Лётный курень. Воздушного снабжения и обслуживания голова. Связисты. Палубная сотня. Тактического и операционного куреня операторы. Лётной безопасности уряд. Всё это новопроизведённый в чин капитан Такэда представлял на личном опыте. Хотя бы как лётчик. Но дальше начинались проблемы.
В хозяйстве механиков и артиллеристов Такэда разбирался в самых общих чертах. Томики на полке капитанской библиотечки радовали и удручали его одновременно. Радовали наличием, удручали объёмом. Но за ними для Такэды начинался сущий кошмар.
Административный курень борта! Старший экономист судна! Счётного уряда голова! С попом и его храмовыми мусумэ хотя бы стаканчик вина для праздничных возлияний пропустить вышло, как-никак благословение на должность повод веский. А вот от счетоводов Такэда вышел с распухшей от цифр и трубочного дыма головой.
У него даже времени лично облетать хотя бы один новый самолёт и то не отыскалось! Новьё от «В-Д Эйр Кантай», премиум-сборка довоенного уровня, в кабинах пахло как в хорошей машине из тех, что сам Такэда видел только уже флотским офицером и не как пассажир, а на тех выставках, где достаточно прилично одетым посетителям милостиво дозволяют посидеть в салоне пару минут. У Айвена осталось полное ощущение, что за фарш кабин отвечал тот же отдел, что и спроектировал легендарную «Верзохина-Лада».
Поэтому капитан Такэда стоял на мостике и тоскливо наблюдал за окончанием погрузки с безопасного расстояния. Оттуда, где получалось хоть как-то разделить себя-лётчика и новую технику борта под командованием себя-капитана.
Закончится вся эта война, пообещал он в пустоту, куплю три списанных «казачка», лично руками соберу из них один и буду летать в своё удовольствие.
Если кто-то из смены на мостике по этому поводу что-то и подумал, они благоразумно оставили комментарии при себе.
А это что ещё такое? Внимание Такэды привлёк человек на палубе. Благообразный мужчина в строгом, как у дворецкого, чёрном костюме, дорогущих лакированных ботинках, при шляпе-котелке и с матово-чёрным же кожаным саквояжем в руках шёл по загруженной лётной палубе. Суету палубных команд, провоз самолётов к лифтам ангарной палубы и рабочий шум он игнорировал с поистине аристократическим пренебрежением.
Роберт-сан, это кто-то из ваших? безнадёжно поинтересовался капитан. Он уже заранее подозревал, что ответ ему не понравится.
Как вы знаете, наш контракт подразумевает соблюдение командной вертикали, ответил частник. Так что нет, Такэда-доно. Мы бы оповестили заранее.
Ну, знаете ли! Такэда раздражённо схватился за телефон.
У вас там на палубе шатается какой-то Айвен запнулся, проглотив неподобающие командиру слова, посторонний! Сюда его. И если окажется, что он тут не по делу, всем, кто его пропустил на палубу, сутки ареста и выговор с занесением!
В обрамлении пары матросов при оружии новый гость ухитрялся выглядеть не подконвойным, а отцом двух скудоумных недорослей, которому приходится объясняться на кругу, почему их пули отыскали в резном коньке чужого амбара.
Капитан-доно, гость невозмутимо приподнял котелок. Разрешите представиться. Калеб Эффиндопуло. Я прибыл ознакомиться с будущим местом работы заранее. Извините за столь поздний визит. Его время, к сожалению, целиком продиктовано окном исполнения моих основных рабочих обязанностей.
Мы кого-то ждём? поинтересовался в пустоту Такэда.
Нет, Айвен Иванович, дежурный торопливо зашелестел журналом. В списках не значится.
За спиной Такэды кто-то приглушённо давился смехом в кулак. Он ещё недостаточно хорошо различал своих подчинённых на слух, и те не стеснялись этим пользоваться.
Тогда какого слона морского его пустили на борт? раздражённо спросил Такэда.
Я воспользовался личным обаянием и убедительностью, капитан-доно, человек с противоречащей любому здравому смыслу фамилией Эффиндопуло позволил себе улыбнуться. Кроме того, я семь лет прослужил в сэнгуне, откуда и заступил на свою нынешнюю работу. Ей и намерен отдать себя до конца дней.
