Да, у меня на работе завал.
Я честно обещала себе подумать о его предложении. И даже помнила об этом, пока ехала на работу к счастью, от дома до развлекательного центра, где располагалось мое агентство, было всего несколько остановок на метро по нашей ветке.
Но когда вошла в крутящиеся двери мысли о приемной дочке вылетели у меня из головы напрочь.
Тогда. Осторожнее
В атриуме развлекательного центра собралась огромная толпа народу, играла громкая музыка, ввысь вместе с фонтанами взмывали воздушные шары. ТРЦ у нас новенький, то и дело кто-нибудь открывает в нем свой магазин и проводит вот такую шумную презентацию. Иногда даже с концертом или лотереей халявы, раскидывая рекламу по почтовым ящикам окружающих домов.
Я была только рада мое турагентство открылось тут одним из первых, на витринах висели самые сочные и новые предложения, так что из набегающих толп народа обязательно кто-нибудь оставался полюбопытствовать, правда ли можно слетать в Бразилию за такие смешные деньги.
Правда!
Места надо знать и не бояться трудностей!
Убедившись, что мы не врем в рекламе, залетные пташки могли взять и какой-нибудь более комфортный тур, без трех пересадок за совсем другие, разумеется, деньги.
Обычно мы знакомились с новичками еще до открытия их магазинов, когда они бегали с выпученными глазами и пытались успеть к назначенному сроку и бесконечно переспрашивали, где у нас тут туалет, администрация, хороший кофе и достаточно крепкий крюк в потолке веревка у них с собой.
Но эти заняли половину третьего этажа, перегородили там все щитами и таинственно жужжали и шуршали, никак не выдавая, кто же там откроется такой красивый. А зря! Нам же было любопытно.
Хорошие соседи это всегда радость. Мы с Натали из цветочного прямо рядом с моим агентством подружились в первый же день. С Маринкой из парфбутика сцеплялись языками каждый раз не меньше, чем на пару часов, а хозяин кофейни на другой стороне от фонтана иногда угощал нас кофе. Когда у него было хорошее настроение.
Я заслышала первые аккорды какой-то зажигательной попсы и поняла, что про концерт угадала. Что ж у меня два варианта либо срезать через фонтан, либо
Завернув за угол и нырнув в неприметную дверку с техническим номером, я оказалась на нашем втором этаже кратчайшим путем, миновав толпы народу. Вышла из такой же неприметной дверки прямо рядом со своим офисом и, заметив у Натали среди цветочков воздушные шары той же расцветки, что украшали атриум, полюбопытствовала:
Знаешь уже, кто там заехал?
Да банк какой-то, отмахнулась она. Сразу попытались впарить кредит. Ушлые такие.
Банк?.. разочарованно покачала я головой. Скучно. Вот был бы боулинг или квест-комната
Натали пожала плечами и протянула мне один из двух голубовато-серебристых шариков.
Я не отказалась шарик удачно вписывался в наш интерьер.
Помощница моя по имени Тина еще не пришла на работу, но я ее так рано и не ждала. Она глубокая сова, поэтому обычно ей достается запирать агентство. Но пока ее не было, я решила сбегать за кофе.
Мне черный, Тине капучино с банановым сиропом, попросила я баристу, который молча понимающе кивнул и даже выложил нам сверху по печеньке с карамелью.
Я поблагодарила его улыбкой и поспешила обратно к себе снизу уже поднимались люди с шариками, по главной лестнице шла толпа народу. Хотелось проскочить до тех пор, как нахлынет основная волна, и встретить в агентстве тех, кто от нее отколется но не получилось. Заметив во главе толпы владельца нашего развлекательного центра, я так на него засмотрелась, что чуть не налетела на совсем мелкую, лет пяти, девчонку.
Ойкнула, пытаясь удержать равновесие и не опрокинуть на нее стаканчики с горячим кофе но тут чья-то крепкая рука удержала мой локоть. Темноволосый мужчина в деловом костюме успел подхватить и девочку, и меня, и умудрился как-то развести нас в стороны так, что даже кофе не расплескался.
Спасибо пробормотала я, глядя, как он передает девочку ее матери, а сам возвращается к владельцу ТРЦ, с которым вместе и поднимался. Что-то в этом мужчине было неуловимо знакомое, но я тормозила до упора, пока он уже не прошел мимо. Только тогда спохватилась: Герман? Привет!
Герман обернулся, нахмурил лоб, тоже явно не узнавая меня, а потом что-то мелькнуло в его темных глазах:
Лана. Не знал, что ты здесь работаешь, он коротко кивнул. Осторожнее. Всего хорошего.
И вернулся к разговору с владельцем.
Да уж. Осторожнее.
