Минуты шли. Курьер всё не поднимался. Муж ждал его в дверях. С каждой секундой его нетерпение нарастало. С каждой секундой Кира отстранялась от реальности и погружалась в себя всё сильнее.
Она, будто ластиком, стирала из своего сознания сами понятия «слёзы».
Теряли идентификацию качества «мокрый» и «тёплый». Растворяла собственное я.
Нет никаких слёз. Ни по каким щекам они не катятся.
И Киры никакой нет.
Есть сгусток энергии. В таком же энергетическом океане. Или космосе.
Да и кто сказал, что это космос и энергия? Это одно нечто посреди другого нечто. Или ничто.
Когда она училась в школе, на осенние каникулы вместе с бабушкой ездила к её сестре. Ехать было долго, почти сутки на поезде. И Кира любила эти поездки. Поезд увозил её на юг, от глубоких сугробов к редким снежным оврагам, спрятанным глубоко в лесу.
В тот год ей исполнилось десять. Папа подарил ей первый в её жизни плеер, и на все обеденные деньги Кира покупала музыкальные кассеты в тёмном подвальном магазине. Чтобы послушать песню повторно, приходилось перематывать плёнку, и со временем качество звука ухудшалось.
Правый наушник смешно трещал. Кира, стоя на батарее в проходе, чтобы лучше видеть пролетающие за окном заснеженные поля, леса и редкие деревни, переживала, что скоро лишится музыки. То, что наушники можно заменить, ей в голову не приходило. Снова и снова она возвращала один и тот же трек, стараясь запомнить каждый звук, каждую модуляцию. В её голове расцветали красивые миры.
В целом, она любила поездки к бабушкиной сестре. Там её любили, вкусно кормили и всегда дарили подарки, которых больше ни у кого из домочадцев не было.
Не любила Кира только оставаться дома одна с мужем бабушкиной сестры. Бывший шахтёр медленно спивался. Кира часто слушала, как бабушка убеждает свою сестру бросить его. Девочка никогда раньше не встречала людей с зависимостями, поэтому смотрела на него, изучая и пытаясь понять, что же с ним не так, кроме отвратительной вони. Ничего особенного он при Кире не делал. Кроме одного раза.
Они остались дома вдвоём, когда бабушки ушли на рынок. Пить он начал уже с утра и к обеду уже нетвёрдо стоял на ногах. Он вошёл в комнату, когда Кира читала, валяясь на диване.
О, Кира-Кира, весна моей души. Знаешь ли ты, Кира, какая была бы у нас с тобой любовь, будь ты постарше?
Кира моментально оказалась на ногах. Мужчина нависал над ней.
А как же бабуля? спросила Кира.
Не думай о ней, протянул он к Кире руки. Поправил волосы. Провёл подушечками пальцев по плечам. Она не понимала, что происходит, но было страшно и мерзко. Отвращение держало её за горло мёртвой хваткой. Кира не могла пошевелиться, и только сердце колотилось как бешеное.
«Это не я, подумала Кира взахлёб, замерев. Не мои плечи. Меня тут нет. Я в замке, смотрю на падающие листья из узкого окна. Ничего этого не происходит».
Она повторяла мантру всё быстрее и быстрее. Пока не исчезли эти липкие влажные пальцы, не исчезло всё, кроме обволакивающей её вони пьяного педофила.
Она не помнила, чем всё кончилось. Знала только, что вернувшиеся сёстры-бабушки спугнули старого алкоголика, и, кажется, он ничего не сделал. Не успел сделать. По крайней мере Кира верила, что не успел. Не успел же? В тот день Кира научилась отделять сознание от тела и улетать так далеко и быстро, как её не мог унести ни один наркотик, ни один самолёт.
Когда он умер несколько лет спустя замёрз в сугробе насмерть, напившись, Кира впервые ослушалась запрета отца и пошла на дискотеку. Папа злился из-за непослушания дочери, её неуважения к семейному горю и говорил, что у них вообще-то траур. Для него старый извращенец был любимым дядюшкой. А Кира танцевала так, будто только что родилась. Каждый год отец напоминал ей о годовщине его смерти. Каждый год она открывала бутылку шампанского после этого сообщения.
Щёлкнул замок. Кира вздрогнула, и на неё навалилось ощущение реальности. Ей не хватило времени, чтобы провалиться в глубокий транс. А сейчас уже, наверное, не получится.
