«Каки книги? Эти что ли?» зачастил Сергеевич: «Эка беда! Чаво с ними ишо делать-то?» продолжал бубнить он, оттирая дочку к двери: « Я тебе таких, хошь, из сараю десять штук притащу! Оне у нас какой год стоять!».
«Езжай!» рыкнул Тимофей.
«Чаво?».
«Езжай, говорю, Сергеевич!» повторил хозяин: «И эту свою забери с глаз моих!».
Манька выбралась из-за отца:
«Папа, мы с Тишей жаницца собрались. Он у тебя согласия просить хотел!» запищала она: «Ты ведь согласисся? А, папа? Я уж, как невеста в доме обживаться начала, всякий хлам сжигать!». Колдун перевел на нее тяжёлый взгляд. Сергеевич заторопился:
«Пойдем, пойдем, невеста, где вещи-то твои?».
«А чаво их забирать-то?» упёрлась девчонка: «Ить скоро поженимса, все одно назад волочь!».
Отец смущённо глянул на хозяина и вытолкал, наконец, дочь из дверей:
«Ты уж не обессудь, Филипыч!» негромко повинился он: «Я тебе говорил про нее надыть было дома лечить!» и спохватился: «Ой, деньгу-то забыл отдать, погоди, счас!..».
«Езжай, Сергеевич!» остановил его Колдун: «Увези это удово из моего дома, пока я в сознании!».
«Дык а с деньгами-то как?» не понял собеседник.
«Не надо! Тестю на халяву!» мрачно пошутил Тимофей и вышел во двор, а потом и за калитку, вслед за гостями.
Телега уезжала прочь, а писклявый голос продолжал звенеть:
«Ты не переживай, любый мой, я папку уговорю, вот увидишь, уговорю! И приеду! Обязательно приеду, Ти-иша-а-а!».
«Не допусти, Господь!» пробормотал Колдун, тщательно запирая калитку: «Не допусти, Господь!».
Рассказ третий. Господин из аптеки
Колдун мотался по городу на своем запыленном «Чероки». Он отыскивал аптеки. Ему позарез нужны были пипетки, но какое-то проклятие их нигде не было! То уже закончились, то еще не завезли. В одном месте три последних штуки забрала бабуля прямо перед ним.
«Твою мать!» ругнулся Тимофей и снова прыгнул за руль. В загашнике имелась только одна пипетка, которую он умолил, упросил достать из витрины. Наконец, подъехав к, уже и со счета сбился какой аптеке, он поймал удачу за хвост и заказал сразу тридцать штук. Молоденькая фармацевт удивленно засмеялась:
«Куда вам столько?» на что Колдун, добродушно улыбаясь, ответствовал:
«Знахарь я, звезда моя. Ушки-глазки больным закапываю, вот и покупаю сразу на полгода-год». Аптекарша строго нахмурилась:
«А вы в курсе, что занятие ваше противозаконное?».
«Угу! покивал головой покупатель: «Только я в таком месте живу, где закон тайга, хозяин медведь, а слово «поликлиника» считается ругательным» пояснил он, рассчитался, спрятал драгоценную добычу в карман и, развернувшись, встретился взглядом с мрачным, дорого одетым господином, что внимательно прислушивался к их разговору. За спиной господина переминались два здоровяка с грубыми физиономиями.
Почувствовав исходящий от троицы нездоровый интерес и несколько негативные эмоции, Колдун скромно потупил взор и вышел из аптеки. Авто он оставил на другой стороне неширокой улицы и сейчас, подойдя к краю тротуара, не торопясь пережидал поток машин, чтобы пересечь дорогу. Неожиданно в бок ему уперлось что-то твердое, а в ухо шелестнул грозный голос:
«Не дергайся! Иди вот сюда, к лимузину!» Тимофей покорно вздохнул и пошел. В боку было больно от сильно давящего ствола «Беретты», но он терпел и молчал. Когда его, открыв блестящую дверь, затолкали в салон, Колдун некоторое время посидел, моргая, привыкая к полумраку после ослепительного летнего дня. Разобрав, наконец, что напротив сидит тот самый господин из аптеки, Тимофей кивнул и улыбнулся:
«Здрав будь, мил-человек!». Тот не спешил отвечать, сосредоточенно разглядывая Колдуна. Рядом с ним сидел один из охранников, направив на гостя пистолет и ловя каждое неверное движение. Тимофей покосился на ствол и вспомнив, как в детстве зачитывался повестью «Портфель капитана Румба», негромко выдал:
«Ты все равно в меня не выстрелишь!». Крепыш напрягся:
«Чей-та?».
