Простите? Такэда на мгновение потерялся. Кем укомплектован?
Срочниками, капитан, с удовольствием повторила Хунта. Стиллмановский призыв. Мальчики из народа. Ещё год назад валили деревья, рубили уголь в шахте или коровам хвосты крутили. Теперь они стоят на элеваторе главного калибра, работают в башнях или, скажем, пытаются разнообразить свой досуг, гоняя ненужную жестянку ногами между стеллажами на складе фульмината ртути.
Такэде стоило изрядных усилий сохранить подобающее капитану выражение лица, из тех, что постоянно держал на мостике в любой затруднительной ситуации теперь уже адмирал Такэхито.
Но технически борт полностью исправен, закончила Вирджиния Хунта. Его вылизывали для показухи Стиллмановской инспекционной комиссии. В медчасти по шкафам и сейфам есть то, чего я на гражданке и в контрабандной-то продаже уже год не видела.
Будем считать это отсутствием жалоб на комплектацию подотчётного вам хозяйства, невозмутимо, как ему казалось, выдавил Такэда. Что с радионавигационной частью?
С этим можно работать, Харальд Катори недовольно дёрнул щекой. Но руководством пользователя навигационного комплекса «Марк IX» в двух томах можно забить насмерть полугодовалого щенка пастушьей собаки. Мы просто не знаем, какие могут вылезти сбои у этой железяки и что на самом деле может поломаться у неё внутри.
Отличная техника, поспешил оправдать новинку Збышек. Помехоустойчивые лампы, микроприводы точного хода Её делали на той же базе, что и защищённый навигационный помощник ударной полусотни. Агрегат получился новый и немножко того секретный. Вот.
Уточните секретность. Такэда ждал уже любой подлянки, и та не замедлила последовать.
Не такой секретный, как два вагона сборных телеуправляемых мишеней для подготовки зенитных постов службы охраны аэродрома, которые хранятся за вторым палубным лифтом закутанными в парусину, ядовито пояснил Харальд Катори. Поскольку нам хотя бы позволено официально знать про их существование. Но полная документация на инновационные рабочие посты командного «острова» штатно хранится у бортового секретчика. Наш бравый молчун и его заместитель отсутствуют на этой встрече только потому, что доблестно несут службу возле бортового сейфа.
Тем не менее наш квазиесаул довольно бодро характеризует вверенную его попечению технику, демонстративно задумался вслух Такэда. Хотя по его же словам, даже чтобы прочитать её описание, требуется моё присутствие у секретчиков и письменное распоряжение о выдаче. В интересах чьей разведки служите, молодой человек?
Ну, он, конечно, секретный, Збых Кащенюк смутился, но когда разработка только начиналась, многое публиковали в «Научно-техническом экспериментаторе», «Флотском альманахе» и ну
Ну? требовательно дожал Такэда.
В «Удивительных историях», Такэда-доно. В силу молодости дипломированный квазиесаул ухитрился неподдельно покраснеть. Я не знаю, кто писал научно-популярную статью о навигации военных ракет в ближнем межпланетном пространстве для редакторского послесловия к «Войне с третьей планетой», но там даже иллюстрации с настоящими панелями девятки по всем основным индикаторам совпадают.
Наверное, какой-то демократ, с удовольствием процитировал адмирала Такэда. Ну что же, я приложу все доступные мне усилия, чтобы из порта мы вышли, ориентируясь уже не по обложке фантастического журнала. Надеюсь, у механиков порядок?
Двадцать узлов мы дадим, заверил набмех Дуллахан. Но я не рекомендую этим злоупотреблять. Чезаре начертили свою первую коробку пятнадцать лет назад, тогда ещё пятитысячником. С верфей она уходила шестёркой. А здесь сверху накинуто ещё две пятьсот, изменены обводы корпуса и режимы хода такие, какие на гражданке никому в своём уме в голову не придут. Ну и
И? подхватил капитан.
