Как же я скучала по вам, мои родные, сказала я, и баронесса вновь завладела своей дочерью под тихое хмыканье барона.
Амберли появилась спустя час. Она вошла в гостиную, где мы сидели, и, охнув, поспешила было ко мне, но вдруг остановилась и с неожиданной светской вежливостью поздоровалась:
Доброго дня, ваша милость. Отрадно видеть вас под отчим кровом. Мы все по вам сильно скучали.
Я всегда гордилась манерами Амберли, произнесла матушка. И ее сдержанностью.
Я гордости не ощутила, только недоумение. Изломив бровь, произнесла:
Вот как. Отрадно слышать, ваша милость. И вдруг поймала себя на том, что невольно подражаю государю, избрав и его мимику, и слова, и их выражение.
Фыркнув, я поднялась со своего места и, извинившись перед родителями, попросила сестрицу уделить мне минуту внимания. После вывела ее из гостиной и утянула за собой в соседнюю комнату. И уже там возмутилась:
Ты совсем без меня одичала от всех этих нравоучений. Это ли встреча сестер?
Вы начала Амберли, но, увидев, как я покривилась, исправилась: Ты выглядишь совсем как великосветская дама, я растерялась. Все-таки ты жила при Дворе
И это повод не обнять меня? строго вопросила я. Тогда я напомню, каково это сердить Шанни Тенерис, и мои пальцы запорхали по ребрам воспитанной девицы.
Она привычно взвизгнула, и это звук показался мне сладчайшей музыкой на свете.
Боги! Шанни! Ха-ха
Я порывисто прижала к себе Амбер и призналась:
Я ужасно соскучилась по тебе, сестрица.
Я тоже, дорогая, ответила она с улыбкой. Без тебя в доме совсем тихо. Ужасная тоска. Твоя матушка даже поучала в два раза меньше обычного, а один раз рассказала мне про очередное злоключение девицы О, когда я плохо сделала реверанс. А мне она про О никогда не рассказывала до этого.
И что же приключилось с нашей бедняжкой? живо заинтересовалась я.
Ее ноги сломались под тяжестью тела, когда О не смогла присесть правильно, хмыкнула Амберли. Я рассмеялась, а сестрица продолжила: Так что ты не можешь не отметить нашей общей тоски без тебя. И я безумно рада, что ты вернулась. А еще хочу услышать всё-всё-всё! воскликнула она.
Обязательно, кивнула я. Вечером мы с тобой наговоримся. Но сейчас нужно вернуться, матушка еще не до конца обрушила на меня свою заботу. Не хочу ее обидеть.
Разумеется, серьезно ответила сестрица, и я окончательно признала свою любимую родственницу.
Взявшись за руки, совсем как в детстве, мы вернулись в гостиную.
Мы слышали непристойные визги, заметила баронесса, устремив на нас суровый взгляд. Этих возмутительных звуков мы не слышали вот уже полгода, и мне думалось, что вы и вправду повзрослели, дитя мое. Однако я вынуждена констатировать со всем прискорбием вас не в силах изменить даже служба королевской тетушке.
Батюшка отодвинул газету, которую читал, и, взглянув на нас с Амберли, усмехнулся:
Вольный ветер не усмирить.
Прелестно, подвела итог баронесса и вдруг легко рассмеялась.
Глава 2
В окно стучал унылый осенний дождь. Открыв глаза, я повернулась на бок и некоторое время смотрела на тонкие дорожки, бежавшие по стеклу, после перевела взгляд на тяжелое серое небо и протяжно вздохнула. Похоже, весь день обещал быть унылым. Натянув теплое одеяло до подбородка, я снова попыталась уплыть в сладостную дремоту, однако сон не шел я выспалась.
Досадно, буркнула я и села на кровати.
После спустила ноги на пол, замоталась в одеяло и прошла на цыпочках к окну. По лужам, успевшим затопить дорожки и газоны, плыли желтые пожухлые кораблики опавших листьев. Поджав губы, я некоторое время смотрела на эту безрадостную картину, потом дохнула на стекло. В мутном пятне я написала две буквы «И. С.», усмехнулась, стерла их и, решительно тряхнув головой, направилась к прикроватному столику, где стоял колокольчик. Минута меланхолии миновала.
