Тогда и проблем нет!
Мог бы, кстати, быть отличником Попросить пересдать пару предметов Поднапрячься!
«Никогда, ни у кого ничего не просите. Сами всё предложат и дадут!»
Начитался! Смотри мозги не сверни этой книгой!
А вот и я! вернулся с работы отец.
Сегодня он прибыл вовремя, трезвый. Димитрий всегда переживал, если отец задерживался на работе, потому как это означало, что вернётся под хмелем. Ему в такие дни даже со сверстниками не гулялось спокойно. А когда Георгий Степанович приходил вовремя и без запаха, то настроение само собой поднималось, Ксенофонтов младший успокаивался и чувствовал прилив сил.
Что на ужин?
Почки с вермишелью. Грибы могу открыть.
И кофейку!
Хорошо.
Бразильский?
Да. Ты сам привозил.
Что нового?
Не видать Димитрию медали, хотя бы серебряной!
Не беда!
С медалью поступать легче!
Пока папа жив, Димитрий, не волнуйся! Поступим куда надо! Связи есть!
Георгий Степанович, плотно поужинав, выкурил пару сигарет за чтением газеты и отправился смотреть телевизор.
* * *
В школе очень ценились вещи одежда, магнитофоны. Стоило кому-нибудь прийти в обновке обсуждалось. Знали у кого кем работают родители, про достаток семьи. В старших классах мальчикам разрешалось вместо форменных брюк одевать другие, однотонные, или даже джинсы. Вернее, на это смотрели сквозь пальцы. Девочки же обязаны были носить коричневую форму с чёрным, а по праздникам с белым фартучком. Сегодня Димитрий пришёл в новых брюках синего вельвета и модельных полуботинках. Нарочно уселся через ряд наискосок от Челышевой, чтоб она заметила обновку. Саня плюхнулся рядом. Садиться в старших классах тоже разрешали по интересам. Савельев зашептал:
Слышал?
Что?
В 155-ой девчонку изнасиловали!
Слышал.
«Хором», прикинь. Одноклассники Домой к ней зашли, чтоб с уроками помогла.
Её общественная нагрузка?
Типа. Вот и поплатилась!
Мальчишки, тише! Маша Беседина коснулась линейкой плеча Сани.
Она сидела позади ребят, хотела слушать урок, но их разговор невольно привлекал её. Беседина считалась второй ученицей в классе после Челышевой. Второй потому что брала усердием и почти не занималась общественной работой. Таня, по сути, грандиозным умом не отличалась, но подавала свои успехи, будто всё давалось ей легко. С неким изяществом она занималась и комсомольскими делами. Маша же по жизни слишком правильная: анекдотов не рассказывает, на дискотеки почти не красится и правила поведения строителя нового общества к жизни применяет почти буквально.
А сейчас Савельев нам покажет, как он знает политическую карту мира! к их парте незаметно подошёл географ, сорокалетний добродушный мужчина с сильным запахом одеколона. Дужка очков перетянута изолентой. Глаза немного косят. Многие считали его чудаком и называли чуть ли не в лицо Глобусом. Он же всем ставил пятёрки или четвёрки.
Саня пошёл к доске, взял в руки указку. Класс приготовился ко спектаклю, а многие в это время просто делали домашнее задание по другим предметам, совершенно не скрываясь от учителя. Таня обернулась к Максиму, они живо что-то обсуждали. Может быть, даже новые китайские кроссовки Мешкова, которые светили на весь класс всеми цветами радуги и непривычными ещё отражателями света.
После школы отправились с Саней в университет, на первое занятие подготовительных курсов. Савельев на математический, а Димитрий на биологический факультет. И школа, и дом, где они жили, были недалеко от «универа». Сталинские дома по обеим сторонам проспекта Гагарина, пыльные деревья, университетский сквер знакомы с детства. Там гуляли, играли, обстреливали друг друга боярышником из самодельных духовых ружей. А теперь вот намеревались учиться.
Из новых впечатлений после вступительного занятия остался овальный лекционный зал с тёмного дерева лавками и портреты видных учёных в уютном холле перед входом в аудиторию. На Димитрия пахнуло чем-то новым, сладко манящим, немного тревожащим. «Надо поступить с первого раза, чтобы не остаться за бортом, всё думал он по дороге домой, чтобы быть вместе с частью тех новых знакомых, которые разноцветной смеющейся гурьбой вывалились вместе с ним из распахнутых академических дверей!»