Ну и по контейнеровозам всё-таки сильно реже стреляют. Ну, до войны реже стреляли, уточнил Дуллахан. Близкий разрыв торпеды может сыграть дурную шутку с валами. До потери хода включительно. Их можно быстро заменить, когда мы доковыляем в порт, но конструктивно мы всё равно судно. Что ни делай, им мы и останемся.
А это мы ещё посмотрим, ухмыльнулся Такэда. Я утопил один мегалинкор сотником. Посмотрим, что у меня получится капитаном!
В этот момент новоиспечённый капитан искренне верил, что как-то так в его жизни всё и случится, а неприятные сюрпризы на этом кончились.
Зря.
Глава 4
По крайней мере, он смог потопить свои первые 200 тонн.
Отто Итес о таране учебной подлодкой плавучего маякаПодводник
и главное! Вы отправляетесь в свой первый боевой поход под командованием одного из лучших командиров Глубинного флота! Офицера, одним из первых добившегося результата в сто тысяч тонн! Живой легенды
Живая пока еще легенда слушала эту речь с непроницаемым лицом. Почти. Губы фрегат-капитана едва заметно подрагивали, но даже опытный чтец вряд ли сумел бы разобрать в этих движениях длинную тираду, где «выкидыш самки кальмара, натянутой кашалотом» было едва ли не самым цензурным выражением.
Впрочем, на фотографиях корреспондентов этого не должно было быть заметно.
Допущенных к мероприятию репортеров было двое. «Толстый и тонкий», как мысленно пометил их Ярослав, не потрудившись запомнить имена. «Толстый», в добротном, из довоенного еще конфедератского сукна полупальто, представлял «Имперский вестник», ежедневную тонкую и крикливую газетенку, а его худосочный и высокий коллега наоборот, был из солидного еженедельного «Обозревателя». Первый снял всего несколько кадров на малоформатную «кардонку» учитывая качество печати «Вестника», это значило, что в газете на снимке будет видно примерно ничего. Зато его коллега только и делал, что подсыпал на подставку очередную дозу флеш-порошка, тыча ею едва ли не в лицо офицерам. День был пасмурный, поэтому вспышка била по глазам не хуже кувалды, а едкий дым довершал дело. Впрочем, фон Хартманн был уверен, что слезы в итоге заретушируют. Разве что им будет посвящен отдельный пассаж о безграничной любви к отчизне, заставившей рыдать даже суровых моряков.
Наконец Юсимура закончил речь, дождался ответного «Аве, император!» и встал рядом с Ярославом. Выстроившийся на пирсе оркестр в целях секретности развернутый спинами к подлодке грянул «Мы режем волны», чем вызывал у фон Хартманна новый приступ раздражения: во-первых, этот марш давно уже считался гимном четвертой бригады мегалинкоров, а во-вторых, он в принципе не любил музыкальные произведения для валторн и тарелок.
Но зато теперь была возможность шепнуть пару слов человеку рядом.
Какого хрена ты устроил этот гребаный цирк?!
Ответ Ю-ю в общем сводился к предложению заняться извращенным сексом с акулой и морским ёжом, причем процесс описывался подробно и образно.
и того, кто это придумал. Приказ пришёл вчера утром из «Пяти крыш». Кому-то из «широких погон» захотелось устроить пропагандистское, мать его так, зрелище.
И что, вся секретность побоку?
Если бы Юсимура едва заметно вздрогнул, получив очередную вспышку магния прямо в лицо. Пока все это будет закрыто в конверт, пропечатано семью печатями с красной нитью, а затем упихано в самый дальний угол сейфа. Если вы добьетесь успехов, конверт извлекут. Если нет сам понимаешь.
Понимаю. Но ты все равно долбаный урод, Юрок. Мог бы предупредить.
О чем ты? не понял Ю-ю.
Это же дети! Твою мать, дети
Во-первых, тут все совершеннолетние, переждав очередную вспышку магниевой смеси, злым шепотом отозвался Юсимура. И все добровольцы. Во-вторых, ты же читал экстракт из их личных дел.
