Ваша милость, позвал меня мой кавалер, устав ждать, когда я обращу на него внимание. Я повернула голову и рассеянно улыбнулась. Вы чудесно танцуете, улыбнулся в ответ Элдер. Только этикет предписывает смотреть на своего партнера, а вы опять заняты графом Дренгом. Отчего вы уделяете ему столько внимания. Глядя на вас, можно подумать, что он имеет на вас какие-то виды, и вы его поощряете.
Мы с его сиятельством добрые приятели, ответила я. Но почему вы укоряете меня в этом? Разве же у вас есть на это право?
Граф смутился. Он отвел взгляд, но снова посмотрел на меня, в этот раз прямо и даже твердо.
Я намерен получить это право, сказал его сиятельство. Ваши родители мои намерения одобряют
Они одобряют свои намерения, дорогой граф, прервала я его. Наши родители приняли решение за нас, но вас хотя бы поставили в известность, а я узнала о них в день нашего повторного знакомства. Скажу более, я сама догадалась, и мне это не понравилось. Не принимайте на свой счет, отмахнулась я, видя, что Элдер готов заговорить. Дело не в вас, ваше сиятельство, а в нарушении обещания, данного мне родителями. Когда-то они заверили меня, что я сама смогу выбирать, однако всё оказалось обманом. Я не терплю, когда меня водят за нос. Это раздражает.
Но вы увидели меня, неужто я вовсе не пришелся вам по душе? Разве же я отвратителен или отталкиваю манерами? вопросил он немного нервно, явно задетый моими словами.
Вы приятны внешне, и манеры ваши мне нравятся, как можно мягче ответила я. Вы кажетесь мне достойным человеком, господин граф, однако этого недостаточно. В вас нет того, что привлекает меня, а во мне нет того, что необходимо вам. Поверьте, мы совершенно не подходим друг другу. Вы будете несчастливы со мной, ваше сиятельство.
Откуда вам знать, баронесса, что я желаю видеть в своей избраннице? с вызовом спросил Элдер. И раз уж говорю вам о своих намерениях, то это означает, что я нашел в вас всё мне необходимое. Меня привлекает ваша живость, и искренность чувств тоже. Возле моих картин вы отбросили маску, и я увидел жизнелюбивую девушку, которая способна на демонстрацию своих эмоций. Вы вдохновляете меня
Пока я нахожусь вдали, вновь оборвала я его. Граф пропустил меня под рукой, следуя за музыкой, а после вновь прижал к себе чуть тесней, чем того требовали правила. Оказавшись перед ним, я продолжила: Вы не знаете меня, и когда узнаете, поймете, что ошиблись. Я не та, кто может сделать вас счастливым. Кроме того, что я не вижу в вас мужчины
А кто же я, по-вашему?
В Дренге я тоже не вижу мужчины, как и в бароне Гарде, о котором я имела честь упоминать, будучи у вас в гостях, с ноткой раздражения ответила я. И его сиятельство, и его милость являются моими друзьями и не больше. Так вот, в отношении вас я чувствую то же самое. Мы смогли бы подружиться, и я готова стать самым преданным поклонником вашего таланта, но никак не женой. Вы не сможете дать мне того, чего я хочу, в вас нет того, что меня привлекает, вы не тот, кто может заставить мое сердце биться чаще, и потому я говорю нет. Нет, ваше сиятельство, я не даю согласия на наш брак. Более того, даже граф Доло не сумеет повлиять на меня и не станет этого делать. Он тоже дал мне слово позволить выбрать супруга по сердечной склонности, но даже если бы дядюшка решил нарушить свое обещание, то есть тот, кто не одобрит нашего брака. А ему перечить могут только боги.
О чем вы? озадачился Элдер.
О том, граф, мы одновременно повернули головы на звук голоса и обнаружили, что музыканты уже замолчали и кавалеры отвели своих дам на их места. Только мы остались стоять посреди залы, а рядом с нами Олив Дренг, успевший проводить Амберли. Баронесса говорит о том, что ее выбор одобряет не семья и не глава рода. Его Величество принял в баронессе живейшее участие как в любимой фрейлине своей тетушки, и потому разрешить ее замужество может только он. Это воля государя, и не нам судить о ней. Позволите ли, ваша милость?
