Ты пришел от Бранна, послышался телепатический голос.
Миллер быстро огляделся. Никого.
Нет! почти машинально ответил он вслух, и воздух содрогнулся от резкого звука.
Миллер даже толком не понял, почему так сказал. Бранн что-то говорил о войне
Не лги, холодно потребовал голос. Я вижу на тебе пыль с горы Бранна. Думаешь, мы не в состоянии распознавать столь простые вещи? Она осыпается с тебя, будто крупицы пурпурного света. Ты пришел от Бранна. Ты шпион?
Меня послала Ци, сказал Миллер. Отведи меня к Орелле.
С тобой говорит Орелла, бесстрастно произнес телепатический голос. Сестра меня любит, но Ци не из тех женщин, которым можно доверять. Никому с горы Бранна нельзя доверять, иначе он не был бы с Бранном. Ци отказывает в праве на существование всему, что ей не по нраву. Что тебе нужно?
Миллер колебался, глядя на стену, с которой на него смотрели ничего не выражающие глаза машин? «Сила, хотел он сказать. Дай мне источник этой Силы, и я уйду». Но он молчал, помня предостережение Ци.
Он все еще не знал, кому и до какой степени можно верить, но стремление разобраться во всем самому, прежде чем предпринимать какие-либо шаги, было его второй натурой. Орелла не прочтет его мысли Ци сказала, что это стало невозможным, как только он начал осваивать телепатическое общение. Значит, необходимо отвечать правильно. Пока ему это удается, он в относительной безопасности.
Я пришел извне, неуверенно сказал Миллер, решив, что осторожность будет для него лучшей защитой, пока он не выяснит, что здесь происходит. Возможно, даже есть смысл переигрывать, изображая чрезмерное удивление и растерянность. Ци сказала, что ты поможешь мне освоиться в этом мире.
Бестелесный голос задумчиво ответил:
Мне кажется, это ложь. Впрочем ты же не станешь возражать против обыска? Лишь убедившись, что ты не вооружен, мы сможем тебя впустить.
Что он мог, кроме как согласиться? Миллер вспомнил, как Ци надевала часы ему на запястье. Но, по ее словам, часы служат лишь для связи, и она наверняка знала о возможном обыске. Ци не могла снабдить Миллера ничем таким, что выдало бы его при первой же проверке. Или все же могла? То, что он сейчас услышал о Ци, отнюдь не добавляет к ней доверия.
Ищите, раз нужно, сказал он.
В комнате стало темно. Миллер заморгал головокружение, которого он не испытывал в полете, безжалостно взялось за него сейчас, когда он стоял на твердом полу. Казалось, его затягивает некий водоворот, увлекает в разверзшуюся под ногами бездну, во всепоглощающую тьму
Вдруг вспыхнул свет холодное, пронизывающее голубое сияние. От него Миллеру стало не по себе, будто его окатили ледяной водой. Опустив глаза, он с ужасом увидел собственную кровь, текущую по прозрачным жилам, и кости, отчетливо белеющие среди мышц, которые зашевелились, когда он наклонился, чтобы присмотреться.
Свет снова погас. Исчез водоворот тьмы. И Миллер ощутил, как во всем теле происходит не поддающаяся описанию перемена, многочисленные непостижимые процессы, которые продлились лишь один миг.
Потом все вернулось в норму, атомы расположились в прежнем порядке, и он снова стал таким, как прежде, обычным человеком.
Это было жуткое ощущение. Миллер все еще не понимал, насколько он уже изменился, какие новые, безымянные способности открываются в нем, раздвигая все мыслимые горизонты. Сейчас же казалось, будто он ослеп и оглох. Хуже того как будто сама смерть наложила на него проклятие. Миллер закрыл глаза и перестал дышать.
Он снова почувствовал происходящую внутри его перемену, словно сдвинулись со своих мест мириады составлявших его атомов. Затем опять стал единым целым.
И снова в темноте закружился ревущий водоворот. Но вот темнота рассеялась, и он обнаружил, что стоит возле насыпи, густо усаженной желтыми цветами и накрытой стеклянным сводом. Пол был выложен разноцветными блестящими плитами, пружинившими под ногами. Насыпь, похоже, была настоящей, земляной, а вот цветочный покров мог быть искусной имитацией, поскольку одновременно являлся чем-то вроде восточного ковра.
