Не вздумай разреветься! строго приказывает Круз, заметив, что мои глаза заморгали чаще.
Я не реву, не реву! всхлипываю больше от злости на себя, эгоистку такую!
Вот и не реви! зло передразнивает меня Круз, который снова нацепил на почти идеальную свою рожу ту маску, которую надевал в машине по дороге в воздушную гавань. Подумаю, что с тобой делать в случае, если ну, ты поняла, в общем.
«Делать со мной». Понятно, передразниваю его, почти окончательно уверившись в том, что этот мексиканец не причинит мне вреда; слишком уж он любит себя, чтобы рисковать с похищением дочери главы крайне влиятельного клана.
Ну и хорошо, что понятно, принцесса. А теперь закрой на время рот, продолжает хамить гад, чуть прикрыв веки и откинувшись на спинку стула. Ты меня утомляешь.
Круз проводит горизонтальную невидимую черту у своих губ, делая знак, чтобы я, мол, заткнулась.
А ты нет, амиго, не утомляешь. Груби-груби дальше. Чтобы задеть меня по-настоящему, тебе ох как придется попыхтеть, Адриан Дельгадо.
Глава 9
Об истории Фриды и таинственного юноши я случайно вспомнила лишь спустя время, когда посмотрела старый турецкий фильм «Королек птичка певчая»12. Там была героиня по имени Фериде Ханум. Фрида, Фериде очень созвучные имена. Мне тогда уже было двенадцать достаточный возраст для того, чтобы подзабыть детские обидки на бабулю и принять историю Фриды такой, какой ее задумала моя жестокая nonna.
Так чем закончилась та история, ба? буркнула я, когда бабушка выключила фильм про королька птичку певчую.
Очень проницательная и к тому же имеющая охрененную память для своих лет, бабуля Серафина повернулась, и по ее лицу стало ясно, что она точно знала: я не выдержу-таки и рано или поздно выведаю концовку сказки.
Ладно, слушай, произнесла она мягко, присев в кресло напротив меня. Сперва Фрида возненавидела всех парней на свете, потому что в них она видела предателей, лжецов и разбивателей сердец. Шли годы, а Фрида по-прежнему жестко осекала женихов в любых попытках пригласить ее на свидание. Втайне ее нежное сердце всё еще трепетало в надежде на то, что юноша, теперь уже, наверное, ставший еще более сильным и красивым, вернется и посватается. «Ведь явно произошло событие какой-то непреодолимой силы, раз он не прискакал в назначенный год», думала Фрида, стараясь как-то утешиться. Сердечные мухи терзали ее
«Мухи»? переспросила я, представив, как в области груди несчастной Фриды роятся зеленые и очень жирные насекомые с крыльями.
Му-ки, внучка, поправив съемный зубной протез, бабуля весело хмыкнула. Ох, Лира, я молюсь каждый божий день великомученику Эфизио, чтобы ни ты, ни твои дочери не знали, что такое любовные муки. Бабуля протянула руку к соседнему креслу и погладила меня по волосам. Так вот, однажды, Лирочка, когда Фриде уже исполнилось восемнадцать, на стоянку гаучо и правда прискакал всадник, точнее несколько всадников
***
Почему «Круз»? под мерный гул турбин самолета я докапываюсь до Дельгадо от лютой скуки после нашего долгого молчания
Ну, и чтобы не пялиться на потрясное тело проклятого головореза, который развалился, раздвинув накачанные ноги. Наглец еще и занял подлокотник, что разделяет наши места. Его плечо, рука почти касаются моих. Крузу бы летать бизнес-классом, где сиденья для людей его роста куда комфортабельнее.
Он в своем дизайнерском поло, идеально сидящих джинсах и чистейших ботинках вообще как-то вычурно смотрится в экономе. Круз больше похож на какого-нибудь бразильского футболиста, звезду из Премьер-Лиги, который случайно заказал билет онлайн не в тот класс
Дай поспать, а, принцесса? грубо отнекивается он, проигнорировав вопрос про прозвище и продолжая держать глаза закрытыми.
Ну-ну, я от тебя так просто не отстану, Дельгадо!
Слышь, принцесса, у тебя водительские права есть? ни с того ни сего спрашивает он вдогонку, естественно, с ноткой издевки в тоне.
