Обратно возвращались с дружественной группой также в одном вагоне. На вокзале в Москве помахали друг другу рукой и разошлись по своим домам, телефонами не обменялись. И так бы, может, никогда и не увиделись, если бы Гене позднее не пришла в голову мысль сделать на следующий год весной первопроход по реке Аксаут в Кабардино-Балкарии.
Первопроход достаточно серьёзное дело. Описания реки нет, никто из туристов там не был, никто ничего рассказать не мог. Есть ли там пороги и другие препятствия и какие они по сложности, можно было догадываться только по рельефу местности, нанесённому на географические карты, по справочным данным о расходе воды и уклону реки. Но Генке очень хотелось пройти по этой реке и самому составлять лоцию и схемы порогов. Небольшая группа у нас к весне собралась, и он поехал в городской турклуб, чтобы посмотреть карты, переснять их и всяческие справочные данные. Вернулся воодушевлённый: оказывается, там он встретил командира прошлогодней дружественной группы, с которой мы были на Риони, Сашу Громова, тот тоже собирался сходить весной куда-нибудь на Кавказ. А так как к этому моменту в его группе было только пять человек и этого было мало, они сговорились с Геной объединиться в одну и пойти на Аксаут. Гена шёл командиром. Я очень обрадовалась. Ребята были хорошие, мне они понравились ещё на Риони, было бы неплохо снова оказаться вместе.
Недавно из интереса полезла в интернет и нашла там отчёт, уже современный, о прохождении реки какой-то группой. Было приятно увидеть названия порогов, которые мы придумывали ещё тогда, в давние времена; все они сохранились. А ведь с каждым названием были свои приключения. Хотя теперь уже многое позабылось, остались в памяти только сами картины событий, которые я сейчас даже не могу привязать к названиям.
Вот одно из таких воспоминаний. Препятствие начиналось узким проходом слева по горке камней, вода с которой стремительно мчалась и упиралась в скалу, наполовину пересекавшую всю реку. Перед этой скалой нужно было резко уйти вправо, чтобы попасть уже собственно в порог. Тщательно всё разведали, прикинули линию движения, обговорили наши действия. На скалу, которая над водой возвышалась всего на полметра и издалека была не очень видна, поставили для страховки и как ориентир нашего Фиму.
Мы с Геной шли первыми, и несмотря на то что всё было понятно, на полной скорости припечатались левым бортом к скале слишком мало было места для манёвра среди камней. Ну, естественно, поток начал давить на байдарку, а мы сражались как могли, навалившись на скалу и пытаясь выравнивать борта. Ничего не получалось, медленно и печально байдарку переворачивало струёй. Над нами возвышался Фима, но нам было не до него. И вдруг он, не торопясь, просто легко поставил ногу на борт нашей байдарки, надавил на него, байдарка выпрямилась. Мы медленно протиснулись вдоль скалы, пока не обогнули её, и пошли дальше, всё закончилось благополучно. Фима был героем. Решили, что все суда так и будут проходить с помощью Фиминой ноги. Когда же шёл его экипаж Фима и Коленька Гуреев, кто-то его на этой скале заменил. Было потом желание назвать порог Фиминой Ногой, но почему-то отклонили и назвали как-то по-другому. А в моей памяти он так и называется Фиминой Ногой.
Порог Поцелуй Чаниты. Его так назвал Саша Громов после того, как его судно ЛАС (лодка авиационная спасательная надувная), на котором он шёл ещё с двумя своими ребятами, вылетел на полной скорости на огромный камень, возвышавшийся посередине реки. Они несколько мгновений постояли на нём, изображая монумент водника, потом после неимоверных усилий слезли и дошли до конца порога без приключений.