Он протянул ко мне руку, и я вложила в его ладонь свою. После посмотрела на ошеломленного Элдера Гендрика и чуть виновато улыбнулась:
Вы, наверное, чудесный человек, ваше сиятельство, я еще мало знаю вас. Но если вы готовы принять мою дружбу, то я с радостью дарую вам ее. Но большее простите, не могу. Не таите на меня обиды, я была с вами честна.
Танцевать? спросил меня Дренг, когда мы отошли от моего несостоявшегося жениха.
Я отрицательно покачала головой и указала взглядом на дверь:
Увеселения танцами не заканчиваются. Идемте, я покажу вам всё, что приготовили мои родители.
С удовольствием, улыбнулся королевский любимец, и мы покинули бальную залу, оставив за спиной сияющую от удовольствия Амберли, моих родителей, гостей и человека с разбитым сердцем, которого мне было искренне жаль, но обманывать его было жестоко и неприятно. И хоть я мало знала Элдера Гендрика, но интуиция говорила мне, что я не ошиблась в своей оценке его качеств. В любом случае его раны врачевать будет кто-то другой, но не я. Мне было о ком позаботиться о себе. Мое собственное сердце змеилось трещинами
Глава 4
Шанни Шанни, проснись. Шанни!
Что?
Я порывисто села, распахнула глаза и уставилась с непониманием на Амберли, трясшую меня за плечо. Сестрица забралась ко мне на кровать, села, скрестив ноги, и удовлетворенно произнесла:
Наконец-то ты проснулась.
Ты очень старалась, проворчала я и упала обратно на подушку.
Не спи, тут же заявила едва повзрослевшая нахалка.
Отстань, буркнула я и повернулась на бок.
Ша-анни, протянула Амбер и дернула с меня одеяло. Ты не можешь оставить меня в такую тяжелую для меня минуту. Я боюсь.
Вновь сев, я внимательно посмотрела на нее. Сестрица вздохнула и отвела глаза.
Ну? строго вопросила я.
Мне страшно, сказала она, не глядя на меня.
Подробностей.
Мне страшно смотреть, что мне прислали и прислали ли вообще, призналась Амбер.
Ты боишься подношений? уточнила я.
А вдруг их нет? Ни одного цветочка, представляешь? Как же я буду жить после этого? Вдруг я совсем не произвела впечатления? Я умру, сестрица, я точно умру от стыда и огорчения Ай! вскрикнула она, когда я швырнула в нее подушку. Шанриз! возмутилась Амберли. Как тебе не совестно?! Я ведь душу тебе изливаю, открываю затаенные страхи, а ты Ай! Шанни! Ее милость сдула с прядку, упавшую на глаза после атаки подушек, воинственно схватила одну из них и, злорадно ухмыльнувшись, запустила ее в меня.
Это война, ваша милость, сузив глаза, отчеканила я.
Как есть, ваша милость, решительно ответила баронесса Мадести. До последнего пера.
Ну, держись, Погубительница сладких снов!
Я вскочила на ноги, вновь перехватив свое мягкое оружие, Амберли последовала моему примеру, и бой закипел
Девочки!
Возмущенный возглас старшей баронессы Тенерис застал нас в момент моего триумфа, точней, в момент, когда я шла к своему триумфу. Навалившись на сестрицу, сбитую с ног, я привычно запустила пальцы ей под ребра, и Амберли заходилась от хохота, повизгивая и похрюкивая время от времени. Однако голос моей матери оборвал наше щенячье веселье на самом его пике.
Мы воззрились на ее милость: сестрица вывернула голову, чтобы выглянуть из-под меня, я просто подняла взгляд. После откатилась в сторону, освободив Амбер, и мы обе поспешили встать с кровати. Красные от нашей возни и от смеха, взмокшие и лохматые, с перьями в волосах вряд ли мы были похожи на придворную даму и девицу на выданье. И если сестрица повинно опустила глаза, то я широко улыбнулась и подошла к матушке, чтобы получить свой утренний поцелуй.
Доброго утра, матушка. Вы чудесно выглядите, сказала я.
Невероятно, поцеловав меня, произнесла старшая баронесса. Уму непостижимо! Возмутительно! она заломила руки и добавила в голос патетики: Мое бедное сердце! Почему оно не разбилось еще вчера, отчего мои глаза не ослепли, зачем мой слух так хорош, что не исчез даже от всех этих возмутительных звуков?! Кого я вижу перед собой? я ответила любопытством во взоре. Эти ли девицы называются взрослыми? Это ли достойное их звания поведение? Ответьте же мне! Кто вы? Девицы благородного воспитания или же поросята в хлеву?