Позвонив в него, я обозначила свое пробуждение, и дверь в спальню открылась. Первой вошла деловитая Тальма. Она бросила себе за спину сердитый взгляд, после расплылась в улыбке и поклонилась:
Доброго утра, ваша милость, хорошо ли вам почивалось? после обернулась и объявила: Входите. Ее милость изволили проснуться. Ну, что топчетесь, растяпы?
В спальню впорхнули горничные. Они как-то боязливо покосились на мою верную служанку и кинулись врассыпную. Двое застилали постель, еще две понесли ведра с горячей и холодной водой в умывальню.
Тальма, ты тиран, резюмировала я увиденное.
И это было правдой. Моя служанка, такая покладистая и заботливая, когда дело касалось меня, неожиданно проявила твердый характер и даже высокомерие, обрушив всё это на местную прислугу. Она командовала горничными и лакеями, если нужно было обслужить мою милость или убраться в моих комнатах. У меня невольно сложилось впечатление, будто она моя прим-фрейлина, а я сама королева. Это позабавило. Впрочем, в моей Тальме просыпался тиран только в моменты заботы обо мне. На хозяйскую половину она не посягала и никого там не трогала.
Во всем нужен порядок, ваша милость, ответила она, подав мне теплый халат. Что же это вы босиком-то? Полы уже холодные, а вы даже не пожелали, чтобы камин затопили с вечера.
Сегодня пусть затопят, согласилась я.
Ну что там? Проснулась?
Послышался голос моей матушки, пришедшей разбудить меня и пожелать доброго утра. На сегодня она нам наметила немало дел.
Ой, Тальма юркнула мне за спину и шепнула: А вот и тиран тиранов пожаловали.
Я прыснула в кулак, но когда старшая баронесса вошла в спальню, я успела справиться с приступом смеха, вызванного словами служанки. Главный деспот этого дома и гроза маленьких тиранов вошла в мою спальню и лицо ее смягчилось.
Дитя мое, как же отрадно видеть вас.
Матушка, я здесь уже третий день, улыбнулась я и шагнула навстречу, чтобы подставить лоб для утреннего материнского поцелуя.
И через столько же уедете снова, вздохнула родительница и деловито потерла руки. У нас слишком мало времени, Шанни. Приводите себя в порядок, спускайтесь в столовую, а после мы отправимся в столицу. У нас столько дел, столько дел! воскликнула баронесса и, всплеснув руками, направилась на выход, не забыв сказать напоследок: И не вздумайте медлить, иначе я напомню вам, что было с девицей О, когда она не желали слушать своей матери.
Я вскоре буду, ваша милость, ответила я и обернулась к Тальме: Действуй, мой дорогой тиран.
Слушаюсь, ваша милость, поклонилась мне служанка и поспешила готовить мой сегодняшний наряд.
Вскоре я входила в столовую, где сидели матушка и Амберли. Отец уже успел позавтракать и уехать куда-то. Я не спрашивала куда, и без того было понятно, что все мы сейчас подчинены одному действу празднику Амбер. Его готовили с неменьшим тщанием, что и мое совершеннолетие. Платье, пошитое сестрице к этому дню, я уже видела. Амберли, румяная от удовольствия, показала мне его еще в день моего приезда. Наряд и вправду был восхитителен, матушка постаралась на славу. И драгоценный гарнитур уже ждал своего часа, чтобы украсить еще одну юную баронессу из рода Доло, милые туфельки на каблучках лежали в коробке, обтянутой атласом продумано и подготовлено было всё до самой последней шпильки.
К вечеру мы ожидали прибытия магистра Элькоса, которого должен был привезти дядюшка. Моя радость и предвкушение встречи были понятны, я сгорала от нетерпения узнать, что произошло во дворце за эти три дня и как поживает Его Величество. Прекрасно понимая, что три дня не тот срок, который может изменить давно устоявшийся порядок придворной жизни, я отчего-то ожидала новостей.
Впрочем, я попросту успела соскучиться в тишине родного дома по другим стенам, а может, и не по стенам, а по их хозяину, не покидавшему моей головы, как бы я этому ни сопротивлялась. Наверное, виной тому было обстоятельство, что здесь я не искала его взглядом, не надеялась в глубине души на случайную встречу, потому что ничего подобного в особняке баронов Тенерис произойти не могло. И вот это отсутствие надежды и заставляло меня грустить там, где надеялась выдохнуть и привести мысли в порядок. Конечно же, грусть моя была затаенной, при родителях и сестрице я продолжала сверкать улыбкой.
