Пестрая компания, Илья покачал головой. То ли еще будет.
Вы про что? не совсем понял его мысль глава семьи.
Я про то, что сюда приедут еще люди, и скоро деревня превратится в площадь Тяньаньмэнь, на которой яблоку негде упасть. Деревня такого количества народу не осилит.
А может, больше никого не будет? Сколько их сейчас пропадает неизвестно куда. Глядишь, через неделю люди и закончатся. Останутся только те, кто здесь. Мужчина поискал в глазах Ильи и Максима поддержку, чувствуя неловкость за свой ненужный статус.
Видно будет, произнес Максим. Это даже хорошо, что связи нет, а то родственники начнут звать родственников, те еще родственников и так далее. А так только случайные будут заезжать. И те не сразу смогут понять, что это за место.
Но ведь это неправильно, изумился глава семейства. Люди нуждаются в помощи. Вы же отправите их на смерть, и она останется на вашей совести.
Это лирика все, покачал головой Максим. Как сказал ОГенри, Боливар двоих не выдержит. Надо радоваться тому, что вы спаслись, и не просрать свое счастье даже таким благородным способом. Я вообще хочу предложить жителям деревни перерыть экскаватором дороги, ведущие к ней, и сделать объезд, чтобы все транзитники проносились мимо. По самой границе тьмы, чтобы не поняли, что ее в деревне нет.
Ты серьезно? Илья Витальевич удивленно посмотрел на Максима, услышав от него подобные идеи впервые.
А что такого? Я по дороге сюда это придумал, когда увидел экскаватор, признался Максим.
А техника на полях? Ее куда? Работу не бросишь, поинтересовался Илья.
Не знаю, я не подумал об этом. Возможно, проезжающие решат, что люди работают на свой страх и риск.
Молва быстро разнесет информацию о подобных точках Лагранжа, так что все попытки изолировать деревню будут выглядеть подозрительно, задумчиво произнес Илья.
Я тоже так считаю, поддержал его глава семейства. Бесполезный труд. Народ будет злить, что вы не делитесь своим счастьем.
Да, Максим, может получиться совсем не так, как ты думаешь, по-отечески произнес Илья Витальевич.
Тогда надо хотя бы вооружиться, чтобы не чувствовать себя беззащитными перед возможной угрозой. Максиму хотелось действовать, чтобы загасить чувство тревоги, не покидающее душу.
Это тоже непросто.
Да вам все непросто, рассердился парень. Идемте в правление, попросим компьютер, чтобы полазить в инете.
Оказалось, что в казенном помещении народу уже и так было не протолкнуться. Деревенские, в основном работники, оставшиеся без работы и средств производства, интересовались у специалистов инженера, агронома, зоотехника, как им теперь. В отсутствии власти в лице пропавшего председателя акционерного общества разговор между специалистами и остальными не клеился. Механизаторы, водители, скотники и прочие желали, чтобы им дали хоть какую-нибудь работу, гарантируя при этом ее оплату. Вокруг компьютера, за которым сидела пожилая секретарша, сгрудились несколько человек, не позволяя больше никому приблизиться.
я предлагаю наставить вешек по границе этой беды, намотать на них красные тряпки, чтобы сдалека было видно, и спокойно работать, не пересекая границы.
Фраза, выхваченная Максимом из разговора, принадлежала местному агроному.
А кто пойдет-то проверять эту границу? Дураков нет собой рисковать, насмешливо ответил ему кто-то из рядовых акционеров.
Если ты трус, то я пойду! взвился агроном. Сиди под титькой, пока мужики работают.
Да ерунда это все. Я вчера вечером опахивал «восьмерку», в овраг съехал и капец, что там началось. А с утра спокойно ездил по этому оврагу, и ничего такого не было. Двигается эта хрень, поэтому вешки ставить бессмысленно.
И сильно придвинулась?
Я не знаю. Мне проверять не особо хотелось. Я плуг вверх, и на другую сторону поля. Когда эта дрянь от меня отстала, и не заметил. Хотите идите и сами проверяйте. Я больше испытывать такое не хочу.