Там возраст был вымаран. И ни хрена они не выглядят на шестнадцатилетних. Кроме пары кобыл.
При отборе учитывался фактор компактности.
На радиомачте вместо локатора вертел я ваш «фактор компактности». Это даже не детский сад. Это, бдь, ясельная группа. Экипаж садовых гномиков.
Это твой шанс вернуться на глубину, командир.
Фон Хартманн уже набрал воздух, чтобы объяснить Ю-ю, куда следует засунуть подобные шансы, но тут оркестр замолчал. Теперь настала очередь говорить командующему базой старый морской лев, адмирал авангарда, золотые погоны, седина на всю бороду и, по слухам, трое любовниц, кто не хуже корабельных помп отсасывали большую часть «левых» доходов командующего на хлопотливом, но прибыльном посту. Поглядев на нервно дергающийся левый глаз адмирала, Ярослав решил, что слухи вполне достоверны. Нервный тик в полный рост, еще пяток месяцев такой суеты и адмирал точно куда-нибудь уедет: или в тихий дом с пробковыми стенами или в другое заведение, если ревизоры заглянут к нему раньше санитаров. Но пока еще старый лев держался, умело жонглируя «испепеляющей ненавистью к врагу» и прочими «разящими молниями гнева Империи».
Все это фон Хартманн слышал, как сквозь ватные вставки глухо и словно бы издалека. Он стоял, держась за ограждение мостика, и смотрел на свой экипаж. Чуть больше полусотни матросов и офицеров в мешковатой, плохо подогнанной сами, что ли, ушивать пытались?! парадной форме.
Их привезли всего два часа назад, в закрытых грузовиках, словно каких-то арестантов. Наверное, в каком-то смысле так оно и было. Раньше от одной идеи выходить в океан с новым экипажем, увидевшим свою новую лодку за несколько часов перед отплытием, Ярослав бы взорвался не хуже торпеды и проломил бы двери до командира бригады, а если потребуется до самого Большого Папы, командующего Глубинным флотом. Но это было раньше, и к тому же Папа наверняка в курсе всей этой затеи, такая бурная деятельность мимо него пройти не могла И раз он эту кучу дерьма не затоптал в донный ил еще в зародыше, то развивать эту мысль дальше фон Хартманн сознательно не стал. Даже у пропащего человека должны быть в душе какие-то якоря. Если начинать думать, что и Папа уже не тот проще уж сразу прыгнуть с мостика вниз головой. Ну его к морскому чёрту. Если верить Побейзайчику ну и этому хлыщу, технику-лейтенанту, подводная лодка к выходу готова. То есть вроде не должна утопнуть сразу за буйками. А переход на базу «Две сестры» это больше скучно, чем опасно. Она даже не передовая база, там и бомбежки конфедератских дальневысотников, это хоть какое-то развлечение и повод для пари попадут они на этой неделе в остров хоть одной бомбой или нет?
К ветру и соленым брызгам добавился мелкий дождь, явно пришедшийся не по вкусу очередному оратору подпоясанному красным с золотой бахромой кушаком типу из политкомиссариата флота. С опаской поглядев на низкие свинцовые тучи, тот скомкал окончание речи, а затем почти бегом перебрался с подводной лодки на пирс, где уже выстроились ординарцы с заботливо распахнутыми зонтами. За ним с мостика потянулись остальные высокие гости. Последним к трапу подошёл Ю-ю, оглянулся, придерживая рукой меч, словно что-то хотел сказать напоследок или ждал, что Ярослав скажет ему. Но фон Хартманн молчал, и Ю-ю, отпустив рукоять, начал спускаться вниз.
Надо было начинать отдавать приказы, но кроме «открыть на хрен кингстоны», никаких других мыслей в голове фрегат-капитана флота не имелось. Да и топиться здесь бесполезно, поднимут и восстановят за пару недель. Вот если при выходе за крепостное заграждение свернуть с протраленного фарватера, тогда да. Но там и для этих малявок шанс на спасение будет минимален. Вряд ли они все даже плавать умеют, а вода сейчас уже осенняя, холодная.
