Не обольщайся, дорогой, раздался сзади Настин шепот. Мне просто очень холодно.
Это ты? нарочито разочарованно ответил я. Ну и ладно
А ты думал кто? тихо хихикнула Настя. Михалыч?
Неважно. Спи давай.
Если хочешь, я могу его разбудить и оставить вас вдвоем, продолжила она. Мне не сложно. Друзья же должны помогать друг другу.
Я тихо рассмеялся, настолько тихо, что получилось, будто я просто трясусь в каком-то беззвучном припадке.
Я тебе еще долго буду помнить эту поездку, продолжила Настя. Затащил меня в такую холодину
Не говори потом мне, что я ничего для тебя не делаю, отшутился я.
Вот уж точно, парировала она. Ладно, давай потише, а то я не хочу, чтоб этот варяг проснулся.
Он викинг, запротестовал я.
Ну пускай будет викинг, ответила Настя. Главное, чтоб тебе все нравилось.
Спи уже, подруга, улыбнулся я.
Хорошо, хорошо, хихикнула она. Потом с тобой об этом поговорим.
В ответ я промолчал, но улыбнулся, хоть Настя и не могла этого видеть. На самом деле было даже приятно лежать с ней вот так. Никакого сексуального возбуждения я не испытывал, хоть и подозревал, что скорее всего под одеждой Настя скрывает довольно соблазнительное женское тело, которое сейчас плотно прижалось к моей спине. Отчасти это было даже немного странно. Она красивая девушка, и подобная практически интимная близость должна была бы пробудить некие первоначальные инстинкты. Однако я прекрасно знал ответ. Мы были друг другу неинтересны в подобном плане. Наше с ней общение больше напоминало отношения брата с сестрой или, на худой конец, двух лучших друзей. За долгие годы совместной работы мы попросту сроднились и привыкли принимать друг друга на уровне личности без всякого сексуального подтекста. Кто-то говорит, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует и рано или поздно все заканчивается в постели, но мы с Настей были ярким примером обратного. Познакомились мы лет семь назад, когда она, сразу после института в поисках работы, каким-то чудом забрела в студию звукозаписи, где я тогда работал помощником звукорежиссера. Общий язык мы нашли почти сразу. Настя занималась планированием и графиками, а если по-простому, то держала весь творческий сброд в неких рамках, чтобы они не жили на студии сутками и не померли от голода или жажды. К работе она всегда подходила основательно и ответственно. Если где-то чего-то не понимала, то старалась с головой уйти в эту тему, беря ее на измор. Как правило, у нее все получалось В отличие от меня, которому зачастую все давалось слишком легко, и через какое-то время неизбежно приходила скука. Это касалось абсолютно всего, кроме одной единственной вещи музыки. Оттого я так и стремился организовать собственную студию, чтобы больше никогда ни от кого не зависеть и можно было развернуться на полную. Возможно, именно из-за такой большой разницы в наших характерах мы и не были интересны друг другу Настя была больше прагматиком, внимательная и целеустремленная, не всегда уверенная в своей личной жизни, но всегда твердо уверенная в своих решениях касаемо рабочих вопросов. Порою я удивлялся, как она умудряется сочетать в себе подобные противоречия. Что до меня, то я всегда считал себя человеком творческим и порою мог быть слишком непостоянным. И в определенные моменты это доводило мою напарницу до белого каления Хотя сейчас уже очень сложно представить, что было бы с нами, не сведи тогда нас тот счастливый случай Но о таком лучше не задумываться. Как гласит мудрая поговорка, что ни делается все к лучшему. С этими мыслями я и заснул, так и продолжая сжимать в руке Настину ладонь. Когда Морфей уже почти принял меня в свои сладкие объятия, стало заметно, что ее тонкие изящные пальцы уже совсем отогрелись
Уже утром, глядя в окно на ползущую под гусеницами нашего снегохода снежную пустыню, я поймал себя на одной мысли. Странно, но даже несмотря на то, что вокруг нас не было почти ничего, кроме льда и холода, Антарктида все равно выглядела неописуемо. Яркое солнце в небе, искрящийся снег, горные кряжи вдалеке, подпирающие своими усталыми плечами пронзительно-голубой небосвод Однако было во всем этом и нечто таинственное и угрожающее. Тысячи лет эти заснеженные, скованные льдами земли были безлюдными. Человек попросту был здесь чужим, неким инородным элементом на теле загадочного материка. Это было суровое царство самой природы, не терпящее слабых и безвольных. Оказавшись здесь, я, как никогда прежде, начал ощущать себя жалкой букашкой. Стоит этой везущей нас гигантской машине заглохнуть или выхлебать все топливо из бака и цистерны, волочащейся следом, или же сойти с колеи, перевернуться или увязнуть, а помощь после этого не поспеет вовремя и все Огромный снегоход станет нашим гробом, а ледяные глыбы вокруг надгробиями. Даже самая теплая одежда не сможет долго защищать нас от свирепствующего вокруг мороза и ветра, который тут, похоже, не прекращается никогда. Природа попросту уничтожит нас, как непригодный для жизни материал От таких мыслей становилось не по себе
А вы вообще кто такие? нарушил долгое молчание Михалыч, уверенно ведущий снегоход одной рукой.
