А ведь беды Александра Павловича могут быть связаны с Игорь Маркович оборвал фразу. Быть не может, чтобы в один день Правильно?
Пожалуй согласился Ратников. Тогда с пострадавшего и начнём. Он развернулся ко мне. Стало быть, у тебя учинили погром? И уничтожили рукопись?
Да. И комп, и флешку. Её, похоже, растворили в царской водке. Но почему-то серой воняло жуть.
Кислый раствор следовало быстро нейтрализовать едким натром, Ратников умел шутить в любой обстановке.
А где бы я его взял?
Тогда этим, как его, едким калом.
Жаль, тебя рядом не было ответил я.
Постой-ка, ведь раньше ты всё на бумаге распечатывал? А тут что помешало?
Да вот сглупил, электронам доверился.
Ясно кивнул Ратников. А с лестницы упал тоже сам?
Намазали слизью какой-то, я и покатился. Должен был в окно вылететь, прямо на стальные колья. В палисаднике воткнули, остриём вверх; точно бы нашампурился.
Считаешь, пытались убить?
Наверняка.
В местную полицию обращался?
Не успел.
Вот и хорошо. Пусть-ка наши спецы сперва посмотрят.
Ну, разумеется.
Что-то ещё необычное?
Вроде бы всё.
А как же гость, Александр Павлович? вмешался Вараксин. Ты рассказывал
Да, сегодня, как раз перед тем, как Мишаня приходил.
Мишаня, это который? Уж не Котов ли? спросил Ратников.
Он самый. Неужто помнишь?
Ещё бы! А к тебе он зачем?
Мишаню охмурили муэртисты. Он совета спрашивал: вступать ли в их партию. Подожди, ты думаешь?.. Да нет! У него же всё на лице написано. Да и не отлучался он никуда.
Я пока ничего не думаю. Но ведь вы с ним общались, выпивали? Верно?
Ну, выпили на пару, я потёр больное плечо.
Ты чего это плечо всё щупаешь? Ударился?
Похоже, вывихнул.
Это вряд ли, тогда бы орал от боли, заметил Ратников. Сходи к нашим костоправам, сразу как закончим.
Конечно. А, вот что Я в разговоре прошёлся по Аспидону
И?
Мишаня перепугался не на шутку. И меня давай стращать, дескать, Аспидон всеведущий и мстительный, поберегись, Палыч!
И как ты, ноги задрожали?
Ещё чего. Где я и где Аспидон? Мне с ним делить нечего.
О чём вы ещё говорили? спросил Ратников.
Ну, вечные темы. Эликсир, биохрон, справедливость. Это же Мишаня, категория «Б».
Что значит категория «Б»?
Я привык делить людей на два типа «А» и «Б». Категория «А» кто совершает и достигает. А для «Б» важнее иметь или казаться . Они выбирают синюю таблетку.
М-да, не очень-то ты Мишаню Имеются друзья более близкие? Кто, если не секрет? Присутствующие не в счёт.
Стругацкие, Борис и Аркадий. Меня притащили сюда, чтобы уточнить эти детали?
Потерпи, потерпи И всё же вспомни, было ещё необычное?
Вроде ничего. А, да Калитка!
Что калитка?
Звякнула, будто кто её закрыл. Уже после того, как
Пон-нятно вытащив из кармана, Ратников подбросил на ладони ключи от сейфа. Разговор у нас нешуточный, а потому вспомним традицию нашего сектора.
Он открыл сейф.
Анатолий Борисович, заметил я. У тебя не просто бронированный шкаф, а настоящая скатерть-самобранка!
А як же ж.
Сервировочный столик уже венчала бутылка армянского коньяка.
Порежь покамест, Ратников протянул мне тарелку с помидорами. Игорь Маркович, придвигайся плотнее. Ну, за встречу!
Мы дружно выпили.
Кстати, дожевав красный ломтик, Ратников обратился ко мне, а в Академии ты, оказывается, бываешь? В июне любимый сектор номер пять посещал. А как сюда лишь под конвоем?
Ты и сравнил! У Сергея-то своё, родное. А тут что? Ох, человечество в опасности! Ах, срочно спасать! Именем Академии и старшего сына её первого сектора! Не по мне это всё Так зачем я понадобился?
