брал его в руки. А произошло это, когда я учился в вось-мом классе. Мой учитель игры на баяне узнал, что я сов-мещаю баян с занятиями боксом и выставил ультиматум:
«Или то, или это! Совмещение недопустимо!»
Собрался в его присутствии семейный совет, батя по
обыкновению, попытался применить против меня огол-телый авторитарный нажим, но я уже умел «держать
удар» и категорически выбрал занятия боксом. Видимо, в
этом решении выразился мой давний протест против от-цовского диктата в вопросах решения моей судьбы. Надо
отдать должное бате: после того семейного совета я уже
практически не испытывал его давления как раньше. Он
понял: «Сын вырос!» НО до этого момента по хронологии
моего повествования ещё долгих два года.
Когда я сам стал отцом, дети мои, вы помните, я
ослабил свой отцово-авторитарный нажим по достиже-нию вами возраста 16-ти лет. Так что некая преемствен-ность поколений здесь просматривается.
Итак, в нашем доме появился мотоцикл с коляской!
Кроме того, примерно в это же время в доме появилась
малокалиберная винтовка, которую отец вместе с ружьём
брал, когда выезжали на охоту. В общем-то, она при этом
была практически бесполезна, но по окончании охоты мы
обычно стреляли из неё по каким-либо мишеням, и это
развлечение мне очень было по душе. Помню, однажды
на охоту выехали довольно большой компанией, на нескольких мотоциклах, а по окончании охоты предполагалось устроить соревнования по стрельбе из мелкашки.
27
Моя задача была сторожить мотоциклы. О соревнованиях
я не был оповещён и, когда обнаружил в коляске кроме
винтовки, целых две пачки патрончиков к ней я, естественно, решил развеять скукотищу быть часовым
стрельбой по мишеням. Мужики ну очень долго не возвращались, и за это время я расстрелял львиную долю бо-езапаса. Дальнейшее лучше не вспоминать. Тяжёлого физического насилия я избежал только потому, что сотова-рищи отца, видя в какое негодование он пришёл, дружно
за меня заступились.
В этот же период с малокалиберкой связано ещё несколько эпизодов. Был у меня одноклассник Миша Яроцевич. Авантюрного характера был тип. Вечно он сам
влипал в разные истории или втягивал в них меня.
Узнав, что в нашем доме есть винтовка, он однажды
предложил мне сделку, от которой трудно было отказаться: Миша брал на себя обязательство добывать патроны к
мелкашке, моя же задача была умыкать из дома винтовку. Далее мы уходили бы с глаз подальше и стреляли в
своё удовольствие. Мы поладили, и очень скоро Мишка
объявил, что патроны у него на кармане.
Дело было то ли летом, то ли ранней осенью, но бы-ло ещё совсем тепло. Я умыкнул винтовку, завернул её в
какую-то тряпку, и мы с Михаилом подались на небольшой пустырь. Там мы набрали обломков кирпичей, буты-лок сколько-то нашли, выставили всё это в рядок на бу-горке и залегли от мишеней метрах в 50-ти. Линия
стрельбы проходила вдоль жилых домов, что были слева
от нас метрах в ста. За мишенями тоже были дома, до них
было метров 500, что мы тоже сочли безопасным удале-нием. Сделано было, может выстрелов десять, когда я обратил внимание на странное поведение бабушек и женщин на боковой от нас улице. До этого они мирно сидели
на лавочках почти у каждого дома и лузгали семечки, а
тут лавочки вдруг опустели; затем я увидел, что возле некоторых лавочек, находящихся в створе мишеней и
28
дальше вниз по линии стрельбы, бабушки легли наземь, а
некоторые по-пластунски заползают в свои калитки. Чуть
позже я понял причину такого поведения старушек: они
ещё хорошо помнили Великую Отечественную и как виз-жат рикошетные пули! Через минуту-другую из калиток
выскочило несколько мужиков, и мы с Мишей пошли в
жестокий атас! За нами долго гнались, но мы точно знали, чем может кончиться догонялка и драпали гораздо
быстрее, чем фашисты под Москвой!
