Как ты быстр! подивилась всемудрая сестра. Не хочешь попрощаться с родителями?
Они мне никто.
Эти люди выкормили тебя, вырастили и воспитали, строго возразила жрица. И народ Амарты благодарен им за труды она со значением кивнула застывшему рядом монаху.
Тот мгновенно ожил, достал из кармана кожаный кошель и швырнул мальчишкам, которые продолжали стоять поодаль, наблюдая за происходящим. С десяток жилистых загорелых рук одновременно потянулись к глухо звякнувшему мешочку.
Вот теперь пошли, принц Пратак, сказала жрица и первая двинулась по тропинке вниз, к морю.
Кто? переспросил парень.
Так тебя зовут, бросила сестра через плечо.
Парень тотчас последовал за ней. Монах замыкал шествие.
Вскоре лодка, пополнившись еще одним пассажиром, отчалила от скалистого берега. Белобрысый ни разу не оглянулся назад.
Двитья и Тритья
Она сидела на балконе с книгой в руке, делая вид, что погружена в чтение, а на самом деле жадно вслушиваясь в разговоры прохожих. А тем было о чем посудачить! Балкон выходил на оживленную улицу близ торговой площади, где находились самые дорогие лавки и самые модные заведения. Юную девицу было отлично видно со всех сторон. Мягкие лучи полуденного солнца играли на ее волнистых медно-красных волосах, распущенных по белоснежным плечам, на щечках, еще по-детски округлых, лежал легкий румянец, а пухлые губки то и дело трепетали, пряча улыбку. Право слово, загляденье!
О прекраснейшая! воззвал один из топтавшихся внизу юношей, задрав голову так, что шапка слетела на грязную мостовую. Подари мне прядь своих чудесных волос! А я посвящу тебе сонет нет, целую поэму!
Какой толк девушке от твоих виршей, дуралей! перебил стихоплета приятель под общий хохот собравшихся. Эй, красотка, я напишу с тебя портрет, и не какой-нибудь, а в образе богини любви за одну только тоненькую прядку! У тебя вон какая копна красного золота, ну не скупись, прелесть моя!
Рыжая млела от удовольствия, но продолжала прикидываться, будто ничего не видит и не слышит. Хотя так и подмывало обернуться, поболтать с парнями, подразнить, посмеяться
Опять торчишь на виду у всего города! прошипела старшая сестра, высунув голову на балкон. Вот скажу матери, снова поставит тебя на горох!
Или обрежет под корень твои красные космы! пискляво вторила средняя сестра, тоже заглядывая в дверной проем. Давно ведь грозилась
Ох девочки, почему бы вам не оставить меня в покое? не поднимая головы, томно отозвалась красавица.
Потому что нам за тебя стыдно! выдохнула старшая сестра, бледнея от злости.
Скорее, завидно, безмятежно поправила ее рыжая.
Ты позоришь нашу семью! добавила средняя, явно копируя тон матери.
Да? рыжая изогнула тонкую бровь. Тогда почему женихи папаше прохода не дают, хотя мне только-только исполнилось шестнадцать? Что, сестрички, обидно, что не к вам сваты толпой валят?
Внизу, под каменным сводом арки, дородная женщина в белом одеянии жрицы переглянулась с хмурым монахом в черном плаще. Они слышали каждое слово из перебранки трех сестер.
Ладно, пойду-ка я прогуляюсь к фонтану, сказала рыжая, поднимаясь с табурета, все равно вы не дадите мне спокойно почитать.
Чепец надень!
Старшие сестры еще что-то выговаривали рыжей, но жрица и монах уже спешили в сторону площади, посреди которой журчал и струился единственный в городе фонтан. Не прошло и четверти часа, как они увидели юную красотку в зеленом платье под цвет глаз и миниатюрном кружевном чепчике, нисколько не скрывавшем медных кудрей. Девица направлялась к фонтану все с той же книжкой в руках и сначала попыталась обойти неожиданную преграду в виде пары служителей Звезд, увы, безуспешно.
Будьте добры, позвольте мне пройти, вежливо сказала она звонким голоском, когда чужестранцы встали у нее на пути.