В каком смысле? переспросил я.
Ну что за специалисты? уточнил он. Я уж не знаю, кто вас сюда прислал, но они явно очень постарались и ничего не пожалели. Вот я и думаю Что ж вы за фрукты такие?
Макс звукорежиссер, а я его помощница, ответила Настя.
Михалыч удивленно поднял одну из своих кустистых рыжих бровей.
Вон оно что, задумчиво протянул он. Я, конечно, сразу понял, что вы, народ, тут в первый раз, но чтоб такое
А что вас смущает? спросил я.
Да просто, пожал плечами полярный викинг. Вы наверно очень хороши в своем деле, раз именно вас прислали.
Это можно было расценивать как комплимент, но реальность была куда прозаичнее. Просто повезло Однако Михалычу об этом было знать совсем необязательно.
Интересно получается, продолжал он. Станция у вас далеко. Дальше только наш «Восток», но там-то ученые А тут звуковики какие-то приезжают, после этих слов он почесал затылок. Сразу мне вся эта история с новой станцией показалась странной, так теперь уже вообще ничего не понимаю.
Да все просто, ответил я. Мне позвонили, предложили работу за хорошие деньги, и я согласился.
И сколько ж вам там пообещали? усмехнулся Михалыч.
Мы не можем говорить, вклинилась в разговор Настя. Подписали договор о неразглашении.
Тот самый, который я вообще не читал, а моя напарница явно его просканировала своими цепкими голубыми глазами. Впрочем, в ее случае это было неудивительно.
О как! присвистнул Михалыч. Значит, действительно много вам пообещали. Ребята на станциях особо много не зашибают. Спасает только то, что тратить деньги тут некуда, а зарплата все капает и капает. В общем, когда до дому доберешься, там уже кругленькая сумма.
Я всегда думал, что полярники хорошо зарабатывают, удивился я.
Да я тебя умоляю, хохотнул Михалыч. Во-первых, нет такой профессии «полярник». Тут у каждого по своей специальности техники всякие, ученые, врачи. Я, например, механик-дизелист, поведал он. Во-вторых, если только австралийцам да китайцам тут хорошо платят. У нас зарплата в районе шестидесяти тысяч в месяц, и то если за косяки не штрафанут. Не критично, конечно, но все равно неприятно.
Удивительные вы вещи рассказываете, произнес я.
Ну а то ж, довольным тоном ответил Михалыч. Про нашу работу особо ничего не говорят же. Исследования почти все секретные, про них никому нельзя говорить. Народу на станциях много бывает, только когда строительство какое случается. Потрепаться мы тут порою любим друг с другом, но дома это почти никому не интересно. Все ж думают, что тут только снег, лед, мороз и пингвины, и больше ничего. Только про пингвинов этих и спрашивают обычно, мол видел, не видел, гладил их или нет.
Настя еле заметно улыбнулась после этих его слов.