Уже уйдя от погони и слегка очухавшись, мы обсу-дили ситуацию и проанализировали допущенные ошибки. Мы поняли, что стрелять в непосредственной близости от жилья опасно не столько тем, что можно кого-то
застрелить, но что могут догнать, избить и отобрать винтовку.
Во-вторых, мы вспомнили, что убойная дальность
винтовки около 800 метров, а до домов напротив, когда
мы стреляли, было не более пятисот. Нам и в голову не
пришло вовсе отказаться от авантюрного проекта, и мы
осуществили с Мишкой ещё несколько вылазок для
стрельбы, но принимая все необходимые меры предосто-рожности.
Выше я упоминал об авантюрном характере моего
приятеля. В этой связи вспоминается один из случаев, происшедших с ним, о чём он лично однажды мне поведал.
Здесь я забегу немного вперёд. Одноклассниками
мы с Мишкой были до 8-го класса. Далее он поступил в
Шахтинский горный техникум, я продолжил учёбу в
школе, и пути наши существенно разошлись. Встречаться
мы стали гораздо реже, хоть и жили на одной улице, можно сказать рядом. И вот как-то после длительного перерыва, я учился уже в 11-ом, если не на 1-ом курсе института, мы случайно столкнулись с ним на улице. Я обратил
внимание, что Михаил как-то похудел, да и выглядит
бледновато. На вопрос, что ж это ему так взбледнулось, 29
он и поведал мне печальную повесть о неразделённой
любви.
Месяца за два до нашей встречи довелось ему во
второй половине ночи пешком топать домой из города с
гулянки. В те поры с 2-х ночи до 6-ти утра из центра до
нашего шахтёрского посёлка действительно было иначе
не добраться как пешком. В районе ж/д моста идти надо
было через места, имеющие дурную славу. И вот не дохо-дя до моста, Мишка приметил впереди себя одинокую
женскую фигуру, топающую по тому же курсу. А по женской части он, надо признать, уже в 7-ом классе школы
слыл большим знатоком.
Догнал он даму, увидел, что она молода и привлека-тельна, затеял светский разговор. Через несколько минут
разговора, с его слов, Миша решил, что уместен разговор
о сексе в ближайших кустах. Мадам слабо возражала, Мишка, наоборот, наглел, почувствовав слабину. Короче
в кусты он её заволок. Когда Михаил, уже готовый к во-жделенному, стал её раздевать, она и говорит: «Я не люблю, когда меня раздевают! И, вообще, отвернись против-ный, пока я разденусь сама!» Он и отвернулся!
Дальше, говорит Мишка помню молнию, гром и
ТИШИНА!
Очнулся гигант большого секса уже утром. Попытался встать на ноги неможно, колени не гнутся, ноги
не держут. Кое-как совладал со слабостью и тошнотой и
буквально выполз на трамвайную остановку, что была
рядом с теми злополучными кустами. Только здесь под
сочувственными взглядами людей понял, что весь в крови. Ощупал голову, которая болела как никогда, и обнаружил в ней дырку, в которую влезала целиком первая
фаланга указательного пальца. Постепенно Мишкины
мозги стали проясниваться, он вспомнил ночную мадам и
понял, что же произошло. А было всё банально просто.
Когда Мишка, как истинный джентльмен, отвернулся
чтобы дать даме возможность раздеться самой, та сняла
туфлю и ейною шпилькой врезала ухажёру прямо в ви-30
сок! Врачи потом сказали ударь она чуть сильнее, Миша
мог бы и копыта отбросить!
По окончании повести о несостоявшейся любви я
умирал со смеху, Мишка же на полном серьёзе мечтал о
новой встрече с той девушкой, чтобы дать ей прочувствовать какой чудесный секс она в ту ночь проигнорировала, хотя даже два месяца спустя его иногда тошнило и голова
при этом раскалывалась. Да! Были мужики в наше время!
И ещё пару историй, связанных с Мишей Яроцевичем, я здесь отражу, раз уж речь пошла о наших с ним некоторых похождениях.