Но тебе ведь совсем не туда надо, вкрадчиво проговорила всемудрая сестра.
А куда же, если не секрет? не растерялась бойкая девица.
В королевский дворец Амарты.
О как! А зачем?
Чтобы занять свое законное место. Ведь ты принцесса страны Бессмертия!
Да ладно! усмехнулась рыжая, однако зеленые глаза настороженно сузились. Тогда почему я родилась в доме торговца колбасами?
И в кого же ты уродилась, в таком случае? невозмутимо парировала жрица. Много ли в доме рыжих и зеленоглазых?
Девица нахмурилась:
Только я
Разве тебе никогда не говорили, что ты не такая, как они, что позоришь свою семью?
Считай, каждый день
Знай же: едва ты появилась на свет, тебя похитили и подложили вместо новорожденной дочери торговца. Но вот мы нашли тебя, принцесса Амарты, и готовы немедля вернуть домой! жрица указала на крытую повозку, что стояла на углу площади; две резвые лошади нетерпеливо прядали ушами.
Что, прямо сейчас? изумилась девица.
А ты жаждешь расцеловать на прощанье доброго мясника? Поплакать на груди у приемной матушки, обнять любимых сестричек?
Девица замотала рыжей головкой:
Нет, конечно, но
Не волнуйся за них, убедительно продолжала жрица. Властители Амарты не любят оставаться в долгу. Твои бывшие сестры получат такое приданое, что женихи выстроятся к ним в очередь!
А, ну тогда ладно, окончательно сдалась рыжая и позволила жрице усадить себя в повозку.
Воин-монах тотчас запрыгнул на козлы, и застоявшиеся рысаки понеслись по булыжной мостовой, прочь из провинциального городка на западной границе Амарты.
Новоявленная принцесса предвкушала славное путешествие, но не тут-то было! В дороге жрица не проронила ни слова, кроме коротких команд: «Выходи, садись, ешь, пей, спи» А черный монах-кучер, похоже, вообще был нем. Так что красотка изнывала от скуки.
На четвертый день пути, подъезжая к придорожному постоялому двору, они увидели у ворот точно такую же повозку. Кучер в монашеском одеянии возился с задними колесами. Велев пассажирке оставаться на месте, дородная жрица выбралась наружу и двинулась навстречу низенькой горбатой сестре, что выскочила из второго экипажа. Рыжая незаметно приоткрыла дверцу, чтобы слышать их разговор:
Что случилось, сестра? спросила дородная.
Кажись, ось сломалась, придется менять, пожаловалась горбатая.
Ох-ох, это надолго А кто у тебя?
Горбатая сестра с досадой махнула рукой:
Сама посмотри.
Давай ее ко мне, довезу обеих, предложила дородная, заглянув в окошко сломанно й повозки. А то пока вы починитесь, бедняга последний вздох испустит
Благодарю тебя, сестра, очень выручишь! радостно зачирикала вторая жрица, затем распахнула дверцу. Вылазь, только живо! Ну же!
Девочка, что появилась мгновенье спустя, чуть не упала, спрыгивая с подножки то ли от неуклюжести, то ли от слабости. Была она тоненькой, худенькой, почти прозрачной, того гляди, ветром сдует. Бледное личико с запавшими темными глазами больше подошло бы кладбищенскому призраку, чем живой барышне. Да и одета она была соответственно: линялое платье в заплатах болталось на ней, как на огородном пугале, из-под замызганной косынки выглядывали сальные мышиного цвета волосы.
Садись в ту повозку! торопила горбатая жрица девчонку, таща ее за руку. И благодари всемудрую сестру, что согласилась доставить тебя
И вот экипаж, запряженный горячими рысаками, мчится дальше по ухабистой дороге, и уже две девочки трясутся рядышком на одном сидении, напротив дородной жрицы.
Рыжая сперва молча изучала неожиданную попутчицу, но не выдержала, заговорила:
Ну привет, привет Как тебя зовут?
Новенькая захлопала глазами, однако ответить не успела это сделала жрица:
Ее зовут Двитья, раз ее раньше нашли. А тебя, следовательно, Тритья.
