Шторка на кнопках произвёла на Леру удручающее впечатление.
Болеет? Трубка в трахеи? спросит она Василю, преподавательницу латыни, единственно с кем откровенничала. Если на щитовидке операция была, там шрам тонкий, нет смысла прятать.
Не болеет, фанаткой заделалась. Разочарует коллега. Домла запрещает открывать шею. Носить хиджаб ректор не разрешает.
Я нашла я выход, сообщит студентка в ответ на расспросы участливой преподавательницы латыни, шторку придумала, пришила. Не без удовольствия добавит, вышла замуж за достойного городского парня.
Превратилась в анарексичку. Я прям расстраиваюсь из-за неё. Умная ведь девчонка была. Ест только халяльное: парное мясо, замороженное нельзя. Конфеты-печенье в рот не берет, в буфете не обедает.
Печенье чем провинилось?
Маргарин под запретом.
Как без выпечки обходится? Поразится Лера. Понимаю, правильное питание, но я лично не могу без сладкого.
Она компенсирует сухофруктами.
Всё равно дикость! Невозможно питаться только натуральными продуктами. Парное мясо? Нереально! У неё белковый дефицит, истощёна. Анемию заработала.
Педагоги немедицинского профиля в медвузах постепенно приобретают навык ставить диагнозы по внешнему виду. Возле кафедры иностранных языков висит портрет поэтессы. «Шитовидка не в порядке, каждый раз, проходя мимо, комментирует портрет Шухрат. Или у художника проблемы со щитовидкой». У женщины на парадном портрете выпученные глаза.
К ним на кафедру лаборанткой устраивалась племянница декана сан-гигиенического факультета. Шухрат с первого взгляда обозначил медицинские проблемы девушки: невроз. «Шарлатан! Сейчас у большинства невроз», опровергали диагноз преподаватели. «Не на клиническом же уровне», парировал Шухрат. «Чем я не целитель?! восклицал он, если угадывал диагнозы. Брошу этих чертят, уйду на хлебное место». Не ушёл.
Предположить, что не так с человеком, немудрено, если в наличии наблюдательность, немного знаний, обаяние разговорить его. В стране развелось чародеев и целителей не меряно. «Молиться не умеешь, без набожности ты не целитель», трезвили мужчину коллеги. «Сам знаю. Терпения не хватает выучить молитвы. Мой конёк экспромт». Он умел превращать занятие в представление.
Женщины обедали в буфете. Лера украдкой подглядывала, как аккуратно ест Василя, помаду с губ не съедает. Женщина завидовали её способности выглядеть безупречно. А сколько она экономила?!
Дикость на концерт придти со свекровью, ошеломит Леру Василя.
То есть?
Помните, ректор на Восьмое марта арендовал концертный зал? Вы сразу сказали, не пойдёте. Билеты раздали сотрудницам, старшекурсницам. Ситора у декана спрашивает, можно я со свекровью приду, мне нельзя одной ходить на мероприятия. Вот где настоящая дикость.
Серьёзно? удивится Лера. Радует хоть, что не трубка в горле.
С переродившейся Ситорой Лера столкнется на занятиях. Ректор организует месячный цикл английского языка для выпускного курса показать товар лицом на государственных экзаменах. Благая цель приблизить студентов к мировым достижениям. Лера с воодушевлением отнесётся к заданию. Будет подбирать тексты по передовым биомедицинским технологиям, практиковать студентов проводить презентации. На занятиях с без пяти минут врачами с удивлением обнаружит, что в группе присутствует вся мировоззренческая палитра. O tempora! O mores!
Часть студентов придерживались консервативных установок в соответствии с этническим происхождением. Часть подалась в нетрадиционные конфессии. Мусульманку Амину крестили евангелисты. Православные Нина и Катя записались в свидетельницы Иеговы. Марат проводил субботы у Адвестистов седьмого дня. Умид носил берет и значок Че Гевары. Ситора не афишировала себя, но облик кричал о её выборе.
