Слушай, ну о чем тут говорить? огрызнулся Иван.
В смысле?
Ну о чем здесь говорить, Дэн? Надо просто перестать корчить из себя непонятно что Это же просто железяки! Да, они обучаются, да, они дико похожи на людей, на друзей Но это роботы, железо, провода, пластик, прошивки Ну? О чем говорить? Говорить можно об эмоциях, о чем-то живом! Не так, Дэн? Разве не так? Все остальное глупость
Иван взмахнул рукой, но неуклюже, и вдруг он качнулся на краю лифта; это выглядело опасно, Денис сделал движение подбежать, поймать друга. Но Иван показал жестом: стой, все нормально.
Это какие-то инфантильные переживания, разве нет? сказал Иван с кривой ухмылкой. Наши эмоции, привязанности к ним Это же чушь Тебя это не бесит?
Нет, меня это не бесит, сказал Денис серьезно, потому что все, что касается чувств, важно. Потому что дело не в роботах, а в нас. В наших и привязанностях, и эмоциях, и душах. Да, ты прав, они железки. А мы нет. Ты нет. Не важно, что чувствуют они, важно, что чувствуешь ты. Вот ты, Ваня.
Иван усмехнулся, посмотрел на робота и махнул ему, подозвав к себе, и тот осторожно, чтобы не раскачать лифт, сделал пару шагов.
Иди, иди сюда
Робот сделал шаг зажужжал двигателем и цокнул. Иван засмеялся.
И? Чего ты?
Ну так, Ваня! встрял Денис. Его научили бояться высоты, он и рассчитывает расстояние с запасом А ты ему как раз и нужен, чтобы научить
Иван резко схватил робота за руку и с силой дернул к себе. Тот послушно поддался.
Денис замер Иван, улыбаясь, с безумным выражением лица тянул робота за руку, но не к себе, а мимо, к самому краю Тянул, тянул, дергал, еще и еще NT подчинялся, двигался и вот оказался у края лифта Улыбка не сходила с лица Ивана, он продолжал тянуть, пока наконец андроид не завис над бездонной пропастью шахты.
Ваня дружище ты, главное, помни, что он стоит шестнадцать миллионов кибербаксов И надеюсь, ты помнишь Иван не ослаблял хватку, держал напарника над краем, Денис даже моргнуть боялся и говорил все тише: Ты помнишь, что у нас за преднамеренную порчу военного имущества Советов, да?
Робот стоял над бездной на половине стопы, с каждой секундой пододвигаясь еще на полсантиметра
И наконец, ты помнишь, Ваня тут Денис чуть повысил голос. Ты помнишь, что мы ждали его полтора месяца, да? Ежедневно рискуя! последние слова он выкрикнул и, не закончив, бросился к Ивану
Но тот, увидев движение Дениса, вдруг поднял ногу и уперся NT в грудь и, зная, что робот не упадет, а в последнее мгновение превратится в железную стену, с силой оттолкнулся от него и выбросил себя в распахнутую пасть шахты
Подбежавший Денис увидел только вспыхнувший в мозгу микрокадр Иван, раскинув руки, как космонавт, летит в бездну.
* * *
В лифтовом куполе на поверхности земли за полутораметровыми стенами обычно тихо. Выстрелы, взрывы, гул двигателей слышны только снаружи. Когда внутрь забегает мышь, ее лапки гремят в тишине, будто она последнее выжившее существо на планете. Но вот послышался лифт, стены задрожали, мышка исчезла.
Первым из открывшихся дверей вырвался смех трескучий, истерический гогот. За ним появился бледный Денис. Он с трудом шагнул, качнулся от тяжести и побрел дальше, таща на спине Ивана, мертво вцепившегося в него твердыми, как болты, пальцами. Иван ржал и не мог ни остановиться, ни продолжать начал хрипеть и кашлять.
Успокоился он, только когда все вместе они вывалились на улицу. Перед тем как двинуться в часть, нужно привести себя в порядок, запросить безопасный коридор через прифронтовые территории. Иван, красный, потный, совсем одуревший, мотал головой, будто пытался стряхнуть с лица застывшую судорогу смеха. Они почти синхронно начали расстегивать и перетягивать ремни и стяжки на разгрузках и брюках, проверять заряды экзоскелетов и электронные патронташи, затем осмотрели оружие, протестировали связь со штабом.