Вахтенный офицер начал Ярослав и осекся, увидев, как в замешательстве переглянулись две офицерши. Кандидатка в командиры 1 и кандидатка в командиры 2. До этого момента они смотрели на Хана Глубины как на небожителя, спустившегося на мостик подводной лодки прямиком из райских кущей. А вот сейчас во взглядах явственно читалась растерянность. Кто сейчас на вахте?
Мы еще не составили
Мы думали, что вы
Если бы это происходило не на мостике отправляющейся в первый боевой поход подводной лодки, фон Хартманн обязательно начал бы ржать, как пьяный морской конь. Увы, сейчас ему было не до смеха. Теперь эти две новоиспеченные лейтенантши флота были его проблемой. Поправка проблемами. Двумя из полусотни.
Герда Васильева-Неринг и Анна-Мария Тер-Симонян. Дочка рыбака из забытой правительственными чиновниками северной деревушки, непонятно как вообще сдавшая экзамен за среднюю школу. А уж как она попала во Вторую академию чудо из чудес, хоть в старых богов начинай верить, не сходя с места. Даже с поправкой, что Вторая академия до войны готовила кадры для торгового флота и подняться выше шлюп-лейтенанта её выпускникам без переаттестации не светило а говоря по-совести, вообще не светило. И внебрачный потомок генерала Тер-Симоняна, признанная отцом, но без права наследования. Отличницы, в неблагонадёжных связях и высказываниях не замечены Высший балл на выпускных экзаменах.
Обе наверняка спят и видят себя на мостике подводной лодки в роли командира. Но их две, а лодка одна.
Вы, палец Ярослава почти уперся в левую грудь кандидатки номер 1, одну из немногих, достойных упоминания В том смысле, что где-то в припортовом кабаке, после штофа клюквенной и в сильным задымлении, к лейтенанту Неринг можно было начать клеиться, не пугая себя статьей за растление малолетних. Остаетесь на мостике и руководите выходом в море. А вы, под грозным командирским взглядом кандидатка в командиры 2 стала еще меньше, спускаетесь вниз и составляете вахтенное расписание. Для всего экипажа. У вас два часа. Действуйте.
В другой момент наблюдать за гаммой чувств на личиках офицерш было забавно. Вспыхнули розовым обе первая от гордости, тут же сменившейся тревогой, когда запоздало пришло понимание ответственности, а вторая от обиды. Как же, первый выход, а её посылают вниз, заниматься презренной бумажной работой, пфе. Интересно, сообразит, что у неё появился шанс загнать соперницу на все «волчьи» вахты или нет?
Экипажу занять места! Убрать сходни! Отдать носовые и кормовые! Отдать швартовы! Самый малый вперед! Руль лево на пять.
Фон Хартманн скорее ощутил, чем услышал, как провернулись, просыпаясь от спячки, винты. Да, точно, шума почти не было даже сейчас, в надводном положении на электродвигателях лодка начала двигаться беззвучно, самым громким звуком был плеск волн о корпус. Лишь начавшая уменьшаться толпа на пирсе показывала, что подводная лодка идет вперед, набирая скорость
Еще несколько часов, тоскливо подумал Ярослав. Пока выйдем за минное заграждение и распрощаемся с эскортом а там уже можно будет и погрузиться. Там, внизу, все станет проще и понятней. Глубина примет всех.
* * *
Признаться честно, ответственность за баллистический компьютер батареи главного калибра и огневую подготовку личного состава в годы войны на боевом дежурстве определённо не то занятие, которым стоит жить. Но это всё же лучше, чем зарабатывать на жизнь так называемым «честным трудом».
Артиллерийского главного поста набольший вычислитель Лайл Энсон ХунтаКапитан Такэда
На третий день в должности Такэда был готов хоть провыть брачный клич морского слона в голос если бы это хоть как-то помогло. Он сутки напролёт знакомился и с бортом, и с экипажем, и от всех этих людей голова уже просто шла кругом.