И работа эта?.. уточнил капитан.
Фамильный дворецкий семейства Тояма, подтвердил его страхи Калеб. Прибыл лично проследить за размещением и обустройством моих подопечных. Капитан-доно, скажите, у вас тут всегда настолько шумно? Боюсь, юным леди понадобятся должным образом звукоизолированные номера.
Фамильный кто? раздражённо переспросил Такэда. Стоп. Кому понадобятся?
Дворецкий, капитан-доно, с удовольствием повторил Калеб Эффиндопуло. Анна и Юнона Тояма прибывают к вам на борт сегодня для несения тягот и лишений исполнения патриотического долга перед Конфедерацией. Моя задача облегчить их тяготы и приуменьшить лишения. Прошу выделить мне для этого обустроенные должным образом помещения.
Капитан раздражённо обернулся к дежурному.
Сегодня только лётчики ударной полусотни, Айвен Иванович, немедленно уточнил тот.
Юные леди очень талантливые, капитан-доно, добрым, как у врача-нарколога, голосом подтвердил опасения Такэды Калеб Эффиндопуло. Они прекрасно держатся в небе. А я просто сохраню им ту малость бытового уюта, который для них привычен.
Вон отсюда! недовольно потребовал Такэда. Нас могли обозвать судном, но круизным лайнером от этого мы не стали! И если две резвые девицы как-то пролезли в списочный реестр полусотни, они всё равно будут спать в общих кубриках на равных правах с остальными! И уж совершенно точно без дворецкого, без горничной и без куафёра!
Вы безжалостны, капитан, улыбнулся Эффиндопуло. Я надеялся, что прямое решение вопроса окажется самым честным и быстрым.
Мы идём в бой, отрезал Такэда. На борту не место гражданским лицам!
На борту их триста шестьдесят три человека, капитан-доно, напомнил Эффиндопуло. Включая женщин и храмовых, гм, девиц. Со мной будет триста шестьдесят четыре. Поймите меня хотя бы как аристократ.
А я не аристократ, ядовито откликнулся Такэда. Папа инженер. Мама доктор. Произведён в личное достоинство за магический талант и лётные заслуги. С правом наследования за боевые. А кубрик со мной ещё с учебки делил потомок отцов нации, Ди МакХэмилл. Так что нет, тяготы и лишения двух призовых кобылиц, не способных без участия горничной даже подтереться, мне точно не понять.
Может быть, некий компромисс Договорить Эффиндопуло не успел.
Айвен Иванович, вы должны это увидеть, прервал его дежурный. Срочно.
Да какого ежа морского? Такэда изумлённо опустил глаза на причал. Там, один за другим, выходили, плавно и тяжеловесно, словно мегалинкоры на параде, огромные дорогие автомобили. На десятом Такэда потерял им счёт.
А вот, собственно, и они, с удовольствием прокомментировал Эффиндопуло. Вон та пара форсированных шестиколёсных «Джурай-Эсквайр», чёрная и белая. Это машины юных леди. И вся остальная ваша ударная полусотня, капитан.
Водитель. Охранник. Пассажир. Такэда зачарованно следил, как из машин, явно по старшинству, появляются люди в форме, до боли ему знакомой. Затем чуть в стороне начали вставать первые автобусы и целая армия обслуги принялась выгружать на асфальт увесистые чемоданы багажа.
Этого под конвоем на берег! потребовал Такэда, недовольно всосал через сжатые зубы воздух и продолжил: Трапы перекрыть. Дежурного профоса и десяток на причал. На борт не пускать никого. Исполнять немедленно!
К моменту его спуска на причал шумная толпа уже поделилась на более или менее узнаваемые звенья лётчиков и шумные бесформенные кучки гражданских с чемоданами, саквояжами и баулами за ними.
Капитан Такэда! Ударная полусотня бортовой флайт-станицы ВАС-61 «Кайзер-бэй» докладывает о прибытии на место прохождения службы! Патент-лейтенант Газель Стиллман доклад окончила! Черноглазая, темноволосая и удивительно знакомая на вид юная девчонка, явно рисуясь, ткнула кулаком в левую грудь и отмахнулась им в чётком воинском салюте.