Я упоминал, что Мишка рано стал тяготеть к жен-скому полу. В шестом уже, по-моему, классе он в отличие
от нас сирых многое знал о Камасутре. В седьмом он организовал «членский кружок», главою коего и стал. Звал
Мишка и меня в этот кружок, но, когда я узнал, чем там
придётся заниматься, категорически отказался. Но, насколько я потом был осведомлён, ему всё же удалось
собрать под свои знамёна четверых (он пятый) и по слухам были успехи у некоторых ЧЛЕНОВ на поприще Ка-масутры.
Одна из моих историй в этом плане довольно проста.
Однажды, ещё в шестом, Мишка заявился ко мне и, пообещав крутое порно, повёл меня на шахту Нежданная, где тогда работали и мой и его отец. На эту шахту по суб-ботам мы частенько ходили помыться в бане.
Как оказалось, через стенку от мужского отделения
было женское, о чём я и не знал даже. Михаил же, будучи
сексуально озабоченным парнишей, уже сходил в развед-ку и теперь хотел поделиться со мной своими разведдан-ными. Короче, под покровом ночи мы пришли к окошкам
женской части бани и приникли к прошкрёбанным Мишкой заранее глазкам в закрашенных белой краской стёк-лах окон. Трудно сказать, сколько длилось созерцание голых женских тел по ту сторону стёкол, но финал был
31
сногсшибательным, как говорится, в натуре. Увлечённые
зрелищем мы не услышали, как к нам подобралась здоровенная баба, одетая в одну белую сорочку и со здоровенной же палкой в руке. Слава Богу, по ходу её движения первым оказался Мишка, я же был на несколько метров подальше. Услышав истошный Михайлов вопль, я
глянул в его сторону и остолбенел: мне показалось, что на
него напало привидение! Но когда привидение жутко за-материлось женским голосом и успело треснуть Мишку
своей палкой ещё раз вдогонку, я взял свои ноги в руки и
не побежал полетел!
И, наконец, ещё одна история, где мы фигурирова-ли на пару с Мишей Яроцевичем.
Мы закончили 7-й класс и какое-то время до начала
каникул были задействованы на сельхозработах в совхозе
7. Было самое начало лета, но вода в стоячих водоёмах
уже прогрелась и мы, возвращаясь классом с полей, где
обычно занимались прополкой, заворачивали на пляж и
с удовольствием купались. В тот день мы последний раз
перед каникулами отбывали трудовую повинность на по-лях.
Назавтра начинались собственно каникулы, мы
разъезжались кто куда до осени, и Михайло предложил
замечательный план как нам незабываемо отметить
окончание 7-го, ну и всё остальное!
А решено было, что мы с ним облапаем в этот раз в
воде на пляже всех до единой наших девчат-одноклассниц! Девочки наши вообще-то только начали
формироваться, но некоторые уже были в весьма приличной форме по нашим понятиям.
Стратегия была определена, ну а тактика была проще пареной репы: один из нас, строго по очереди, объект
держит сзади, блокируя руки с ногтями на них, другой
проверяет состояние бюста и прочих интересных ему
мест. Всё происходит в воде, на глубине примерно в наш
рост. Далее объект одновременно обоими нами отпуска-32
ется, и мы уныриваем от него подальше, пытаясь сохранить инкогнито, т.е. прикидываемся валенками.
Одноклассниц в тот день на пляже набралось 7 или
8, т.е. были не все, что снами учились. Там, где мы купались, народу было кишмя и, признаться, двух трёх первых девчат мы сумели так обработать, что они не поняли, кто же это был! Но потом мы попали на Женю Авдееву, спортсменку-комсомолку! Это была крупная, рослая бас-кетболистка и я просто не смог её удержать. Она вырвалась из моих объятий в тот момент, когда Мишка как раз
шарил в её трусах, и бдительность его была притуплена.
Женя схватила его за ту самую руку, что была у неё в трусах, а хватка у неё была почти мёртвая, другой же начала
наносить удары куда попало. А попала она, и очень сильно, Мишке в ухо. Он потом жаловался, что ухо у него гу-дело до позднего вечера. Кроме уха Мишке досталось и во
много других мест, прежде чем он смог от Евгении вырваться, но самое главное, инкогнито, было утрачено, нас
раскрыли и облапанные девчонки кто, хихикая, кто, негодуя поглядывали на нас.
Тем не менее, мы продолжили исполнение проекта.
