Те-те-те. Ну, довольно, довольно. Я вижу, что ты раздражена. Бывает это!
Катерина Петровна утерлась полотенцем и стала накидывать на себя парадный утренний капот.
Не надевай, Катенька, не надевай Жалко такую дорогую вещь трепать. Надень простой ситцевый капот, сказал ей Порфирий Васильевич.
Не ваше дело! Не ваш это капот! Не вами он куплен! крикнула на мужа Катерина Петровна и выбежала из спальной в столовую.
Супруг тотчас же смекнул, что что-то неладно, что супруга начинает показывать когти и зубы, и сократился. В столовую он уже вышел, стараясь улыбаться.
По папеньке с маменькой соскучились? спросил он жену, присаживаясь к столу. Ну, хорошо, хорошо. Сегодня вечером мы пойдем к вашему папашеньке. Кстати же, сегодня надо вам и получить с него четыре тысячи рублей. Вот расписочка, возьмите.
И он передал жене документ, выданный ему Петром Михайловичем перед свадьбой. Супруга схватила документ и быстро спрятала его в карман.
Наливайте же мне кофею, Катишь, сказал он, смотря на нее с улыбкой.
Она с недовольной миной и молча налила стакан кофе и подвинула его к нему.
Улыбнитесь, сказал он ей.
Она отвернулась.
Первая ссора, проговорил он после некоторой паузы, пробуя ложечкой кофе.
И авось последняя, отвечала она, не глядя на него.
Пирогов, пирогов сладких сколько у нас поздравительных осталось! проговорил он, смотря на коробки со сладкими пирогами, расставленные на буфете. Я полагаю, из них что-нибудь на обед можно сегодня сделать.
Можете сделать из них себе суп, щи, жаркое и сладкое, отвечала она.
Нет, уж это я тебе поручаю. Ты хозяйка и потому должна заказывать обед, а я сейчас вицмундир надену и на службу
Катерина Петровна промолчала.
Бюджет, Катюша, на обед рубль, и прошу не выходить из этой нормы, продолжал Порфирий Васильевич. Но так как сегодня у нас сладких пирогов много, то можно не рубль, а поменьше.
Опять никакого ответа.
Вошла кухарка.
Обед барыня после меня закажет, после меня, заговорил Порфирий Васильевич.
Да я вовсе не за этим отвечала кухарка. Там в кухне хозяин этих самых официантов пришел, что закуску в день свадьбы делали. Деньги по счету требуют
Какие деньги? Я уже сказал, что деньги за закуску должен отдать отец Катерины Петровны! воскликнул Порфирий Васильевич.
Он говорит, что был там, но там не отдают. Сюда прислали.
Знать ничего не знаю! Ведать ничего не ведаю! Гони вон!
Показался сам хозяин официантов осанистый бакенбардист.
Позвольте, господин Ведь вы же заказывали закуску, а не они заговорил он.
Тесть! Тесть! Знать ничего не хочу! Я заказывал по поручению! закричал Порфирий Васильевич. С него и получайте.
Катерина Петровна выскочила из-за стола и вся в слезах убежала в спальную. Порфирий Васильевич через минуту тоже отправился за ней и припер двери. Из-за запертых дверей вскоре послышалось:
Идите вон отсюда! Я не могу вас видеть! Вы душу мне истерзали!
Он, весь красный, с трясущимися губами, вышел из спальной, надевая вицмундир. Остановившись у дверей, он сказал:
Ну хорошо, Катерина Петровна, теперь я вас оставлю, потому что мне пора на службу идти, но сегодня после службы мы с вами поговорим, основательно поговорим. Прощайте. Матрена! Запри! крикнул он кухарке, взял шапку, накинул на себя шубу и ушел.
Через полчаса Катерина Петровна отворила дверь спальной, вышла оттуда заплаканная и стала вытаскивать в гостиную два узла из простыней. В узлах виднелись две подушки, платья, одеяло, шуба.
Матрена, вынеси мне, пожалуйста, эти два узла на извозчика, сказала она кухарке. А там есть сундук с бельем, так за сундуком я от папеньки пришлю.
Матушка! Сударыня! Барыня! Да куда же это вы? заговорила кухарка.
К маменьке Довольно Я не могу с ним жить
А как же барин-то, матушка барыня? Ведь он вернется и спросит.
Так и скажешь ему, что Катерина Петровна, мол, уехала к отцу с матерью.
И когда же вернетесь, барыня?
