Я приехала в городскую больницу и увидела в коридоре тётю Оливию. Мама Корвина она отличалась необычной экзотической красотой. Большие немного раскосые глаза точно такого же, как у Корвина цвета сапфира. Волосы платиновые. Высокая. Грациозная. Она сжала мои ладошки и подвела к креслу.
У него сильный ушиб и кажется сломан нос.
Что случилось? Мой голос был сиплым.
Неудачная тренировка, уклончиво ответила тётя Оливия. Сейчас ему накладывают швы. Подожди немного, он хотел тебя увидеть.
Когда я вошла в палату, Корвин сидел на кровати и хмурился. Заметив меня, он немного успокоился. Казалось его плечи, напряжённые до этого, теперь немного расслабились. Я села рядом с ним, взяла за руку. Погладила неповреждённую сторону лица, заметив синяк под правым глазом. Повязку на щеке, на которую наложили швы. И нос весь в белых бинтах. Или то была шина? Не уверена.
Положила голову ему на плечо, он уже сейчас был намного выше меня, крепко сжала его руку в своей ладони. Вопросы они будут потом. Ответы тоже. Сейчас была его той самой родственной душой, в которой друг всегда нуждался.
Когда тётя Оливия подвезла меня к дому, я не спешила внутрь, заметив мрачную тень возле дерева. Иниго стоял, опершись плечом в ствол дерева, засунув руки в карманы. Его лицо скрывала тень, но я могла почувствовать, каким гневом наполнены глаза. Ощущала, даже находясь на приличном от него расстоянии.
«Прости», слишком больно прозвучит. Слишком жалко. Только теперь поняла, что натворила своим уходом. Только сейчас меня догнала огромная лавина и поглотила. Я знала, что сказать ничего не смогу. Оправдать свой поступок тоже. Никак теперь не исправить то, что я уже сделала. То какой выбор мне пришлось принять. И сказать, что я побежала к Корвину, потому что он нуждался во мне это, казалось, разрушит нашу дружбу вдребезги. Безвозвратно. Поэтому я молчала, позволив ему вылить на меня весь свой гнев. Ярость от предательства. И последние его слова, словно острый нож пронзили меня.
Я сдержал своё слово, саднил его голос. Выиграл ради тебя.
Та напряжённая тишина связала меня по рукам и ногам. Внутри резко прострелила боль, словно меня облили кислотой, которая разъедала внутренности. Я знала, что предала. Поступила неправильно, отвернулась от Иниго и чувствовала, как внутри рушатся стены. В глазах Иниго мелькнул блеск, похожий на слёзы, но он не позволил мне подойти, когда попыталась сделать шаг вперёд. Резко повернулся и скрылся в темноте, оставив после себя пульсирующую надорванную боль, которая спиралью внутри меня завилась. Закусив губу, почувствовала, как по щеке побежали слёзы. С ним не получится отделаться простым извинением, но как минимум это я должна была сделать. В тот вечер я чувствовала себя опустошённой, словно нить дружбы, которая связала меня с Иниго, оборвалась.
Адриана. Звездопад
2014, мне пятнадцать лет
Сидя на подоконнике и рисуя рисунки на запотевшем окне, я понимала, как одиноко без мальчишек. Иниго сегодня на тренировке, как и Корвин. Осень. Начало учебного года у них свои интересы, а я всё ещё не знала, что мне по душе. Кем хочу быть? Кто я? Как единица, отдельная от остальных, казалось, пустое место. Я тоже хотела заниматься чем-то важным и интересным для меня. Тем, от чего моя душа не будет чувствовать себя в плену. Тогда не я бы ходила на соревнования, а они ко мне. Они бы болели за меня и даже если не первое место, уверена, получила бы приз в виде двух улыбок и сладких шоколадок.
В наушниках долбила «Demons» Imagine Dragons. Эта песня, её слова, отражение моей души.
Когда почувствуешь моё тепло,
Посмотри в мои глаза.
Там таятся мои демоны.
Там обитают мои демоны.
Не подходи ближе,
Здесь слишком темно!
Здесь прячутся мои демоны.