На закуску мы оставили Любу Золотову, нашу признан-ную отличницу и красавицу, да и сложена она была, по
нашим понятиям, лучше других. Все, прежде побывавшие
у нас в руках, девочки вели себя по-разному, но никто из
них не пожаловался нашей классной даме, что была с
нами, но держалась чуть в сторонке.
Люба же, к нашему изумлению, по окончании про-цедуры, разревелась как белуга и бросилась к Алле Ильиничне, рыдая на грудь. Тут и другие девчата, глядя на неё, повалили к классной, тыча в нас пальцами. Алла выдала
нам с Мишкой характерный «зырк», не обещающий ничего доброго. До конца дня было ещё далеко, и время ис-портить нам каникулы у Аллы было, чем она не замедли-ла воспользоваться. Одна из наших девушек прямо с
пляжа была откомандирована домой ко мне и к Мишке, с
целью пригласить наших родителей к Алле на собеседо-33
вание. Наши с Мишкой ноги после этого домой идти не
хотели, но рано или поздно пришлось явиться пред очи
родителей. Отца дома не оказалось, мать уже побывала в
школе, я ждал разгона, но, к великому моему удивлению, мать смеялась, вспоминая свой разговор с Аллой.
То ли Алла преподнесла всё, что случилось на пляже в комичных, а не трагичных тонах, то ли мать сама
вспомнила своё детство босоногое!
На этом я закончу о наших с Мишкой похождениях.
Не потому, что их больше не было. Были!
Но другие, которые приходят на память, мне кажут-ся менее значительными.
Итак, вернусь к более раннему периоду.
Через какое-то время как у отца появился мотоцикл
с коляской, он познакомился с одним уже довольно
древним дедом, у которого транспорта не было, зато была
деревянная лодочка, которую он держал во дворе своего
знакомого в станице Грушевская, что на берегу речки
Тузлов. Это было ехать через Новочеркасск, далее на Ростов километров 10, и ещё по просёлкам километров 6-8.
В общей сложности от дома набиралось около 65-ти км.
По тем временам и, главное, по состоянию дорог это было
расстояние. Но зато, когда добирались до места, грузили
лодку на коляску мотоцикла и приезжали, наконец, на
берег это был рыбацкий рай! Рыбка в тех местах тогда
водилась! Пустыми мы после вылазок в Грушевскую не
возвращались. Вскоре дед, владелец лодки, то ли умер, то
ли силы его истощились, он перестал ездить с нами, но
лодка поступила в полное распоряжение отца. Дядька
Миша, у которого хранилась посудина, оказался компа-нейским мужиком, они с батей неплохо поладили, и мы
довольно часто в Грушевскую наезжали.
Сосед наш, Дмитрий Иванович, усёк наши уловы и
стал напрашиваться в компаньоны. Однажды отец сдался
на его уговоры, и мы взяли его с собой. Сосед был весьма
тучным мужчиной, но в облике его, пожалуй, главной до-34
стопримечательностью были усищи. Иногда мне казалось, что усы это неотъемлемый, отдельный орган тела
деда Мити, как рука, допустим, или нога. В зависимости
от эмоций хозяина они непостижимым образом красно-речиво выражали всё: испуг, радость, настороженность, гнев и т.д.
Когда дед Митя сел в коляску мотоцикла, мне показалось, что мотоцикл крякнул под этим нехилым весом.
Потом я понял, что это крякнул батя, увидев, как выгну-лась рессора люльки.
Но не высаживать же деда, и мы поехали гораздо
медленнее, чем обычно, дабы аппарат не сломался на каком-либо ухабе.
Наконец, мы прибыли на берег. Батя тогда ловил в
тех местах только сетями. Технология лова была довольно
проста: отец из лодки ставил сети, окружая ими участок
камыша, примыкающего к берегу, мы с дедом Митей за-ходили в этот окружённый камыш, шумели в нём, бредя
по пояс в воде навстречу друг другу. Я упоминал выше о
трусах деда и, естественно, он был при них!
И вот в какой-то момент, когда мы, сходясь в камышах от разных концов сетей, оказались метрах в трёх друг
против друга, я вдруг увидел, что кончики усов деда встали торчком, выражая крайнюю изумлённость. И только