Ладно, ладно, брат сказал Иван, все еще тяжело дыша. Прости меня за этот фокус, прости, ради бога
Денис стоял на одном колене, начищал до блеска ботинки, прохаживаясь губкой в труднодоступных местах между шнурками.
Не простишь, не простишь хрипло похохатывал Иван. Но серьезно, честно, извини брат Это был тест, я знал, что он меня поймает Тест, ну а как иначе?
Вдруг Иван замолчал. Денис поднял голову и увидел, что он взял NT, стоявшего в стороне, за руку и ведет к нему.
Так, смотри, старина В безопасной зоне, да и везде, где нет военных действий, ты не должен стоять в охране, как тебя программировали, в пятидесяти метрах Ты должен быть с нами, рядом, как коллега и товарищ Этому не учат в лабораториях. Но этому учу я Понял?
Робот кивнул.
Отлично. Таких вещей много Которых нет в базовой прошивке нейросистемы, но есть в нашей долбаной реальности Систем много, а реальность у нас одна. И жизнь одна У меня, у него, Иван показал на Дениса, у нас, живых жизнь одна. В отличие от тебя. И ты, как мне кажется он осекся, коротко кашлянул, уже это понимаешь И это очень хорошо.
Он отпустил руку робота, тот сразу выпрямился, и Иван с силой начал хлопать его по стальному плечу.
Ну, брат, боевое крещение ты прошел! Спас командира! смотрел, щурился и бил Иван. Спасибо тебе. Спасибо, боец!
Вдруг Иван замолчал, убрал руку, уставился на андроида и сказал тише на два тона:
Ну что, Дэнчик, как назовем бойца? сказал он, и Денис встал, убрал в карман губку. А назовем его Стас, а? Как думаешь! Назовем? Он снова начал бить NT по плечу, и было заметно, что бьет сильно, так, что человек давно бы свалился. Стас будешь. Будешь Стасом. Понял?
Голос Ивана дрогнул:
Ну, как мой прежний. Он мне братом был. Больше, чем братом. Понимаешь, Стас?
Последние слова Иван говорил почти шепотом, после чего развернулся и быстро зашагал к воротам безопасной зоны. Стас на мощных длинных ногах быстро пошел за ним, поднимая пыль.
Денис стоял и смотрел на две уходящие вдаль фигуры.
6. Пугало
По ушам ударил резкий короткий писк. Близко, над головой, с шумом мелькнуло нечто огромное, будто взмахнула крылом гигантская птица. Пространство качнулось, как вода в стакане, когда кто-то толкнул стол.
Все произошло в считаные секунды и сразу закончилось. Остался только звон в голове, легкая несфокусированность взгляда, слабость в коленках Мария Федоровна, пошатываясь, стояла на огороде в синих растянутых трико, в калошах, в резиновых перчатках, в старой красно-желтой кофте и соломенной, изгрызенной мышами шляпе. Ох, голова кругом и в глазах темно! Впредь не смей так резко разгибаться! Потому что видишь, мать, что происходит Хорошо, обошлось А в следующий раз может и кондратий хватить! Уф
Хозяйство у бабы Маши было обширное, пятнадцать соток, на которых она хозяйничала одна. Хотя было уже тяжело. Но, может, когда внученька Катя детей заведет, ее к земле потянет? Баба Маша всматривалась в густые заросли бурьяна на соседнем участке. Забора не было. А может, и Андрей соберется? Вот и расшириться можно. Но Андрей нет, нет! Он уж точно вряд ли. Серьезный человек стал сын. Важный, состоятельный. Весь ушел в науку да эти свои технологии Да уж! В том, чем занимается сын, баба Маша вряд ли когда-нибудь разберется.
Лучше уж вы к нам! На грядки! Здесь хорошо. Зелено, свежо, а пахнет землей и травами как! И все живое. Вон зеленый кузнечик на высохшей травке, сейчас прыгнет, вон стрекоза с хрусткими крылышками на укропчик присела, а это кто у нас тут? Лягушонок! Совсем крохотный Ты что тут делаешь? Раздавлю же! Фу, гадость какая!
Мария Федоровна присела к грядке, подняла совок и исчезла для этого мира, целиком погрузившись в прополку редиса Там, близко, под землей, наливаются силой корнеплоды красно-фиолетового цвета с белыми хвостиками-хлыстиками, ароматные и хрустящие. Эх, еще бы зубы! Андрей уговаривает поставить какие-то новые, быстрорастущие Это что, у меня зубы как редька будут расти во рту-то? Ась? И баба Маша весело рассмеялась.