«А у тебя в стволе торчит морковка!» стрелок непроизвольно повернул пистолет и воззрился на него. Колдун, не сдержавшись, хрюкнул, а второй охранник и шофер, сидящие впереди, заржали, как застоявшиеся жеребцы.
Крепыш, став пунцовым, метнулся было к обидчику, но был остановлен легким взмахом руки хозяина:
«Я слышал, ты сказал, что знахарствуешь?». Колдун внимательно присмотрелся к собеседнику и кивнул:
«Есть такое дело!».
«И что, удачно лечишь?». Тимофей пожал плечами:
«Пока не один не помер». Господин замолчал. Тимофей покосился на крепыша и его пистолет. Тот снова взялся наливаться кровью.
«А ты, случаем, не шарлатан?» снова нарушил молчание хозяин. Тимофей поскреб макушку:
«А зачем шарлатану тридцать пипеток?».
«Логично какие болезни лечишь?».
«Всякие, окромя сердешных!» перешел на деревенский сленг Колдун. Собеседник уставился на него не мигая:
«Не издевайся! Тут дело серьёзное!».
«Да что ты, мил-человек! Рази я издеваюсь?» распахнул глаза Тимофей и, посерьезнев, добавил: «Под Береттой кто ж издевается? Ты говорил бы прямо что надо? А то во мне твой пинчер уже скоро дыру прожжет взглядом!» кивнул он на крепыша.
«Ты онкологию запущенную лечишь?» решился хозяин. Тимофей пожевал губами:
«Это смотря кому».
«То есть?» потребовал объяснений собеседник.
«Есть такие, кто сам себя в могилу загоняет. Жить не хотят. Тем я не помощник. Только силы зря тратить!» откликнулся Колдун.
«А если хочет жить?» уточнил господин.
«Тогда можно!» пожал плечами Тимофей: «Впрочем, заверять в успехе не стану. Ты уж сам смотри» помолчал и с ехидцей добавил: «.благодетель!». Благодетель поморщился:
«За плату не переживай! Поможешь озолочу!».
«Угу!» кивнул Колдун: «А то я, грешным делом решил, что вознаграждением отсутствие ствола у пуза будет!».
Господин перевел взгляд на продолжавшего держать на мушке Тимофея крепыша и продолжил:
«Тебя как звать-то, знахарь?»
«Тимофей Филиппович!» отрекомендовался Колдун.
«А меня Максим Петрович!» кивнул собеседник.
«Очинна приятственно!» снова зазубоскалил знахарь: «Только, не в обиду будь сказано, Максим Петрович, ты сам на такой диагноз не тянешь, а твои спутники и подавно так кого лечить будем?» поинтересовался он.
«Отец у меня!» угрюмо сказал хозяин: «Отродясь в поликлинику не ходил, людям в белых халатах не верит!».
«Наш человек!» кивнул Тимофей.
«Ага!» согласился Максим Петрович: «А тут запропадал, сознания лишился. На скорой увезли и, пожалуйста рак, четвертая стадия. И так-то почти никаких шансов, так он и от последних отмахивается, дескать, лучше помру, чем эскулапам на растерзание себя отдам!».
«А мне, значит, отдаст?» заинтересовался Колдун.
«Отдаст!» подтвердил собеседник: «Он травки-муравки и прочую муру народную только и уважает» добавил он. Тимофей собрался было взъерепениться на «муру», но потом передумал. У человека горе, ни к чему из себя клоуна лепить.
«И где же он, отец твой, находится?» взялся уточнять Колдун.
«Дома» ответил хозяин: «Я ему комнату под палату оборудовал, сиделок нанял только толку?» безнадежно махнул он рукой: «Лекарства-то не принимает! От боли кричит и не принимает! Железный он, понимаешь?».
«Понимаю!» покивал Тимофей: «В общем, давай так ты мне адрес черкни, я все необходимое возьму и завтра к тебе прикачу с утречка пораньше!» подвел он итог.
«Нет, мил-человек!» передразнил Тимофея собеседник: «Никуда ты не пойдешь и отвезу я тебя сам! А барахлишко твое, какое надо из дома, ребятки мои привезут. Ты мне адрес-то черкни!» закончил он с ехидцей. Тимофей погрустнел:
«И что за народ нынче?» принялся он размышлять: «Не понимущий какой-то! Говорят им завтра! А они, как в песне: Нет, нет, нет, нет, мы хотим сегодня!. Ну, ничего, перехотите!» он мягко повернулся к крепышу и протянул руку:
«Дай!» тот, завороженно глядя на Колдуна, развернул пистолет рукоятью вперед и послушно протянул.