На этом «ковре» лежала женщина. Миллер не сомневался, что это Орелла. Он чувствовал, хотя и не мог объяснить как, ее телепатическое излучение, столь же индивидуальное, как и личность. Она была прекрасна как и все в этом мире.
В ее чертах наблюдалось определенное сходство с Ци, но одета она была не столь экстравагантно. Изящная фигура была облачена в похожую на светлый атлас ткань, закрывавшую тело до запястий и лодыжек и сбегавшую мягкими длинными волнами на цветы, на которых Орелла лежала. Она лениво срывала их и мяла лепестки в пальцах.
Что ж, добро пожаловать, чуть ли не с неохотой сказала она, глядя на Миллера с кривоватой улыбкой. Оружия мы не нашли, хоть и обыскали тебя аж до протонной структуры. Честно говоря, у нас нет никаких причин тебе доверять. Но Ци наверняка прислала тебя сюда неспроста, и сдается мне, что будет безопаснее не мешать пока ее планам, не подталкивать ее к более тонким действиям. Будь уверен, за тобой наблюдают, друг мой. Подумай хорошенько, прежде чем что-либо предпринять.
Вряд ли я смогу что-либо предпринять, усмехнулся Миллер. Судя по тому, что я здесь видел, я совершенно беспомощен. Вы обладаете такими же способностями, как и Ци? Сколько вас здесь? И чем занимаетесь?
Орелла пожала плечами:
Мы не привыкли спешить. Естественно, нам хватает времени на все, что мы считаем нужным сделать. Вашей же расе его недостает даже здесь. Я понимаю твое любопытство, и я его удовлетворю. Да, тут все обладают сверхспособностями, хотя, естественно, у некоторых они сильнее, чем у других. Немалую роль в этом играет телепатия и другие факторы.
У вашей расы сверхспособности врожденные? Но как насчет меня? Я ведь не из вашего народа.
Миллион лет назад, медленно проговорила Орелла, твои предки тоже обладали такими способностями. С тех пор твой народ деградировал. Требуется вечность, чтобы достичь уровня таких великих цивилизаций, как Атлантида и Му, и еще больший срок для того, чтобы раса вновь обрела то, что потеряла. Лишь здесь, в потаенных горах, мы сохранили силу древних культур.
Но что случилось с ними? спросил Миллер.
О, обычная история. Люди получили оружие, которое не готовы были использовать. В те времена попытайся это понять сама атомная структура мира была иной. Ты знаешь об этом? О том, что атом может меняться?
Да, знаю, мрачно ответил Миллер. Если меняются электроны или ядро, меняется и сам элемент.
Верно, подтвердила Орелла. Именно это и случилось. Вся земля теперь уныла и мертва. Только здесь по сей день сохранилась древняя разновидность материи. Она испускает особое излучение, благодаря которому мы рождаемся и живем такими, какие мы есть. В Атлантиде однажды провели эксперимент над структурой атомного ядра и ее трансмутацией.
У нас теперь есть атомная энергия, сказал Миллер.
Вы в самом начале пути. Пройдет долгое, очень долгое время, прежде чем ваша культура достигнет высоты, на которую некогда поднялась Атлантида. Прежде всего вы должны изменить структуру своего мира! И лишь когда изменитесь сами, вызванная излучением мутация даст вам способности, которые были потеряны тысячи лет назад, когда мир был ввергнут в войну. Пожар, охвативший саму материю, пронесся по всей планете, превращая блистающие города в унылую пустыню. Именно тогда люди утратили с таким трудом обретенные способности. Но их семена остались в телах людей в виде рецессивных генов. Здесь, в горах, рецессивное на какое-то время может стать доминантным. Конечно, оно нестабильно
Значит я такой же, как и вы? Ци говорила, но я не мог поверить. Я в каком-то смысле сверхчеловек?
