P.S. Передавайте вашей родственнице мои поздравления и наилучшие пожелания. Дренг сказал, что баронесса Мадести-Доло чрезвычайно мила и приятна.
Искренне ваш, Фьер Гард».
Ох, Фьер, умилилась я.
Что вызвало вашу улыбку, Шанни? спросила матушка, подойдя ко мне. Кто тот счастливец, чье послание вы не выбросили так равнодушно, как предыдущие?
Это барон Гард, матушка, ответила я. Он милейший человек, и если бы барон не был уже женат, то я не желала бы для нашей Амбер лучшей партии.
Не говоря ни слова, родительница выдернула из моей руки записку, пробежала ее глазами и фыркнула:
Какое бесстыдство, сухо сказала она. При живой супруге да такая вольность в общении с благовоспитанной девицей. Нет уж, вот таких женихов нам и вовсе не надо.
Вернув себе послание барона, я аккуратно сложила его и сунула в карман, спрятанный среди складок платья.
Не стоит оскорблять человека, которого вы совершенно не знаете, не менее сухо ответила я. Его милость ни разу не показал в отношении меня вольности или неуважения. Напротив, он доказал, что является достойным и благородным человеком. И чтобы не ругаться незадолго до моего отъезда, я улыбнулась ее милости и взяла за руки. Матушка, уверяю вас, если бы вы узнали барона так же хорошо, как я, то непременно поддались бы его обаянию и веселому нраву.
Ох, Шанни, мне так не нравится всё, что происходит с вами, со вздохом произнесла родительница. Я была против затеи его сиятельства, но кто же будет слушать женщину? Разве же это место для вас? Послушайтесь моего совета, дитя мое, благополучием рода должны заниматься мужчины, а женщине надлежит исполнить свой долг выйти замуж, родить детей и служить не кому-то, а собственному супругу, оберегая его честь, дом и благосостояние. Для того мы и рождаемся женщинами. Так решили боги.
Чушь, отмахнулась я. Так решили не боги, а мужчины. Если же они не уверены в себе и опасаются соперничества тех, кого почитают слабей себя в силе душевной и в силе разума, то это лишь открывает их собственную слабость. По-настоящему сильный человек не опасается показать свою уязвимость, он способен демонстрировать чувства и совершать поступки, за которые ему не будет стыдно, даже если весь свет будет считать их глупостью. Жаль только, что даже тот, в ком есть сила, не может сделать решительный шаг, потому что тысяча слабых ему этого не позволят и не простят.
Отвернувшись от опешившей родительницы, я достала еще один конверт, нервно порвала его, задев и вложенный лист бумаги. Прочитав очередное витиеватое послание, подобные которому уже лежали на кресле, я в сердцах разорвала его. Мне вдруг стало не до лестных слов и чужих надежд. Задетая родительницей тема всколыхнула мои боль и досаду.
Что с вами, дитя мое? негромко спросила меня матушка. Что ранит вас, Шанни? Она подошла ближе, обняла меня за плечи и попросила: Расскажите.
Обернувшись к ней, я растянула губы в улыбке:
Пустое, дорогая моя, это всё пустое.
Поцеловав баронессу Тенерис в щеку, я направилась к Амберли. Она застыла у одной из корзин с цветами и с тревогой смотрела в нашу с матушкой сторону. Приподняв брови в фальшивом изумлении, я вопросила:
И это всё, что ты смогла просмотреть за это время?
Шанни
Мой добрый друг барон Гард поздравляет тебя, сестрица, прервала я ее, и желает тебе благоденствовать.
Благодарю его милость, ответила Амберли. Она всё еще смотрела на меня испытующе, и я вытянула из ее пальцев уже распечатанное послание.
И что нам пишут? спросила я, дразня ее, и сестрица выхватила у меня записку.
Фу, как неприлично иметь такой длинный нос, фыркнула она.
Я показала ей язык, и моя показная игривость возымела действие. Амберли успокоилась и вернулась к просмотру «корреспонденции». Немного постояв у нее за плечом, я вернулась к своим цветам. Я сумела подавить в себе это болезненное негодование, вдруг захлестнувшее меня, потому смогла поглядеть на родительницу с уже искренней улыбкой. Матушка проводила меня задумчивым взглядом, но говорить ничего не стала, по крайней мере, пока, и за это я была ей благодарна.