Но она отчаянно попыталась вернуть себе ощущение космоса, парения и бесконечности времени и возможностей.
На кухне зашуршали пакеты.
Кира выпрямила спину и скрестила руки на груди, стряхивая полутранс и усталость. Надо собраться и сфокусироваться.
Пакет-майка не может существовать в одной плоскости с Ничто. Либо он тоже ничто, либо
О, смотри-ка. Мой любимый бефстроганов! воскликнул муж. Приготовленный по рецепту твоей бабушки. Как чудесно. А это что? Пирог! Кира, ты превзошла саму себя. А с чем мясо-то планировалось?
С рисом, неожиданно для самой себя ответила она.
Опять зашуршали пакеты.
С рисом повторил он и картинно охнул. Но тут его нет. Не довезли! Звони им, пусть возвращают деньги.
Она не пошевелилась. Он подошёл к ней и резко протянул телефон.
Звони, я сказал.
Я не заказывала рис, тихо пробормотала Кира.
Что? он поднял голос. Что ты там мямлишь? Из-под твоего длинного носа ничего не слышно. Говори так, чтобы мне не приходилось угадывать.
Я сказала, что не заказала рис, повторила она четче, уверенная, что он и с первого раза всё разобрал.
Как так? отшатнулся он. Как мы без гарнира?!
Я хотела приготовить его сама, ответила Кира.
Как сама? А как же твоя работа? А уборка? Как бы ты всё успела, малышка? Это же невозможно. Ни одной женщине это не по силам! Ах да Поэтому у нас была эта тётка, которая выполняет за тебя женские функции? Она убирает и, видимо, регулярно. Пока я, как дурак, на работе. Жрачку приносят из ресторана. А ты сидишь на диване целый день. Я всё правильно понял?
Я работаю попыталась возразить Кира. Её желание перестать оправдываться рассыпалось на глазах, просыпалось сквозь пальцы тягучим песком.
Я тоже работаю! заорал он. Кира вздрогнула. Но это не мешает мне переобувать твою машину, проверять в ней уровень масла, прибивать чёртовы крючки на кухне и чинить всё, что ты ломаешь а это примерно всё, до чего ты дотрагиваешься! А ты, оказывается, только и умеешь, что сидеть на диване и посуду бить? Зашибись просто! Нахрена мне такая женщина? Что такого ты делаешь, чего я не смог бы сделать сам?!
Кира подняла голову и посмотрела на него с какой-то внезапной смелостью, граничащей с безумием.
Сосать себе ты тоже сам будешь?
Слова упали между ними тяжёлым грузом. Кира тут же пожалела, что выпалила их, позволила эмоциям взять верх над спокойствием, но уже было поздно что-то делать.
Ты теперь ещё и сексом манипулируешь? Знаешь что? Я больше и пальцем до тебя не дотронусь, раз ты делаешь это всё исключительно как одолжение мне.
Ты же понимаешь, что это не то, что я хотела сказать
Я не знаю, что ты там хотела. Но я прекрасно слышал, что ты сказала. Я запомнил.
Он пошёл на кухню. Достал кастрюлю, налил в неё воды и поставил на плиту.
Что ты делаешь? Кира пошла за ним.
Рис варю, ответил он. Тебе же наверняка некогда. Ещё домашки проверять или что там. Йога твоя жизненно важная.
Я планировала его сварить пыталась она сохранить остатки самообладания.
Ты планировала, а я сварю. Он поднял телефон. Алё, мамуль? Да, привет. Да-да, всё хорошо. Жду вас, конечно. Ага. Нет, ничего не надо, спасибо, он усмехнулся, ну, если только немного. Мамуль, слушай, а как варить рис, чтобы он получился не как каша, а как гарнир?
Кира развернулась на пятках и ушла в комнату. Рухнула на кровать и накрыла голову подушкой, стараясь заглушить этот голос. Какая разница, к конце концов, кто сварит долбаный рис? И как его сварят. Да и глупо пытаться конкурировать с его матерью. Глупо же?
Постепенно она начала проваливаться в сон. Откуда-то пришло удивление. Как она вообще может спать в таком состоянии?
Вставай, соня, он поцеловал её щёку и гладил волосы, мама с папой пришли. Я накрыл на стол. Идём?