Леру озадачит идеологический разнобой среди студентов. Выбор, право на ошибку она признавала, но не могла отделаться от ощущения, что некоторым новая конфессиональная принадлежность портит жизнь. Особенно ей жалко станет красавицу Нину. В Свидетели Иеговы её заманит Катерина. Она же по секрету сообщит Лере, что Нину заприметил их же товарищ, женился, браки у иеговистов строго между собой, муж не замедлил начать измываться над молодой женой, что мама не горюй. «Нина терпит, так наставники учат», то ли посочувствует, то ли порадуется за подругу Катя.
Для большинства новообращённых конфессиональные шатания временное затмение, решит Лера. Врачебная философия сама по себе цельное мировоззрение, они к ней вернутся. Лишь бы Кутлы не стал врачом. Парень тусовался среди кришнаитов. Лера его ненавидела, не педагогично, конечно, но с неприязнью к парню ничего поделать не могла. На первом курсе он подделал её подпись в зачётке, исправив «удов» на «хор». Декан вызовет Леру к себе, попросит переправить оценку в ведомости, чтобы не разнились с отметкой в зачётке: «Да ладно вам, подарите парню «хор», времени нет разбираться». У неё мелькнёт сомнение, не с его ли позволения Кутлы переправил оценку. Подделка подписи жестоко преследовалась в институте, этот случай спустили на тормозах. Что это подделка оценки по английскому языку, не по анатомии или внутренним болезням, не могло служить оправданием. Для декана, видимо, послужило.
Ненавистный Щелкунчик с деревянными бусами на шеи, браслетами на руках мозолил глаза. Гофман, простите, ваш персонаж благородный, а этот слямзил образ. Судьба распорядилась, Кутлы опять должен был пройти через курс английского. С целью завоевать расположение преподавательницы, на занятиях сидел за первым столом напротив Леры. Постоянно лыбился: растягивал губы до зубов мудрости, губы подворачивались внутрь, обнажалась десна, на показ выставлялись два ряда красивых зубов. Неприятный оскал. На перемене торчал возле Леры, твердил с упорством дятла: «Простите, простите. Вы же можете простить. Докажите, что вы умеете прощать». Ни слова о том, что он свинья, что виноват, что огорчил.
Всё, на что её хватило, не замечать Кутлы. Делать это будет несложно. Ситора солировала на занятиях, превращая их в горячие прения. Кутлы же молча восторгался одногруппниками, кто был верхом на коне. Хотя внешность девушки кардинально изменилась, темперамент подвижного холерика ничуть. Изменить характер, наклонности профессионалы от веры не смогли. Нейтральный перевод текста, скучный доклад азартная спорщица будет бомбить в пух и в прах, зачитывая из брошюр авторитетные цитаты. Ей не лень будет приносить на занятия кипы агиток. Через некоторое время начнут приносить брошюры, каждый свою, другие неофиты. Будут просить Леру дома почитать, утверждая, именно в их книжонках написано правильнее, чем в брошюрах оппонентов. Она не сможет отмахнуться, будет честно листать брошюры на досуге. Ничью сторону не примет.
Сказано: не проси себе кончины. Всевышний знает, когда смерть лучше, чем жизнь, тогда заберёт. Он запрещает эвтаназию категорически. Ситора откроет ожесточённые баталии об эвтаназии.
Они просить не могут, глаза даже открыть, взрывались однокашники с опытом работы в реанимации. Отдежурь смену, поймешь.
Отлично! Они проходят очищение огнем ещё на земле. Если больной поймёт, пора на суд Всевышнего, он откажется от госпитализации, от лекарств, поспешит к Всевышнему. Лечение лишь продлевает страдание.
Это же пассивная эвтаназия?! Вы пассивную эвтаназию не отрицаете?
Вы что?! Причём тут мы? Это ихтиъяр, свобода воли больного. Писание снисходительно к человеку.
В смысле?
Если нет иной пищи, ешь свинину. Если нет другого способа спасти больного, трансплантация позволительна. Если нравится другая женщина, женись, соблюдая законы. Наше учение снисходительно к человеку.