Никогда. И ему это скажи: никогда. Совсем, мол, не вернется. И чтоб он не смел туда приходить. Так и скажи, чтоб не смел приходить.
Кухарка заревела вслух и стала отирать глаза передником.
Выноси! Выноси узлы! крикнула Катерина Петровна кухарке.
Через четверть часа она уехала.
IX
Петра Михайловича не было дома, когда явилась под родительский кров Катя. Петр Михайлович находился уже на деле, в лавке. Анна Тимофеевна сначала поняла так, что дочь только в гости приехала к ним. При встрече, целуя ее в прихожей, она говорила:
Вот и прекрасно, что приехала к нам пораньше. У нас и позавтракаешь теперь. А то что дома одной без мужа-то делать! Ведь он, поди, на службе?
Катя горько улыбнулась и отвечала с дрожанием в голосе:
Я, маменька, к вам совсем Я не поеду больше к нему.
Как не поедешь? Да что ты, милушка! Как не ехать к мужу! Этого нельзя. Какой ни на есть, но все-таки муж.
Не поеду, маменька повторила Катя.
Да что ты, что ты! Разве это можно?
Сил моих нет Он мне всю душу истерзал.
Да верно, верно, что говорить. Мне и самой он не нравится, но тебе-то все равно надо быть при муже.
Не в состоянии, маменька, ехать обратно. Что хотите со мной делайте, а я не могу
Катя вошла в гостиную, села и заплакала.
Дворник втащил в прихожую два узла с вещами.
С вещами! всплеснула руками Анна Тимофеевна. Катя! Да ты и в самом деле!.. Да что же скажет Петр Михайлыч!
Здесь я захватила платья, подушки, благословенную икону, а за сундуком с бельем надо послать. Да и ничего ему, маменька, не оставляйте, ничего Все возьмите. Ничего ему не стоит оставлять. Это совсем мерзавец. Не отдаст судом требуйте.
Тут уж заплакала и Анна Тимофеевна.
Да что он тебе сделал-то? Разве еще что сделал, голубушка? заговорила она.
Оскорблял, оскорблял на каждом шагу Да и при вас разве мало он при вас меня оскорблял! А вы и папенька он вас и за людей не считает. Он только и называет вас серым невежеством.
Да, да, да А сам-то? Сам-то?.. Только разговор один, что благородный, а на деле
Какое его благородство! Он просто подлец. В эти три дня, верите ли, я ничего не видела, кроме унижения. У него только деньги, деньги и мои вещи на уме. Он только считает, высчитывает, бракует мое приданое, попрекает меня на каждом шагу. Вы знаете, что он мне сегодня сказал? На мои деньги он хочет ростовщиком сделаться и давать в долг своим сослуживцам под жалованье за жидовские проценты.
Ну, положим, это-то дело коммерческое, заметила мать, но все-таки
Ростовщичество-то дело коммерческое? Да что вы, маменька! воскликнула Катя. И кроме того, он сквалыжник, грошовник, бесстыдник. Он кормить меня перестанет, уморит с голоду. Вы знаете, что он сегодня сказал? Он мне велел заказать обед кухарке из тех сладких пирогов, которые нам третьего дня на новоселье присылали.
Да что ты, Катенька! удивилась мать. И больше ничего?..
Катя помедлила немножко и отвечала:
Да конечно же, и больше ничего. Помилуйте Что ж это такое! Вчера тоже кухарку одними сладкими пирогами кормил, благо они даровые. Кухарка-то тоже как плачет!
Ах, Катенька, ах, голубушка! И жалко мне тебя, да и не знаю я, что делать-то с тобой. Ты поешь у нас, позавтракай, пообедай, а к нему все-таки ступай.
Поймите, маменька, что тут не одна еда. Тут все, все Хорошо еще, что он записку-то мне отдал, по которой я должна с папеньки четыре тысячи получить. Не знаю, как уж это и случилось-то, что он отдал «Нате, говорит, получите с вашего папеньки» Пожалуйста, маменька, пошлите за моим бельем.
Ах Ах Ах опять заахала Анна Тимофеевна. Я уж не знаю, как мне и быть-то с тобой. Я не смею без твоего отца за бельем твоим посылать. Вот придет он из лавки, так что сам скажет.
Да ведь Порфирий Васильич расхитит мое белье, продаст, заложит, если вы не пошлете.
Господи! Да неужели он такой?
Хуже худшего. Спасите, маменька, мое приданое, хоть что-нибудь спасите. Ведь, может быть, еще настоящим манером развестись придется.