Каждый дар имеет свою цену, загадочно сказала Орелла. Здесь хватает красоты, но и кошмара в достатке. Ты наверняка заметил, что смотришь на мир более ясными глазами глазами разума.
Да, кивнул Миллер, я заметил. Все вокруг словно светится.
Было бы неплохо, если бы ты помнил о своем собственном мире, помолчав, произнесла Орелла с беспокойством в голосе. Твоя атомная структура изменилась, но такое может случиться лишь однажды.
Вдруг перед ними появился мужчина, который прошел сквозь стеклянную стену, растаявшую при его приближении и снова затвердевшую за спиной. Он выглядел не старше, чем Орелла, загорелый, улыбающийся, с гладко зачесанными волосами. Но его серые глаза были глазами старика, в которых клубился туман бесчисленных столетий.
Глава 4. Бомба
Орелла начал незнакомец, но увидел Миллера и ошеломленно замолчал. Этот человек неуверенно проговорил он. Я знаю его, Орелла? Он бывал здесь раньше? Или
Внезапно туманная пелена спала с его глаз, и он уже больше не походил на старика. В нем чувствовалась решительность и уверенность в себе.
Я его знаю! хрипло сказал вновь прибывший. Видел его лицо в Бассейне времени. И это означало опасность. Но сходство было столь отдаленным, что Короче, я выбросил это из головы. Просто не мог поверить.
В чем состоит опасность? Орелла тревожно подалась вперед, и ее атласная юбка мягко зашуршала по цветам.
Мужчина покачал головой:
Ты видела Бассейн времени, девочка. Существует так много вариантов будущего поди угадай, какой пузырь, прежде чем лопнуть, вынес на поверхность лицо этого человека. Но угроза есть, я знаю.
Одновременно повернувшись, они посмотрели на Миллера. Взгляд у обоих был настороженный и задумчивый; бросались в глаза и другие черты сходства. Он предположил, что это близкие родственники, причем оба в родстве с Ци, которой ни один из них не доверяет.
Если вы умеете читать будущее, быстро заговорил он, то должны знать, что я не из тех, кто нарушает свои обещания. И клянусь, я не намерен причинить вред.
Мужчина раздраженно махнул рукой:
Будущее никогда не бывает столь ясным. Время не знает слова «неизбежно» только «возможно».
Его прислала Ци, сказала Орелла. У нее наверняка есть на то причины.
Она послала меня из-за Бранна, заявил Миллер.
Оба его собеседника кивнули.
Что ж, сказала Орелла, возможно, иногда ей хочется спасти кого-нибудь из жертв Бранна. А порой мне кажется, что она помогает в скажем так, экспериментах над теми, кто попадает ему в руки. Ей хочется, чтобы мы считали, будто ею движут исключительно капризы. Но мы знаем, что́ на самом деле стоит за всеми ее поступками. Мы Льези и я знаем.
Она мрачно улыбнулась стоявшему рядом мужчине.
Ей нужна Сила, сказал человек по имени Льези.
«Мне тоже», подумал Миллер, но вслух с невинным видом спросил:
Сила?
Льези кивнул, изучая Миллера так, словно глядел сквозь туман столетий.
Это игрушка, которую сделали когда-то мы с братом и которая стала чем-то намного большим, нежели игрушкой, еще до того, как мы ее закончили. Теперь Ци заявляет права на долю сокровища ее отца. Они обе дети моего брата, но порой мне кажется, что в жилах Ци нет моей крови.
Нет, Льези, сказала Орелла, она просто слаба. Если бы Бранн полностью не подчинил ее себе
Она бы беспрепятственно получила свое наследство. Но мы знаем, что дать ей то, что она просит, означает отдать его прямо в руки Бранна. И тогда придет конец этому замку и всем, кто здесь живет.
Кто такой Бранн? раздраженно спросил Миллер. Я столько уже о нем слышал, и даже слышал его голос. Но я никогда его не видел. Как он выглядит?
Орелла покачала головой. Маленькие колокольчики в ее ушах зазвенели в такт движению, и даже этот звук показался невероятно прекрасным Миллеру, новые чувства которого становились все более острыми.
