Покинули сокрытые места
И тихо меж собою зашептали,
Как говорят о таинствах уста.
Скрипач уже давно остановился.
Он вновь стал ждать, когда же разговор
Начнётся с этим чудом необычным,
Что так и не случился до сих пор.
Но говорить с ним стал огромный ворон:
«Скажи нам для чего сюда пришёл?
Быть может, ты с пути невольно сбился,
И нужной тропки к дому не нашёл?»
На что Давид бесхитростно ответил:
«Нет, я не сбился. Именно сюда
Мечталось мне до вечера добраться
Дорожкой, что невидимой была.
Я к вам с огромной просьбою явился.
Наслышан, чем силён столетний дуб.
Мне нужно с быстротой переместиться
В страну, куда враги войной идут.
Опасность такова, что промедленье
Мне не позволит мирно всех спасти.
Те земли далеко и не добраться
До срока без волшебного пути.
Поэтому я здесь. И я волнуюсь,
Поверьте мне, совсем не о себе.
И если есть какая-то возможность,
Так пусть же дуб поможет в этом мне!»
«Дуб мудр и стар и зря слова не тратит,
Скрывается всё время под землёй.
Ему, как никогда поднадоели
Вселившиеся короеды с тлёй.
Сумей помочь избавиться от тварей,
Чтоб он величьем радовал наш глаз.
И злобу не держи, коль не сумеешь.
Лишь на себя пеняй, а не на нас!
Пока что это первое условье.
Управившись узнаешь о втором.
Один лишь час тебе предоставляем,
И больше не проси таков закон!»
Да, выпала нелёгкая задача.
Давид теперь знал много о цветах,
О красоте оттенков разных звуков,
Но если честно мало о лесах.
Рука вновь потянулась к чудо-камню.
Один лишь он ответ мог верный дать.
Искать иных казалось бесполезным.
Здесь не было, кто мог бы подсказать.
Поверхность взгляд волшебно притянула,
Но больше не могла тем удивить,
Синь камня ожила и превратилась
В чудесный мир, способный угодить.
Смотрящим сверху было непонятно,
Зачем слова скрипач произносил:
«Мне хочется помочь сегодня дубу.
Вот если б я сумел и оживил
Листву его, кору, за час, избавив
От короедов и несметной тли.
Тогда бы его ветви не скрывались
Под толстым слоем матушки земли».
Дуб с птицами на юношу смотрели,
А в это время в каменном краю
События уже происходили,
Даря подсказку юноше свою.
Внутри него, вкруг дерева большого
Раскрыли шапки дивные цветы.
Коровки божьи тут же прилетели
Враги древесной ненасытной тли.
Прелестные и хрупкие создания
Уселись, словно ягодки, на дуб,
Что было ожидаемым спасеньем
Листам, что при болезни не растут.
Тут птицы появились небольшие,
И принялись по дереву долбить,
Из-под коры личинок вынимая.
Они и ели и могли лечить.
Всё в красках показав, раздался голос:
«Сыграй, как распускаются цветы.
Подумай в это время о коровках,
Что прилетят с восточной стороны.
Когда они увидят тлю на дубе
Никто не сможет их остановить.
Пируя на израненных листочках,
Растенье смогут «крошки» исцелить.
Затем сосредоточься в своих мыслях
На птицах, коих дятлами зовут.
Играй, сюда их в гости приглашая.
Они, по счастью, рядышком живут.
Их больше всех боятся короеды.
Ты испытанье с лёгкостью пройдёшь.
Задание подобное не сложно.
Ты вскоре то увидишь и поймёшь.
Не мешкай, час промчится незаметно.
Чуть позже взгляд направь сюда опять.
Пока же начинай играть на скрипке,
И шапки из цветов приподнимать».
Чудесный мир рассеялся мгновенно,
«Стеклом» поверхность камня замерла,
А музыкант с полученной подсказкой
Готов был исполнять свои дела.
Со стороны всё выглядело просто:
Смотря на камень, парень в думах встал,
Чтоб облегчить, хоть чем-то участь дуба,
И видно вспомнив что-то, заиграл.
Мелодия опять всех поразила.
Не только тем, что звуки обрели
Совсем другой, таинственный оттенок,
А тем, что травы буйно зацвели.
Кружащим и манящим ароматом
Поднялись всевозможные цветы.
Они лежали ярким покрывалом,
С рисунком небывалой красоты.
Как обещалось, именно с востока
Примчалась тучка маленьких существ,
Любителей цветов и тех, кто может
Спасти, питаясь сытно, ближний лес.