Нужно заехать к портному и выбрать вам платье на торжество, сказала матушка, когда завтрак подошел к концу. Жаль, что мы не можем пошить его, так как времени совсем не осталось, так хотя бы купим что-нибудь примечательное.
Я привезла с собой платье на торжество, возразила я.
Неужто вы собираетесь прийти на столь важный день для вашей сестры в поношенном платье? взметнула брови в деланном изумлении ее милость.
Матушка, этого платья я еще не надевала
Глупости! прервав меня, воскликнула родительница. Не желаю слушать этой чепухи. Я подберу вам наряд, и закончим на этом споры.
Коротко вздохнув, я кивнула, не желая спорить. Мне было понятно, что матушка хочет позаботиться обо мне, и в этом я не стала ей мешать, лишь бы наряд мой не оказался богаче платья Амберли. Уж чего, а затмить сестрицу я вовсе не хотела, но в этом я точно не уступлю баронессе. То платье, которое привезла с собой, я посчитала наиболее подходящим. Оно было прелестно, но не вычурно, нарядно, но не настолько, чтобы вызывать восторженные вздохи. Как раз в той самой излюбленной манере дядюшки, когда он говорил: «Скромно не значит бедно». Но старшую баронессу Тенерис подобное не устраивало, оставалось лишь покориться и зорко следить, чтобы она не переусердствовала.
Как бы и мне хотелось поехать с вами, вздохнула Амберли.
Матушка, уже поднявшаяся из-за стола, подошла к ней и ласково потрепала по щеке:
Терпение, дорогая, осталось всего два дня, и вы получите право выбираться на люди.
Ах, скорей бы, вздохнула сестрица.
Родительница направилась к двери, а я нагнулась к уху Амбер и шепнула:
Ты еще сама будешь просить закрыть тебя дома, когда к особняку выстроится очередь из женихов.
Шанни! возмущенно воскликнула сестрица.
Показав ей язык, я поспешила за матушкой, но обернулась и рассмеялась, потому что Амбер состроила уморительную рожицу, дразня меня в ответ.
Девочки, я всё вижу, не оборачиваясь, произнесла ее милость. Ваше поведение возмутительно и не подобает взрослым дамам.
У девицы О, к примеру, от гримас лицо сморщилось, а после и вовсе отвалилось, припомнила я, и родительница важно кивнула:
Именно так, дитя мое. Я рада, что вы не забыли мою науку. Огорчает лишь то, что не следуете ей.
А еще через полчаса мы сели в карету и отправились в столицу. Матушка, подтянутая и строгая, поглядывала в окошко и молчала, я тоже не спешила заводить бесед. Сейчас меня вообще не угнетали никакие мысли, и я просто получала удовольствие от прогулки, пусть и в закрытом экипаже. Дождливое утро неожиданно сменилось солнечным днем, и краски осени запестрели ярким золотом, перемежаясь с рубиновыми и изумрудными вкраплениями.
Когда мы уже въезжали в город, мимо нас неспешной рысью проехал всадник на рыжем коне, и я вспомнила о моем Аметисте, на котором мне довелось прокатиться всего пару раз с того времени, как лошадей ее светлости доставили в столичную конюшню, не всех, только тех, о ком она распорядилась. Хвала богам, среди них оказался и мой любимец.
Знаете ли, матушка, с каким занимательным скакуном мне довелось свести знакомство? начала я, а вскоре углубилась в рассказ о чудачествах моего Аметиста, с теплотой и нежностью вспоминая самого забавного жеребца, которого мне когда-либо довелось видеть.
Родительница слушала меня с интересом, но спустя менее десяти минут моего повествования уже весело смеялась над проделками коня-афериста. Порой она махала на меня рукой, заверяя, что я всё выдумала, потому что такого не бывает. Тогда я возмущенно взмахивала руками и призывала в свидетели графа Доло, грозясь стребовать с него подтверждение моей правоты. Так что до портняжной лавки, которую держал любимый портной ее милости, мы добрались, вовсе не заметив дороги.