Не спеши, вместо ответа сказал Ратников. Скажи, во сколько начались передряги твои? Ну, звуки эти неземные, файлы с рукописью?
Днём. В половине первого.
У нас в это время было четырнадцать тридцать, Ратников переглянулся с Вараксиным. Остаётся ещё версия. А не связано ли нападение с твоей работой здесь, в Академии? он кивнул на потолок. В пятом секторе? Может, утечка? Защита у вас хиленькая.
Исключено. У нас всё чисто.
И всё же? Над чем вы с Сергеем нынче мудрите? Я не просто так спрашиваю.
Ну, хорошо. Проект «Лазарь», вы в курсе?
Нет, ответил Вараксин. И что это значит?
Вот! А говорите, защита слабая.
Давай-ка по делу. Ратников выудил сигарету из пачки.
В общем, так. Кто творит историю, по-вашему? Личности или массы?
А можно без предисловий? Ратников щёлкнул зажигалкой.
Разумеется, ответил я. Если кратко, мы решили воскресить гениев. Из доэликсирной эпохи.
Вот оно что! оживился Вараксин. А как именно? И кого же вы взяли в оборот?
Как мы понимаем, после смерти человек не исчезает напрочь. А от гения остаётся много чего, и физическое тело даже не главное.
Искусственная реинкарнация пробормотал Ратников. И что же тут главное для успеха ?
Информация ментальная и духовная. Пушкин не только смуглый и курчавый мужчина невысокого роста, внук негра. Куда больше это «Евгений Онегин» и куча других нетленок. А если добавить генетический анализ
Так-так-так, сказал Ратников. А правда, что генетический материал можно собрать лишь при захоронении, а кремирование
Вовсе не так, перебил я. Следы генов содержатся, к примеру, в отпечатках пальцев, оставленных на рукописях, нотах, скульптурах.
Вдохнув дразнящий аромат, я пригубил из пузатой рюмки.
Ну, ну! Ратников тоже сделал глоток.
В общем, мы собираем всё, что связано с человеком. Портреты и фотографии, письма, особенно бумажные, воспоминания современников.
Понятно, Ратников, затянувшись, пустил дымные колечки.
В результате можно оживотворить персону, точнее, версию-два. При желании улучшенную, без вредных привычек.
Любопытно, сказал Ратников. И кто же спасётся?
Принцип у нас такой. Сначала основоположники прогрессивных идей и крупнейшие философы. Махатма Ганди, к примеру. Потом великие учёные: Ньютон, Эйнштейн. Талантливейшие музыканты, живописцы, писатели
Ребята, поинтересовался Вараксин, они у вас там как? Все вместе или по отдельным палатам?
Какие палаты? У нас целый городок.
Так они же того, сказал Ратников, с ума свихнутся. Как вы объясните вашим лазарям из разных эпох
Я думал, что сами сообразите, прервал я его.
Мои собеседники переглянулись.
Загробный мир? Вараксин вопросительно смотрел на меня.
Его лучшая часть царствие небесное. Мы постарались убедить в этом наших гениев.
Рай?! удивился Ратников. А если ваш гений в бога не верит? Либо верит, да не в того? А как насчёт Вольтера, не говоря уже о Ленине?
Таких мы не берём в «Эдем». Каждому воздастся по вере его.
М-да, Ратников раздавил сигарету в пепельнице. Похоже, у вас и правда всё чисто. Эта версия отпадает.
Версия чего? поинтересовался я. Моих злоключений?
Не только Ратников вздохнул. Похоже, ты не в курсе последних событий?
Не до новостей было.
И тут до меня дошло боевой вызов!
Неужто опять?
Ратников кивнул.
Где?
Италия, сказал Ратников. «Калабрия».
А когда?
В четырнадцать часов тридцать минут московского времени, ответил Вараксин.
Бесовщина какая-то У меня, в тот же час погром и покушение.
Да уж, согласился Ратников. Как говорил Шерлок Холмс: «Какое же это совпадение! Нет, нет, эти два события связаны между собой, несомненно, связаны. И наша задача отыскать эту связь»[9].
Хорошо сказано, как раз под наш случай.
Мало того, кивнул Ратников. Наш любимый сыщик будто предвидел твоё возвращение. Сюда, в первый сектор.
Это ты о чём?