Вдруг что-то снова мелькнуло над головой резкий звук, яркая вспышка, хлопнуло по ушам и глазам и отдалось в груди слева Мария Федоровна медленно и осторожно поднялась на ноги, дыша тяжело, неровно. Под ребрами что-то трепетало, сжималось, опадало Так-так-та-ак Да что ж такое сегодня Так и окочуриться недолго Что это со мной?
Понижай нагрузку! Понижай! Выруби автомат вообще! послышался за спиной как будто знакомый мужской голос, и бабка удивленно обернулась
Калитка легко и звонко стукнула по туловищу дубового столбика. Никого нет. Ветерок, видимо Послышалось.
Эй, кто там?.. хотела крикнуть, но боль отдалась в груди. Радик? Сосед напротив, часто заходивший то за мукой, то за советом. Но нет, никого, тишина
Надо бы сделать калитку-то, а то вертушок слетел, а приколотить некому. Николай Ильич, дорогой мой, сколько уж без тебя ползаю? Двадцать три года скоро
Вот сейчас грохнусь прямо тут и привет, Коля, встречай свою ненаглядную! Никого там не себе? Смотри у меня! Спрошу!
Так. Успокоиться. Постоять, подышать, а может, и полежать пойти Какой там! А работать кто будет? Баба Маша осмотрела огород. Идеально ровные, высоко насыпанные грядки уходили одна за другой как огромные ступени в пологую горку на конце участка. Прямо военный парад на Красной площади! Мои части, роты, полки!
Это простой лук, а это лук-порей. А там, рядышком, чесночок уже, а за ним вот и медвежий лук А это капустка тут занимается. Кабачок проклюнулся. Тыква, вот здесь будет лежать, наливаться крутым бочком Тут патиссоны, не знаю, капризные они, уродятся ли, неясно пока Укроп, понятно! Петрушка! Кинза! Мяско-то с ней, а? Вот приедет Андрюша шашлык делать! Ух! А здесь цветная; Катька, правда, ее терпеть не может Огурчики, специальный сорт, из новых, хоть насмерть его заморозь, все растет Прям зверюга, непривычно, конечно, не очень я такое люблю Помидора такая же, новая, две недели, а уже готова почти, налитая, красная Вон там мята, перечная и такая, обычная, и мелисса, вместо этого, как его, лимончика больно хорошо Смородина, малина Надо бы к чаю настричь да чайку свеженького заварить, с медком-то
Бабушка дошла взглядом до самой ограды, где было мутно, нерезко. Темный после дождя забор сливался с далекой полоской елового леса. Вдруг баба Маша повернула голову влево и вздрогнула стоит, смотрит на нее, в шляпе, с носом торчком, с длинными ручищами, высохший, жуткий, только пальто болтается на ветру
Ну привет, что ли! закричала бабка. Это ты тут от скуки разговаривать начал, ай? Ну, признавайся!
Пугало в ответ покачало пустыми рукавами, как безрукое привидение. Баба Маша дошла до грядки с мелиссой, начала срывать.
Ох ты! Ох ты! Моя-то! Вместо лимончика!
Лимончика тебе? Так я принесу! послышалось вдруг сзади; баба Маша вздрогнула, обернулась, но снова никого
Кто там? Михална, ты?
И тут калитка распахнулась и появилась Настасья Михайловна, соседка, в высоких синих резиновых сапогах и ядовито-желтом химплаще военного образца.
Ты чего бродишь тут, Федорна? поздоровалась Михална.
Да вот! По огороду активничаю! А ты что? Как поясница-то, лучше?
Ох, ох, ох-хо-хоюшки! Лучше! Куда там!
Соседка, прихрамывая, зашла и встала посередь огорода. Маленькая, сгорбленная, с близко поставленными глазками, гнутым носом, на крылышках которого лепились шарики бородавок, с платком на голове, красным в белый горох, ну вылитая Баба-яга из мультфильма!
Ты вот что мне лучше скажи, продолжила Михална, уперев руки в боки, ты дрова-то на зиму какие запасать будешь? Чай, август кончается, скоро завернет погодка-то А зимы у нас потепление не потепление, все одно зверские!
Так какие дрова? Поди такие ж! Баба Маша аккуратно ломала легкие трубчатые стебельки мелиссы. А в том году что было? Уж не помню!
Как не помнишь? В том году ты нерастительную березу брала! Да все жаловалась, что дымная она И я тебе предложила смесь взять, которую второй год пользую
Баба Маша поковыляла вглубь огорода за листиками малины и мяты.