Никто, кроме Ци, не видел его, сказала она. Никто, кроме Ци, не может рассказать тебе, какой он. Он принимает своих друзей либо в темноте, либо говорит с ними из-за портьеры. С тех пор как он построил этот замок много веков назад, он хранит свою тайну, чем бы та ни являлась. Мне бы хотелось увидеть его мертвым.
Бранн настоящее зло, бесстрастно продолжала она, возможно, зло в его самом безупречном виде. Он очень умен и могущественен. Не возьмусь точно сказать, почему он избрал нас своими врагами, но знаю наверняка: мы должны сражаться или погибнуть.
Внезапно Миллер принял решение.
Когда я покидал замок, сказал он, Бранн говорил со мной через стену. Он сказал, что ему было бы слишком легко победить. Он сказал, чтобы я пришел к вам как очередной воин, это сделает битву интересной.
Орелла быстро подалась вперед; мелодично зазвенели серьги.
Он так сказал? Вообще-то, я предполагала обратное. Думала, Ци послала тебя сюда, зная, что ты нужен Бранну для его экспериментов, а потому он удвоит усилия, чтобы одолеть нас, и проложит для нее дорогу. Ведь она на все пойдет, чтобы заполучить в свои руки Силу.
Она могла послать сюда шпиона, задумчиво прервал ее Льези, с каким-нибудь секретным оружием. Бранн вполне способен придумать нечто такое, чего мы не обнаружим даже при самом тщательном обыске. Помни, Орелла, я уже видел этого человека в Бассейне времени и чуял исходившую от него опасность!
Я дал вам слово, что пришел не как враг, проговорил Миллер, сознавая, что его слова могут оказаться не вполне правдивы. И мне бы хотелось побольше узнать про этого Бранна. Если только вы не
Договорить он не успел. Раздался оглушительный грохот, и по его руке пробежал раскаленный добела огонь, взорвавшись с ослепительной вспышкой на запястье.
Когда к Миллеру вернулось зрение, увиденное ошеломило. У Льези подломились колени, он медленно падал назад, и лицо казалось опустошенным, словно он умер еще до того, как коснуться пола. Человека окутывало мерцающее свечение, просачиваясь в его тело, словно разъедающая кислота.
Орелла была на ногах, она неуверенно шагнула вперед. А со всех сторон приближались силуэты сквозь таявшее при их продвижении стекло.
Ослепленный и оглушенный звуком, который, как Миллер знал, не был по-настоящему слышимым, он попытался отступить.
Но не смог пошевелиться. Белое пламя все еще лилось из него на падающего Льези. Безмолвный звук набирал силу, заполняя помещение. Миллер ощутил странную энергию, исходившую от Ореллы и других, ментальную энергию, чей поток обрушился на белое пламя и погасил его, словно свечу.
Но Льези лежал неподвижно.
В комнате толпилось с десяток мужчин и женщин в ярких радужных одеждах. Двое опустились на колени рядом с Льези.
Орелла резко повернулась к Миллеру. Казалось, от нее исходит осязаемый гнев именно осязаемый: разум Миллера содрогнулся под напором телепатической ярости. Сквозь красную пелену извивалась мысленная нить, мертвенно-черная на алом фоне, намерение убить.
Орелла! в отчаянии выкрикнул он. Я не Это все обман!
А потом не смог произнести ни слова, даже телепатически. Он ничего больше не видел, кроме темных глаз Ореллы, которые расширялись, превращаясь в огромные холодные озера; их взгляд парализовал мышцы, нервы и разум.
Неожиданно в его оцепеневшем мозгу возникла мысль, которая не была его собственной, мысль, адресованная Орелле: «Погоди, девочка, погоди! Это я, Льези».
Вероятно, ее услышал каждый, прибежавший на помощь, все головы резко повернулись. Ослепительные озера глаза Ореллы начали уменьшаться, и Миллер снова обрел зрение. Чужой голос в его мозгу произнес:
Браслет на его запястье! Снимите!
Рядом с Миллером никого не было, но он почувствовал сильный рывок и увидел, что браслет порвался. Часы полетели в сторону Ореллы, словно брошенные невидимой рукой, и женщина подхватила их.