Кира кивнула. Она знала, что надо встать и не усугублять ситуацию. Но ей что-то снилось Что-то такое светлое и манящее Хотелось нырнуть обратно в сон. Кира через силу заставила себя встать, бросила беглый взгляд в зеркало: глаза припухли от слёз. Она пальцем стёрла осыпавшуюся тушь. Совсем немного. Кира прекрасно знала, какую косметику использовать, чтобы она соответствовала Чему? Кира задумалась. «Моему образу жизни», наконец сформулировала она.
Волосы примялись и никак не хотели держать форму. Она взяла резинку с бусинками в зубы и уже на ходу собрала высокий хвост.
Свёкр и муж сидели за столом. Свекровь хозяйничала на её кухне.
Кирочка, здравствуй, улыбнулась она. Как ты себя чувствуешь? Сына сказал, ты приболела. Садись скорее, я принесла запечённую курочку.
Добрый вечер, Людмила, поздоровалась Кира и подставила щеку для поцелуя. Владимир, свёкру она улыбнулась теплее.
Привет, тот поднял руку в приветствии.
У нас есть говядина Кира поискала глазами бефстроганов.
Нет, она испортилась, я выкинул. Муж смотрел ей прямо в глаза.
Но я же только
Ой, так бывает, свекровь взяла её за плечи и направила к стулу, мясо не очень или со специями что-то не то. А зая у меня гурман. Она поцеловала сына в лысеющую макушку. Ничего, с кем не бывает. Я всё исправила. Садись скорее. Картошечки?
Усталость накатила с новой силой. Кире захотелось просто раствориться в воздухе. Но, видимо, в тот день ничто не растворялось и не исчезало просто так. Как и обычно, впрочем. Глупо было надеяться на чудо.
Между тем свекровь продолжала накладывать еду ей на тарелку. Курица, запечённая с майонезом, была настолько жирная, что дорожки из масляных капель тянулись за кусочками через весь стол. Кира смотрела на контурную карту, образованную ими, на своей дубовой столешнице, и старалась не думать о том, что это всё, видимо, придётся оттирать ей самой. На секретного клинера она теперь решится нескоро. Кира покосилась на мужа. Он как раз вцепился зубами в куриное бедро и откусил кусок прямо вместе с кожей.
М-м-м, мамуль, это божественно.
Кушай, кушай, зайка, ворковала Людмила.
Кира закрыла глаза.
Заюнь, дай я тебе порежу кусок. А то что ты как дикарь? Кира, ну посмотри на него. Надо же срезать мясо с костей!
Кира схватила вилку и, молниеносно перегнувшись через стол, воткнула её в руку свекрови, пригвоздив к столу. Людмила завизжала. Муж подавился курицей, куски мяса вместе с проклятой кожей стали выпадать у него изо рта. Лицо моментально покраснело, глаза выпучились. Кира дёрнула вилку вверх. Та с неприятным чавкающим звуком вылетела из кисти свекрови, как пробка из бутылки шампанского. И точно как шампанское за вилкой брызнула кровь, прямо Кире на лицо.
Добрый вечер, оскалилась в хищной улыбке Кира.
Свекровь визжала.
Муж давился.
Свёкр, тоже забрызганный кровью жены, хохотал как безумный.
Кира посмотрела на него ошалевшим взглядом. И улыбнулась. А потом тоже разразилась ведьминским истерическим смехом.
А затем открыла глаза.
Как прошёл твой день? любезно спросила свекровь, убирая свой нож из тарелки сына и забирая кости.
Продуктивно, улыбнулась Кира. У меня очень талантливый курс в этом году
Мне кажется, или у тебя грудь стала больше? перебила её свекровь. Вы ничего не хотите мне сказать?
Мамуль, ну когда нам? У Киры карьера, протянул муж.
Ну, карьера это прекрасно. Но как бы Свекровь подняла бровь. В наше время в двадцать пять уже считались старородящими. А ты уже на десяток лет постарше.
Сейчас и в сорок рожают, и ничего, подал голос свёкр.
Кира с благодарностью посмотрела на него. Он ей незаметно подмигнул.
Ты бы вот родил сам, а потом рассуждал. В сорок рожают А когда у него будет выпускной в школе, ей будет пятьдесят семь? Пенсионеркой придёт?
Кира отложила вилку.
Что-то мне действительно нездоровится, сказала она. С вашего позволения
Родители приезжают раз в год, заметил ледяным тоном муж. Может быть, ты примешь аспирин и посидишь с нами?