«В отца пошла», мысленно усмехнулся Такэда и продолжил, уже вслух:
Полусотня это хорошо. Но хотелось бы подробностей о том усиленном подштанных дел батальоне, что вы сюда притащили за компанию.
Ну, у вас же судно, капитан? смущённо улыбнулась дочка ответственного администратора Конфедерации. Мы понимаем, что война требует экономии, но хотя бы пара горничных и дворецкий или повар на каждое звено
Так. Айвен снова охватил взглядом ромальский балаган на причале, развернулся к дежурному профосу и приказал: Всех посторонних с причала долой. На борт только лётный состав, и только согласно письменному списку. Лишние чемоданы пусть везут домой, у нас тут не барахолка. Лётной группе разрешить поднимать на борт ровно сколько могут унести. Сами! Узнаю, что кто-то помог закатаю под бессрочный арест!
Развернулся и ушёл.
С высоты мостика цепочка лётчиц на палубе напоминала гусеницу. Беременную гусеницу. Очень сильно беременную гусеницу. Бросить чемоданы девчонки не пожелали.
Такэда покосился на пирамиды остального барахла на причале и болезненно остро понял, что любое требование пересмотреть и выбросить остаток поднимет такой аристократический скандал, какой ему просто не по гонору. Ни в этой жизни, ни в следующей, ни в десятке за ними.
Командир ВАС-62 Даллен МакХэмилл на связи, дежурный переключил вызов на рабочее место Такэды.
Ну как, чудище? поинтересовался Даллен через плохо сдерживаемый смех. Познакомился уже с подчинёнными?
Тебе честно или смягчить? огрызнулся Такэда.
Ни в коем случае, Иваныч, МакХэмилл уже смеялся в открытую. Гордись, мы тебе с адмиралом личным произволом отдали Газель Стиллман. Полдня сидели вдвоём, считали, как их всех раскидать, чтобы борт по среднему гонору не получалось задвигать в снабжении ниже тяжёлого крейсера. У себя, получается, мы с ним за девчонок отдуваемся. А тебе, считай, повезло.
Погоди, у Такэды сел голос. Они что, все девчонки? Поголовно?
А ты не рассмотрел? МакХэмилл бессовестно заржал. Да. Причём из таких семей, что мне уже заранее хочется увидеть лицо того смертника, кто попробует нас чего-то лишить под тем смехотворным предлогом, что мы не корабли, а суда.
Донеси, пожалуйста, до адмирала мысль, что я в бешенстве, попросил Такэда. Вежливо, как там у вас бла-агородных водится. Без урона чести и достоинству. И отдельно уточни, что, когда мне обещали золотые кадры, я не думал, что они вдруг окажутся настолько золотыми.
Ну, это уже как работать будем, посерьёзнел в трубке голос МакХэмилла. Наш с тобой уровень чутья демонстрируют шестеро, натаскиванию подлежат как минимум четырнадцать. Время слетаться и провести часть предварительных испытаний на перегоне точно отыщется. Тем более что всякой базовой ерунде их можно уже не учить. Я думаю, ради такого можно и примириться с некоторыми мелкими причудами экипажа.
Мелкими зачарованно повторил Такэда.
Скажи честно, Иваныч, а ты меня в Академии на первом курсе помнишь? вкрадчиво поинтересовался МакХэмилл.
Не особо, признался Такэда. Память милостиво изгладила эти травматические воспоминания.
Ну вот и освежишь, хохотнул МакХэмилл. Удачи с новыми подопечными тебе!
Удачи! передразнил Такэда. А как насчёт терпения?
А терпение понадобится мне, ангельским тоном откликнулся МакХэмилл. Выслушивать твои жалобы на их поведение каждый раз, когда ты выходишь на связь.
И повесил трубку.
Подлец.