Как только те на травы приземлились,
Цветы головки стали закрывать.
Они красавиц красных приманили
И стали их на дуб переправлять.
Коровок божьих лёгким, тёплым ветром
На дерево невольно понесло,
Чтоб те расселись бисером изящным
На листиков бессчётное число.
И обнаружив множество съестного,
Букашки стали тут же пировать,
При этом и не мысля, что тем самым
Они деревья могут врачевать.
Возрадуясь достатку, крохи ели
Оставим их в покое. Пусть едят.
Тем более что парень в это время,
Настроился уже на новый лад.
Мелодия лилась теперь иная,
В ней изредка звучал негромкий стук,
Как будто зазываемые гости
Пришли и внутрь просились: тук-тук-тук
«Сюда, сюда, вас ждут, лишь постучитесь!»
Так говорила музыка в тиши.
И вот уже раздался в самом деле
Шум крыльев птиц, летящих из глуши.
Мелодию услышав, появились
Красавцы с красным, чудным хохолком.
Они ствол дуба быстро облепили,
И будто бы «проситься» стали в «дом»,
При этом короедов доставая,
Съедая вредоносных заодно.
И в скорее под корой, где они были,
Из губящих не стало никого.
Давидом приглашённые наелись,
А дерево вздохнуло, ожило.
Дуб чувствовал здоровье в своём теле,
Не веря в то, что вдруг произошло.
Скрипач в последний миг остановился,
Когда издал огромный ворон: «Кар!
Ты справился с поставленным заданьем.
Тебе, похоже, дар особый дан!
Но это только первый шаг к победе.
Из трёх ещё осталось сделать два.
Сложнее испытание второе.
И будет то сокрытая вода.
Взгляни, её поблизости не видно.
В жару изводит всё живое сушь!
Страдает дуб, как впрочем, и растенья.
Дожди не оставляют долгих луж.
Так вот, на всё про всё лишь час даётся,
Как должен проявиться ручеёк.
Пусть он бежит, журча чудесным звоном,
И будет от кореньев недалёк».
Вновь юноше поставили заданье,
Что он в пещерах дивных не учил.
Будь рядом водоём, тогда, быть может,
Он борозду до дерева прорыл.
Но ничего подобного в округе
Не виделось на много-много вёрст.
Задача была прежней посложнее.
Придётся призадуматься всерьёз.
А время мчалось вновь без остановки.
Да, камень не ошибся насчёт встреч.
К нему лишь можно было обратиться,
И парень произнёс такую речь:
«Передо мной поставлена задача,
Кореньям дуба влагу подарить.
Как сделать так, чтоб воды заплескались,
И побежали рядом во всю прыть?»
Лишь видимо ему, поверхность камня
Сменила голубой, блестящий цвет
На тёмный, мягкий, сказочно-глубинный,
Ведя в мир, где царит лишь тайный свет.
Послышалось: «Вопрос решиться может
При помощи обычнейшей лозы.
Там, где она к земле начнёт клониться,
Там есть вода не только для росы.
Играй на скрипке именно в том месте,
Желая, чтоб ключом забил фонтан,
Иначе землю превратишь в трясину,
Чего не ожидают точно там.
Зря времени не трать, проси крылатых
Ветвь от плакучей ивы принести.
А дальше семь шагов направо сделай,
Там где-то рядом водные пути.
Найдёшь мани на волю, обещая
Свободу для схороненной воды.
Пусть знает, что в ней будут отражаться
Свет солнца и приближенной луны,
Таинственные, маленькие звёзды,
Плывущие по небу облака.
Укрытость и теченье под землёю
Не радует поток этим пока.
Сомнений нет водица сговорится
И выйдет погулять на белый свет,
Расширится, чтоб большим насладиться
И станет тем, чего пока что нет».
Поверхность камня тут же потемнела,
Окрасив гладь опять голубизной.
Ведь камень указал, что нужно делать,
И вновь позволил впасть себе в покой.
А для Давида время наступило
В реальность то, что слышал превратить.
И он, смотря на воронов огромных,
Сказал: «Придётся вас мне попросить.
Уж если верно то, что вы хотите
Великому из множества дубов
Помочь, то ветку ивы принесите
Из вам известных чащ или лесов».
«Э нет! На то оно и испытанье!
Ты должен всё исполнить будешь сам.
И как бы это сделать не хотелось
На том лежит запрет, известный нам».
Тогда Давид, не тратя своё время,
Решил проделать нужные шаги,
Прислушаться, получше присмотреться
Проявят ли себя там ручейки?