Я Тритья? ужаснулась бойкая девица. Кошмар! Нет-нет, у меня уже есть имя, и очень красивое. Меня зовут
Так зовут дочь мясника! А принцессу Амарты зовут Тритья.
Рыжая недоуменно поморщилась, хотела возразить, но передумала. Новенькая, мысленно окрещенная ею Мышкой, по-прежнему молчала, только моргала еще сильнее.
Ну хорошо, спустя какое-то время снова не утерпела первая девица. Я так понимаю, ее тоже везут в Пур? Тоже во дворец, что ли?
Жрица соизволила кивнуть.
А зачем? не унималась рыжая. Кто она?
Принцесса, последовал раздраженный ответ.
Тоже принцесса?! Эта мышь? Но как
Как надо! отрезала жрица, демонстративно поджала губы и закрыла глаза: все, разговор окончен, она спит.
Внутри повозки воцарилась тишина. Минут пять был слышен лишь стук колес, однако вскоре к нему прибавился резкий храп с посвистом: жрица и вправду уснула. Девчонки переглянулись. Мышка выглядела уже не такой испуганной.
Ладно Двитья, прошептала рыжая. Ты вообще откуда?
Из Уттары, едва слышно выдохнула вторая девочка.
Ну слава богу, заговорила! Я уж боялась, что ты тоже немая, как наш кучер А где эта Уттара?
На севере.
Никогда не слышала. Это что, город такой?
Нет, Двитья мотнула патлатой головой, остров на озере.
А Тритья тут же забыла, о чем спрашивала. Тебе сколько лет-то?
Шестнадцать.
Что, правда? зеленые глаза округлились. Извини, с трудом верится выглядишь на двенадцать, не больше.
Ага А кучер ваш не немой. Просто монахи-воины говорят лишь в крайнем случае.
Монахи-воины? Ничего себе!.. А ты откуда знаешь?
Они иногда появлялись в приюте. Привозили новеньких. На лодках.
Так ты из приюта протянула Тритья. Ну тогда понятно! Слушай, а как тебя там нашли? Ну, жрица и монах?
Не знаю, Мышка-Двитья опустила голову, пожала худенькими плечиками. Меня привела к ним одна из воспитательниц. Жрица спросила, хочу ли я поехать с ними, я согласилась.
Так вот просто взяла и согласилась? изумилась рыжая. А вдруг они хотели сделать с тобой что-нибудь нехорошее? Продать в рабство, например?
Пусть. Хуже, чем в приюте, быть не может
От того, как это было сказано, у воинственной Тритьи защипало в глазах. Проглотив комок в горле, она протянула руку и легонько погладила попутчицу по плечу.
Похоже, жизнь тебя не баловала, подруга Но теперь все будет иначе, вот увидишь.
Надеюсь сухие губы Двитьи задрожали.
Даже не сомневайся! И ничего не бойся. И вообще, где бы мы ни оказались, держись меня я ни себя, ни тебя в обиду не дам!
Катурт
Обширная низина на востоке от Амарты, за невысокой грядой Карликовых гор, не зря называлась Диколесьем. Старый хвойный лес, сплошь сосны, ели да лиственницы, тянулся как вширь, так и ввысь вековые деревья верхушками подпирали небо. Ходили слухи, что в глубине чащи растут самые древние деревья в мире особого вида кедры-великаны, каких больше нигде нет. Да только кто же эти слухи проверит, дикие звери, что ли? Люди издревле обходили лес стороной, избегая приближаться к границам чащи больше чем на тысячу шагов. По картам эта земля принадлежала Великому Горному Царству, восточному соседу Амарты, а по факту была ничьей. Да и царство великим было лишь по меркам своих обитателей, горных карликов. Вопреки малому росту или как раз поэтому карлики обожали пышные словеса, хотя в действительности довольствовались лишь узкой горной полосой: лабиринты вырытых ими тоннелей уходили в немыслимую глубину, так что недостатка в жилплощади у них не было. С людьми они не дружили, но и не ссорились просто старались не иметь общих дел. Да и люди в Карликовые горы не совались, за исключением наиболее смелых и пронырливых торговцев: изделия маленьких мастеров ценились необычайно дорого, ведь им не было равных в оружейном и ювелирном деле, не говоря уже о механике.