* * *
А что это за книжка?
Ты о чём?
Не притворяйся, Дим, всё ты прекрасно понял!
Сегодня у Димитрия счастливый день. Они вместе с Таней, только вдвоём едут в райком.
А, это ты про ту, за которую Заминкина мне мозг полоскала?
Да, по которой ты сочинение писал.
«Мастер и Маргарита» Булгакова.
Не читала. Даже не слышала. О чём?
Там несколько линий повествования
Какие же? Таня улыбалась и смотрела прямо в глаза Димитрию.
Трамвай отстукивал расстояние, поскрипывал на поворотах. Солнечный день совпадал с настроением.
Историческая, философская, ну, и про любовь!
Мерси, Таня положила ручку в протянутую Димитрием ладонь, спустилась с подножки трамвая.
В штабе сегодня в сборе все члены. Повестка трагедия в школе 155. Приглашён секретарь комсомольской организации «прославившейся» школы. Парня только что назначили, и такое происшествие! Он весь как-то сжался, приготовился к серьёзной критике и мерам морального воздействия! Неужели не понимал, что, по сути, сделать ему ничего не могли? Или делал вид? Или могли?
Народ! воскликнула Лида, призывая внимание, разговорившихся между собой, штабистов, в общем, происшествие, конечно, из ряда вон Но насильники уже задержаны, дали признательные показания.
Все?
Конечно, все, Лида выразительно посмотрела в сторону недоверчивого.
И что с ними теперь будет?
Как что? Посадят!
А с девушкой?
Продолжит учиться, и дело чести комсомольской организации сделать всё, чтобы она не чувствовала на себе косых взглядов! Не получится переведём в другую школу. С ней и родителями я уже говорила.
А здоровье?
Всё более-менее в порядке. Хотя, конечно, стресс сильный.
Ещё бы!
Какая наша задача? вставила Таня.
Правильный вопрос, Челышева! Задача пресечь излишние разговоры по этому поводу в ваших коллективах. Конечно, обсуждать будут! Но разговор можно направить в правильное русло. Пресса по этому поводу будет молчать. Необходимые указания райкомом партии даны. Понятно?
Понятно!
Кстати, Ксенофонтов, ты ведь был в 155-ой школе?
Был.
Ничего странного не заметил?
Нет.
Как там обстановка?
Я только в музее был. Интересные стенды про работу комсомольцев в годы Великой отечественной. Встретили отлично! С энтузиазмом рассказали про работу!
«Энтузиазм» Димитрий добавил, чтобы соблюсти терминологию общественного работника. От «комсомольского задора» воздержался. Комсомольский секретарь 155-ой школы посмотрел на него благодарными глазами. И читалось в этом взгляде что-то ещё, типа: «Тебе зачтётся».
Ладно, народ, расходимся! Дел полно.
* * *
«Суэц» мой!
Посмотрим
Кидай. Твоя очередь!
Везёт же людям, «Бритиш петролеум» захапал!
Таня пригласила к себе на день рождения, кроме подружек, Димитрия, Витальку и Макса. После чая, в гостиной благоустроенной трёхкомнатной таниной квартиры, на обеденном столе расстелили карту известной лишь в узких кругах игры «Монополия». Смысл игры прост: необходимо занять как можно больше клеток с названиями западных коммерческих фирм, банков, корпораций. Все они дают разный доход. Занимают клетки путём ходов на определённое количество шагов, число которых определяют подбрасыванием кубика для игры в кости. Если партнёр по игре встал на твою клетку платит деньги. Столько, сколько обозначено под значком фирмы. Словом, как при «загнивающем» капитализме. Играли азартно. Часа три. Потом устроили танцы. Мелодии также, в основном, иностранные. Преимущественно быстрые. Но вот медленная композиция. Димитрий набрался смелости и пригласил Таню.
Откуда у тебя такая игра?
А-а-а Секрет, улыбнулась девушка.
Я о такой и не слышал.
Они танцевали в темноте. Димитрий обнимал Таню за талию, она держала ладони у него на плечах. От девушки чуть-чуть пахло потом.
Книжку твою я прочитала
Понравилось?
Ты знаешь, нет. Хотя я внимательно читала. Пыталась понять, что же тебя так привлекло в этом романе, что тронуло других
Кто-то ещё читал?
Из знакомых почти никто, но я поспрашивала. Говорят, популярная.