Со временем моя любовь к той группе только росла. Я слушала их всегда и подпевала остро ощущая, как каждая строчка откликается с тем, что твориться в моей душе. Сомнения. Взлёты и падения. Если я огорчалась, то это сильно било по мне. Душа будто готова была разрушиться на кусочки. Иногда мои проблемы казались мне просто гигантских размеров, и я думала, что их невозможно решить. Слишком всё глобально и глубоко. Если чувства, то саднящей раной таились на сердце. Если злость, то кровожадная. Вены кипели от того, как сильно я могла разозлиться.
Вглядевшись в запотевшее окно, я грустно улыбнулась, поняв, что пальцами снова рисовала сердце и две буквы, которые были выбиты внутри меня. Корвин. Всегда только он. Первая любовь. Да, теперь я понимала, как это чувствовать непреодолимую безумную тягу к кому-то. Он всё ещё был рядом. Защищал и изредка целовал в лоб, когда я грустила. Корвин просто чувствовал моё состояние, дарил своё молчание и маленькие, но такие значимые для меня поцелуи. Чем старше мы становились, тем сильнее меня тянуло к нему. Корвин играл со мной. Провоцировал. Как делала я, проводя время с Иниго. Они две половинки меня. Только Корвин это неистовая буря. Смерч, в котором я умирала. Иниго тихая гавань. Стальная стена, которая никогда не падёт.
В ту ночь я почти не спала, поэтому на занятиях проваливалась в сон.
Снова допоздна сидела у окна? Тихо спросил Корвин записывая что-то в тетрадь.
Я повернулась и не смогла не насладиться тем, каким он стал. Казалось, каждый день Корвин получал очередную порцию красоты. Эти высеченные скулы платиновые волосы и сапфировые глаза, в которых сейчас застыл вопрос, сводили с ума многих девушек. Я видела, как за ним бегали. Замечала взгляды, прикосновения, но знала наверняка, Корвин не интересовался ими. Его внимание было сосредоточено на тренировках. И на мне.
Корвин был таким высоким. Я доставала ему до плеча, но в те редкие моменты, когда обнимал меня, чувствовала, что мой мир нерушим. Никакие войны не страшны. Что бы ни ждало меня впереди в его объятиях я маленький защищённый котёнок.
Протянув чёрную ручку посмотрела вниз и нарисовала нолик. Впервые он сделал это, когда нам было по тринадцать. С тех пор это стало какой-то нашей и только традицией. Корвин часто играл в крестики нолики на моих ногах используя сетчатые колготки как поле. И он выигрывал каждый раз, потому что я тонула в его глазах и ничего не соображала. Он всегда был моим крестиком, а я его ноликом. Корвин никогда не играл по-другому, а я даже не подозревала, что однажды он поставит тот самый крест на моей жизни.
Снова проиграла, котёнок.
Помню, что впервые он назвал меня котёнком, когда я вымазалась в грязи и была похожа на маленькую зверушку непонятного происхождения. Корвин смеялся и говорил, что я похожа на маленького котёнка. Злого неприступного котёнка, который шипел на всех. Но в тот момент, встретив его взгляд, я просто утонула. Даже маленькой девчонкой я позволила Корвину пустить корни в моей душе.
Я хочу тебе кое-что показать.
Корвин склонился ко мне и, как всегда я перестала дышать. Костяшками он задел мою щеку, убирая локон волос за ухо. Вот такие моменты я бережно складывала в ту самую драгоценную шкатулку, которую открывала каждый день перед сном и вспоминала все моменты, когда он целовал меня в лоб. Когда обнимал. Прикасался вот так словно, нечаянно не понимая, как моя душа замирала от его близости.
Он отстранился с лёгкой усмешкой на губах, когда прозвенел звонок. Корвин взял мою ладонь и потянул за собой. У нас оставалось ещё два урока, но кого это волнует? Не пытаясь противиться его тёплой руке, я шла вперёд по коридорам школы, пробираясь среди учеников. Корвин толкнул меня под лестницу, сел рядом на корточки и приложил палец к губам. Кивнув, я услышала звонок. Буквально через несколько минут коридоры были свободны. Учебный день продолжится, только вот нас уже не будет. Это первый раз, когда я сбега́ла с уроков, но он не стал последним.