К моему облегчению, битвы за платье не было. Моя родительница хоть и с сожалением, но купила платье, на которое я указала.
Амберли должна быть восхитительна, уговорила саму себя баронесса, и наряд был выбран.
После мы побывали у ювелира, где мне было куплено новое ожерелье и браслет с сережками «к новому платью». Затем была обувная лавка, откуда мы вышли с туфельками, без которых наряд «не играл». Потом побывали у цветочника, затем у кондитера, но уже ради дня рождения Амберли. И, наконец, матушка выдохнула и сообщила, что желает навестить свою добрую подругу, мне осталось вздохнуть и следовать за родительницей.
Особняк графа Гендрика и его супруги был мне знаком лишь наглядно. Большой, в три этажа, красивый белоснежный с голубой выпуклой крышей, он всегда казался мне чем-то воздушным и кондитерским, вроде крема на пирожном. До этой минуты я видела его только в окно кареты, когда мы проезжали мимо, и матушка показывала на него, но внутри не была ни разу. Причиной тому были правила, не позволявшие девицам появляться на людях до совершеннолетия. Если бы у их сиятельств были дочери и только дочери, то мы могли бы ездить к ним в гости, но у графской четы имелось два сына и ни одной дочери, а потому порог трехэтажного и вычурного особняка я перешагнула впервые.
Что я знала о здешних обитателях? В общем-то ничего. Только то, что могла уловить из разговоров родителей, но так как графы Гендрик для меня не были любопытной темой, то и услышанное я не запоминала. Впрочем, графиня бывала у нас дома, и ее я знала. Приятная женщина отменного здоровья. Она мне всегда казалась похожей на булочки нашей кухарки, румяные, в сахарной обсыпке. Да и пахло от ее сиятельства так же ванилью. Графиня Гендрик была улыбчивой простодушной женщиной, но каков ее норов, я всё равно затруднилась бы сказать, потому что обменивались мы с ней примерно одними и теми же фразами:
Доброго дня, ваше сиятельство.
Ах, какой прелестный цветочек, отвечала она, потрепав меня за щеку, а после добавляла: Слушайтесь родителей, дитя, и почитайте богов наших.
Вот и весь диалог. Ее супруга и одного из сыновей я видела на своем дне рождения, но спросите меня, что я о них запомнила, ответа не будет. Гостей было так много, что я тогда едва запомнила третью часть. А после дядюшка забрал меня во дворец, и больше я с семейством Гендрик не встречалась.
Элиен, душа моя!
Графиня сама вышла нам навстречу. Она приветствовала мою матушку, после перешла ко мне и протянула руку, чтобы потрепать по щеке. Я отступила назад и вежливо, но прохладно улыбнулась:
Это лишнее, ваше сиятельство, я уже не ребенок. Доброго дня, госпожа графиня.
Графиня с легким замешательством воззрилась на меня, но вскоре вновь улыбнулась и согласно кивнула:
Разумеется, Шанриз
Ваша милость, поправила я ее. Мне приятно вновь увидеть вас, госпожа графиня, но я вынуждена напомнить я уже не ребенок.
Шанни, матушка устремила на меня возмущенный взгляд.
И тем не менее, ответила я.
Прошу простить мою супругу, послышался новый голос. Граф Гендрик спускался к нам по лестнице. Разумеется, вы уже не дитя, ваша милость. Простите уж ее сиятельству вольность, баронесса. Доброго дня.
Он поклонился моей матушке, поцеловал ей руку, после остановился напротив меня, окинул взглядом и склонил голову:
Доброго дня, повторил граф, но руки, разумеется, целовать мне не стал.
Доброго дня, ваше сиятельство, ответила я. Рада вновь видеть вас.
Хозяин особняка учтиво улыбнулся и повел рукой в приглашающем жесте:
Добро пожаловать, милые дамы.
Он подал мне руку, я приглашение приняла. Матушка и графиня шли за нами, и я услышала, как ее сиятельство произнесла негромко:
Ох, Элиен, я будто дитя малое. Хоть это и странно, но я чувствую себя именно так.
Это всё жизнь во дворце, вздохнула баронесса. Девочка несколько переменилась, но, уверяю, это всё та же малышка Шанни.