Ох, ох! Что ты говоришь, Катюша!
Не могу я, маменька, с ним жить! Буду жить погибнуть должна. Зачем вы моей смерти хотите? Пошлите за бельем. Золотые вещи, серебро и платья я привезла, а белье, белье
Постой, я за отцом сейчас пошлю Погоди Может быть, он и уговорит тебя, стояла на своем Анна Тимофеевна. А мужа твоего можно вызвать, попробовать усовестить, нагоняй ему дать, острастку.
Ничего из этого, маменька, не выйдет.
Как ничего? Увидит он, что все от него отобрать могут, вот он и сократится. Небось Он жадный Я вижу теперь, что он всего больше деньги любит.
Из-за денег-то он на мне и женился. Он и не скрывает этого. Прямо говорит.
И Катя заплакала.
Не плачь, милушка, не плачь, утешала ее мать. Не терзай себя. Обойдется как-нибудь, и все будет хорошо. Я вижу уж теперь, в чем дело. С ним мы очень деликатны были, слишком потакали во всем его ломаньи, а ему острастка нужна. Вот теперь и дадим ему эту острастку. Папенька твой уж начал немножко Папенька твой уж показал когти и еще покажет. Ведь вот вчера уж не заплатил по счету кухмистеру за закуску, которая была у вас на свадьбе, и к вам обратно этого самого кухмистера послал.
Ну, что же, что послал? А Порфирий Васильич все равно его от нас прогнал.
А кухмистер на него к мировому. С нас нельзя требовать, не мы ему заказывали. Он вон и портного к нам со счетом присылал, который ему новый мундир к свадьбе делал, однако же твой отец не отдал. Нет, ему острастка нужна, и тогда он сократится, а теперь у нас острастка в руках есть. Хорошо, что он документ-то этот тебе дал, по которому ты с отца четыре тысячи получить должна. Ну-ка, сунься-ка он теперь! Этот документ острастка и есть. Небось Сократится. Сократится и в овцу превратится.
Может быть, сначала-то и превратится в овцу, а потом, когда опять я пойду к нему, тут он на мне все и выместит, отвечала дочь и прибавила: Нет, нет, маменька, я не вернусь к нему! Посылайте за сундуком.
Да чего торопиться-то? Погоди. Дай отцу прийти.
И отец меня не уговорит. Не вернусь я к нему. Что хотите со мной делайте, а я не вернусь. Ни за что не вернусь.
Ох, Катя, Катя! печально качала головой мать. Ты, милушка, поесть чего не хочешь ли? быстро спросила она.
До еды ли мне, маменька, если я на такое дело решилась! Твердо решилась, твердо. И вы не уговорите меня. Я не вернусь к нему.
Весь этот разговор внимательно слушал маленький братишка Кати Сеня и ковырял в носу. Вдруг он запрыгал на одной ноге и запел:
Катя к жениху не вернется! Катя не вернется! Катя опять с нами будет жить!
Молчи, дрянь ты эдакая! Эдакое горе дома, а он поет! закричала на него мать и дала ему подзатыльник.
X
Часов около четырех дня пришел домой обедать Петр Михайлович. Семья Петра Михайловича всегда обедала об эту пору. Увидав Катю, он заговорил ласково:
А! Дочка любезная! К обеду пришла? Ну, вот и отлично. А муж на должности? Тоже, должно быть, придет?
Он подошел к дочери, чтобы поцеловать ее, но маленький сынишка его Сеня забежал вперед и отрапортовал ему:
Катя совсем к нам пришла. Жить пришла Она убежала от жениха.
Что ты врешь, дрянной мальчишка! Пошел прочь! крикнул на него Петр Михайлович, но Катя бросилась к нему на грудь и со слезами сказала:
Ушла, ушла Совсем ушла. Сил моих нет больше Возьмите меня, папенька, обратно к себе.
Отец отступил несколько шагов назад и опустил руки.
Как ушла? Что же, он тебя бил очень? Истязал? спросил он.
Бить и истязать Бил бы, так все-таки было бы легче, отвечала Катя. А он как с первого дня свадьбы начал, так до сегодняшнего утра покою мне не давал своими попреками, что вы тем-то и тем-то его надули, что вы серый человек, что маменька серая женщина и что вот он сделал меня благородной, так я должна теперь на его сторону встать и от вас отречься. Ну, да что мне, папенька, вам рассказывать! Вы сами видели, какой он человек. Это изверг. Он душу мне истерзал.