Если б я знала, во что выльется эта случайная встреча, я бы уже на следующий день продала свое агентство, переехала в Сибирь и удочерила двух нет, трех девочек разного возраста.
И жила бы спокойно до конца своих дней.
Сейчас. Поставить точку
Герман молчит, и это молчание каждым своим мгновением разрывает меня в клочья.
Снова бежишь? спрашиваю, пытаясь прорваться сквозь его молчание к ответу.
К любому ответу.
Его пальцы сплетены на колене, он смотрит на меня непроницаемым взглядом.
Ненавижу это мужское молчание! Когда вопрос задан, вопрос услышан, но вместо ответа тишина. То ли догадайся, мол, сама. То ли не хочу отвечать. То ли Не знаю. У меня никогда этот фокус не получался, хотя я много раз пыталась.
Вскакиваю с кресла, задыхаюсь в холоде кондиционера, дохожу до стола, разворачиваюсь, опираясь на него.
Трусишь? брезгливо кривя губы, спрашиваю Германа. Снова трусишь? Ты ни одного решения не принял сам! Все только я, опять я, снова я! Я в тебя влюбилась, я тебя соблазнила, я разлучница, я изменница, я подлая тварь! Видишь? Я не отрицаю! А ты просто прогнулся под меня, снизошел, согласился! Слабак Герман! Только притворяешься ледяным бизнесменом, а сам в душе тряпка! Если б тебя видели твои партнеры! Как тебя увели, как телка на веревочке!
Я накручиваю сама себя, разгоняю страх и обиду до ярости. Хочу уязвить его, сделать так же больно, как он делает мне своим молчанием.
Глаза его с каждым моим словом становятся все чернее и холоднее, словно в ледяной пустоте космоса наступает вечная зима.
Герман молча смотрит на меня и вроде бы внешне ничего не меняется, но я чувствую, как напрягается каждая мышца его тела, каменеет. Если сейчас до него дотронуться на ощупь он будет как мраморная статуя. Твердый. Жесткий. Холодный.
Но я слишком хорошо успела его узнать.
Чем тверже оболочка, тем яростнее пожар внутри.
Что ж постукиваю длинными ногтями по столу и вижу, как его передергивает от этого звука. Помнишь, однажды ты сказал, что все это только секс? Помнишь?
Помню.
Ты приехал тогда. Ты приехал ко мне домой, хотя я не пошла на работу, чтобы не видеть тебя! Ты все равно приехал!
Поставить точку.
Я не спрашивала зачем. Вообще-то я совсем о другом спрашивала, но на тот вопрос он так и не ответил.
В его низком голосе змеятся трещины хрипотцы. Они разбегаются в стороны, обнажая в разломах пылающий огонь.
Поставил точку, да? передразниваю его. Три часа прощался, чуть кровать не сломал. Супружескую мою кровать это твою совесть не смущало! Ты был просто животным, бешеным зверем, я тебя даже боялась. А потом ушел в душ и вернулся уже человеком. Сказал, что теперь точно уходишь навсегда. Все так делают, да? Все приличные люди.
Он снова молчит.
Я бы тоже замолчала, если бы могла.
Что на это ответить?
А знаешь, что было потом? Думаешь, я закрыла за тобой дверь и пошла готовить ужин? Или созваниваться с бухгалером, чтобы обсудить налоги? Все же понятно навсегда так навсегда! Встала, отряхнулась, забыла!
Что было потом? спрашивает он.
Неужели ему и правда интересно?
Внезапно я понимаю, что не хочу ему говорить.
Не хочу рассказывать, что было тем страшным вечером.
Как я собрала измятые простыни и спрятала в дальний ящик гардероба от домработницы. Чтобы иногда, когда больше никого нет дома, доставать их оттуда и вдыхать наш запах.
Его.
Как меня выламывало физической болью в мышцах, в костях, пока я курила первую за десять лет сигарету, которую стрельнула у соседа по этажу.
Как на следующий день я смотрела на телефон в девять утра Герман всегда звонил мне из машины, каждое утро, просто чтобы сказать привет и знала, что теперь он больше НИКОГДА не зазвонит.
У меня на него стояла особенная мелодия. Только на него.
Я ее поставила давно, когда еще не знала, как часто он будет мне звонить.
И потом, каждый раз, как я слышала ее на звонке, внутри меня что-то умирало от пронзительного горячего счастья он все-таки со мной.
Теперь я знала больше я ее не услышу.
Но услышала.
Потом ты снова сдался, слабак! выплевываю я боль, обернутую в злость.
Я подскакиваю к креслу так быстро, что Герман не успевает среагировать.
Только отшатывается, когда я наклоняюсь к нему.