Вот и цена нашему коллективу, подал голос инженер. Никто ничего не хочет делать, но хотят, чтобы было. Мужики, все равно придется пахать, культивировать, сеять озимые, иначе сдохнем с голоду вместе со своей скотиной.
Максим решил, что народ совсем не понимает масштабов изменений, которые происходят в мире. Они собачились между собой, как на обычном собрании, выгадывая для себя приемлемые результаты. В какой-то момент ему захотелось прекратить этот балаган, и он подал голос.
Народ! выкрикнул он. В помещении резко наступила тишина. Вы что, в самом деле не понимаете, что происходит? О чем вы говорите? Ваш урожай это самая незначительная проблема, которая вас ждет.
А что нас ждет? удивился агроном.
Положение вашей деревни уникально. Тьма, поглотившая мир, оставила в этом месте лазейку. Как думаете, те, кому не повезло оказаться в ней, допустят, чтобы вы единолично распоряжались ею?
А как они про нас узнают? В нашу деревню и раньше-то редко кто заезжал, а уж сейчас тем более.
А как же те люди перед правлением? напомнил Максим. Родственники, которым вы звонили? Они ведь тоже могли рассказать о вашей деревне. Будьте уверены, сюда обязательно припрутся вооруженные люди и просто займут это место. А вас либо попросят уйти, либо прикончат, что даже гуманнее.
А ты кто такой вообще? скептически поинтересовался инженер. Чего-то я не помню тебя.
Мы вчера приехали. Случайно. Бежали из города, боролись с тьмой двое суток, видели многое по дороге.
И как же вы смогли это выдержать? Послушать других, так вообще кажется, что ее не победить.
Так вот и смогли. И все смогут, у кого с нервами более-менее. Разговор сейчас не об этом
Слушай, а раз ты такой смелый, может, и скотину с летней дойки в деревню пригонишь? Стоит уже третий день не доенная, не кормленная. Пастух наш ушел и не вернулся, может, у тебя получится? Зоотехник с выражением насмешки и довольства собой посмотрел на Максима.
Могу и пригнать, если только пойму, что вы адекватно воспринимаете ситуацию. Пока что откажу, ввиду отсутствия перспектив. Максим с вызовом посмотрел на собравшихся.
Это не понравилось многим.
Иди отсюда, пацан! Будешь нам еще условия ставить, на Максима угрожающе посмотрел крепкий мужчина в грязной робе, без тебя решим, что нам делать.
Мне кажется, скоро придется ставить на повестку дня вопрос о том, кто имеет право на жизнь в нашей деревне, а кто нет, эмоционально произнес агроном. Только мы, исконные жители, можем решать вопросы, касающиеся нас напрямую. Остальные пусть молча радуются, что им разрешили пожить. Не нравится что-то, гуд бай, Белые Зори не резиновые.
До Максима вдруг дошло, что его идеи они только его, и засунуть их каким-то образом в голову других людей, не испытавших еще никаких последствий страхапокалипсиса, невозможно. Илья тронул Максима за плечо, ненавязчиво дав понять, что больше не стоит испытывать местную публику на лояльность к своим идеям. Максим не хотел уходить, понимая, что если не вдолбить в головы жителей деревни мысли о защите самих себя, то в скором времени жизнь в ней кардинально поменяется в худшую сторону. Илья Витальевич оказался настойчивым и вытащил парня на свежий воздух.
Ты слишком молод и не понимаешь, какими косными становятся люди с возрастом. Ты их не проймешь, а врагов наживешь. Если что случится, сразу подумают на тебя, потому что выскочка. Потерпи, им надо время, чтобы осознать. Поживем пока, присмотримся, время-то еще есть.
Ладно, согласен с вами, Илья Витальевич. Может, поможем им коров пригнать? Максим посмотрел на отца Маши взглядом бесстрашного сорванца. Жалко скотину.
Не сегодня. Пусть сами хоть до чего-нибудь договорятся. Хорошими делами, как говорится, нельзя прославиться. Лучше бабке Але по огороду помочь, она хоть благодарна за это.
Навстречу им проехала машина явно недеревенского бюджета. Блистающий хромом внедорожник остановился возле Максима и Ильи. Опустилось тонированное стекло водителя. Из салона потянуло характерным запахом анаши.