Чувство адреналина, постоянно пульсирующее в венах оттого, что нас могут поймать, заставляло меня быстрее бежать. Корвин направился не к городу, а в лес, что непробиваемой стеной стоял позади школы. Я думала, нас кто-нибудь увидит в окно и организует погоню. Крикнет: «ага, попались!». Накажет. Отведёт к директору, наших родителей вызовут в школу и
Слишком много думаешь, котёнок, хохотнул Корвин, когда я споткнулась о корень дерева.
Он удержал меня и в том месте, где его руки коснулись моей кожи, остались ожоги. Кожа в том месте пульсировала, покрылась мурашками, а дыхание, как всегда спёрло. Да я ушла так далеко в своём страхе, что уже готова была понести наказание за пропущенных два урока.
Мы ведь не убийство совершаем, а всего лишь сбега́ем с уроков. Перестань. Тебя не накажут.
Я закусила губу, позволив тому моменту проникнуть так глубоко, что слышала в голове стук сердца. Кровь пульсировала. Вены вздулись. Кожа горела. Корвин склонил голову ниже. Наши губы разделяло всего несколько миллиметров, когда я перестала дышать. Его глаза, в них, как всегда, было слишком много тайных чувств, которые вливались в мою душу, поднимая цунами. Ураган, который готов был снести меня с ног.
Адриана шёпотом по моей коже прошёлся его хриплый голос.
Я хотела в тот миг стереть те миллиметры и коснуться его губ. Попробовать. Сделать то, о чём жаждала так давно. Каждую ночь. Каждый день. Во снах. Ведь он снился мне так часто и отчаянно, что я скулила как щенок, которого, бросили в одиночестве.
Корвин прикрыл глаза, словно боролся с собой. Я чётко видела тени на его лице, когда он принял решение. Горький привкус разочарования разлился во рту, когда его губы коснулись моего лба. Корвин отстранился и как ни в чём не бывало, направился дальше. Я готова была упасть на колени и завыть от досады. Сердце подскочило к горлу и душило. Пульс стучал в висках, пока я пыталась взять себя в руки смирить вспыхнувшую ярость и отпустить те горькие чувства. Вдох. Меленый выдох. Открыв глаза, я сцепила зубы заметив его удаляющуюся фигуру и последовала вперёд.
Мы шли около двадцати минут. Шум леса то, как склонялись над нами деревья то, как разговаривали листья на ветру, а живность пряталась, заслышав наши шаги, наводило жути. Загадочно. Необъяснимо. И если бы не знала Корвина с самого детства, подумала, что он хочет совершить какой-нибудь плохой поступок.
Эй, я не обижу, коснувшись моей руки, прошептал. Поймав сапфировый взгляд, я закусила губу.
Расскажешь куда мы идём? Или мне стоит волноваться?
Что не доверяешь, котёнок? Сощурился Корвин.
«Доверяю. Своё сердце. Душу. Жизнь. Всю себя. Всегда», в голове тут же пронёсся честный слишком откровенный ответ, но я только кивнула, иначе открой рот, всё вышло бы наружу. Корвин узнал бы мои истинные чувства, а это не вариант. Я слишком сильно дорожила нашей дружбой и не могла его потерять. Корвин всегда вёл себя со мной как старший брат. Кроме тех редких моментов, когда между нами искры летели. Химия. Да именно она была, но иногда мне, казалось, я всё придумываю, потому что жажду большего. Его всего. Первый поцелуй, я мечтала, чтобы он был с ним.
Впереди лес немного поредел, и я начала замечать очертания чего-то похожего на дом. Мы вышли из леса и оказались на огромной просторной лужайке. Не ухоженной. Со старым пересохшим фонтаном, который зарос плющом. Тропинка из камня усеяна блёклыми листьями. А дом этот огромный просто гигантский казался одиноким. Он не был ужасен. Не вызывал страх. Он будто живой смотрел на окружающий мир и грустил, как я, сидя у окна и смотря на запотевшее стекло.
Ничего себе.
Впечатляет, да? Усмехнулся Корвин, услышав моё восхищение.
Как ты нашёл его? Никогда не думала, что за школой можно найти нечто подобное.
Корвин хитро прищурился, он явно не собирался открывать мне свой секрет.
Пойдём.