Человек последний Что говорить!.. Подлец и мерзавец Но неужели нельзя как-нибудь ладком?
Как же ладком-то, ежели он даже обеда сегодня стряпать не велел кухарке, а приказал все кушанья из старых сладких пирогов сделать, вступилась за дочь Анна Тимофеевна.
Не то, маменька, не то, остановила ее Катерина Петровна. Это между прочим, хотя он и дал рубль на расход. Но обращение его со мной попреки вам Голубчик, папашенька, не выгоняйте меня вон!.. Оставьте меня у себя Я вам в ноги поклонюсь.
И она упала перед отцом на колени.
Петр Михайлович отступил еще несколько шагов.
Нельзя, Катя Невозможно Лучше же я с ним переговорю построже и хорошенько заговорил он. Ах, дела, дела! всплеснул он наконец руками и схватился за голову. Встань Поднимись Не стой на коленях. Это бесполезно. Он сел. Ты и представить себе не можешь, сколько тут хлопот нужно, чтобы оставить тебя у себя продолжал он уже более спокойным голосом. Ведь паспорт нужно хлопотать у него для тебя А он добром не выдаст. Наконец, приданое, деньги За что же это все дарить ему?
Дорогие вещи я все перевезла сюда Белье тоже. Документ на четыре тысячи при мне Папенька, не губите меня!
Катя опять опустилась на колени, упала у ног отца и плакала.
Постой, постой Так нехорошо Садись.
Отец поднял ее, посадил с собой рядом и уговаривал:
Ей-ей, эти мысли тебе надо бросить. Ведь вот уж постращала его, уехала домой с вещами, а теперь надо бросить. И поверь, он сократится.
Не сократится, папенька Это идол какой-то бесчувственный Вы знаете, как мы ночь после свадьбы провели? Ах, ежели бы все рассказывать-то!.. Никогда он не сократится.
Сократится. Документ на четыре тысячи при тебе ну, и сократится. Помяни мое слово, сократится. Документ, бриллианты, шубы все это при тебе ну, и сократится. Его не бей дубьем, а бей рублем, и он шелковый будет. Вот он какой человек.
Да какая же мне жизнь-то с ним будет, ежели он хоть и сократится на время? спрашивала Катя, страдальчески смотря на отца.
Держи документ в руках вот будет и не на время. А там как-нибудь ладком да потихоньку А ино место и стерпи. Ну, что ж делать? Такая, видно, уж тебе планида. А убегать от мужа нет, нет! Отец замахал руками.
Да ведь убегают, папенька, продолжала дочь.
Только не у купцов, только не купеческие дочки.
И купеческие дочки убегали. Отчего купеческие должны страдать?
Стерпится слюбится, стоял на своем отец.
Раздался звонок. Катя вздрогнула. Петр Михайлович и Анна Тимофеевна переглянулись.
Это он прошептала Катя, вздрогнув.
Сеня стремглав бросился в прихожую, сейчас же выбежал оттуда обратно и объявил:
Жених Катин. Вот он тебе, Катя, сейчас задаст! проговорил он.
Отец сжал зубы и показал сыну кулак.
Вошел Порфирий Васильевич. Он был бледен, губы его дрожали, зрачки вращались. Не здороваясь еще ни с кем, он подошел к жене и, держа руки в карманах брюк, сказал:
Что же это вы наделали, Катерина Петровна? А? Прихожу со службы, чтобы под своим кровом утолить голод после трудов праведных и расположиться на отдых около молодой супруги, и вдруг узнаю, что обед не стряпан, а молодая супруга сбежала к папеньке с маменькой. Что это значит?
А то значит, возвысил голос Петр Михайлович. То значит, что ты невежа, любезный зятюшка! В какой бы дом кто ни входил, прежде всего здоровается с хозяином и хозяйкой, а ты этого правила не знаешь, так позволь тебя поучить.
Порфирий Васильевич опешил.
Здравствуйте, Петр Михайлыч, здравствуйте, Анна Тимофеевна заговорил он, подавая руку тестю и теще. Но я, право, так удивлен, так удивлен, что не нашел дома жены, что даже дрожу и в себя прийти не могу. К тому же имею от кухарки известие, что Катя уехала к вам совсем и вещи из дома увезла.
А! Вещи Вот вещи-то для тебя главное и есть! ядовито подмигнул Петр Михайлович. Корыстный ты человек, грошовник, алтынник вот кто ты!
Порфирий Васильевич злобно пошамкал губами и начал:
Конечно же, ежели благородный человек женится на девушке из низшего класса