Канатоходцы. Том I - Татьяна Чекасина 2 стр.

 Не нажрись вновь.

 Я бухарик?

 Ты не бухарик, ты Руки давай

Как для надёва браслетов[10]. В ладонях непонятный предмет. Обёрнут мягким. Невольно его мёртвой хваткой.

 Ну, бывай!

Вернулся в дом, глянув в окно на гостя, уходящего из гостей.

 Бандиты!  догадливая бабка-партийка.

В голбце новый тайник. Для денег. Но недавно шаберы[11]. И вот «курица с цыплятами»! Вылез с ещё одной статьёй: за хранение «курицы»  пистолета с боевыми патронами.

 Тоня, у него там деньги

 Да, ладно, мама!

Скинулся с ребятами у гастронома номер один.

Ольга Леонидовна, одетая в мундир (на морде борода!): «Филякин, к следователю!» Харакири хриплым матом (шрам на горле) Мёртвые евреи ухмыляются, как не мёртвые.

Родной голос поёт:

 Хватит петь об этом,  ноет Тонька.

 Кроме лагерных,  никаких! Вот как не верить маме и выйти за форменного уголовника!

Мельде

В городе каменные дома. Окна высокие, но узкие. Готические (никогда не говорит это непонятное определение). Тротуаров нет. Он катит ледяной дорогой.

Впереди обрыв! И нет каната! Но главную гайку в голове до упора, не до срыва резьбы! В обувном училище науку дали в полном объёме: болты, швеллеры, отвёртки, молотки Правда, по другим наукам плоховатые отметки. Вырос умным. На уроках литературы об отцах и детях Там один индивид дрых на гвоздях. Это правильная конфигурация! А вот о Муму байка вредная (так говорит Пьер). Вредное вырубает одним тумблером. Die Ordnung[12] ума и тела.

Метла, лопата Лёд обколет,  и дверь уборной на крючке. Трудовой акт гут! Арбайтен!

 Я уверенный, правильный, крепкий духом и телом!  тихо, но громко внутри (так велит Дейл Карнеги).

Его науку в виде грязноватой бумаги дали братья Строгановы, родня графа. У Пьера на работе нелегальное копирование литературы для индивидов, ушедших далеко от тёмных советских людей.

Ein, zwei, drei! Дыхательная гимнастика, гантели Радио для тупого народа: «Перейдите к водным процедурам» (это как Андрей под рукомойником). КГБ запретило говорить диктору: «Примите душ», ведь у многих нет ванных. «Тотальная ложь» (говорит Пьер). Мытьё с головы до ног в отделённом от кухни углу у печки. На лавке два ведра: в одном холодная вода, в другом нагретая кипятильником. Пока физкультура, огрёбка снега,  кипяток! В корыте табуретка, на ней тазик, куда наливает воду из вёдер. Губку мылом. И тёплой водой

Одеколон «Шипр». Одна тупая бабёнка: «Ну, и воняет от тебя парфюмерией!» В выходной ходит в баню. Сегодня четверг. Омлет с корейкой. Бутерброды. Буттер, не только брод. Икра красная. Пара мандаринов, чай тёмного цвета с мёдом.

В троллейбус прёт, отпихивая тёток с детьми, бабок и дедов, школяров, некоторых умников, им уступающих, хилых работяг. У окна, как в библиотеке, открывает тоненькую книгу. Третья. Первая «Муму», вторая Карнеги о том, как иметь много богатых друганов. Эта дореволюционная: «яти», твёрдые знаки: «Для укрепления воли господин Омеговъ рекомендует делать дела, к которым не лежит душа». Утром душа ни к чему не лежит, кроме дивана «Юность» фирмы «Авангард». Как только укрепит волю, в магазине «Ноты» от его волевого напора отдадут даром клавир! В ЦУМе импортный плащ! В «Продуктах»  кило колбасы!

На обувной фабрике обход станков и агрегатов. В «наладке» отдых. Напарника нет, отвозит в больницу мать, которая никак не умрёт. Однотонный гул цеха летней обуви убаюкивает.

 Мельде к телефону!  Кто это?!

Трубку в кабинете не торопится брать.

 Алё,  блеет, ну, будто баран какой-то.

«Мельде?»

 Да.

«Не узнал?»

 Это ты, Пьер?

«У тебя всё в порядке?»

 Да А у вас?

«Нормально. Даю вводную: к Артуру отправлен брат.

 Мишель к Артуру?

 «Дай книгу ему»

 Ка-ку-кую книгу?

«Ларошфуко»,  ехидно.

 фуко

Аппарат вытирает рукавом: нет отпечатка?