Внутри мы нашли красивую антикварную мебель, укрытую белыми чехлами. Потрясающую люстру в гостиной. Половицы скрипели под ногами, когда Корвин поднимался по лестнице. Он показал мне то, что нашёл, это не был сам дом, а то что находилось внутри. Огромная красивая спальня с большой кроватью и потрясающим видом на озеро.
Сегодня ночью будет самый крупный звездопад за последние пятьдесят лет, позади услышала голос Корвина.
Он прошёл мимо и открыл балконные двери. Там на полу было расстелено одеяло. Рядом стоял термос с моим любимым мятным чаем. А ещё вкусная выпечка, которую, несомненно, испекла тётя Оливия. Я смотрела на Корвина и понимала, насколько мы близкие столько всего пережили, и он был в каждом мгновении моей жизни. Вся моя жизнь построена, тесно сплетена с его. Сейчас, сидя рядом с ним на одеяле, я чувствовала странную робость. Корвин всегда вызывал во мне нечто более яркое. Эмоции, связанные с ним, всегда переполняли меня через край. Не просто было находиться рядом, хотелось прикосновений, более глубоких разговоров о том, что мы чувствуем. Поцелуй. Моя мечта. Первый поцелуй, чтобы подарил мне Корвин.
Уже смеркалось, и мы смотрели на небо в ожидании того самого зрелищного звездопада. Я держала его ладонь в своей и показывала на маленькие облака, словно лёгкая дымка на темнеющем небе. Подул ветер, по моим рукам побежали мурашки. Корвин усмехнулся и укрыл нас тёплым пледом. Всё это казалось чем-то нереальным. Фантазия. Иллюзия, которая так часто вертелась в моей голове. Корвин потянул меня к себе, уложив на свою руку, сплёл наши пальцы и всё это без единого слова. Продолжая наблюдать за небом, я чувствовала, как сердце бешено стучит. Пульс ускорился и мне пришлось замедлить дыхание иначе велика вероятность, что, когда придёт время ответственного момента, я просто отключусь.
Смотри, выдохнул мне на ухо Корвин.
На небосводе показался мерцающий огонёк и тут же погас. Позабыв о тёплых объятиях, я наблюдала за тем, как появляются и снова исчезают маленькие светила. То тут, то там они мерцали, вызывая во мне дикий восторг.
Загадывай желание, котёнок.
Наблюдая за тем, как сверкает тёмное небо, я от всей души пожелала единственного чего хотела. Я. Корвин. Вместе. Навсегда. Под той счастливой звездой я загадала нас. А ещё поцелуй.
Я знала, что мне влетит, когда вернусь домой потому, когда пришло время уезжать, почувствовала разочарование. Моё желание попробовать вкус его губ пропитаться тем ароматом дыма и соли сильным было. Оно ломало меня. Пульсировало.
Когда мы спустились, Корвин велел мне ждать. Услышав гул, я не смогла скрыть удивления. Он приехал сюда на мотоцикле. Выгнув брови, я с вопросом посмотрела в глаза Корвину, когда он протянул шлем.
Я всегда на два шага впереди, котёнок. Давай же ты знаешь, что с каждой минутой наказание твоё становится всё более изощрённым.
Схватив шлем надела его и села позади. Мои руки, словно лозы лианы обвили его торс, сердце пропустило удар. И так каждый раз, когда касалась его кожи. Когда рядом просто была. С ума сходила.
Научи меня, попросила, когда Корвин оглянулся посмотреть всё ли в порядке.
Он ничего не ответил, и я не знала, потому ли что не услышал или не знал, как отказать, чтобы не обидеть?
Езда с ним словно прыжок в про́пасть сумасшедшая, но захватывающая дух. Кровь билась в венах, пульсировала в голове от скорости, с которой нёсся по трассе Корвин. Мои руки вокруг его торса сжимались все крепче, я смотрела на проплывающие быстро деревья и думала только о поцелуе. Губы покалывало от тех мыслей. Он зародил во мне желание ещё там в лесу, когда наши губы разделяло всего несколько миллиметров и теперь, словно назойливая мысль я не могла избавиться от жгучего желания, которое полыхало по венам. Птицей яростной в мыслях билось. И пульсировало в такт биения сердца.