Мужики, вы местные? спросил красноглазый бородатый водитель.
Не совсем. Второй день тут, ответил Илья.
Ясно. Что, тоже прочухали, что здесь безопасно?
Нет, мы случайно здесь оказались. Илье не понравился криминальный вид водителя.
Да гонишь ты, мужик. Смотри, какое хлебало счастливое. К родне приехал?
Езжай, куда ехал, огрызнулся Илья и пошел дальше.
Максим удивился неожиданной смелости Ильи Витальевича. Он казался ему слишком интеллигентным, чтобы позволить себе грубить незнакомым людям, да еще с такой неприятной внешностью. Внедорожник покатил дальше.
Урод обкуренный, произнес ему вслед Максим.
Ты в этом уверен? спросил Илья.
В чем?
В том, что он обкуренный?
Конечно, из салона воняло анашой, и глазищи у него, как у вампира.
Я не специалист по этой теме, доверюсь твоему опыту.
Да не, я тоже не специалист, поспешил признаться Максим. Сам никогда.
А что, если Илья интригующе замолчал.
Что?
Я подумал, а вдруг люди в измененном состоянии не поддаются на уловки тьмы? Ты же видел, они приехали сюда специально, а какой им резон накуриваться, если они с разведкой?
Ну да, может, наркотики и дают защиту от тьмы, согласился Максим. Но я бы не хотел, чтобы это был единственный способ не поддаться страху.
Знаешь что, Максим, надо машины перегнать на зады и прикрыть их от чужих глаз. Сдается мне, после того как эти разведчики разведают, надо ждать гостей.
А я вам говорил.
Признаю, твой ум намного прозорливее моего.
Вернувшись в дом к бабке Але, они перегнали машины на зады. Загнали во двор и поставили на карду под навес. С улицы машин не видно совсем. В случае начала какой-нибудь паники можно, не включая свет, потихоньку выехать со двора и убраться за околицу. Маша с тревогой слушала новости, касающиеся деревни, и тоже пришла к выводу, что желающих здесь жить появится намного больше, чем деревня сможет в себя вместить. Она боялась спать в доме, хотела лечь в летней кухне, с мужиками, но отец и Максим убедили ее, что паниковать еще слишком рано.
На всякий случай Максим заклинил щеколду, открывающую калитку во двор, и расставил вдоль уличного забора пустые бутылки, в которые положил камешки. Это примитивная сигнализация, но и она могла сработать от нежелательного гостя. Сунул под кровать заряженное ружье и несколько раз отрепетировал движение, чтобы быстро его вынуть и направить ствол в сторону двери.
Наступила ночь. Перед тем как лечь спать, Максим, Маша и Илья долго вслушивались в ночные звуки. Не считая брешущих собак, стрекочущих сверчков и тарахтящего за деревней трактора, других звуков не доносилось. Дороги, идущие в разные стороны от села, оставались пусты. Это успокаивало и позволяло надеяться, что сегодняшняя ночь пройдет нормально.
Илья Витальевич ушел чуть раньше, сославшись на сильную усталость. Максим с Машей просидели еще час после его ухода, разговаривая ни о чем: кто где учился, что смотрел, слушал, чем интересовался. Маша оказалась разносторонней девушкой с музыкальным уклоном, хорошо танцевала и умела петь. Максиму, кроме рейтингов в онлайновых играх, и похвастаться было нечем.
Сон постепенно сморил и их. Прежде чем пойти спать, они увидели, как замер огонек фар трактора, культивирующего поля возле деревни.
Наверное, солярка закончилась, решил Максим.
Они разошлись по местам своей ночевки. Илья Витальевич храпел. Перед сном Максим еще раз потренировался доставать ружье. Уверенность, что у него все получится, успокоила. Максим крепко заснул.
Па-а-ап! Папа! раздалось в ночи. Макси-и-им!
Илья всхрапнул и проснулся.
А? Что? не понял он спросонья.
Максим тоже проснулся, еще не понимая, что его разбудило. Он даже и не вспомнил о том, что под кроватью лежит ружье.