«А теперь выйди!» приказал Тимофей: «И вы двое тоже!» глянул на второго охранника и шофера. Через мгновение, оставшись наедине с немного побледневшим хозяином, Колдун посмотрел на него и сказал:
«Ну, чего сидишь, как столп соляной? Адрес будешь писать или как?» добавил он и бросил оружие Максиму Петровичу на колени.
Выбравшись из лимузина, Тимофей перешел таки дорогу, сел за руль и поехал домой. По пути завернул в какой-то задрипанный магазинчик, где затарился мукой, дрожжами, сахаром и чаем. Хлеб он предпочитал печь сам в русской печи раз в неделю. А мясом и прочими деревенскими разносолами его обеспечивали болящие. Денег-то у деревенских особо не водилось, зато натурпродукта хоть отбавляй. Наличность, в основном, приходила от приезжих, прослышавших, что живет в дремучем лесу такой Колдун, что от любой хвори по щелчку пальцев вылечит.
Вот теперь новый клиент нарисовался. Дай Бог, чтобы старику удалось помочь, а то сынуля у него шибко нервный. Придется потом в Рембо играть, чтобы ноги унести.
«Ох-о-хо, жизня поломатая!» вздохнул Колдун и отправился к родному порогу.
Утром, собрав целую сумку трав, настоев и примочек, Тимофей выехал за ворота, закрыл их, пришпилил на калитку записку: «Дома нет. Лечу недужного на выезде. Буду через недельку-другую. Колдун» чтобы пациенты ворота не ломали и, помолясь, отправился на заработки.
Приехав в элитный поселок, пройдя досмотр на въезде и в указанной в бумажке усадьбе (или как она там теперь называлась: коттедж, вилла, особняк?) он со своей облезлой сумкой потащился в дом вслед за охранником. Долго ли, коротко ли, его провели, наконец, к больному. Измученный, совершенно черный и ослабевший дед лежал на какой-то невероятных размеров кровати и слабо стонал.
Сиделка пыталась напоить его водой, но получалось плохо глотал тот с трудом и задыхался. Тимофей поставил ношу в уголок, подошел к помощнице, взял кружку из ее рук и проговорил:
«Ну-ка, звезда моя, погуляй маненечко, дай умному человеку осмотр провести!» женщина вытаращила на него сильно подведенные глаза и, кажется, хотела возражать, но в это время в комнату вошел Максим Петрович и знаком подтвердил Тимофеево распоряжение.
Дед глядел на него из под полуопущенных век. Колдун проверил его энергетический запас, удостоверился, что дедуля не так плох, как кажется и принялся за дело, положив руки на брюшную полость. Откуда-то из глубины чужого подсознания всплыла туманная мысль, быстро оформившаяся в жуткое сожаление:
«Если бы я все начал сначала, я бы» Колдун убрал руки и помотал головой, возвращаясь в свой Мир.
«Ну, что?» с надеждой глянул на него сын. Тимофей поморгал глазами и, вздохнув, поманил вопрошающего из комнаты. В соседней гостиной он присел на диван, мало чем уступающий по размерам дедовой кровати:
«Ну, что?» повторил сын болезного.
«Ну, что, Максим Петрович, вылечить твоего батю можно, но есть один момент». Максим Петрович остро взглянул:
«Я же говорил: вылечишь озолочу!». Тимофей, искавший подходящие слова для объяснения проблемы на потолке, вздрогнул:
«А?».
«Сколько тебе нужно?» уже совсем хмуро спросил сын. Тимофей захлопал глазами:
«Ты, батюшко, не о том думаешь, об чем я тебе толкую!» наконец, выдал он: «Деньги я, конечно, возьму, не откажусь, только разговор об этом будет, когда дедок твой с койки поднимется».
«Тогда о чем ты говоришь?» поинтересовался хозяин.
«Говорю я о том, что твой папенька загоняет себя в угол из-за того, что несчастлив!».
«Что значит несчастлив?» недобро уставился на Колдуна собеседник: «Я ему все! И машину купил, и дом для него выстроил, и все, что хочет! Чего еще-то?». Тимофей вздохнул:
«Экий ты материалист! Купил, выстроил, подарил воли ты ему не даешь, вот что!».
«Это как?».
«Да вот так! Дед твой всю жизнь хотел пчеловодом быть».
«Что?» вытаращил глаза Максим Петрович.
«Пчеловодом, говорю!» повторил Тимофей: «Ну, твою мать, тем, кто пчел в ульях держит!».
