Приглуши мотор, не тарахти, всего даже я не понимаю, всего, что происходит. А ты вообще осадок Что ты можешь вообще понимать? Ладно, проехали. Теперь главное. Ставки за охрану у нас небольшие. Накладно не будет. Платить надо вовремя. За бабками буду приезжать я. Ты всегда должен быть готов отдать бабки с пятого по десятое число каждого месяца. Как пионер готов, понял, да? Сегодня тридцатое октября. Значит, платишь с ноября. По «лимону» в месяц. Конечно, плата будет увеличиваться инфляция, сам большой, все понимаешь. Теперь еще. Будут приезжать архиповцы, айрапетовцы, самсоновцы и прочие. Небось, слыхал про таких?
Николай кивнул головой. Ему показалось, что бандит как будто поменял тон: с издевательского перешел на деловой и какой-то, может быть, даже доброжелательный, что ли. Во всяком случае, Николаю так показалось.
Бандит продолжал:
Будешь говорить им, что крыша у тебя есть, что платишь нам «мамонтам». Спросят, конкретно кому, назовешь меня: я Володя, погоняло «Малыш». Запомнил? Мамонта Володю не знают только лохи. Вот тебе телефон, он протянул Николаю узкую полоску бумаги с напечатанным на принтере номером телефона и продолжил. Если кто не знает меня, значит, это или бешеные, или новые, в общем, шелупонь. Спросишь, от кого наехали. Скажут или не скажут не важно. Главное ты им скажешь им, чтобы на следующий день приезжали в ресторан «Визит» и спросили там меня, а сам, когда уедут, позвонишь по этому телефону. Скажешь, зачем звонишь. Мне передадут. И не бойся с ними базарить. Только не дерзи, конечно, а то за базар в легкую можешь ответить. У них это просто, для придания солидности, ничем не брезгуют твари Главное не дерзи. А ты парень, мне кажется, безбашенный, я в Афгане таких насмотрелся Ты был в Афгане?
Нет. Не успел У меня бронь была. Я ядерный щит для Родины ковал
И все равно тебе трудно управлять собой. Скажешь нет?
Скажу да!
Мы, русские, странный народ. Это только пидары с гостелевидения представляют нас безмозглыми мокрицами Это они воевали, бля, они чуяли кровь, гниды Ты знаешь, брат, что такое кровь?
А кто ты такой, чтобы я перед тобой душу открывал?
Ты что, забываешься? с угрозой в голове спросил Малыш.
Нет, брат. Я при памяти.
Ты воевал?
Было и такое. Но не в Афгане.
Бандит с подозрением посмотрел на Николая.
Африка? спросил бандит.
Да.
Круто. С кубинцами вместе?
Вместо ответа Николай неопределенно покачал головой и развел руками, давая понять, что не скажет.
Понял, сказал бандит. И правильно. Я почти сразу понял, что в тебе страха нет. Но с нами надо мирно. Здесь тебе не Ангола и не Мозамбик здесь Приокск. Но учти я проверю, что ты сказал. У нас везде свои люди.
Проверяй, спокойно сказал Николай.
Проверю. Теперь запомни еще, чтобы наша дружба крепче была: если тебя по любому обидят, то пожалеют об этом. Мы своих в обиду не даем. И вообще, звони, если будут любые проблемы: с чиновниками, с налоговой, с должниками. Твой бизнес должен развиваться. Понял, да? Вопросы есть? Вижу, вопросов нет. Да и запомни: к ментам не ходи, чтобы ни о чем потом не пожалеть. Другую крышу не ищи ты наш. Теперь все. Не дрейфь, смелый директор, все будет о`кей.
Бандиты поднялись и направились к выходу. Николай встал тоже. Уже у самой двери Малыш остановился и вернулся к Николаю. Второй бандит остался стоять у двери.
Да, чуть не забыл, сказал Малыш Володя и поморщился. Вот какое дело. То чем мы занимаемся, тоже бизнес, только особый, более опасный, чем у тебя. Вот тебя мы охраняем, здесь Малыш сделал ударение на слове «мы». А нас нас никто, кроме Бога, не охраняет, бандит нахмурился и посмотрел Николаю в глаза. Николай выдержал этот цепкий, пронизывающий взгляд прищуренных глаз. В нас иногда стреляют, а случается, что и попадают. Вчера наших двоих кто-то расстрелял. Поэтому все собирают на похороны. Ты тоже не можешь быть исключением. Можешь сегодня отдать, можешь завтра, немного, всего триста тысяч. Деньги на похороны наших это сверх месячной платы. Когда отдашь?