Круз слегка поворачивает в мою сторону голову и будто из какого-то одолжения чуть приоткрывает глаза.
С вождением больная тема. Отец категорически против, чтобы я ездила сама. Типа, это не по статусу. Но, раз спросил, то, так и быть, отвечу. Я мотаю головой, мол, нет, нет прав.
Кто бы сомневался, Фрида Миллер, с зевком потягивается этот хам, выпятив вперед гребаную идеально-раскачанную грудь. Ни хрена, блин, в жизни не умеешь.
Серьезно?! «Ни хрена в жизни» не умею? Да шел бы ты лесом, Дельгадо, чье незатейливое ремесло резать людей острым мачете и отбивать несчастным почки.
Ты ничего обо мне не знаешь, Круз, ой, то есть Адриан Дельгадо, парирую я, втайне радуясь возможности снова затеять с ним хоть какую-то беседу. И кстати, имя и фамилия красивые, добавляю для красного словца. Они тебе совсем не идут, амиго13.
Вру, конечно, насчет «не идут». Мда уж! Сейчас бы дурочка Надя, услыхав это сочетание имени и фамилии, да еще в совокупности с внешностью и горячей южной кровью, точно бы ляпнула что-то из серии: «Блин, да я готова бегать за ним, как последняя похотливая сучка!»
Зато итальянская «Лира» самое подходящее имечко, продолжает язвить Дельгадо.
Спасибо на добром слове, корчу обиженную физиономию.
Не за что, отрезает он черство. Ты, принцесса, и есть ходячая куча бабла.
А ты просто каццо ди вермэ чертов червяк! Я демонстративно отворачиваюсь к иллюминатору. И машину я водить умею, чтоб ты знал, добавляю после короткой паузы.
Да ладно, Дельгадо опять вызывающе зевает, показывая, насколько я ему неинтересна.
Прохладно. Причем механику. Я поворачиваюсь обратно, желая продолжать донимать его как от скуки, так и из вредности. Ездил когда-нибудь на механике?
Представь, да, гонял еще как, принцесса. Мне больше нравилось, когда ты молча пялилась в иллюминатор. Сделай одолжение, этот нахал повелительно крутит пальцем, мол, слыш, ты, живо отвернулась!
Хам ты, Дельгадо, ох и хам! качаю головой, надув губы.
Мой собеседничек ерзает на сиденье, видимо, оттого что его задница затекла от долгого перелета.
Так почему «Круз»? не унимаюсь я после очередной молчаливой паузы.
Это рабочее погоняло. Так безопасней, что тут непонятного? нехотя, с апломбом, но отвечает Дельгадо.
Да тут-то как раз всё ясно, мисс любопытная Лира Рагацци, но хочется подробностей?!
Но почему именно «Круз»? Это что-то значит или просто имя? продолжаю упорствовать, не обращая внимания на его жесты и словечки.
Отстань, а, Фрида, почти двое суток не спал. Из-за тебя! Круз делает резкий акцент на слове «тебя». А еще за руль садиться
Что-что, блин, Лира? Ах вот, к чему вопрос о водительской лицензии.
В смысле «за руль»? мой голос понижается от удивления.
Дельгадо молчит. Опять молчит, всем видом изображая полное равнодушие и холодность.
Э-э-эй, Круз, какой еще «руль»? Мы разве не в Тихуане заляжем на тюфяки? на автомате я беру его за плечо.
Головорез вдруг вздрагивает и смотрит на мою руку. Его странный взгляд быстро скользит наверх, к моему лицу. Наши глаза встречаются. Какие же невероятные у него глазищи, боже! С вкраплениями оливкового и желтого
Блин-блин! Моя ладонь всё еще лежит на ткани его поло и от этого становится дико неловко! Я одергиваю руку, чувствуя, как мои щеки наливаются стыдливым румянцем.
Да уж, сейчас точно лучше отвернуться
Глава 10
Да, внучка, в селение гаучо прискакало несколько всадников, кивнула бабуля Серафина, когда я, выпучив глаза, переспросила ее, офигев от такого поворота в сказке. То были чужестранцы, что оказались в пампасных лугах проездом. Их дорога лежала через земли гаучо в один небольшой городок
А как выглядели чужеземцы? перебила я бабушку, мысленно махнув рукой на не сдержавшего обещание загадочного юношу и его золотого коня.