В то время всё снаряжение было самодельным. Где-то доставали специальные непромокаемые материалы, из них изготавливали бортовые мешки, куда складывали вещи и продукты, и шили гидрокостюмы. Сначала мы использовали так называемую серебрянку, а потом перешли и на другие материалы. «Серебрянка» это ткань, которая не пропускает воду и покрыта с одной стороны специальной серебряной краской. В один из дней на Аксауте с нами случилась смешная история. В долине реки туристов-водников до нашего похода ещё никто не видел, а поскольку нам приходилось просматривать практически все участки реки, рисовать схемы порогов, наносить препятствия на карту, мы часто бродили вдоль берега в том, в чём и сплавлялись, то есть в наших гидрокостюмах серебряного цвета. Я думаю, издалека мы были похожи на космонавтов, тем более что у некоторых каски были белого цвета.
В этот момент на берегу нам встретился всадник. Он сидел на прекрасном коне с расшитой сбруей и красивым седлом, был в папахе и бурке. Не помню уж, имелся ли у него кинжал на поясе, но вид был геройский. Поскольку нам ещё таких персонажей не встречалось, мы уставились на него с неподдельным интересом, разглядывая его наряд. А он, увидев нас, онемел и разинул рот. Так мы и простояли несколько минут, глядя друг на друга. Мы для него были какими-то пришельцами из космоса, а он для нас кем-то из древней истории гор. Потом очнулись, помахали друг другу руками и разошлись в разные стороны.
Как всегда, были приключения на реке. Были и оверкили, то есть перевороты судна в воде. Больше всех досталось смешанному экипажу Серёже Сухову с Аллой Шишковой, сестрой моего мужа, они умудрились за один день перевернуться три раза. После этого Алла забастовала: до конца дня шла по берегу, а Серёжа проходил пороги один. На следующий день она поуспокоилась да и сложных препятствий стало меньше, и они снова сидели в байдарке вдвоём до конца маршрута. Только мы с Геной шли уверенно впереди, без каких-либо тяжёлых последствий. Экипаж слаженный, всё получалось, появилась даже какая-то лихость, азарт от прохождения, чувство восторга. В последний день сплава, когда мы приближались к конечному пункту, долина реки расширилась, препятствия практически исчезли. В какой-то момент мы остановились на отдых не на берегу, а на каком-то галечном островке посреди реки, вышли размяться. Гена подошёл ко мне, покровительственно похлопал по плечу и сказал:
А мы с тобой всё прошли без оверкилей.
Погоди, мы ещё не доплыли.
Да что тут может быть!
Перед самым посёлком реку перегораживал подвесной деревянный мост, который в середине реки провис, почти касаясь поверхности воды; слева и справа были два прохода. Река неслась мощным быстрым потоком. Я ещё далеко от моста крикнула Генке:
Где проходим?
Да погоди ты!
Мы приближались. Я снова крикнула:
Где проходим?
Да погоди ты!
В этот момент мост настолько уже приблизился к нам, вернее мы к нему, что обсуждать было некогда. Мы летели прямо на провисшую часть. Чтобы проскочить под мостом, пришлось резко наклониться вбок. Наклонились мы оба в одну сторону. Я только почувствовала, как моё плечо зацепило снизу настил, проехала вдоль него, а затем байдарка перевернулась, и мы оказались в воде. Сразу за мостом было то самое место, куда мы должны были причалить и закончить маршрут. Мы и закончили. Мокрые насквозь, вытащили на берег байдарку, отлили из неё воду и стали распаковывать вещи, чтобы переодеться. Погода, нужно сказать, в этот день была пасмурная. И как раз в это время начал капать дождь. Ребята все постепенно причаливали и смотрели, что там с нами произошло. Я же была зла до чёртиков:
Без оверкилей прошли, без оверкилей! Вот тебе без оверкилей. Скажи сразу, сглазил!
Генка оправдывался как мог:
Мне нужно было в другую сторону отклониться, я не сообразил.
Народ веселился. Вскоре подошёл хозяин ближнего дома и пригласил нас переночевать у него, выделил комнату, где мы смогли спрятаться от дождя и просушить вещи. Вот так и закончился этот первопроход для нас с Геной «без оверкилей».