И надолго вас сюда? задал очередной вопрос Михалыч.
Полгода-год, ответил я.
Даже на целый сезон, ага кивнул он. А что делать будете, тоже нельзя рассказывать? Вы уж меня простите, если что. Просто ну очень интересно, почему вас таких красивых сюда отправили.
Установкой всяких датчиков мы тут будем заниматься, ответил я, после чего получил тычок локтем в бок от Насти. Видимо, говорить об этом было все-таки нельзя. Но это только между нами, если что, сразу же добавил я.
Повернувшись к своей спутнице, я встретил такой взгляд в ее глазах, что если бы он мог поджигать, то все мое тело бы уже полыхало, как чучело на проводах зимы.
Без проблем, кивнул Михалыч. Тем более, все равно не так много кто из местных знает, что вы тут. Только я да трудяги на станции, откуда вы на вертолете полетите, но у меня там знакомых нет. У них там вообще какие-то свои порядки. Станция у них новая, построились тут пару лет назад и в сторонке держатся. Вроде все русские, но слова из них не вытащишь. Я так понимаю, что они тоже на вашу контору работают, потому что все оборудование и запасы оттуда вам тягали.
Наверно, пожал плечами я. Нам только сказали, что у нас будет связь с какими-то сотрудниками и все.
На этом разговор сошел на нет, и несколько минут мы ехали в полном молчании, слушая рокот мощного мотора снегохода.
Все равно я ничего не понимаю, покачал головой Михалыч. Там целая станция опытных ребят. На кой они вас-то сюда притащили? Тем более на установку датчиков каких-то Не понимаю.
В какой-то мере я мог понять его недоумение. Сейчас, после его слов о целой станции сотрудников вся эта работа тоже начинала казаться мне весьма странной, но Слишком уж огромной была оплата, чтобы размениваться на подобные размышления. В конце концов, может на этой хваленой станции просто не было никого нужного профиля. Кто знает?.. Вряд ли здесь много людей умеют правильно работать со звуком. Хотя с чего я вообще взял, что работа будет связана именно с ним?.. С другой стороны, а зачем тогда было именно ко мне обращаться?.. Вопросов было больше, чем ответов. Я решил, что лучше будет отодвинуть их в сторону до момента прибытия на наше рабочее место. Возможно, именно там все сразу встанет на свои места, а пока Пока осталось только наблюдать, как за окном разворачивается невообразимое антарктическое великолепие во всей своей белоснежной и безлюдной красоте.
Однако слишком долго ехать в тишине я не смог. Вид за окном, безусловно, завораживал, но все ощущение портила изрядная затекшая от долгого сидения пятая точка. Оно и не мудрено мы уже вторые сутки тряслись в этом снегоходе. Поэтому я решил немного разнообразить наш нехитрый досуг.
А вы давно здесь работаете? спросил я полярного викинга за рулем.
Давненько, ответил тот. Двадцать лет почти.
И не надоело?
Ну как сказать, Михалыч запустил огромную пятерню в свою бороду и почесал подбородок. Привыкаешь. Оно же тут уже все родное почти. Да и порядки здесь свои. Совсем не такие, как дома.
Даже так
Ну конечно. А как еще? усмехнулся викинг. Здесь мы все друг другу почти родня. Никакая политика сюда не добирается. Если у кого-то беда, то все на помощь готовы прийти. Работали мы как-то с одной стороны китайцы, с другой индусы со своими станциями, так постоянно в гости друг к другу ходили, праздники всякие вместе отмечали, соревнования всякие устраивали в свободное время. Они к нам наших вкусностей поесть, мы к ним. Если чего-то надо, то всегда пожалуйста.
У них там магазины, что ли? уточнил я.
Да успокойся ты, хохотнул Михалыч. Какие магазины? Забыл, что ли, что я говорил про деньги?
А как тогда?
Да просто все. Сегодня ты мне помог, а завтра я тебе. Так и живем. Я ж говорю, тут свои порядки. Пока не поживешь не поймешь.
Взаимовыручка это хорошо, кивнул я.