Они тоже были черны волосами. Все молодые мужчины в странной одежде. Один из мальчишек гаучо, который восторженно таращился на прибывших гостей, сказал Фриде, что это партизаны.
Как партизаны?! обрушилась я на бабулю от полного шока, ведь это слово было каким-то очень реалистичным, совсем не сказочным. И в мою мелкую головешку проникла мысль: бабулина история не так проста и незатейлива, как могла показаться на первый взгляд
И отец Фриды главный из гаучо велел дочери принести путникам воды, продолжила nonna, не обращая внимания на удивленное выражение на моей физиономии. Такова была традиция, внучка. Незамужняя дочь главного в селении должна подать приезжим воды в знак гостеприимства
***
Господи, ну и жарища царит на родине Круза. Жесткий, удушающий зной, проникающий в легкие раскаленным паром.
Наконец-то подъезжает медлительный автобус, который и отвезет нас в терминал. Слышится веселое многоголосие американских туристов, чья цель побыстрее добраться до Канкуна и Лос-Кабоса14.
Круз сказал тогда, в мексиканской кафешке, что мы должны стать невидимками. Как-то не очень хорошо у нас обоих получается. Дымчатое поло головореза и моя серая невзрачная футболка. На нас джинсы очень простого покроя. Две мрачных тени, пара призраков, случайно попавших на тусовку солнечных зайчиков Да уж, мы явно выделяемся на фоне возбужденных, ярко одетых путешественников.
Мы заходим с толпой в автобус. Слава богу, кондиционер работает на полную, ахая на разгоряченных от предвкушения отдыха дурацких туристов. Круз демонстративно отходит от меня и располагается у окна. Хам опять всем видом показывает, что вовсе не обязан стоять рядом. Три девушки лет двадцати беззастенчиво пялятся на него, громко перешептываясь и хихикая. Круз явно их заметил. Он неслышно шмыгнул носом, бросив на этих похотливых сучек очень короткий, ничего не выражающий взгляд.
Мне плохо! Какая-то девчачья обида засела в душе болезненным клином. Подобное я испытала в детстве, когда жила у бабули. Паоло, Томас и Нико так звали мальчишек, которые никак не хотели принимать меня в свою пацанскую компанию. Да и выбирать-то особо и не приходилось, ведь в деревне жили, в основном, одни старички. Единственная девочка-соседка по имени Августина оказалась той еще стервой. Не сошлись мы с ней характерами.
Меня так и тянуло магнитом к тем взъерошенным, диковатым парням. С завистью я наблюдала из-за изгороди за их простыми играми в «Кто дальше плюнет» и гонками на раздолбанных велосипедах, я изводилась от досады!
А затем появился их закадычный приятель Рафаэль. Самый симпатичный мальчик из всех четверых. Он был, как и я, городским. Но его они-то принимали, а меня нет. Потому что я девчонка. Случай в виде оглушительного падения с велосипеда изменил такое обидное положение дел. Раф пожалел меня, помог подняться, натянуть слетевшую цепь. А затем неумело лечил мои ссадины какой-то щипучей хренью из аптечки в его доме
Очень скоро благодаря Рафу я-таки подружилась с парнями. Они милостиво допустили меня в круг, когда я плюнула дальше всех. Так далеко, что моя слюна четко приземлилась на задницу старой козы, что паслась на обочине. Снайперские выстрелы из рогатки, распаханные в кровь колени, на которых не успевали заживать болячки. Конкурсы на самую громкую отрыжку после цитрусовой содовой. И на самый вонючий пук от вареного гороха. Борьба на руках до вывернутых наизнанку плечевых суставов и запястий и мои ожидаемые проигрыши парням, очень гордящимся своей мужской силой
***
Я вздрагиваю от того, что автобус мягко притормаживает у входа в терминал. Круз, поправив спортивную сумку, которую вез в ручной клади, направляется к дверям, даже не глянув на меня.