Просмотрев еще пару посланий, я добыла предпоследнее, надорвала его и гулко сглотнула. Перевернув конверт запечатанной стороной, я с минуту не сводила взгляда со знакомого мне оттиска.
О Хэлл прошептала я и поспешила покинуть гостиную.
Меня не останавливали, да это бы и не удалось сделать, потому что мне не терпелось остаться наедине с тем, чего я ждала столько времени. Вот теперь мои руки подрагивали. Волнение и страх, снедавшие Амберли еще недавно, передались мне в полной мере. Выбежав за дверь, я даже не сразу решилась прочесть ровные строчки, написанные хорошо знакомым мне почерком, отчего-то ожидая худшего.
Не глупи, велела я себе. Ты Шанриз Тенерис, а не какая-нибудь впечатлительная девица.
Так вернув себе разум, я раскрыла письмо всего в несколько строк и, притопнув ногой для решимости, все-таки прочла.
«Неделя истекает, ваша милость. Надеюсь, вы уже собрали ваши вещи и готовы вернуться к своим обязанностям. Жаль, что сам я не сумел навестить баронессу Мадести-Доло и лично поздравить ее, но вы сумеете лучше Дренга передать мне все подробности прошедшего торжества. Жду вашего повествования, и вас.
И. С.».
Боги, прошептала я, прижав письмо к груди. Невероятно
А после рассмеялась, впервые за долгое время ощущая настоящую легкость. Он ждал меня! Государь был готов возобновить наше с ним общение! Впрочем Я тут же нахмурилась, пытаясь понять, что стало тому причиной. Однако отогнала всякие дурные мысли и подозрения, пробудившие дремавшую во мне ревность, и медленно выдохнула. А после улыбнулась и спрятала и это послание в карман.
Я поспешила вернуться назад, чтобы еще раз взглянуть на букет, присланный мне Его Величеством, и забрать его в свои комнаты, чтобы в одиночестве вдохнуть аромат цветов и предаться минуте, полной упоительных грез, без предположений и раздумий. Однако, войдя в гостиную, я натянула на лицо вежливую улыбку, хоть и хотелось запрыгать, хлопая в ладоши, от обуревавшей меня радости, и произнесла короткое:
Прошу меня простить.
Матушка и Амбер, стоявшие рядом, одновременно обернулись ко мне. Я оказалась под прицелом двух взглядов: вопросительного сестрицы и задумчивого родительского.
Неужто уже прочли все записки? с деланым удивлением спросила я.
Кто вам написал, Шанни? игнорируя мой вопрос, спросила в ответ старшая баронесса. Чье письмо заставило вас покинуть гостиную? Это кто-то близкий вам? Ваши щеки разрумянились, глаза сияют, а потому я делаю вывод, что вы заинтересованы в отправителе. Кто он, дитя мое? Граф Дренг? Между вами существует связь? Он имеет на вас виды?
Нет! возмущенно воскликнула я. Ничего подобного, дорогая матушка, это всё ваши выдумки
Я хочу знать, что вы таите от меня, отчеканила старшая баронесса. Дайте мне письмо.
Амберли, едва вернувшаяся к своим цветам, порывисто обернулась и теперь переводила встревоженный взгляд с моей матери на меня. Она стиснула ладони, прижала их к груди и нервно покусывала губы. Так сестрица делала всегда, когда была испугана и сильно взволнована. Мягко улыбнувшись ей, я достала послание государя и передала его матушке.
Читайте, сухо сказала я.
Родительница выдернула из моих пальцев письмо, прочитала его и воззрилась на меня с недоумением.
Кто этот «И.С.»?
Пожав плечами, я отошла к креслу, уселась в него и заметила:
Странно, дорогая моя матушка, что вам незнакомы эти инициалы. Мне казалось, их знает каждый камератец.
Она нахмурилась, еще раз перечитала письмо, а после подняла на меня ошеломленный взор.
Это негромко произнесла баронесса и закончила шепотом: Король?