Да вот, из «Собаки Баскервилей»: «Нет ничего лучше таких дел, где все словно сговорились против тебя. Тогда-то и начинаешь входить в азарт».
Глава 4. Второй удар
Москва, Академия метанаук, первый сектор
13 июля 2046 года, пятница
21 час 15 минут московского времени
Принято считать, что информация обладает ценностью. Но знание бывает и суетным, не пришей кобыле хвост. А иногда опасным для его обладателя. И даже смертельно опасным. Некоторые вещи лучше не знать. Знать бы ещё какие именно. Бедная моя рукопись
В прежнем составе мы сидим у Ратникова , отрезанные от внешнего мира сорокаметровой толщей скальных пород. Но это не мешает быть в курсе новостей.
«Евровести», произнёс Ратников. Калабрия.
На экране во всю стену появились контуры Европы и тут же в носочке итальянского «сапога» сверкнула вспышка. Камера стремительно приближается к источнику света; показались огромные градирни и красные кубики реакторные блоки. Над одним из них в полной тишине вспухал огненный шар. Поднимаясь и темнея, он превращался в иссиня-серое облако дыма. На нас обрушился грохот, а через пару секунд сквозь затухающий гром донёсся закадровый голос с мужественной хрипотцой:
«Мы ведём репортаж с места событий. Перед вами атомная электростанция Калабрия в Южной Италии. Ядерный реактор российского дизайна был запущен совсем недавно».
Чёрная тень косо режет воздух: вправо и вниз, вверх и влево, потом падает вертикально. И вновь то удаляется, то приближается.
«Радиационный фон настолько высок, что способен вывести из строя даже наш дрон. Робототехника уже на подходе. Вот-вот должны прибыть и ликвидаторы».
Теперь виден разрушенный блок. Смертельно раненый реактор дышит огнём. Он светится, он пылает, разбрасывая раскалённые жёлтые брызги, словно вулкан в активной фазе.
Комментатор говорит на фоне тревожной музыки:
«По оценкам специалистов, последствия сегодняшней катастрофы могут оказаться даже серьёзнее, чем в Рингхальсе. По расчётам экспертов Антиядерной лиги, в десяти километрах от аварийного реактора фон превышает допустимый в семьсот раз. Наибольший вклад даёт радиоактивный натрий».
Закадровый голос всё громче:
«Власти призывают граждан Южной Италии соблюдать спокойствие. Не выходите из дома, закройте окна и форточки. Включите системы активной вентиляции. Решение о централизованной эвакуации или отселении будет принято в ближайшее время».
На фоне нервной мелодии, так же неровно вспыхивая, по горизонту растягиваются языки пламени.
«Дожди! продолжает комментатор. Вот чего следует опасаться. Обычно воду используют для борьбы с огнём, но здесь не тот случай. Выброшенный из реактора натрий при контакте с водой воспламеняется. Вот почему вокруг пострадавшей станции так много пожаров. Тушить возгорания придётся, как и в Швеции распыляя специальные порошки».
Город горел, густой дым заволакивал улицы. Огонь охватил десятки и сотни домов, из окон вырывались языки пламени, временами извергались снопы искр. Бесчисленными факелами полыхали автомобили.
«И конечно, радиация. Особо не повезёт тем, кого накроет радиоактивный дождь. Можно ли спастись от лучевого поражения? И что для этого нужно сделать? Спросим об этом председателя Антиядерной лиги, русского эксперта профессора Закочуху».
Показалась знакомые усищи: наш пострел везде поспел.
« Как избежать переоблучения? Да очень просто. Нужно быстро удалиться от места аварии на тысячу километров. А поскольку мощных источников радиации теперь два
Извините, вмешался комментатор, появились новости, сведения о пострадавших Что нам сообщают? При взрыве реактора погибло двадцать семь Нет, уже двадцать девять человек. И около сорока получили высокие, возможно, смертельные дозы радиации. Подчеркнём, это лишь первые жертвы. Что нас ждёт дальше, Лука Тарасович?
Дальше? Счёт пострадавших пойдёт на десятки и сотни тысяч. Пусть не все получат смертельные дозы, но число отдалённых стохастических эффектов
Простите Стохастические эффекты это
Вероятностные заболевания, которые могут проявиться спустя годы и десятилетия.
Речь идёт об онкологии?