Боже! Как же хочется стать обратно маленькой, стремглав влететь в бабулину комнату и крикнуть: «Ба! Опять этот противный Круз! Я его просто ненавижу! Ох, что же делать, nonna?!»
Да уж! Окажись этот жестокий тип еще мальчишкой там, в моей родной деревне, он бы запросто сломал в борьбе за первенство руки моим корешам Паоло, Томасу и Нико. Особенно легко садист разделался бы с тогда еще тщедушным Рафаэлем. Хищник-одиночка. Он бы не стал сходиться с моей компанией. Старше на несколько лет. От природы жестокий. Гоняющий по деревне вовсе не на старом велике, а на каком-нибудь черном мопеде или мотоцикле. А позже, повзрослев, имеющий всех без разбора женщин и девушек.
Чего зависла, Фрида? раздается хмурый, но резкий голос головореза под наглый присвист, адресованный будто какой-то отбившейся от стада глупой овце.
Да, блин, я и правда «зависла». Быстро нагоняю его у автоматических стеклянных дверей.
Простенький, но довольно большой зал аэропорта. Дикторша что-то бодро тараторит на испанском. Теперь надо дождаться багажа. Круз явно хорошо тут ориентируется. Он двигается в сторону черной овальной дорожки, которая теряется в нешироком отверстии одной из пастей этого существа по имени «Воздушная гавань». Круз открывает до предела набитый долларами бумажник и роется в одном из отсеков. Сложенная во много раз банкнота. Это мексиканские песо.
Я за кофе, монотонно произносит он, глянув в каком-то раздражении на наручные часы, мол, ох уж эти ваши бабские чемоданы с кучей ненужного барахла, только время зря теряем!
Купить мне кофе или воды он, конечно же, не предложил. Похоже, единственное, что в нем есть, это чертовски привлекательная внешность, на которую я, конченая тупица, велась все проклятые три года. Я делала из этого хама чуть ли не кумира, испытывая сердечные муки-мухи. Круз просто садист, зверюга, который всю дорогу то молчал, то по-хамски огрызался. А я, выходит, самая натуральная мазохистка, которой нравилось терзаться
Слышится знакомый звук. Черная лента пришла в движение. Вечное невезение в аэропортах, когда мой багаж вываливается на дорожку одним из последних. Да, наверняка и в этот раз будет так, поэтому хам точно успеет выпить свой дурацкий горячий кофе.
На вот, вдруг бурчит мне в спину подошедший Круз.
Что-что?! Я оборачиваюсь и ежусь от неожиданности!
Боже, серьезно?! Он купил-таки мне что-то напиток на свой вкус. Похоже, какой-то кофейный или шоколадный напиток со льдом. Себе он взял микроскопический стаканчик с о-о-очень крепким кофе. Именно такой он предпочитает.
Бери-бери, Фрида Миллер, или сам выпью. Круз, нет, Адриан Дельгадо грубовато сует мне ледяной запотевший стакан.
Спасибо, сдавленно пищу я, принимая напиток.
Мда, Рагацци! Тебя швыряет из стороны в сторону. Еще пять минут назад ты мечтала стать маленькой, нажаловаться бабуле Серафине на жестокого гада, чтобы та выловила его на пыльной улице и отделала дедовым увесистым ремнем. А сейчас ты, Лирочка, стоишь, хлопая глазами и трепеща перед ним, готовая за коктейль тащиться за Дельгадо хоть на край света
Глава 11
Еще один любопытный факт о сардинцах. Уклад жизни на острове довольно патриархален. Лишь в восьмидесятые годы с развитием туризма местные женщины получили такие же права, что и мужчины.
Впрочем, бабулю Серафину это никогда не волновало. Пока был жив мой дедушка Лоренцо, она легко могла обматерить его на итальянском или сардинском за нерасторопность, нежелание починить стул или приладить новую вешалку к стене.
Мама говорит, что я, хоть и та еще брюзга, но наиболее сговорчивая и покладистая из женщин рода Рагацци. Мол, все прочие куда более вспыльчивые и импульсивные. Даже не знаю: это больше достоинство или недостаток?!
***
Это беспредел, слышите, ВЫ! меня буквально разрывает от неистового гнева!
Это какое-то издевательство. Адище! Мало мне проблем, так еще и без вещей осталась!