«Я знаю, кто такой пчеловод!» рявкнул хозяин.
«А чего тогда?».
«Зачем?».
«Зачем? Зачем ты в лимузине ездишь?».
«Затем, что мне хочется!» пробурчал Максим Петрович.
«Угу!» согласился Колдун: «А ему, вишь ты, хочется шляпу с накомарником, холщовые штаны и рубаху и мед выгонять так-то!».
«И что?» спросил хозяин. Тимофей посмотрел на него, как на дурного:
«И все! Чего еще-то? Отпусти батю на волю! Пусть он живет, как он хочет, а не так, как ты! Стесняется он тебе правду сказать, что ему простая жизнь ближе. А твои дворцы-машины он не приемлет».
«А болезнь?» вконец растерявшись спросил Максим Петрович.
«А болезнь я подлечу, но важно, чтоб его потом обратно не затянуло!» и Тимофей, решив, что достаточно молол языком, поднялся и вернулся к больному, оставив совершенно сбитого с толку хозяина одного.
Дни потекли однообразно. Колдун с утра подпитывал Петра Васильевича, распорядившегося, чтоб его звали дед Петр, энергией, затем готовил травки и, наказав сиделкам, что и когда поить, отправлялся в самую любимую часть господского дома кухню. Там царствовала великолепнейшая из всех встреченных Колдуном за долгую жизнь женщин, тетка Катерина. Она жарила ему его любимое мясо так, что оно было нежным и невероятно вкусным и никогда не задавала глупого вопроса, который набил Тимофею оскомину:
«А ты что, одно мясо ешь?».
Тимофей, в благодарность, веселил ее байками из своей знахарской практики. Поев, он возвращался к больному, осматривал оживающего понемногу деда и уходил в свою комнату, где до одурения смотрел телевизор, не признавая интернет и прочие глупости достойными внимания. Телефона у него не было. Как-то давно он поддался соблазну и завел тогда еще мобильник. Номер дал одному пациенту. В итоге, спустя месяц, он засыпал под орущий телефон и просыпался под него же. Походив два дня с гудящей от недосыпания головой, мобильник Колдун затолкал в ведро с водой, а потом выкинул в нужник. Клиентов у него и так хватало. Без рекламы и телефонов.
Наконец, однажды утром, до планового обхода, к нему в комнату пришел сам Максим Петрович. Тимофей сидел на постели без рубахи и занимался чрезвычайно важным делом пытался спиной поймать солнечного зайчика, прыгающего по кровати. Услышав стук и пригласив гостя, (он был уверен, что это охранник пришел звать его на ковер) он продолжал свое увлекательное занятие, пока хозяин не кашлянул.
Тимофей оглянулся, несколько смутился, пробормотал: «Пардон!», оделся и уставился на вошедшего.
«Я, Тимофей Филиппович, хотел спросить» до странности несмело заговорил грозный босс.
«Об чем?» наклонил голову Колдун.
«Отцу я могу» уткнулся взглядом в пол хозяин: «могу так прямо все выложить? Или надо как-то обиняком?». Тимофей приподнял брови:
«Будь проще, Максим Петрович! Пока ты реверансы раскланиваешь, дед твой и не поймет ничего, а поймет, так не поверит в счастье свое! Скажи, что я тебе песню эту пропел, а потом уж о нюансах договориться легче. Ты, главное, авторитетом не дави!» посоветовал Колдун. Максим Петрович грустно поднял глаза:
«Знаешь что, Колдун?»
«Что?» уставился на собеседника Тимофей.
«Ты ведь и меня до кишок вывернул, не только отца моего!» ответил тот.
«Это ты об чем?» снова сбился на простой говор Колдун.
«Я об том» грустно пошутил хозяин: «что, как и батя, устал от жизни этой!» он обвел рукой вокруг: «Вот тут она у меня, сил нет!». Тимофей посмотрел с интересом:
«Так чего ты в нее уперся? Продай все, деньги в тайник спрячь, домик купите с батей с ульями да и живите!» предложил он.
«Как у тебя все просто!» невесело хмыкнул Максим Петрович.
«Да оно и есть просто!» пожал плечами Колдун: «Только захотеть надо по-настоящему. А если жалко положение да состояние, так чего? Жди пока тебя также, как батьку скрутит. Мне, к примеру, от такого один прибыток!» заключил Тимофей.
«Что с отцом-то?» переменил тему босс.
«Ну, что? Как я и говорил, физически почти здоров, можно уже травками обходится, но нужно моральный дух укрепить обнадеживающим известием это я про дом с ульями!» пояснил Колдун.