Слишком близко.
Говорю тихо и очень спокойно:
И сейчас сдашься. Потому что я тебя не отпущу. Ни вообще, ни сейчас. Просто никуда не отпущу.
Упираюсь ладонями в его плечи, наклоняясь все ниже, вдыхая его запах розмарина, холодного моря, мшистых камней. Запах, который будет преследовать меня даже в аду, куда я попаду за все, что сделала.
В такие моменты говорит он медленно и прямо мне в губы, глядя в глаза пронзительным черным взглядом. Я начинаю верить, что ты меня действительно любишь.
Тогда. А чего кольцо не носит?
Германа с момента нашего столкновения на открытии банка я видела еще несколько раз, когда поднималась на третий этаж, в администрацию ТРЦ.
Он постоянно был занят: что-то с кем-то обсуждал, листал толстые стопки бумаг, разговаривал по телефону, поэтому я даже не здоровалась. Он меня все равно не замечал.
Над вывеской его банка появилась надпись «Головной офис», и на входе посетителей теперь встречали исключительно высоченные блондинки скандинавского вида, от которых сложно было оторвать взгляд настолько они были совершенны и холодны, словно клонированные Снежные Королевы.
В таких условиях подходить поздороваться было еще более неуместно, поэтому я каждый раз пробегала мимо, пряча глаза, разрываемая сразу двумя социальными неловкостями: поздороваться и помешать, или не здороваться и чувствовать себя невежливой.
Между этим небожителем в дорогом костюме и мраморных интерьерах и Германом в домашних штанах и заляпанной детским пюре футболке была гигантская пропасть.
Преодолевать ее не тянуло.
Изменилось это в один не самый прекрасный день, когда я волоклась на очередное собрание арендаторов в компании Натали, Маринки и своих детей.
Няня закинула Никиту с Макаром мне на работу ей надо было к врачу. Я пообещала им, что мы поедим мороженого в пузырчатых вафлях и поедем домой на такси, если они будут вести себя хорошо до конца рабочего дня.
Оставалось совсем немного, я уже закрывала агентство, когда прибежал гонец от администрации и строго велел всем с этажа пройти в офис для обсуждения вывоза мусора.
Маринка с Натали тоже с мрачным видом запирали свои магазинчики, и я обрадовалась втроем моих неугомонных детей ловить будет проще.
Германа я заметила в длинном коридоре, ведущем к двери с надписью «Вход только для сотрудников торгово-развлекательного центра». Он выхаживал по нему взад-вперед и о чем-то разговаривал по телефону. По-немецки.
Ого, какой мужик породистый! восхитилась Маринка вполголоса. Это откуда такие красивые дяденьки к нам залетели?
В этот момент «красивый дяденька» оторвался от разговора, заметил нашу процессию и кивнул мне:
Привет, Лана!
Маринка яростно пихнула меня в бок.
С другой стороны меня в бок не менее яростно пихнула Натали.
Привет, Гер, кивнула я, натянуто улыбаясь с отбитой печенью и селезенкой.
Мои прекрасные дети, которым я с младенчества вдалбливала, что надо здороваться с теми, с кем здоровается мама, выбрали именно этот момент, чтобы внезапно продемонстрировать результаты дрессировки, и рванули к Герману с воплями:
Здравствуйте! Здравствуйте! Как поживаете?!
Мне захотелось провалиться под землю.
Воспитание это самая неблагодарная работа на свете.
Герман повернулся к ним, дергающим его за рукава и полы пиджака и удивленно поднял брови.
Разбойники! Быстро ко мне! скомандовала я.
А вот этот фокус сейчас не сработал.
Макар и Никита уже потеряли интерес к Герману, зато заметили на стене очень красивую стеклянную витрину с огнетушителем и топором и начали громко строить планы, как их оттуда добыть.
Так, дети! я рванула к ним. Витрина не сейф, а сейф они однажды уже взламывали. Папин. В четыре года. Мы сейчас пойдем в очень важное место! Там надо вести себя очень-очень тихо. Сидеть смирно и ничего не трогать. Хотя бы минут десять.
А десять минут это много? Макар попытался сосчитать на пальцах, даже дошел до девятого, но сбился.
Много! закричал Никита, мгновенно забывший про «очень тихо».
Идите пока, я сейчас догоню, бросила я Маринке с Натали, и они, тайком стреляя взглядами в Германа, скрылись за дверью администрации.
Мам, а достань топор, предложил мне Макар. Мы тогда с ним тихо посидим.
Чур, он будет у меня! тут же внес предложение Никита, и сыновья тут же загалдели как чайки, выясняя, кому будет принадлежать топор, который я, без всяких сомнений, немедленно им добуду.