Да сейчас и отдам, сказал Николай и, достав бумажник, отсчитал деньги.
Бандит взял деньги, повертел их в руках и как-то совсем не по- бандитски, с извинительной интонацией произнес:
Не обижайся, у нас горе, свое горе, тут Малыш криво усмехнулся, вздохнул, произнеся при этом что-то похожее на «хыхмля», и продолжил. А в горе, Николай Степанович, люди должны помогать друг другу. Не так ли?
И тут он неожиданно подал Николаю руку. Николай помедлил, будто не понял, зачем бандит протянул ему руку, но потом, не дрогнув в лице ни одним мускулом, протянул свою. Их рукопожатие было крепким. Они долго смотрели друг другу в глаза. Бандит освободил руку первым.
Ну, будь, здоров, сказал он и вышел вместе с напарником.
Через несколько секунд хлопнула входная дверь и Николай посмотрел в окно: бандиты подошли к серой девятке и быстро погрузились в нее. Николай запомнил номер: И 62 15 ПР. Записывать его не стал, потому что эти цифры означали номер его дома и квартиры и теперь, вряд ли, когда-нибудь он сможет его забыть.
Когда бандитская девятка, сверкнув фарами по окнам офиса, показала Николаю огни задних габаритов, он вышел из кабинета. Сотрудники сидели притихшие, настороженные, секретарша Катя была бледна и напугана. Мужчины были внешне спокойны, а один, показалось Николаю, усмехнулся при его появлении. «Чему же ты рад, дурень? подумал Николай. Это ведь и тебя касается. Хотя ему-то как раз все по барабану. С бандитами-то имею дело я, а не он. Если что, то бандиты меня прессовать будут, не его. Он работник». Другой молодой человек был явно озадачен этим визитом и сосредоточенно о чем-то думал. Было непонятно, какие чувства владеют им. Женщины тоже по-разному отреагировали на бандитов. Татьяна, жена его приятеля, работавшая бухгалтером, с жалостью смотрела на Николая. Она больше других была наслышана о том, что представляют собой молодые люди, только что посетившие их, чем эти люди занимаются и чего можно от них ожидать. Светлана, ее помощница и ровесница, была явно озадачена произошедшим и, пожалуй, испугана. Она как-то затравленно, показалось Николаю, смотрела на него. Оригинальнее всех, как всегда, отреагировала на визит непрошенных гостей Елена Николаевна, одинокая тридцатитрехлетняя дама, работавшая у Николая с крупными приокскими предприятиями.
Николай Степанович, а правда это были бандиты? спросила она у Николая, и когда он утвердительно кивнул, добавила. Ой, как интересно! Такие бандиты симпатичные! Особенно тот, с голубыми глазами. Ну, просто чудо! Такой мальчик!
Ее восторг вызвал у одних сотрудников усмешки, у других недоумение, но он, этот восторг, немного, совсем чуть-чуть, разрядил обстановку. Николай, однако, не удивился поступку своей сотрудницы.
Елена Николаевна была очень красивая женщина, и, видимо, поэтому она иногда задавала вопросы об очевидном и понятном даже детям и бывала так же непосредственна, как и они.
Николай оседлал поставленный перед ним офисный стул, сев к его спинке лицом и положив на нее руки. Находясь почти в центре комнаты, на равном удалении от каждого из своих сотрудников, он внимательно всматривался в их лица. Они прекратили работу и смотрели на него. Конечно, они ждали, что он им скажет, ведь в такой ситуации они были впервые, и живых бандитов, настоящих, тоже видели в первый раз и, понятно, не знали, как надо себя вести, если вдруг они появятся снова. Николай понял, что от него ждут пояснений, и, чтобы не было кривотолков и предположений о визите и визитерах, и последствиях визита, сказал:
Как вы уже поняли, от меня, то есть от нас, подчеркнул интонацией Николай, от нас только что ушли бандиты. Рэкетиры. Это те самые, о которых пишут в газетах. К нам приходили самые серьезные бандиты в Приокске мамонтовцы. Их визит на вас никак не скажется. Ни морально, ни материально. Для вас все остается по прежнему.