 Имена иностранные!  комментирует начальница цеха Ерыкалова.

 Так, игра,  разводит руки, будто готов обнять эту бабу.

Намалёвана, как девица, губная помада и новая модель одного цвета (тапки для бабок). Годится ли для них морковный? Яркие цвета молодым. Где купить яркую рубаху? «Товарищи, а товаров нет»,  говорит Пьер.

И две другие на «е»: Ерушина, технолог; парторг Ежова.

 Кто такой фуко?  («Ежиха»,  говорят на конвейере).

 Мудрец, думал о народе

 Лучше советской власти никто о народе не думает!

 Да, да!

С именами аккуратней! Пьер Пётр. Мишель Михаил. Вот Артура не переделать, соб-баку! К нему не идти! Будто гиря упала в выгребную яму, не выгребаемую никогда. Фрайхайт, свобода!

Дома Эльза наготовила: «Оливье», суп, говяжьи котлеты с картофельным пюре, компот

 В тазу, Генрих, твой дойч пиджак?

 Я холодной водой  Невпервой ему отмывать кровь: индивид полнокровный. Бывает: идёт носом  Щёткой гут?

 Гут, Генрих. Но химчистка зеер[13] гут.

ГУТорит немец с немецкой сестрой Дверь брякает: с работы Андрей с бутылкой.

 Опять водка?  её робкий вопрос.

 Какая еда без водяры!  ответ неумного гамадрила.

Вдруг кто-то: тук-тук-тук! Не Мишель, тот в окно ритмом

Эльза открывать Официальное Фамилию громко!

Гость уходит вопль Андрея:

 Видал? Из ментовки! Налёт на перронный ларёк, и тех, у кого хотя бы одна ходка

 У тебя четыре.

 Да, Генрих, я рецидивист!

В то время, когда этот урка в их дом гекомт[14], подарив разноцветный платок, гардероб Эльзы два мундира почтальона. Только расписались,  откровение: нигде не арбайт, а подарки расписные ворованные. Шпет[15] эту гадину выгоняйт

 Генрих, скажи: дома я около девяти.

 Но я не дома

Щёткой трёт, нахмурив брови: Андрей отвлекает.

 А где ты?..

 В ресторане.

 Во! И я!

 Не думаю, что данная конфигурация

 Конфигу  слово, вроде, не то, но, зная «братика» Генриха

 Я не один там

 с Петькой, с Мишкой?

 Пётр будет против. С нами дамы

 Жёны у обоих, какие «дамы»!  реакция сестры.

 Девки не в счёт Парней даром напою!

 И швейцары не в счёт? Память, как у милиции!

 Ну, да.

 Андрей, ты не виноват? И не надо волнений.

А пятна оттереть не удалось

Лёгкие нотки в окно: Мишель! Великий труд Ларошфуко, но чтение впереди, братья и так дали ремарку: эгоист, каких мало.

И эту суть и соль другим, мол, будьте, ребята, как я. Молодец мудрец!

 У Петра телефонный диалог с коллегой, борцом за правопорядок. На Нагорной полно милиции. С ищейками! Не берут след! Из-за керосина! Воду льют, топают не только во дворе, в доме!  Информирует Мишель.

 Глупые индивиды

 Вот-вот! Генрих, второе рандеву с королём Артуром твоё! Ну, я пойду.

Улыбки кривят лица.

В домике тихо, Андрей дрыхнет. Эльза в кухонном уголке.

И вдруг первая с улицы дверь, будто кто её дёргает

В дырке никого.

 Открой другу!  добрый голосок.

 Фредди!  крепко жмёт руку.

 Я в «Ноты» Свадьба

 Мне бы уточнить

 Ты так и вкалываешь во вторую?

 A-а, нет

 Номер Елизаветы Георгиевны напомнить?

Полиомиелитик. Ковыляет, опираясь на палку. Прыг-прыг Умиление друга Генриха до слёз

Бегом в кафе «Москва». Холл, телефон-автомат:

 Добрый вечер, Пьер!

«Брат был? Да не тяни ты»

 Да, да! Книга эгоиста у него. Фредди предлагает халтуру

«Наверное, будешь свободен»

Опять «фрайхайт». Вроде, в их делах пауза. Должна быть в мелодии.

Открывает шкаф. Бельё, документы. И футляр. Труба обёрнута бархатом глубокого синего цвета, будто фрагмент занавеса оперного театра. А вот тут пауза вредна. Пальцы теряют уверенность над кнопками. А дыхание? С таким трудно брать верные ноты.