И тут он вспомнил дареную ветку,
Что кровом стать для юноши могла.
А вдруг она и здесь ему сгодится,
Склонившись там, где под землёй вода?
Отмерив семь шагов, он осмотрелся.
Увидел место, где пышней трава,
Прислушался, но звука не услышал,
Хотя вокруг стояла тишина.
Давид достал забытый им подарок,
Стал с веткою поблизости ходить.
И вдруг в одном из мест лесной росточек
К земле стал кончик свой слегка клонить,
Спуская его ниже, ещё больше,
Указывая, что там есть вода.
Конечно же, такого музыканту
Не доводилось видеть никогда.
Но долго созерцать виденье это
Нельзя было, ведь приближался час
Конца очередного испытанья.
И тут Давид, уже не суетясь,
Запрятав ветвь, взял в руки свои скрипку,
И заиграл, направив мысль к воде:
Как хорошо на воле ей струиться,
И как прекрасно в этой стороне,
Какие здесь цветы, какое солнце,
Как плавно проплывают облака,
Различные фигуры представляя,
И как им не хватает ручейка,
Чтобы в него, как в зеркало смотреться.
В мелодии описывался мир
Прекрасный с морем сказочных явлений.
А он и в самом деле был таким.
Искать ходы, чтоб вширь распространиться,
Так сложно под спрессованной землёй.
Не лучше ли наверх ручью пробиться
И стать водой желанной, ключевой,
С которой дружат люди, звери, птицы,
Растущая по берегам трава?
В ней будут отражаться ночью звёзды
И яркая волшебница луна
И если днём сыграет в прятки солнце,
То дождик преумножит лишь её.
Так убеждая музыкой манила
Мелодия, суля, как рай житьё.
В природе воцарилось ожиданье.
Уж ветру не спешилось никуда.
Он как юла кружил неподалёку,
Желая видеть, как пойдёт вода.
Давид играл, выкладывая душу,
Он верил в то, что исполнял сейчас.
На счёт пошли последние минуты,
Когда придёт к концу заветный час.
Вода была в раздумьях, не являясь.
Ещё чуть-чуть и завершится счёт
Отмеренного времени. Казалось,
Конец всем испытаньям настаёт.
И вот уже когда свой клюв разинув,
Огромный ворон крикнул громко: «Кар!
Всё, время истекло! Ты» В это время
Поднялся из земли большой фонтан.
Давид успел мгновенно отстраниться,
Вернувшись на исходную тропу,
И с радостью вздохнул, ведь смог исполнить,
Что ставилось заданием ему.
Вода, напор, сбавляя, побежала
Звеня и, как ребёнок, веселясь.
Всё было так, как в музыке звучало.
Ей нравилось «лететь», в лучах искрясь.
А ворон как-то странно поперхнулся,
На родничок, бегущий посмотрел.
Глаза сощурив, ими улыбнулся,
Сказать вернее сильно подобрел
И произнёс: «Да, парень, как ни странно,
Но ты вновь испытание прошёл.
Осталось третье, тоже непростое,
Чтоб ты смог получить, зачем пришёл.
Исполнишь попадёшь в страну иную,
Её не видно ни с каких сторон.
У этого неведомого места
Есть тайный и невидимый заслон.
Ты должен без свидетелей на дубе
То место необычное найти.
Столетний видеть то не разрешает,
И ты ответ от прочих сохрани.
Могу сказать, что там ещё опасней.
Внимательней смотри по сторонам,
Неспешно принимай свои решенья.
Зачем пришли все забывают там.
Теперь прощай! Ты нам потешил душу.
Отныне есть птенцам, что рассказать.
Твою игру волшебную на скрипке
Мы станем с восхищеньем вспоминать».
Огромный ворон каркнул во всё горло,
Собратьев с веток дуба приподнял,
И птицы восвояси улетели
Так быстро, как скрипач не ожидал.
Из слов, что донесла до парня птица,
Он мало что сумел в тот миг понять.
Казалось, будто ворон на прощанье
Хотел его немного попугать,
А может быть и нет. На самом деле,
Жалея, захотел предупредить,
Заставить хорошенечко подумать:
Так нужно ли ему туда ходить?
Давид спешил и мысль об отступленье,
Как не было бы страшно не зажглась.
Ему желалось всё свершить быстрее,
Пока война вдали не началась.
Не о себе он в это время думал,
А лишь о том, как он бы мог помочь
Любимого найти для грустной Феи,
И войско развернуть без боя прочь.