А чего они от вас хотели? спросила Елена Николаевна.
Николай усмехнулся.
Они приходили дать мне крышу, за которую я теперь должен им платить, ответил он Елене Николаевне и продолжил для всех. Повторяю: вас всех это никак не коснется. Работайте и ни о чем не думайте. Все мои знакомые уже давно под разными крышами. И ничего работают. И мы будем работать. Скоро они все предприятия покроют своими крышами. Все. Похоже, это процесс неизбежный.
А что, разве на них никакой управы нет? спросила Светлана, выразив, очевидно, общий вопрос, потому что все, в ожидании ответа, одновременно смотрели на Николая.
Управы? Да если бы она была, то эти гоблины так бы не плодились. Я думаю, что, наверное, нет.
А милиция? удивленно возразила Катя.
Да! А прокуроры там всякие? И эти ну как их ну, те, которые там с организованной преступностью должны бороться? Они-то тоже ничего не могут сделать? добавила вопросов Светлана.
И сотрудники вступили друг с другом в оживленную дискуссию и наперебой высказывали предположения, почему нет управы на бандитов, когда все это кончится и кончится ли вообще и вообще почему все так?
Немного послушав, Николай прервал разговоры и сказал:
Мне говорили осведомленные люди, что прокурор области дал указание своим не вмешиваться в отношения предпринимателей и коммерсантов с бандитами. Я думаю, что прокурор не мог сам решиться на такое. Значит, это идет из Москвы.
Это значит, что всех коммерсантов и предпринимателей отдали на растерзание бандитам, мрачно сказала Катя, и наступила тишина.
Через несколько секунд она была прервана новым взрывом мнений и предположений.
До конца рабочего дня оставалось около часа. Понимая, что теперь они вместо работы могут еще долго искать ответы на вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?», Николай отпустил всех домой. Быстро просмотрел последние счета и накладные, наметил план на завтра и через полчаса тоже отправился домой.
Он ехал по знакомым с детства улицам ночного Приокска, ехал не торопясь, вглядываясь в стоящих на остановках людей, ожидающих муниципальный транспорт, смотрел на дома, расцвеченные разноцветными огнями окон, магазины и гостиницы, коммерческие ларьки и газетные киоски Это его родной город; но сегодня у него появилось чувство, что этот город уже не принадлежит ему так, как принадлежал до прихода бандитов. Это уже не его город добрый, спокойный, понятный. В нем появилась некая злая сила, она сделала его непонятным, неспокойным и даже опасным. Сегодня вечером он это понял. На душе у него было скверно: чувство потери чего то важного скрадывало нормальный, в общем-то, итог разговора с бандитами.
И было еще какое-то неизвестное чувство, которому он не мог дать подходящего названия. Он ехал и размышлял, пытаясь осознать последствия визита бандитов, нет, не материальные последствия Они-то как раз были ему понятны. Он хотел понять другие последствия, которые не имеют потребительской стоимости. Прихода бандитов он ждал давно и внутренне был давно готов к их появлению. Он понимал, что им нужно будет платить дань, то есть отдавать деньги, чтобы не иметь с ними неприятностей. Собственно, об этом сегодня и шел с ними разговор. Но только ли о деньгах шла сегодня речь? Утрата денег вызывает только сожаление, не более. А тут другое, совсем другое чувство
И только подъезжая к дому, Николай хоть и смутно, но определил то чувство, которое довлело над ним после ухода бандитов. Он гражданин великой страны и свободный человек, осознающий свое человеческое достоинство, испытал сегодня самое унизительное чувство чувство собственного бессилия и осознал самое страшное безнадежность какого-либо противостояния приходившему к нему злу. Сегодня его унизили. Оскорбили. Ударили в правую щеку. Это сделали одни. А другие подставили его левую. Против его воли. И сделали это люди, отдавшие областному прокурору команду не мешать бандитам
Припарковав свой старенький «Москвич» возле дома, почти напротив подъезда, он долго еще сидел, положив руки на руль, и размышлял.