Окна не зашторены, с улицы виден играющий трубач. Те, кто идут мимо, да и в домах напротив, говорят: «Музыкант репетирует». Финальную ноту в космос! Горд, рад На этом бы и енде[16]

Но:

Мелодия, которую и не думал играть. Не взяв ноту, блеет. Труба твоё дело, трубач Трубу укладывает, будто надолго. Выравнивает на полке клавиры.

Во сне он на дне глубокого котлована Ровные стены вертикально вверх. Никак не выбраться. Опутан крепкими бельевыми верёвками.

Мишель

Она! Плавно двигает милыми ручками. Сурдоперевод для глухих. Или для таких, как он. Имя выкрикнул!

 Не моё имя! Татарское!

 И у тебя далеко не русское.

От данной реплики Жанна в тупике. Но ненадолго:

 Уходи к этой Фае. А я к родителям.

 Никакой Фаи нет! Гамлетовский вопрос:

А жаль, что не выбрал второе

Вторым было это «не быть»

 Нет, не так. «Второе», будто еда: котлеты, макароны, рыба

 Моя душа лёд. А стихи пар кипящей души. Но, вроде бы, оттайка

 А конкретно?

Так пытают, догадываясь (тонкий намёк бурная овация!)

 Мне мыть коридор.

В коридоре вымыто, воду в ведре менял брат. Хлоп его по руке:

 Не узнал тебя!

От локомотива отцеплен вагон, катит Реально такое? С вагоном вполне, а вот с братом Петра Впервые нет диктата сцепки! От того и хлопок диктатору

В комнате швейный агрегат Жанны (в собранном виде туалетный столик). Но на кухне над раковиной, будто роль. Какой-то принц брился на публике. Один наблюдатель в зеркале И говорящий (для публики нехарактерно):

 Надо на пруд.

Дал бы доигра добриться. Пётр на волю не выходит: бюллетень.

Варя в платке. Валенки. Но Мишель не чучело! Накануне во дворе телестудии идёт он в «крылатке», а немолодая работница техотдела: «Ленский на дуэли!» Наверняка, образ гуляет: мелькание внимательных и молодых взглядов.

Так какой вагон с автономным маршрутом?

Бельё на санях волоком с каменного крыльца и на верёвке родной улицей. Когда-то Вознесенский проспект. Теперь революционеров-экспроприаторов братьев Фарберов. О, Клондайк, пройденный предками! И вновь тычут в оледенелый пруд! Внутренний монолог гида: «В нашем городе имелось много великолепных вещей, но в итоге революции урыты и немецкие трубы, и французский фаянс»

В ограде набережной выход на равнину пруда. Сани едут сами

Коловорот «воротит», лёд шёлково скрипит, вьётся стружкой. Вдруг облом! Новая дыра увеличивает ту, которая укрыта снегом-изменником (не подельником ха-ха-ха!) Диаметр люка. В нём вода. Рыбаки ненавидят любителей гипертрофированных лунок. Например, в темноте провалился и ушёл на дно Вода хватает куртку, готова вырвать, но он дёргает ею в пучине. Не разжать ли пальцы?  уплывёт

Ледяными руками прихлопывает, ногами в валенках притопывает:

«А ну-ка, девушки, а ну-ка, парни!»

 Комик!

 У Джека Лондона один парень бредёт Аляской И умирает от холода

 Я деревня.

 И в «деревне» библиотека.  Руки за отвороты тёплого полушубка.

До Вари бельё на пруд отволакивала Фёка. Варя копия она. А до Октябрьской революции (альзо шпрах грандмаман) для элиты города функционировала китайская прачечная, которой ныне нет, но много других для любого плебея, и ты с ними наравне, элитой, увы, себя не ощущая.

 Мы на Грязновке (вода в ей ключевая) завсегда.

«В ей», «завсегда»

 Мы благодарны партии родной, что нет у нас водопровода.

 Ой, не могу!

Легко всхохатывают неумные люди.

Вторая куртка

Киногруппа. Дяденька телеоператор, фамилия Голубь, мирный, как голубь:

 Давай камеру

Мишель супер-механик, функция работяга и более никто.

В «Рафике» (на боку крупно «Телевидение»):

 Ха-ха-ха! Сочиняет на ходу!

 И «неплохо иногда»!

Хохот над ним. Он клоун, милый персонаж.

Деревня на трёх уровнях: в овраге, на равнине и на холме. Ёлки огромные, угрюмые. Дымки над крышами. Река лентой.

 Питер Брейгель!

Коровник не так мил, как то, что вокруг.

Комментарий для этого сюжета «Теленовостей»: «Кормовые дрожжи, выработанные из опилок,  эффективная добавка к рациону. Впереди рекордные надои молока».

Но его дело маленькое: камеру тащит

Вернулись.

Телефон набран.