Папа, это я, Маша. Откройте скорее дверь, там опять началось, чуть не плача, произнесла девушка.
Глава 5
Черный спектр
Максим вскочил раньше Ильи Витальевича, подбежал к двери и открыл ее. Маша мгновенно юркнула внутрь.
Включите свет скорее! истерично попросила она.
Дочь, дочь, успокойся. Илья Витальевич в темноте обнял ее.
Максим нащупал выключатель и включил свет. В боковом зрении появились знакомые черные силуэты и давящее чувство тревоги, не покидающее за точкой Лагранжа. Граница тьмы оказалась подвижной. Все переживания насчет обороны деревни теперь выглядели совершенно ненужными. Защищать нечего и незачем. Маша в объятиях отца кое-как успокоилась. Максим поставил на старенькую газовую плиту чайник. Руки слегка тряслись. Испуг среди ночи всегда сильнее, чем днем.
Ща чабреца бахнем и подумаем, что делать дальше, произнес он вслух, в первую очередь, чтобы успокоить самого себя.
Уезжать надо, шмыгая носом, произнесла Маша.
А бабуля там как? поинтересовался отец.
Спит. Я не стала ее будить, дочь вытерла тыльной стороной ладоней слезы. Она же все равно не поедет с нами.
Да куда ехать-то? Максим пожал плечами. Искать другую точку? А что, если они все закрылись, как эта? Мы же ничего не знаем про то, что происходит. Связи нет, телевидение не работает, радио тоже. До компьютера не добраться из-за дремучих колхозников.
Мне в машине в движении спокойнее, разрывая фразы из-за недавнего плача, произнесла Маша.
Отец нежно обнял ее и погладил по спине.
Хорошо, дочь, мы с Максимом решим, как нам лучше поступить, Илья посмотрел на него. Наверное, будет хорошей идеей убраться отсюда.
Максим не стал спорить, потому что в этом момент услышал дикие крики, присущие моменту, после которого тьма делала свое темное дело. Внезапно они оборвались, а через секундное затишье раздались уже крики на два голоса, один из них приближался. Максим схватил ружье, выключил свет и выглянул в приоткрытую дверь. Кричали в соседнем дворе. Мужчина попытался перескочить через забор во двор к бабе Але, но не успел. Штакетник под его массой подломился, но тот не упал на землю исчез раньше. Черная тьма, намного чернее ночи, повисла на заборе, будто давала понять, что теперь соседний двор принадлежит ей.
Максим закрыл дверь и включил свет. Маша смотрела на него испуганными глазами, умоляя взглядом что-нибудь сделать, чтобы избавиться от страха.
Наверное, вы правы, подумав, решил Максим. Будет лучше уехать отсюда. Давайте позавтракаем, он посмотрел на старинные часы, висящие на стене летней кухни. Они показывали начало третьего ночи. Или поужинаем второй раз.
Маша готова была на все, лишь бы знать, что сейчас они покинут опасное место. А крики по деревне множились. Участился шум проносящихся по улице машин. Как и везде, народ бессознательно спешил куда-нибудь уехать, надеясь на удачу.
Максим сидел напротив двери в баню. Неожиданно она приоткрылась, обнажив узкую щель в темное помещение. Чувства сразу же дрогнули, предвосхитив появление в ней чего-нибудь пугающего. Сердце заколотилось чаще, а глаза впились в темную полосу в ожидании. Тьма не заставила себя ждать. Чернота сгустилась и колыхнулась, намекая на то, что за ней уже кто-то есть. Грудь сдавило от страха так, что сердцу стало негде биться, а легким не хватило места, чтобы расправиться на вдохе.
Максим! вскрикнула Маша, заметив его остановившийся, испуганный взгляд.
Она обернулась и увидела, что дверь бани приоткрыта, поднялась и захлопнула ее. Максим тряхнул головой.
Надо же, а Как гипноз, он потер ломящую нудной болью грудь. Сделал хороший глоток чая и сразу же почувствовал, как стало отпускать. Знаете, надо научиться смотреть не фиксируясь. Как только зацепишься взглядом все, тьма берет под контроль.