Да, и прежде всего о детях. Закочуха подкрутил усы. Рак поражает их в первую очередь. Десятки тысяч больных детей».
Камера перемещается в телестудию. Крупным планом мужчина и женщина средних лет, похоже супруги.
« Мы собирались улететь в Таиланд. Понимаете? Неделю назад. Но мой муж работает на станции, его попросили перенести отпуск, энергичная женщина не даёт слова сказать мужчине. К счастью, авария случилась не в его смену. Но наш ребёнок, наш Анджело! В Таиланде, сейчас мы должны быть в Таиланде, все трое, понимаете?»
И снова в кадре Закочуха.
« Радиоактивный натрий даёт смертельные дозы внешнего облучения. Группа особого риска дети до двух лет. К тому же люди наглотались радиоактивного йода, и опять-таки наибольшие дозы получили дети.
На этот раз власти успели подготовиться, продолжает комментатор. Пострадавших детей уже доставляют в специализированные лечебные центры. Но вернёмся в Калабрию.
Всё та же эмоциональная итальянка:
Мы должны улететь в Таиланд, немедленно, понимаете? Почему всё это случилось?
С этим вопросом мы обращаемся опять-таки к профессору Закочухе, вновь студийный комментатор.
Действительно, как же так? Закочуха потеребил правый ус. Ведь атомщики уверяли нас в абсолютной безопасности ядерных реакторов. Мол, станция выдержит прямое падение самолёта и землетрясение силой в семь баллов.
Ваш вопрос, как мы понимаем, риторический сказал комментатор. Тем более что на проблему последствий облучения имеется и другая точка зрения».
На экране появился немолодой человек. Открытый взгляд, тёмные круги под глазами, лицо изрезано глубокими морщинами.
« Позвольте представить ещё одного русского эксперта. Академик Горновой. Позвольте, э
Николай Сергеевич, с вашего позволения. Академик символически пригладил ладонью коротко остриженные чёрные волосы.
Как вы можете прокомментировать прогнозы профессора Закочухи?
Мне кажется, коллега несколько сгущает краски. Вот, взгляните Горновой щёлкнул пальцами, на экране появилась знакомая карта Европы.
Он продолжил:
Мы имеем две региональные зоны радиоактивного заражения, а паника охватила целую часть света. Понимаете, что я хочу сказать? Этак у нас вся Европа рискует стать сплошным поясом отселения. Надо же и меру знать.
Но ведь радиационный фон превышен в семьсот раз!
И что с того? Превышение носит локальный характер, к тому же оно снижается. А вы знаете, что на бразильском пляже Копокабана естественный фон превышает допустимый в двести раз? Но люди рвутся туда, а не оттуда. Прошу заметить, мест с повышенной радиацией на планете много, но никто не называет эти территории загрязнёнными. Что касается Швеции с Италией, то вот моё мнение. Радиационные страхи считаю чрезмерными, а массовую эвакуацию ошибочной. Отселять людей имеет смысл только из пятикилометровой зоны.
Но как же быть всем остальным? комментатор вскинул брови.
Я рекомендовал бы пересидеть дня три-четыре в помещениях, пока не спадёт высокая активность. Просто переждать дома или в офисах. Окна закрыть, вытяжные вентотверстия заклеить; организовать активную приточную вентиляцию с воздухоочисткой, это несложно. Плюс к этому йодная профилактика.
Три-четыре дня? А потом?
Максимум неделю. А затемСовременные методы позволят провести дезактивацию зараженных территорий в разумные сроки.
Вы имеете в виду аэрогель?
Именно его.
Говорил Горновой ровным голосом, взвешивая каждое слово.
На лице комментатора появилась ехидная улыбка.
Извините, Николай Сергеевич. А сами вы где проживаете?
В Москве. Но какое это имеет значение?
Ах, в Москве! И дети ваши в Москве, и внуки?
Ну почему же? Сын работает в Санкт-Петербурге, там живут и наши внуки.
Выходит, ваша семья находится в безопасной России. Что ж, это многое объясняет»
Вновь кадры с огнедышащим блоком, и голос комментатора:
« За событиями из Италии мы будем следить постоянно. А теперь новости экономики. Европейские фондовые индексы упали более чем на тридцать процентов. Цены на недвижимость обрушились».