Похоже на то, ответила я.
Вам пишет сам государь? Шанни, ответьте! лицо матушки вдруг исказила мука. Почему он подписался просто «И.С.»? Почему он пишет вам?!
Коротко вздохнув, я встала с кресла, подошла к ней и, забрав письмо, вернула его в карман. После этого обняла родительницу за плечи и заговорила как можно мягче:
Отчего вы так взволновались, родная моя? Разве вы увидели нечто предосудительное в этих строках? Да, мы с государем сумели подружиться.
Подружиться? переспросила матушка: С королем?!
Разве же Его Величество не такой же человек, как и все остальные? спросила я, глядя ей в глаза. Мы вместе играем в спилл, иногда катаемся верхом, ведем беседы, и надо сказать, что государь отменный собеседник.
Баронесса всплеснула руками. Она отошла от меня, нервно потирая ладони. И пока матушка справлялась со своими чувствами и мыслями, я посмотрела на Амберли, чьи глаза, казалось, еще немного и выпадут из орбит. Сестрица, как и мои родители, ничего не знала об этой «дружбе». В своих рассказах о придворной жизни я избегала упоминать эту тему, предпочитая показывать лишь свою службу и увеселения, которые устраивала ее светлость.
Но о чем, ради всех богов, о чем вы могли беседовать?! воскликнула родительница, порывисто обернувшись ко мне.
О книгах, о живописи, о музыке, о многом, ответила я. Государь прекрасно разбирается во всем этом, умеет интересно рассуждать и увлекательно рассказывать. После этих бесед мне было позволено пользоваться его личной библиотекой. И поверьте, это большая удача, потому что в его собрании множество редких книг, которые я имела счастье читать.
Это какое-то сумасшествие, сжав кончиками пальцев виски, пробормотала матушка. Король Но, она вновь пытливо посмотрела на меня, если вы говорите о дружбе, то отчего вы сияете так ярко?
Кому не польстило бы высочайшее внимание? удивилась я.
Родительница стремительно приблизилась ко мне, стиснула мои ладони и заглянула в глаза.
Всего лишь друг?
Да о чем вы, родная моя? изумилась я. Мне кажется, или вы пытаетесь уличить меня в чем-то предосудительном?
Но вы отказали Элдеру Гендрику!
Всплеснув руками, я воскликнула:
Разумеется, отказала! Во-первых, вы обещали, что я выйду замуж по сердечной склонности, а между нами с его сиятельством ничего такого нет и быть не может. А во-вторых, он вовсе не привлекает меня. Матушка, неужели вы в угоду своим фантазиям готовы обречь меня на мучения рядом с нелюбимым и не нужным мне человеком? Поверьте мне, спустя месяц после свадьбы мы возненавидим друг друга. Нет, нет и нет!
Но к кому же вы тогда питаете склонность? прищурившись, вопросила родительница.
Мое сердце спокойно, солгала я. Я еще не встретила того человека, кто заставит его биться чаще. Улыбнувшись ей, я спросила: Зачем мы ведем этот разговор и пугаем Амбер? Поглядите, матушка, сестрице совсем дурно, но ведь это неправильно. Это утро должно приносить лишь радость, а не огорчения. Давайте оставим ненужную ссору и позволим нашей повзрослевшей баронессе Мадести насладиться дарами ее поклонников.
Ответив мне упрямым взглядом, матушка все-таки сдалась и кивнула. Она прошла к тому креслу, на котором недавно сидела я, опустилась в него и заставила себя улыбнуться.
Вы правы, дитя, всё это не к месту и не ко времени.
Удовлетворившись тем, что со мной согласились, я поспешила к сестрице, приобняла ее и звонко поцеловала в щеку. Произошедшее было неприятно. И матушкина дотошность, и моя собственная ложь, но, наверное, более всего то, что я поняла она никогда не одобрит моих чувств к монарху, как не посчитает его чувства ко мне великой милостью. Впрочем, я и не намеревалась вступать с ним в ту самую связь, которую подразумевала старшая баронесса Тенерис.