Мне понравился роман в романе, как всё описано. И Мастер, конечно, как он творил, как встретил Маргариту
Я не очень люблю фантастику.
Здесь другое. Мистика.
А-а-а
Димитрий случайно наступил на босую ногу Тани, смутился. Девушка придвинулась к нему ближе, коснулась волосами щеки.
А тебе игра понравилась?
Очень!
Уже стали раздаваться звонки родителей, что, мол, пора домой; и ответные раздражённые голоса подростков, что, мол, они уже взрослые. Включили свет. Поднялась толкотня в прихожей. Танина мама, протирая тарелку, вышла проводить гостей.
* * *
«Шаланды, полные кефали, в Одессу Костя привозил» услышал Димитрий ещё с порога.
С кухни тянуло сигаретным дымом. Мать, открывшая дверь, выглядела нервной и удручённой. Это означало, что Ксенофонтов-старший расслабился.
Отец сидел на кухне, в спортивных брюках, без майки. Пепельница утыкана окурками. На столе початая бутылка водки. Пустая на полу. Песня же слышалась из катушечного стационарного магнитофона «Маяк» из комнаты. Георгий Степанович всю жизнь собирал записи. В молодости Элла Фитцджеральд, Луи Армстронг, Каунт Бейси. Позже Высоцкий, Северный, Утёсов, Бернес.
Анечка, присядь, поговорим, отец попытался взять мать за руку, но та уклонилась.
А, сынок, проходи. Посиди с папой!
Ему уроки пора учить, а не твои пьяные бредни слушать! мгновенно отреагировала мать.
Ну, зачем ты так! Георгий Степанович налил стопку, ковырнул вилкой яичницу, выпил. В начале подобного состояния, которое могло длиться несколько дней и даже недель, отец был всегда расслаблен и благодушен. Он пытался говорить с членами семьи, но они, зная, чем это может закончиться, вступали в диалог неохотно. И очень переживали.
Смотри, на работе неприятности будут, попыталась вразумить его мать.
На работе всё схвачено, закурил отец.
Пап, заканчивай пить!
Сынок, ну, зачем ты так! Будто я алкоголик какой?! И потом, не учи отца! В школе как дела?
Нормально.
Докурив, отец прошёл в комнату, сел у магнитофона, задумался. Временами подпевал. Мать выкинула из пепельницы окурки, протёрла стол, брезгливо убрала пустую бутылку. Её всегда очень угнетали подобные состояния мужа. В их семье никогда ничего подобного не было. Застолья случались, но чтоб запои исключено! В семье отца также. Оба деда выпить умели и любили. Но распущенности не допускали. «Ты одессит, Мишка, а это значит» неслось из магнитофона. Отец прошёл на кухню, открыл холодильник, куда мать убрала початую бутылку.
Да сделай же потише! На работу завтра! возмущённо, со слезами в голосе крикнула мать. Она уже легла.
Не волнуйся, Анечка! Что ты?! Что ты?!
Все нервы вымотал!
* * *
Десятый класс пролетел быстро, собственно, как и вся школа. Димитрий, Таня, Макс, Саня, Виталик, Маша проучились здесь десять лет. До девятого учились в параллельных классах, а потом их объединили в один. Заминкина была классным руководителем у класса, где учились Таня, Макс и Виталик, а потом взяла шефство над объединённым классом. К выпускному все почти уже определились, куда поступать. Маша на филологический, Таня на экономический в университет. Макс с Виталиком в политех. Саня понятно куда, без вариантов. А вот Димитрий думал до последнего момента. И все они руководствовались примерно теми же критериями, что и Ксенофонтов. Для мальчиков вопрос поступления был связан ещё и со службой в армии. Не поступишь могли сразу забрать на срочную. В десятом практически все ходили на какие-нибудь подготовительные курсы. Те родители, кому позволяло материальное положение, нанимали репетиторов, желательно из того ВУЗа, куда готовилось поступать их чадо. Из развлечений учеников вполне себе средней, но благополучной школы 125 можно отметить дискотеки в советские праздники, театр, организованный Заминкиной, секции баскетбола и волейбола, куда частенько приходили старшеклассники покидать мячик, пообщаться. А потом прогуляться под ярким светом вечерних фонарей. Падающий в их свете снег также, как и в далёком детстве привлекал Димитрия, завораживал. Особенно, когда рядом шла Таня, позволявшая иногда проводить её до дома. Появилась странная мода зимой парни выходили гулять в офицерских бушлатах, валенках и вязаных шапочках.