Слова Михалыча звучали вполне логично. Просто я до этого момента даже и не задумывался о подобном. Снежный материк был так далеко от всей остальной цивилизации, что люди непроизвольно готовы были сплотиться, не взирая ни на что. В таких суровых условиях взаимная помощь ценится куда выше, нежели деньги или прочие материальные ценности. Про политику тоже было верно подмечено. Это сидя у себя дома на теплом диванчике можно вести долгие рассуждения по поводу прелестей мирового капитализма или даже открыть целый дискуссионный клуб, главной темой которого будет внешняя политика государства или что-то в подобном духе. Здесь все это казалось таким глупым и бестолковым. Вокруг лед и снег, за бортом минус пятьдесят по Цельсию и особо теплее не станет, в таких условиях все политические убеждения сами собой сходят на нет. На самом деле даже немного забавно, что в наш прогрессивный век людям все еще требуется не так много, чтобы отложить в сторону все свои разногласия и забыть о том, кто сюда приехал и откуда. В первую очередь здесь ты человек. Наверно, местных работяг можно даже смело назвать «людьми мира»
А как супруга к этому относится? продолжил я нашу светскую беседу.
Супруга? переспросил Михалыч. Ну, как сказать
Я, наверно, не туда полез со своими расспросами, неожиданно осенило меня.
Да нормально все, усмехнулся наш водитель. Дорога долгая, не сидеть же все время молчком. За разговором оно все быстрее.
Ну так и как супруга? снова спросил я, за что опять получил тычок локтем от Насти. Михалыч этого не видел.
Да нет у меня супруги-то, ответил он.
Оу непроизвольно вырвалось у меня.
Ну, не сложилось как-то, пожал плечами Михалыч. Все работа, работа Пока туда-сюда катался все и пропустил. В молодости вроде оно и попроще было то одна, то другая, но я-то все думал, что это все не то. Дурак, конечно Все ждал, чтоб оно вот так екнуло, и я такой понял, что, мол, вот оно мое
Повисла тишина. Почему-то никому из нас не захотелось задавать уточняющих вопросов.
Так я ничего и не дождался, в общем, продолжил Михалыч. Оглянулся в какой-то момент, а все товарищи уже женатые с детьми, кто-то даже с внуками, а я все тут под снегоходом да за баранкой. Дома никто не ждет, да и делать там особо нечего. Да и кому я уже такой старый нужен? он улыбнулся. Вот и катаюсь сюда, пока здоровье позволяет. Другой жизни уже и не хочется как-то
Я уже несколько раз пожалел, что спросил его об этом. Его рассказ не тянул на исповедь, но и услышать внезапную историю про чье-то одиночество особо не хотелось. Михалыч производил впечатление человека домовитого и семейного. Каким же обманчивым оно было Хотя Я просто в очередной раз убедился, что абсолютно не умею разбираться в людях. Не так давно меня в этом убедила встреча с Александром, бывшим несколько лет назад отчаянным гитаристом Саньком. Теперь вот это Стало даже немного грустно. Не от рассказанной Михалычем короткой истории, а от своей глупости. Хорошо, что хоть с Настей мне повезло. Собственно, она куда лучше меня разбиралась во всех этих человеках, что кружили вокруг нас. Еще один плюс в ее копилку.
Вечером, после ужина, когда пришла пора готовиться ко сну, Михалыч принялся извлекать из недр какого-то ящика спальные мешки.
Сегодня ночью мороз обещают, произнес он, видя неподдельный интерес в наших глазах. От побережья мы уже далеко, так что может стать зябко. Лучше возьмите на всякий случай, он протянул нам пару спальников. Простите, мои хорошие, двухместных нет.
Эм Настины щеки зарделись красным. Это не то, что вы подумали смущенно сказала она.
Судя по всему, Настя и не подозревала, что ее вчерашняя интервенция на мою спальную территорию была замечена кем-то, кроме меня.
Да какая разница, что я там думаю? усмехнулся викинг. Дело молодое
Просто мне было очень холодно, продолжала оправдываться Настя. Между нами ничего такого нет. Я вообще замужем.