Только в половине восьмого он подвел итог прошедшему дню. Закрыл автомобиль, поставил его на сигнализацию и пошел домой, унося из своих размышлений надежду на то, что засилье бандитов не вечно. Как и все его знакомые, он надеялся, что будут перемены в высшем руководстве страны будет и другое отношение к организованной преступности. И когда-нибудь бандиты исчезнут, как призраки, порожденные диким капитализмом периода первоначального накопления капитала.
Глава третья
Друзья
На следующее утро Николай въехал на своем «Москвиче» на заправку и остановился в конце небольшой очереди: всего-то три машины, его четвертая. Стоять, конечно, не хотелось, но проще постоять, чем ехать на другую заправку, на которой тоже может быть какая-нибудь очередь и получится двойная потеря времени. Только он подумал об этом, как на заправку медленно- медленно вкатился трехсотый «мерс» и остановился рядом с заправлявшейся машиной. Из него вывалились трое парней в дорогих спортивных костюмах. «Так, бандиты пожаловали, усмехнулся Николай. Теперь еще ментов не хватало. Ладно, постою все равно быстрее не получится». Один из «спортсменов» подошел к машине, стоявшей после заправлявшейся и что-то сказал сидевшему в ней водителю. Тот поспешно закивал головой в знак согласия. После этого другой бандит пошел в кассу платить. Он шел, прижимая к туловищу левую руку, словно что-то поддерживал ею на весу. Эта походка была настолько знакома Николаю, что он не поверил своим глазам. Появление этого человека в одной компании с бандитами произвело на Николая действие, сравнимое, пожалуй, только с появлением инопланетянина. На какое-то время он даже перестал дышать и замер. «Серегин?! Димка? С бандитами? Не может быть!» изумленный Николай напряженно всматривался в шедшего к кассе. Ничего общего, кроме походки, у этого человека с Дмитрием Серегиным пока не обнаруживалось. «Может, все-таки не он?», с надеждой подумал Николай. Но когда «спортсмен», заплатив за бензин, повернулся через левое плечо, и Николай увидел его лицо, то надежда исчезла: это действительно был Димка Серегин. Димка в бандитах!? Димка добрейшая душа, его «спасёныш» Димка, тонувший в лесном озере с жутко холодной торфяной водой и спасенный им, когда они, будучи бойцами студенческого строительного отряда и выполняя задание председателя колхоза, ездили за лесным сеном для коровки Милки доброй бабы Шуры, готовившей еду на их отряд, и бандит!? Да он же мастер спорта по стрельбе
Когда Николай убедился, что это действительно Димка Серегин и схлынула накрывшая его волна удивления, к нему вернулась способность думать. Конечно, всякое бывает: случается, что и известный артист становится водителем трамвая, но мастер спорта по стрельбе, он не может быть нужен бандитам как водитель автомобиля Он может быть нужен им именно как мастер Николай сделал предположение о том, чем мог заниматься у бандитов его «спасёныш» и это предположение поразило его. «Киллер? Димка киллер!? Господи» От этой догадки стало холодно и пусто в душе, словно только что он узнал о смерти близкого человека
Бандиты заправлялись, а Николай не хотел поверить ни в увиденное, ни в свое предположение
Заправившись, он поехал в офис и начал работать, но через некоторое время, очень короткое, понял, что не может не возвращаться мыслями к встрече на заправке. Полученное впечатление не отпускало. Проблема, возникшая с пониманием увиденного, требовала разъяснения. Через час с небольшим Николай уже не мог не думать о той встрече, и потому вечером, закончив пораньше работу, он подъехал к неприметному одноэтажному домику, стоявшему по улице Николодворянской в центре Приокска. Здесь, согласно простенькой картонной вывеске, защищенной от солнца и непогоды слегка помутневшим оргстеклом, располагалась «Аудиторская компания «Финаудит», которую возглавлял его давний приятель Александр Махурин. Собственно, никакой аудиторской компании здесь не было. Здесь обретались люди, не имевшие никакого отношения к аудиту. Компания «Финаудит» была всего лишь официальным прикрытием маленькой, сплоченной, дерзкой и амбициозной бандитской бригады.