Если учение снисходительно к человеку, как формируются его адепты-радикалы? Вопрос Лера не задаст, чтобы не раззадоривать аудиторию.
В итоге дебатов об эвтаназии ребята придут к компромиссу: вместо технологии эвтаназии развивать паллиативную терапию: не лечить больного, облегчать последние вздохи. По ЭКО с использованием донорской спермы согласие не сложится. Ситора не признает приемлемость использования донорской спермы. Суррогатные услуги допустимы, будет настаивать она, если отец будущего ребёнка сочетается никахом с женщиной, которая будет вынашивать дитё. Словом, станет второй женой. Против восстанут все.
Расписываясь в зачётке Ситоры, Лера спросит, почему шторка, не проще ли колпак на платок нахлобучить: и шея прикрыта, и форма соблюдена. Ребята в несколько голосов подскажут, профессор Каримов старой закалки, замечание сделал, когда Ситора в надетом поверх платка колпаке явилась к нему на кафедру. К шторке профессор не придрался.
Самоподрыву Молоденькой минул год. Даврон закончил учёбу, ушёл из морга в поликлинику терапевтом. Острое иначе кто пойдёт к врачу? респираторное заболевание свело Леру и Даврона на приёме. После ритуала врачебного осмотра доктор и пациент без артподготовки начали посторонний разговор.
Как она была одета?
Обыкновенно. Доктор понял о ком речь. В джинсовую курточку.
Да здравствует джинса универсальная одежда всех времен и народов! В боковых карманах курточки удобно руки держать. Засунул дрожащие руки в кармашки, и ты вне подозрений. В карманы широких юбок или узких брюк ладонь просунуть повозиться надо. Молоденькая была одета в длинное до щиколоток платье с заплетающиеся полами, широкими рукавами. Живот, на котором крепилось взрывное устройство, надо было прикрыть. В рукава просунуть провода. В сжатых кулаках контакты взрывателя. Переплетаешь пальцы, замыкаешь контакты и бац! гремит взрыв.
Девятнадцать лет. Суицидальные наклонности?
Человек с суицидальными наклонностями самостоятельно решает, когда и как уйти из жизни. Молоденькую привезли на место. Это раз. Суицидальники не уходят в людном месте. Это два. Подорвалась не одна Молоденькая три. Эмоциональную лабильность исключить нельзя, но она характерна для большинства женщин. Думаю, с психикой у неё норма была. Слишком большой риск неуправляемая смертница.
Почему в понедельник самоподрывы женщины совершили? Лера не упустила шанс предъявить иск всем мужчинам в лице Даврона. Накопилось.
В мое дежурство мужчин с боевыми ранениями привозили, не от разрыва. Доктор корректно отвертелся, отфутболил вопрос, откуда он прибыл в область вечных тем. Мужчинам жить охота. Тупо нормально жить. По мере возможностей счастливо. Женщинам при любом раскладе не хватает то денег, то молодости, то вечной любви. Измены мерещатся на каждом углу.
Взглянув на пациентку, доктор прекратил тираду. Кому он жалуется? Женщине. Разве поймёт? Кое-что Лера поняла, например, что у него накопились претензии к женскому роду, в частности, к жене.
Высокую, худую женщину не привозили?
В мое дежурство нет. Может, повезли в другой морг. А что?
Про одну женщину хотела уточнить.
Забыл в прошлый раз сказать, она никого с собой не притащила.
Точно? Лера обрадовалась.
Точно. На секционный стол положили, пришла в себя.
Не может быть! Допустим, голова целая. Но живот, ноги, руки?!
Самодельную мину закрепили. Некачественная работа.
Невероятно!
Парня 22-ти лет, который взорвётся весной 17-го года в Питерском метро, опознают по целой голове, по открытым о, ужас! глазам.
Невероятно!
В морге невероятного выше крыши. В мое дежурство привезли останки с пустыря. Подошёл, сразу опознал: одноклассник. Чуть не рухнул возле стола. Мать с собутыльником убили, расчленили, разбросали тело. Во, как бывает! Умный парень был. В математике шарил, стихи лучше всех запоминал. Даврон тряхнул головой, отгоняя воспоминание. Вернулся к предмету разговора. Сколько метров кишок у человека?