На выпускной вечер пришли Михальчик и ещё некоторые из отсеявшихся ранее. Для дежурства организовали родителей. Выпускникам позволили немного шампанского. После танцев гуляли по ночному городу. Танины плечи в предрассветной прохладе укрывал пиджак Димитрия. Он вспоминал свою настольную книгу и испытывал сладковато-нервное чувство, тревожащее и обещающее счастье одновременно.
Из химического, биологического и медицинского Димитрий выбрал биофак университета. Поступил легко, но не без волнения. Сдал два экзамена, так как закончил без троек, и набрал достаточные девять баллов. Началась новая жизнь.
Он быстро перезнакомился со всеми однокурсниками, так как осенью их всем курсом направили на картошку и поселили в одном здании то ли интернате, то ли общежитии. Круг общения Ксенофонтова значительно расширился: учиться поступили не только ребята из городских школ, но и из сельских, из соседних областей и даже республик. На картошке Димитрий впервые попробовал самогон и играть в карты на деньги. Когда началась учёба, Ксенофонтов почувствовал, что это уже совсем иной уровень образования. Голова как будто раздувалась от новых знаний. Всегдашнее стремление быть первым заставляло прилежно заниматься. Но от комсомольской работы Димитрий категорически отказался, как ни настаивала Дроздова, курировавшая теперь университет. Таню же снова избрали комсомольским секретарём, сейчас уже курса.
* * *
Здорово, Диман!
Здорово, Миха!
Чё-то давно я тебя не видел!
Учусь.
Зазнался что ли?
Говорю же, учусь!
Точно зазнался! Пошли-ка лучше «портвешка»! Михальчик приоткрыл спортивную сумку и показал ноль-семь.
А пошли!
Отправились на откос. По дороге навстречу попался профессор Седьмых. Димитрий вежливо поздоровался, Седьмых кивнул и быстро прошёл мимо. Портфель под мышкой, в береточке. Видимо, полностью погружен в мысли.
Ты его знаешь?
«Препод» из «универа».
Да ладно?
Точно. А в чём дело?
Я его за «алконафта» принял! Рядом живёт. Частенько с авоськой пустых бутылок вижу!
Да ну тебя, Михальчик! Ерунду несёшь
О-го-го-го-го! захохотал Михальчик. Лицо выразительное, чернявое, с приятными чертами. Ему бы не в шофера, а в артисты.
На откосе прошли с километр по асфальтированным дорожкам, спустились немного вниз. Присели в дубраве на самодельную скамеечку в две доски. Выпили без закуски. Покурили. Перебрали знакомых, кто, мол, сейчас где.
Часа через два отправились домой.
Когда проходили через университет, Михальчик принялся приставать к идущей впереди девушке. Клеился без хамства, но настойчиво. Испробовал почти весь арсенал своих шуток, присказок и приколов. Девушка несколько раз натянуто улыбнулась, ускорила шаг по направлению к остановке и скоро скрылась в дверях троллейбуса.
Домой Димитрий вернулся с головной болью от курева и портвейна. Немного полежал на диване и принялся за конспекты.
* * *
В первый раз Димитрий столкнулся со смертью в семь лет. Умер дедушка Андрей. Потом, когда мальчику исполнилось десять, умерла бабушка Катя. И хотя эти события не оставили в его сознании уж очень заметного следа, но он отчётливо помнил непривычную и пугающую желтизну бабушкиного лица, огромные мешки жидкости, скопившиеся под закрытыми глазами, мертвенность кожного покрова. Димитрий всё задавал себе вопрос: «Как же так? Только что бабушка была жива, в общем-то, казалось, что полна сил, ходила в магазин, даже на лыжах И в одночасье скончалась от инсульта?! Был человек, и нет человека» Уже в седьмом классе Димитрий потерял дедушку Степана. Тот умирал долго, в больнице. Эта смерь запомнилась ему более отчётливо. Дедушка готовил ему обеды и после школы, как в детстве. Они уже беседовали на взрослые темы, плавали по Волге и Оке до Москвы на теплоходе. И вот теперь он дежурит у его постели в больнице, подаёт кислородную подушку. Дед почти не говорит, только благодарит за помощь. Уже не встаёт. Но ещё есть надежда на выздоровление. Кругом больные. Даже в коридорах, так как в палатах не хватает мест. Удушливый запах давно не мытых тел и продуктов, принесённых домашними. Дедушка не выкарабкался.