Простите, ваша милость, пролепетала Амберли, чье лицо уже пылало.
Ах, дорогая матушка, вздохнула я. Разумеется, мы девицы благородного воспитания, но дайте же последний глоток свободы двум страждущим душам. Завтра мы вновь разлучимся, и кто знает, быть может, свидимся, когда наступит день свадьбы Амбер.
А может, вы не станете отставать от вашей сестрицы, возьметесь за ум и наконец выберите себе жениха? закончив свой спектакль, едко вопросила ее милость.
Время покажет, ответила я таинственно и поклонилась. Простите, матушка, мне нужно привести себя в порядок, думаю, Амберли это тоже необходимо.
Я поспешила схватить колокольчик, тряхнула его, и в спальню вошли горничные, возглавляемые Тальмой.
Доброго утра, ваши милости, приветствовала она всех баронесс разом, поклонилась и приблизилась ко мне.
Идем, велела я, поможешь мне.
Шанриз! возмутилась моим своеволием родительница. Немедленно
И мы с Тальмой скрылись за дверью умывальни. Здесь я выдохнула и, отправив служанку сторожить дверь, занялась собой. Брошенная на произвол судьбы Амберли осталась наедине с нашим деспотом, и, признаться, стыдно мне не было. Нужно быть находчивей и расторопней, если желаешь сбежать от родительского негодования и новой порции нравоучений. Может, они и нагонят, но после.
Когда я вернулась в спальню, ни сестрицы, ни матушки там уже не было. Спокойно одевшись и причесавшись, я отправила Тальму узнать, что поделывает моя родительница, и лишь после этого высунула нос из своих комнат. Баронесса Тенерис успела спуститься вниз, о чем мне доложила верная служанка, и к Амберли я входила, уже не опасаясь получить разгневанную отповедь.
Амбер, метнув в меня короткий взгляд, обиженно упрекнула:
Ты меня бросила.
Это было тактическое отступление, возразила я. И тебе следовало поступить так же. К тому же без меня тебя отчитывают меньше.
Мне погрозили пальцем, пытаясь скрыть улыбку, ответила сестрица, но не преуспела. Ее милость велела спускаться в гостиную.
Выходит, там есть на что посмотреть, заметила я. Ты же вломилась ко мне и разбудила, страдая из-за несуразных опасений. А между тем мне завтра возвращаться во дворец, и там я спать так сладко уже не буду.
Амберли фыркнула, затем поднялась со стула, на котором сидела, пока горничная делала ей прическу, и мы направились в гостиную. И если сестрица была в волнении, что вполне понятно, то я испытывала простое любопытство. Неугомонная сестрица вцепилась мне в руку, вновь потребовав не оставлять ее одну ни на минуту. Пожалев, что под рукой больше нет подушки, чтобы вразумить ее милость, я заверила, что она еще сама будет просить меня оставить ее наедине с посланиями, но, вырвав у меня клятву, этого уже не добьется.
Тебе бы всё подшучивать надо мной, надулась Амбер, а меж тем я будто в огне. Это же так невероятно!
Что именно? с улыбкой спросила я. То, что твоей красоте воздают должное?
Во-первых, я еще не знаю, воздают ли, возразила сестрица. А во-вторых, для меня всё это впервые. Вспомни, как сама мчалась в гостиную.
Я мчалась, ожидая одно-единственное послание, которого так тогда и не получила, а в остальном меня терзало не волнение, а вот такое же любопытство. Правда, было оно более оживленным, чем сейчас, когда я сопровождала Амберли, но особого трепета не испытывала. И разница в наших чувствах была совершенно понятна. Баронесса Мадести ожидала ухаживаний и предложения руки, а я возможности сойтись с королем. И если бы не дядюшка с его неверной трактовкой моих устремлений, то уж и не знаю, удалось ли бы мне это когда-нибудь Если бы только вышла замуж за сановника и так смогла сблизиться с государем, но тогда мне бы ужасно мешал супруг, который уж точно не поддерживал бы моих взглядов. Их и сейчас никто не поддерживал, кроме меня и, пожалуй, магистра Элькоса, для которого женщина на службе Отечеству была привычна если, конечно, она маг. Но не будем о печальном
Итак, мы с сестрицей явились в гостиную, заставленную цветами. Матушка уже была здесь, и она стояла, задрав подбородок, так демонстрируя свою обиду. Пожав руку Амбер, я отпустила ее и устремилась к родительнице. Обняла ее за талию и, уложив голову на плечо, умиротворенно вздохнула:
Как же хорошо, милая моя матушка, сказала я. Наша Амберли произвела впечатление на гостей, это так восхитительно!