Глава четвёртая. Наш славный врач Лёша Алексеенко
Как я уже рассказывала, попала я в команду по ТВТ города Фрязино благодаря Ирине Винокуровой, которая была до меня первым номером у Гены Тупикова. Первый номер в байдарке сидящий впереди человек, сзади него сидит капитан. Команда города Фрязино была в числе лидеров Подмосковья. Здесь собрались талантливые ребята и уже применяли на трассах слаломную технику. На соревнованиях городов Московской области они часто занимали первые места и постоянно конкурировали с командой из города Орехово-Зуево. Во Фрязино я и познакомилась с Лёшкой Алексеенко, мы с ним пришли туда одновременно весной семьдесят седьмого года.
Мне нравилось ездить на тренировки и учиться. Помню, первый раз меня позвали туда в середине марта, когда снег только-только начинал таять, но уже приветливо светило солнышко. Тренировка была под каким-то мостом, где речка сильной струёй сливалась с бетонной плиты и бурлила. Я тогда уже хорошо знала теорию разложения сил, действующих на байдарку в воде, и знала, как эти силы позволяют ей двигаться и не переворачиваться. Но для меня всё равно оставалось загадкой, почему от струи нужно отклоняться и подставлять днище, а не наоборот. Ведь по логике струя, бившая в днище, должна была бы перевернуть байдарку, а получалось, что она как раз удерживает её и не даёт опрокинуться. И чем сильнее отклоняешься от потока воды, тем устойчивее становится байдарка. Стоит только попробовать выровнять её или хоть чуть-чуть наклониться в сторону идущего на тебя потока воды, как тут же оказываешься в воде и только отплёвываешься и ругаешь себя за глупость. В общем, это было смешно, интересно и азартно. Тренировки, соревнования всё это занимало весной все выходные.
Лёшка Алексеенко был тогда студентом медицинского института. Смешной, лопоухий, с круглыми очками. Он мало ещё что умел, опыта походов и соревнований у него не было.
В одни из апрельских выходных должно было состояться ралли по реке Малой Истре в Подмосковье. Снег к этому времени не совсем сошёл. Кто мог додуматься организовать ралли на этой речке, было непонятно. И в хорошее-то время её было пройти непросто через каждые двадцать-тридцать метров реку перегораживали поваленные деревья, приходилось байдарки всё время перетаскивать по берегу, а этой ранней весной по берегам ещё лежал снег, было очень холодно.
Народ обычно ралли не любил. Бестолковое это дело: техники особой показать нельзя, только скорость. Поэтому на ралли из команды выбирались, как правило, более слабые экипажи, главное участие, получить зачёт. «Зубры» считали, что их дело это сами соревнования, прохождение ворот сложной слаломной трассы, где можно было вывести команду на первое место и победить в личном зачёте.
Но в этот раз всё складывалось иначе. Погода была нерадостной, и все потихоньку стали под разными предлогами отказываться. А если не участвовать в ралли, команду могут не допустить до основных соревнований. «Зубрам» пришлось взять удар на себя. Я ничего этого не знала. Когда же в пятницу вечером добралась до клуба команды во Фрязине, то была встречена весёлыми возгласами: «А вот и второй экипаж».
Для ралли нужны были два мужских и два смешанных экипажа. Один смешанный к этому времени был Зина и Саша, одни из лидеров команды. Другого же не было, а тут пригодилась и я. Мне в капитаны дали Володю Попова, одного из наших «зубров». Пришлось ломать его мужской экипаж, потому что по этой реке я бы больше ни с кем не пошла. Остальных мужчин хватало. После всех перестановок и обсуждений мы, восемь человек, в пятницу вечером в турклубе ждали машину, которая нас должна была отвезти к старту соревнований. А машина не пришла. Не знаю, что не сработало, но команда осталась без транспорта. В результате мы, восемь человек, сидели в клубе с грузом четыре собранных байдарки, которые разбирать и складывать в чехлы никто не собирался, так как они были специально подготовлены для ралли; восемь рюкзаков; ящик с продуктами и спиртное для аварийных случаев. Сидели и не знали, что делать дальше. До поздней ночи судили-рядили и решили остаться ночевать здесь же, а на первой электричке ехать из Фрязина до Москвы, дальше от Ярославского вокзала дотащить всё снаряжение до станции «Каланчёвская» Рижского направления, благо это недалеко, прямо за Ленинградским вокзалом, и сесть в проходящую электричку до Истры там нас подобрала бы дружественная команда из Орехова-Зуева на своём транспорте. Предварительно мы, конечно, созвонились с их клубом и договорились обо всём.