Однако на берегу узкой речушки, что протекала между горными отрогами и Диколесьем, все же обитали люди. Непростые, разумеется, люди десятка два бородатых отшельников неопределенного возраста и непонятной профессии. Молва твердила, что все они чародеи да знахари, продавшие душу темным силам. С другой стороны, целебные мази, порошки, пилюли и капли, изготовленные загадочными бородачами, охотно раскупались на ярмарках в предгорных городах, куда отшельники дважды в году привозили свой товар (они-то тропами карликов ходили безбоязненно, видать, нашли-таки общий язык с маленьким народцем).
Туда, в скит ведунов так называли поселение отшельников и направлялась первая пара искателей по неоспоримой указке Звезд.
Интересно, каким же образом наше дитятко занесло в такую даль? рассуждала молодая жрица, мерно покачиваясь в седле на лошади она держалась не хуже объездчика. Да еще в такую глушь Нет, ну правда, неужто стариканы усыновили нашего принца?
Монах-воин, к которому она обращалась, промолчал, как молчал в течение всего путешествия. Он тоже ехал верхом и вел в поводу третью лошадь для подростка, которого должны были найти рано или поздно. Повозку и рысаков пришлось оставить на пограничной станции, и там же взять неказистых мохнатых лошадок, как оказалось, незаменимых на горных дорогах.
Маловероятно, конечно, продолжала рассуждать всемудрая сестра от силы двадцати лет от роду, не обращая внимания на безмолвие спутника. Но если все-таки да, то зачем? На кой старым хмырям ребенок?
Над сей загадкой она безрезультатно ломала голову всю дорогу через перевал. Карлики, маленькие хозяева гор, пропустили путников без проблем, даже не показались ни разу, словно и не заметили их вовсе. Хотя заметили, конечно и белый плащ жрицы, и черный плащ монаха-воина. Но кому же охота становиться на пути служителей Звезд?
Наконец извилистая каменистая тропа вывела искателей на берег Чернильной реки. Была это обычная речка, просто в ее прозрачных водах отражались, с одной стороны, крутые утесы, с другой древний лес, вот и казалась она черной. В излучине, где берег был пониже, грудились с полдюжины рубленых изб с крытыми дранкой крышами. Если бы не абсолютная тишина ни лая собак, ни стука топора, ни людских голосов можно было бы подумать, что деревня пуста. Лишь когда всадники вплотную приблизились к ближнему строению, где-то рядом вдруг трижды прокукарекал петух.
В то же мгновенье дверь избы со стуком распахнулась. На пороге стоял высокий, прямой как жердь старик в меховой безрукавке поверх полотняного хитона. Седые волосы были перехвачены кожаным шнурком, кончик длиннющей бороды заправлен за тканый пояс.
Добро пожаловать, всемудрая сестра! Приветствую, брат! проговорил он зычно. Проходите, проходите, мы вас ждали
Не успели гости спешиться, как словно из-под земли явились двое бородачей помладше, взяли лошадей под уздцы и повели к поилкам у колодца.
Как это ждали? не поверила жрица. Старик не ответил, развернулся и исчез внутри избы. Женщина опрометью кинулась следом, жестом позвав за собой монаха. Вы что, знали, что мы приедем? на ходу требовательно вопрошала она.
И вдруг замерла. Старец спокойно стоял посреди светлой горницы, по стенам которой тянулись полки с книгами, а на длинном столе высились аккуратные кипы исписанных бумаг и даже пергаментных свитков; один такой пергамент с единственным знаком посередине висел на стене перед входом. Жрица вперилась взглядом в знак Хранителя, символ высочайшей духовной власти а когда опомнилась, повернулась к старцу и низко поклонилась.
Прошу прощения за нетерпение и суету, о Пресветлый пробормотала она, не поднимая головы.
Полно, дитя, полно, одними глазами улыбнулся длиннобородый и указал на низкий стол в алькове, уже накрытый к чаю: посреди стола пыхтел паром пузатый медный чайник с краником, так называемый самовар редкая вещь, изобретение горных карликов. Присядьте оба, подкрепитесь с дороги. Сейчас пирогов горячих принесут