Много. Откуда не медику знать, сколько конкретно.
Кишки, которых, как вы сказали, много, в них переваренная пища, плюс жировая прослойка сработали подушкой безопасности. При ранении кишки вываливаются, но человек может некоторое время быть живым. У неё был геморрагический шок, пульс не прощупывался. Менты приняли за мёртвую. Классика жанра. Когда она глаза открыла, мы быстренько вкололи, что нашли.
Ну, что дальше было? Лера от нетерпения готова была растерзать Даврона. Тот не торопился с ответом.
Капитан из сопровождения допрашивал. Была она одна или с кем-то, сколько самоподрывов планировалось. Пару раз, если «да», она закрывала глаза, «нет» держала открытыми. Губами пошевелила. Капитан нагнулся к ней, она что-то сказала, он громко ответил «жертв нет». То ли нам, то ли ей. Глаза больше не открывала. Я хорошо запомнил, я рядом стоял.
Да-а, дела. Хорошо, что никого не убила.
Согласен.
Лере от «жертв нет» стало легче: у медресе никто из прохожих и силовиков не погиб, погибла лишь девушка. Кто готов убивать, тот готов умирать. На её жизнь никто не претендовал, никто не отнимал. Она не должна была посметь отнять чужие жизни. Помешанные на жажде справедливости люди бывают жестоки, не жалеют ни себя, ни других ради вожделенной цели. Разгневанную неудачей с профессией барышню затянули в войну с силовиками. Она могла правильно соединить руки. В момент истины в ней заговорила девчонка, которая остро захотела жить. Подводить кураторов тоже не хотела. Металась меж двух желаний. В итоге, недовзорвалась.
Секционный стол был холодным, от чего Молоденькая очнулась, подумала Лера. Зачем придумали иностранное название, ворчала она мысленно, это обычный разделочный стол: «section» «отдел», «раздел». После беседы с доктором Давроном несколько вечеров подряд Лера не могла готовить ужин. Тошнило, как только доставала разделочную доску, мясо, вспоминая разделочный стол для людей. «Вскрытие не проводить в любом случае», она уже знала первый пункт завещания, который составит, когда созреет для него. Поступок Молоденькой, потребность в информации о ней вывело Леру на мысли, которые без этой трагедии не проснулись бы в ней однозначно. Она отдавала себе отчёт в этом.
Думы о Молоденькой выветрились из её головы до следующей встречи с Давроном в поликлинике уже по поводу гастрита. Доктор огорошил снова:
В прошлый раз я соврал. Не приходила она в сознание, была трижды мертва. Натуральным образом физически тяжело было думать, что она кого-то из прохожих или ментов зацепила. Видел, вас тоже это волнует. Как девчушка пошла на такое?! Первая старше была. Остальные мужчины. Придумал историю с допросом. Сам верил, пока рассказывал. Специально съездил в морг, расспросил ребят, с которыми дежурили в тот понедельник. Как под копирку рассказали одно и то же, что милиционеры им говорили. Первый взрыв менты не ожидали, стояли на построении в центре рынка, командир отдавал распоряжения. Подходит женщина, на вид взрослее Молоденькой, давай митинговать: «Вы хуже бандитов, вы насквозь коррумпированные, служите не тем господам».
Милиционеры всерьез пламенную речь не приняли, продолжали стоять. Их старший не повернулся в её сторону: очередная базарная баба скандалит с утра пораньше. На рынке ментам, в основном, карманники и торговки работу создают. Привычное дело. Подумали, после построения разберёмся или сама успокоится. Скандалила недолго. Внезапно подорвалась. Видят: столб дыма кучерявится, теплая кровь струится. Тошнотворный запах пошёл. Не ожидали мужики, что обычная женщина их взорвёт. Два сержанта и гражданский сторож на месте погибли. Так примерно первый взрыв произошёл.