Теоретически всё это было прекрасно задумано. Утром во Фрязине с погрузкой проблем не было это была конечная станция, первая электричка шла практически пустой. Байдарки заносили виртуозно, как-то боком, я даже не поняла как, и ставили прямо на спинки сидений. Без проблем и до «Каланчёвской» мы мелкими перебежками добрались. А вот посадка в проходящую электричку до Истры, да ещё заполненную пассажирами, которая стоит на станции «Каланчёвская» всего две минуты, вот это проблема! Но русский человек всё может! Нам хватило этих двух минут, чтобы занести байдарки и вещи. Вёсла засовывали через открытые окна. Сидящий в вагоне народ, увидев наш боевой настрой, тихо ретировался в другой конец, чтобы не мешать. Поехали!
Истра конечная станция, быстро эвакуироваться не нужно было. А там уже нас ждал автобус из Орехова-Зуева. Каково же было наше изумление, когда на станции мы увидели мирно сидящего на лавочке Лёшку Алексеенко, который что-то писал в тетради! Я спросила:
Ты тут откуда?
Ну у нас же ралли, а во Фрязино я вчера не успел приехать. Жду здесь какую-нибудь команду, чтобы подвезли.
А что ты пишешь?
Смотри, тут такой интересный случай!
Он стал мне показывать какие-то рентгеновские снимки:
У ребенка больные почки, такой интересный случай, смотри!
Я поразилась тогда его целеустремлённости сидеть где-то на лавочке и что-то исследовать в свой выходной перед ралли! Просто зауважала его.
Ралли должно было длиться два дня. Места в байдарке для него не было, и мы поручили ему доставить наши вещи на место ночёвки и стеречь их. Около старта стояли специальные автобусы, которые перевозили вещи к промежуточному финишу, куда мы и отправили Алексея.
Первым отчалил пробный экипаж с начальством. Мы его так за этот день больше и не увидели. Наша команда по жеребьёвке была почти в конце старта.
Чтобы не терять скорости, плыть собирались налегке, только в гидрокостюмах и спасжилетах. Питания не взяли, так как были уверены, что к обеду будем на месте. Двинулись с огромной скоростью всё-таки «зубры». День был необыкновенно холодным. Мало того, что на берегах во многих местах ещё лежал снег, так и сверху на нас начала сыпаться снежная крупа. В общем, счастливого пути! Сильные ребята, сильные экипажи, мы шли по реке весело и быстро, по крайней мере по тем отрезкам реки, где можно было разогнаться. Потом начались препятствия в виде поваленных деревьев. О боже! Чего мы только не насмотрелись! Замерзающие девочки и ребята, безнадёжно пытающиеся разжечь костёр на берегу скрюченными пальцами; байдарки, покрытые льдом, которые обессилевшие экипажи тащили волоком по снегу через поломанные деревья и кусты. Мы же мчались вперёд, слаженность команды давала о себе знать. Шли группой, не отставая друг от друга. Группой перетаскивали байдарки по берегу в обнос преграждавших путь деревьев. Но и у нас силы были не беспредельными. Время шло к обеду, а мы не очень-то много и прошли по километражу. Тут откуда ни возьмись у Саши Пчёлкина обнаружился полиэтиленовый мешочек со сказочной смесью грецких орехов и изюма, это был ударный допинг. Силы, как по волшебству, тут же прибавились, даже какое-то тепло разлилось по телу, хотя о тепле можно было только мечтать. Хорошо, что под гидрокостюмами были надеты тёплые свитера, но всё равно это не очень спасало день был холодным. Спасли нас мешочек Саши Пчёлкина и тот темп, который мы задали, не давая себе расслабиться и начать замерзать.