Не могу с этим не согласиться, чуть ворчливо ответила старшая баронесса Тенерис. Отойдите, Шанни, я всё еще сержусь на вас.
За что? изумилась я.
Вы закрыли дверь перед моим носом! воскликнула родительница. Это совершеннейшее неуважение
Как жаль, я отошла от нее и опустила голову. А я так старалась угодить вам. Вы ведь не любите ждать, матушка, и я старалась не заставлять вас делать этого. Простите, что пыталась быть расторопной. После вернулась к опешившей от моей наглости баронессе, вновь обняла ее и уместила голову на плече: Мне искренне жаль, что расстроила вас. Очень жаль, и я протяжно вздохнула и призналась: Я люблю вас, дорогая моя.
Шанни! всплеснула одной рукой родительница. Ну как же так можно? Только я намереваюсь не разговаривать с вами, и вот мое сердце уже трепещет от ваших слов, и у меня нет сил и дальше сердиться на вас.
Распрямившись, я заглянула ей в глаза, улыбнулась и поцеловала в щеку:
Ох, прекратите заигрывать со мной, сказала она и отвернулась, но улыбку я успела заметить. И хватит уже разговаривать, пора рассмотреть подношения. Матушка обернулась к Амбер: Ну что же вы стоите, дитя мое, идите скорей и полюбуйтесь на результаты вашего триумфа.
Отчего те цветы стоят в стороне? спросила сестрица, прижав к груди подрагивающие от волнения руки.
Те, что стоят в стороне, прислали Шанриз, ответила баронесса Тенерис, и я, удивленно хмыкнув, направилась к подношениям, адресованным мне.
Шанни! возмутилась Амберли. Ты же обещала!
Я же рядом, обернулась я к ней.
Но не подле меня, насупилась трусиха.
Закатив глаза, я вернулась к сестрице, взяла ее за руку и повела к первой корзине цветов. После сама выудила оттуда конверт с посланием и посмотрела на Амбер:
Мне и прочитать? насмешливо спросила я.
Да, кивнула она, но после отрицательно мотнула головой и забрала у меня конвертик. Я сама.
И пока ты воюешь с безобидной бумагой, я загляну в то, что прислали мне, сказала я, однако поспешила заверить: Я скоро буду вновь рядом и уже не отойду, обещаю.
Хорошо, кивнула Амбер. После судорожно вздохнула, поджала губы и решительно надорвала конверт.
Перехватив взгляд матушки, я улыбнулась ей и уже не останавливалась. Для меня цветов было совсем немного, но это меня нисколько не оскорбило, потому что иначе я чувствовала бы себя виноватой. Вчерашний день принадлежал Амберли, и утро это тоже было посвящено ей. Что до меня, то кто-то из гостей имел виды и на меня. Одно дело родственник при Дворе, другое дело стать мужем фрейлины, особенно когда та является любимицей тетушки государя, как вчера заверял всех болтун и весельчак граф Дренг. И пусть мы оба знали, что в его словах правды лишь на пригоршню, но веса это мне, несомненно, добавило.
Выудив первое послание, я прочитала витиеватое восхваление моей красоты и изъявление надежды на скорую встречу. Это послание я откинула на кресло, стоявшее рядом. Следом полетело еще одно такое же, к нему присоединилось третье, а вот при виде четвертого на моих губах расцвела широкая улыбка. Я узнала оттиск печати моего доброго друга. Добыв из конверта послание, я развернула его и прочла:
«Безумно скучаю без вас, моя дорогая подруга. Вечера ее светлости стали совсем унылы, на них не хватает вас и вашего задорного смеха. Считаю часы до вашего возвращения и льщу себя надеждой на то, что и вы успели истосковаться без своего наперсника и преданного вам друга.