Однако же и это ее возмущение, и молчаливое негодование, и неодобрение, которые я читала во взоре, вызывали ответное раздражение, упрямство и горечь. Менее всего мне хотелось расстраивать своих родителей, но и позволять управлять мною по их разумению я тоже не желала. Это была моя жизнь, и как бы ни прожила ее, но ответственность за выбор лежит только на мне.
Ну что же ты застыла? вопросила я у сестрицы. Неужто уже успела пресытиться всеми этими слащавыми восторгами и заверениями? Я не вижу, чтобы ты держалась за щеки, а значит, зубы пока не ломит. Надо продолжать, пока тебя не стошнит прямо на очередное послание!
Фу, скривилась Амберли, гадость какая.
Это суровая данность, сестрица, заверила я и подтолкнула ее к цветам. Ну, давай же, дорогая, хочу после тонуть в твоем восторженном оханье.
Тебе бы только насмехаться, проворчала Амбер, но, кажется, расслабилась.
И пока она продолжала изучать записки, я поглядывала в сторону заветного букета и думала, что уже не смогу забрать его с собой, потому что матушка будет пристально наблюдать за мной и истолкует этот жест верно. Значит, буду довольствоваться только письмом, его вполне хватало и без цветов. Но главное, уже завтра я смогу свидеться с человеком, по которому успела истосковаться Мечтательно улыбнувшись, я оставила сестрицу в одиночестве разбираться с последствиями своего блистательного представления обществу, а сама отошла к окну и выглянула на улицу.
Сегодняшний день опять начался с дождя, он и сейчас моросил, вновь расчерчивая стекла тонкими пунктирами. Но в моей душе не было и тени уныния, там царило солнечное лето и вера в то, что всё будет восхитительно. И за этими мыслями я рассеянно наблюдала за воротами, видными из окна, и за экипажем, который остановился по ту сторону ограды. Деревья скрывали от меня часть кареты, оставив только возможность разглядеть вороную двойку лошадей и часть герба на дверце, открывшейся спустя мгновение
Но вот мое сознание встрепенулось от узнавания того, кого я вижу, а после
О Хэлл, выдохнула я. Это же Это же Гард! воскликнула я и поспешила к дверям гостиной.
Шанриз, куда вы?
Матушка, к нам пожаловал барон Гард, с широкой улыбкой оповестила я и бросилась навстречу своему другу.
Не обращая внимания на попытки воззвать к моему разуму и воспитанию, я покинула гостиную. Стремительно преодолев коридор, я сбежала вниз по лестнице. Лакей еще только направлялся доложить хозяевам о визите, а я уже была в холле, опередив прислугу.
Фьер! воскликнула я и кинулась к нему.
Ох, Шанриз, опешив в первую минуту от обуревавших меня эмоций, охнул Гард. Но уже спустя короткое мгновение стиснул в объятьях, приподнял над полом и отступил в сторону, возвращая нашей встрече видимость приличий. Доброго дня, ваша милость, учтиво произнес барон. Рад видеть вас в добром здравии.
Доброго дня, ваша милость, ответила я ему уже иным тоном, впрочем, не пряча улыбки. И я безмерно рада видеть вас. А после, дождавшись, когда у Гарда заберут плащ и шляпу, сжала его руку и потянула за собой. Идемте же, мой дорогой друг, я представлю вас моей матушке и сестрице.
Он послушно прошел половину лестницы, но вдруг остановился, и я обернулась, взглянув на барона с недоумением. Он улыбнулся, отрицательно покачал головой и поднялся на следующую ступеньку. Озадаченная рассеянным выражением лица Гарда, я спросила:
С вами всё хорошо, ваша милость?
Более чем, ответил Фьер.
А ваша супруга и сын? Здоровы ли?
Баронесса Гард и наш с ней сын в добром здравии, благодарю, ваша милость, улыбнулся Фьер.
Ее светлость?
О, отмахнулся барон, здоровью ее светлости можно только завидовать. Она сияет ярче летнего солнца.
Хвала богам, ответила я, и мы продолжили подъем.
Мы поднялись до площадки между этажами, и мои пальцы, скользившие по перилам, накрыла ладонь Фьера. Обернувшись, я с изумлением взглянула на его милость.