Глава 5
Дом за миллион долларов, а крыша протекает
Неизвестный матрос о своей новой подводной лодкеПодводник
На пуфике четко виднелись шерстяные волоски. Серые и черные на розовом. Фон Хартманн уже в третий раз подумал: сложно представить себе нечто более неуместное на подводной лодке, чем вот это плюшевое, розовое, непонятно как и когда попавшее на центральный пост.
Простите, фрегат-капитан, навигатор заметила взгляд Ярослава, но совершенно неправильно истолковала его причину. Мы не заметили его вовремя и опять не поймали, к сожалению.
«К счастью для себя», мысленно поправил её фон Хартманн, вспомнив единственный раз, когда видел кота на руках. Точнее, на здоровенных ручищах главного боцмана Побейзайчика.
«Не хочет лодку бросать, вздохнул моряк и погладил вздыбленную шерсть кота. На лодке выжил, на лодке и помрёт. Сбереги мне его, командир».
Следует говорить: «виновата, фрегат-капитан флота!» тут же одернула навигаторшу Анна-Мария.
Следует, но не обязательно. Фон Хартманн плюхнулся на пуфик и с наслаждением вытянул ноги в проход. Пока она будет произносить все положенное, нас три раза утопят. А кота вы все равно не поймаете.
Но почему?
Мы же просто накормить его хотели, молока развели печально сказала навигатор и, спохватившись, добавила: Фрегат-капитан флота. А он только зашипел из-за труб словно мы мы оккупанты из Конфедерации, вот!
Он воспринимает вас именно как оккупантов, мичман Верзохина, сказал Ярослав, глядя на висевшую напротив его места «Таблицу 3 Условные звуковые сигналы при выходе из подводной лодки шлюзованием». Даже не знай он её наизусть еще с учебки, наверняка бы выучил за последние три часа. С его точки зрения вы и есть оккупант. Вы успешно выжили с лодки всех его друзей, тех, кто его вырастил. Их тут больше нет. Вы есть. От вас даже пахнет не так.
Я-ясно фрегат-капитан флота.
Фон Хартманн закрыл глаза. Какая-нибудь возвышенная натура могла бы сказать, что Ярослав пытается насладиться тишиной и покоем, но вряд ли осмелилась бы сказать это вслух сумей фрегат-капитан расслышать подобное утверждение сквозь грохот дизелей, он бы мог и снизойти до рукоприкладства прямо на боевом посту. Впрочем, долго вслушиваться в нормальный рабочий шум фон Хартманну тоже не пришлось с кормы донеслись звон, грохот, вкусный запах и сдавленные проклятья.
Кажется, не открывая глаз, пробормотал Ярослав, на обед у нас лапша с бараниной была?
Анна-Мария, отчего-то побледнев, бросилась в сторону камбуза, после чего проклятья сменились на короткий придушенный взвизг, а затем на строго-угрожающее «бу-бу-бу».
Небольшое происшествие на камбузе. Хотя лейтенант слегка запыхалась, доклад звучал вполне отчетливо. Последствия уже устраняются. Кок приносит свои глубочайшие извинения, но ужин для офицерского состава немного задержится.
Если она снова кастрюлю не уронит, фыркнула рулевая и тут же замерла в уставной стойке под испепеляющим взглядом Анны-Марии.
А при такой качке запросто может и уронить, закончил фразу фон Хартманн. Вот что давайте-ка проверим нашу электрику. Погружение на пятьдесят саженей. Командуйте, лейтенант.
Он снова закрыл глаза и, чуть откинувшись назад насколько позволяли вентили за спиной, скрестил руки на груди.
Может, девчонке станет чуть проще при мысли, что командир хотя бы не смотрит за каждым её движением. Или наоборот?
Приготовиться к погружению!
На старой подводной лодке Ярослава каждый отсек докладывал о готовности по внутренней связи, голосом. У «Юного имперца» конструкторы усовершенствовали процесс теперь старшему отсека достаточно было перекинуть рычажок, и перед вахтенным офицером загоралась зеленая лампочка, сопровождаемая короткой трелью. Как относиться к этому новшеству, фон Хартманн пока не знал. С одной стороны, вроде бы действительно экономятся драгоценные секунды при погружении. С другой еще один пучок проводов и лишнее табло в центральном посту.