Поэтому он вновь достал свой камень,
Который в испытаньях помогал.
В его подсказках юноша нуждался,
Ведь он про жизнь на воле мало знал.
Да что скрывать, порой большой учёный
В делах простейших как ребёнок слаб.
Но стоит ли подобного стесняться?
Кто в том силён, помочь лишь будет рад.
Теперь, кроме излеченного дуба,
Никто на музыканта не смотрел.
И разрядив собою напряженье,
Столетний вдруг ветвями зашумел.
Казалось, он указывал Давиду,
Недолго ожидая, продолжать.
Но юноша уж взглядом углубился
В поверхность, что себя стала менять,
И произнёс: «Передо мной преграда.
За ней совсем иной, волшебный мир.
Как мне найти её на теле дуба?
Огромный ствол уж дятел издолбил,
Коровки облизали каждый листик,
Но ничего не вскрылось до сих пор.
Остались схоронившиеся корни.
Куда, на что мне нужно бросить взор?»
Внутри у камня снова засинело,
И быстро погрузилось в темноту.
Давид, на счастье, голос вновь услышал,
Ему доступный только одному:
«Смотри не на кору смотри на ветви.
Кратчайшую из них вниз потяни.
Задание, конечно, непростое.
Одну из многих нелегко найти».
И всё исчезло так же, как и прежде.
На тверди вновь была голубизна.
Ветвей несчётно на столетнем дубе,
Последняя у облака видна.
Закончились возможные подсказки.
С заданием не справиться игрой.
Давид убрал подальше свою скрипку.
Здесь нужен был подход совсем иной.
И ворон, и волшебный чудо-камень,
Твердили об одном ему: «Смотри!»
Вот если бы он пуст был в этом месте,
Тогда бы это слышалось внутри.
Но дуб был полон мощной сердцевиной.
Нигде не ощущалась пустота.
Давид ходил вокруг, чуть опасаясь,
Что мог сгореть тут раз и навсегда.
Но видно ему это не грозило,
Земля лежала, как в спокойном сне.
Однако, он посматривал под ноги,
Боясь хоть чем-то навредить себе.
И так ходил, то вверх смотря на ветви,
То вниз, так, чтоб на корни не упасть,
Но ничего приглядного не видел.
В нём паника невольно началась.
Залезть наверх? Но как? Кора у дуба
Была довольно высоко пуста.
Туда, где его ветви начинались,
Ему не дотянуться никогда.
И вот уже обход почти закончен.
Шаг, два и он вновь там, где начинал.
И тут Давид нечаянно споткнулся
И наземь, как подкошенный упал.
А послужило этому причиной,
Что он на крону дерева смотрел,
И выступ незаметный в это время
Близ вскрывшегося корня не узрел.
Коряга зацепилась за штанину,
Не думая её освобождать.
И чтобы та одежду не порвала,
Скрипач её стал трогать и шатать.
Когда же, наконец, освободился,
И целостность штанины сохранил,
При юноше дуб внешне изменился,
И произнёс: «Войди куда спешил!»
Кора вдруг стала зеркалом прозрачным,
За ней виднелся необычный лес,
Что был внутри раскрывшегося древа,
А значит тем, где множество чудес.
Виденье было сказочно, волшебно,
Лишь сделай шаг и ты в другой стране.
У парня вдруг от сильного волненья
Мурашки побежали по спине.
Сказать, что он нисколько не боялся
Неправильно. В душе таился страх.
И то, что музыкант сокрыть старался,
Всё виделось в распахнутых глазах.
Немного в недоверье пребывая,
Давид шагнул, всю волю подсобрав,
В бессолнечный лес тёмный, неприятный,
И видно потому почти без трав.
Здесь пенье птиц не слышалось.
Зловещей казалась в этом месте тишина.
Куда девался день? было неясно.
Что означала эта полутьма?
Тут музыкант невольно оглянулся,
Чтоб за спиной увидеть солнца свет.
Но входа пропускающего дуба
В стране, куда он прибыл, уже нет.
Один в густой глуши. Здесь даже ветер,
Желая порезвиться, не гулял.
Куда идти? На что теперь равняться?
Растерянный скрипач пока не знал.
Под маловесной тяжестью Давида
Довольно слышно захрустела ветвь.
Разнёсся эха звук, будя живое,
Иль призрачное Как на то смотреть!
И двигаться уже не нужно было.
Пред ним мгновенно расступился лес,
Являя необычную поляну.
Вот, с дерева к нему разбойник слез,
За ним другой, ещё Уже казалось