«Давай-ка ты к Артуру Сыграй эту роль, у тебя получится»

Бабушка открывает с тирадой:

 Attention Prens garde![17] В городе орудуют банды головорезов! Убиты люди. У калитки толпа.

 Убитые в доме?  глупый вопрос.

Таков и ответ:

 А где им быть? Двери до щелчка!

Родной дом напоминает дурдом.

Шторы, как в дневное время: автомобили на Вознесенской горке, прежде чем миновать, обдают окна фарами. Центр огромного города. Москва огромней, но там не был.

Под радио Пётр корректирует план. С тем же указанием:

 Сыграй эту роль, у тебя получится

 Explique- moi, sil te plait[18]: куда?  любопытна их «большая мама» (грандмаман), маленькая бабулька.

 К Артуру.

 На улице холодно, а ты не ел! И какая в том необходимость!

 Я для него метроном  Пётр выкладывает коробку.  Обыскивайте!

 Пардон, Пьер!

Варя тихая.

Но не Жанна:

 Артуру метроном?

 Выменять на этот, как его сифон. Он умелец, а нам необходима канализация. Никакого оборудования не продают!

 Не критикуй: у дверей уши.  Миролюбивая реплика старшего поколения.

 А я с тобой в гости?

 Нет, брат, я один!  интонация перед уходом в тыл врага.

 Я тебе не брат, а племе́нник.

 Адью, соплеменник!

 Attention! Двери! До щелчка!

У бабушки суетливое лицо. Гордое у её правнука (племе́нник, соплеменник) Как они глядят на него, уходящего (вдруг уйдёт навек!)

Холод: слёзы тёплые на холодном лице

На этой равнине нет города, полного людей и транспорта. Тропинка с одного берега на другой Ба! Утренняя лунка Затянулась ледком, накрылась коварным снежком.

В голове ритмом рифма:

 Опять «сочинил на ходу»!

Пётр

«По голове не надо!» Крик мальчика. Электроток. Клеммы к вискам, и ты мертвец. Пять утра.

 Бог, молю тебя!  И моментальная тишина. И в Петре, и в городе, и в мире, в космосе, где летают спутники.

Адо крика какая-то падаль назвала Петрушкой! Его, господина! Дома он Петя (для жены, невестки). Для брата и грандмаман,  Пьер. На работе Пётр Сергеевич. Имя ему идёт, каменное. Да, «Петруша». Так Варя иногда. Но не Петрушкой! Зубами скрипит.

Ага, вот кто его так Недавно виденная комната. В серванте фотография: морда наглая, мундир работника КГБ «Это ты?»  удивляется Пётр. «Я»,  наглое враньё. Фотография другого. Но будто двойник. И хохот: «Ха-хи-и-ха, Петрушка!» Не «ха-ха-ха», а гадко. Далее крик. Не того, кто в мундире Обида давит, будто маленькая домовина. В такой не уснуть, хоть одеяло туда, один чёрт: неудобно в маленьком гробу!

 Господи!  (тихо).  Дорогой Бог, у тебя информация, о которой напоминаю.  Шифровка, рапорт агента! Одобрит ли такое адресат?  Уважаемый бог! Я к тебе с мольбой как-то уладить, ведь у меня сын И далее будет этот крик мальчика? Да и «кровавые в глазах» Дай наводку, как быть

И ответ. Не божеский:

 Петя,  руки хлоп-хлоп о кровать,  где ты?

Ткнёт кнопку на лампе и увидит его на коленях! Её ноги у края, и (в темноте не видно)  пяткой ему в бок

 Будто крик ребёнка

 А чё ты на полу?

 Тапки

 Серёжа, наверное

Варя отодвигает ширму, и за пределы «спальни»,  отделённого от комнаты уголка. Фонарь с улицы вряд ли выдаёт его мимику.

Она обратно:

 Дрыхнет ангел. Правда, тапки?..

Рука (фрагмент ведра с водой, сумки с продуктами) бух ему на грудь.

 Не дави!

 Молился, небось?

Выдало! На коленях! Болтовня непонятно с кем»! Не диалог, игра в одни ворота Спит Варя крепко, по-крестьянски, по-грязныхски. Не удивительно,  её девичья фамилия Грязных, да и родом из Грязновки.

 Не тапки, на коленях ты! Я обрадела.

С её говора: обрадовалась. «Ну, тупица!»

 Как тогда! В общаге-то ни колен приклонить, ни молитву вознести: вокруг толпа неверных. И тут Наталья Дионисовна! На квартиру берёт! «Я не верую, а вот мой внук Пьер набожный с детства». Как мне глянулся твой портрет! И вышло счастливо