Нет, Михална! Ты же знаешь Она исчезла за кустом, откуда послышалось кряхтенье. Не очень я эти новомодные штучки! Которые плеснула, и они горят три дня Ох, нет! Не люблю! Боюсь!
Да ну, перестань! Отечественные разработки!
Вот ты любительница, я помню Бабка встала, разогнулась и добавила: А я все равно по старинке люблю, чтобы запах да дымок, чтобы огонек желтый
Но ее слова упали в пустоту, Михалны не было Баба Маша огляделась в саду пусто. Обиделась? Убежала? Нет, не могла так быстро исчезнуть
Ох! Нет, надо пойти полежать Добром это не кончится
Мя-а-а-ау! заорали за спиной. Вздрогнула, обернулась. Котов у нее никогда не было. Мя-а-а-а-ау-у-у!! резануло по ушам, как металлом по стеклу, еще громче.
Баба Маша смотрела на пугало и не верила своим глазам. Уродец в пальто и шляпе взмахнул пустыми рукавами и растянул, как пластилиновую, прибитую гвоздями половинку жестяной крышки от банки, символизирующую рот. Пугало взвизгнуло:
Мяу!! Ты слышишь?! Мяу-у! после чего начало дико хохотать, да так, что палка, на которую оно было насажено, стала рывками выдергиваться из земли.
Баба Маша в ужасе отступила в сторону дома, но не тут-то было прямо на нее из калитки вылетела разъяренная Михална с поленом в руке, которое тут же обрушила ей на голову.
Стало темно и тихо. Но через несколько секунд послышались настороженные мужские голоса:
Слушайте надо это прекращать уже
Прекращать?
Ну или мужской голос дрогнул, просто снизим нагрузку
Больше не можем. Слетит модель.
Ну еще немного подержать можем Но если что, я даю команду, и сразу стоп.
Баба Маша очнулась на земле. Поднялась, облокотившись рукой на мягкую, как перина, грядку, выпрямилась Господи! Несчастье-то какое! И она бросилась на колени поправлять помятый чеснок с поломанными стрелами Да что ж такое со мной сегодня! Ну! Баба Маша разозлилась не на шутку. Собранные к чаю листики валялись здесь же, в грязи.
И эта еще! Пришла! Дрова ей мои не нравятся! А? Вот чего? Чего явилась?! бабка вскрикивала громко, явно напуганная нападением соседки.
Вернула чеснок на место, собрала травы, поднялась. Нет, надо пойти лечь. А то совсем прихлопнет Нехороший день. И дождя нет, только тучи свинцом наливаются да сердце в груди бултыхается, как картофелина в пустом ведре.
Баба Маша окинула взглядом огород, и ее кольнула неприятная, но привычная мысль, что никогда не знаешь, какой твой взгляд последний В этом возрасте. Да в любом возрасте. Человек внезапно смертен Кто это сказал?
Пошла в дом. Лечь, полежать. Нет, нет, грешу, хороший день. Любой день у Господа хороший
Она взошла на крыльцо, потянула за ручку двери, хотела сделать шаг и вдруг увидела, что дом сдувается. Прямо на глазах становится меньше и меньше. Баба Маша с силой дернула дверь, и та съежилась прямо у нее в руке. Ринулась за порог, но ударилась об косяк, который деформировался, будто пластилиновый, и повалился на нее. Бабка вскрикнула от ужаса, упала на четвереньки и попыталась влезть в подобие собачьей будки, в которую превратился дом за считаные секунды Сунула голову, но он совсем опал, сдулся, и она не успела. Только плюхнулась на живот и, подняв голову, с ужасом увидела, что ее жилище превратилось в разноцветную лужицу Баба Маша перевернулась на спину и посмотрела на огород, и глаза ее округлились грядки таяли словно снег, быстро, как на ускоренной перемотке.
Короткий одиночный сигнал, обозначающий удар сердца, замер, завис и растворился в воздухе. И тут же, после паузы, начался другой, тонкий и протяжный, вытягивающий душу сплошной звук остановки и смерти.
Круг разомкнулся, врачи отступили. Высокий мужчина провел ладонью и прикрыл глаза лежащей на больничной койке пожилой женщины. Рука соскользнула с лица и вот оно, сухое, строгое, смуглое, с выпирающими белесыми под тонкой кожей скулами. Бабе Маше, которая скончалась минуту назад, шел сто двенадцатый год.