Я лучше прилягу, улыбнулась Кира. Если вдруг мама права, то таблетки мне есть нежелательно.
Вы стараетесь! Людмила бросилась обнимать сына. Тот зло посмотрел на жену из-под руки матери. Кирочка, пойдём я тебе помогу.
Нет-нет, что вы. Я справлюсь. Кажется, заюша хочет добавки. Буду вам благодарна, если почистите ему ещё одну ножку.
Конечно, конечно! Свекровь схватилась за нож, проигнорировав сарказм в голосе невестки. Или просто не заметив его.
Спасибо, мамуль, муж поднялся, я провожу Киру и вернусь.
Он протянул Кире руку. Та замерла, глядя на него. Медленно вложила свои пальцы в его ладонь, и он тут же сжал их до боли и дёрнул вверх. Кира покачнулась, и он подхватил её с видимой заботой, но, в реальности, больно сжав её под рёбра. В спальню муж её буквально втолкнул, тут же закрыв за собой дверь.
Какого чёрта ты себе позволяешь?
Я? У меня болит голова. И я больше не могу есть весь этот жир
Он наотмашь ударил её по лицу. Кира схватилась за щёку и в изумлении замерла.
Ты ленивая сука, прошипел он. Целый день сидишь на диване, ни черта не делаешь, только врёшь мне и приводишь в мой дом чужих людей. Да лучше бы трахалась с любовником на нашей кровати, чем это! И он снова ударил её, на этот раз в живот. Кира задохнулась и сложилась пополам. Через боль она с тихим стоном втянула воздух. И за этот звук тут же получила ещё один удар по лицу, откинувший её на кровать. За секунду муж оказался сверху, прижимая подушку к её лицу. Кира забилась под ним, пытаясь выбраться. Ей вдруг показалось, что если она не получит свободу прямо сейчас, то задохнётся. Сильнейший приступ клаустрофобии напугал её куда сильнее разъярённого мужчины сверху. Заткнись, прошипел он. Ни звука! Поняла меня?
Она что-то утвердительно промычала, и он откинул подушку, оставшись сверху.
Только посмей ещё хоть раз манипулировать моей матерью при помощи воображаемого ребёнка! пригрозил он.
У меня задержка, просипела в ответ Кира. Голос пропал. Всё тело было напряжённым сгустком боли и ужаса. Три дня.
Он отшатнулся.
Ты врёшь.
Нет, клянусь! Она дотянулась до телефона в кармане, открыла приложение для отслеживания менструаций и повернула экран. Муж тупо уставился на надпись «ЗАДЕРЖКА 3 ДНЯ».
Какого хера ты не сказала раньше? прошептал он.
Что, не бил бы меня в живот? Она извернулась, пытаясь выбраться.
Тебе нужно в больницу, пробормотал он.
Она просунула руку между их бёдрами и залезла себе в трусы. Достала руку и провела пальцами по его щеке, оставляя на ней три алые полосы.
Нет. Мне просто надо поспать. Ей, наконец, удалось подняться.
Он сполз на пол и сел, привалившись спиной к кровати.
Чёрт бы тебя побрал, Кира, проговорил он.
Да. Уже, огрызнулась она. Иди, курочка остывает.
За что ты так со мной? Он посмотрел на неё снизу вверх.
Кира спокойно выдержала его взгляд. Он оттолкнулся от кровати и встал на ноги. Пошатываясь, пошёл к выходу из комнаты.
Умойся, сказала ему вслед Кира. Она дрожала. Домашняя футболка была насквозь мокрой от пота. Когда за ним закрылась дверь, Кира взяла телефон и задумчиво повертела его в руках. Потом зашла в «месячное» приложение и исправила дату.
«МЕНСТРУАЦИЯ. 4-Й ДЕНЬ», было написано на экране. Кира усмехнулась, а потом поморщилась от боли. Кажется, он разбил ей губу. Она дотронулась до лица. Губа казалась припухшей, левая скула болела. Кира подумала, не включить ли фронтальную камеру и посмотреть на себя. Но решила, что это будет лишним. Оттого, что она увидит себя, ничего не изменится.
Она улеглась на свою половину кровати и накрылась одеялом с головой, стараясь согреться. Вспомнила недавнюю фантазию с вилкой в руке свекрови. Такая жестокость В тот момент она действительно была готова так поступить. Может быть, и стоило А ещё лучше было бы воткнуть вилку в него