Да ты хоть намекни, о чем речь!
Поверь, лучше будет, если он сам всё расскажет.
Ладно.
Фацио привел Интелизано.
Сухощавый высокий мужчина лет пятидесяти, чахлая седая козлиная бороденка, одет небрежно: потертая зеленая вельветовая пара, на ногах тяжелые крестьянские башмаки. Явно нервничает.
Садитесь и рассказывайте.
Интелизано осторожно опустился на краешек стула. Вытер пот со лба огромным, как простыня, платком. Мими сел на стул напротив него, а Фацио за столик с компьютером.
Стенографировать? спросил он.
Пусть сперва синьор Интелизано начнет говорить, ответил Монтальбано, глядя на посетителя.
Тот вздохнул, снова промокнул лоб и спросил:
Мне сперва назвать имя, фамилию, дату рождения?..
Пока не нужно. Расскажите, что случилось.
Синьор комиссар, скажу сразу, что я владею тремя крупными участками земли, которые достались мне от отца. В основном там растут пшеница и виноград. Держу я их только из уважения к покойному, поскольку там больше расходов, чем дохода. Один из трех участков находится в предместье Спириту-Санто и доставляет кучу хлопот.
А что с ним не так? Не дает урожая?
Половина дает, а вторая бесплодна. Та, что дает урожай, засеяна пшеницей и бобами. А хлопоты все оттого, что по участку проходит граница земель Вигаты и Монтелузы, так что он приписан к двум разным населенным пунктам, из чего иногда выходит путаница с уплатой городских налогов, пошлин и тому подобного. Вы понимаете, о чем я?
Понятно. Продолжайте.
На бесплодный участок я почти никогда не заезжаю. К чему? Там стоит домик с обвалившейся крышей, без двери, растет несколько деревьев горького миндаля, вот и все. Вчера утром я проезжал мимо на хорошую половину участка, и мне приспичило; решил зайти в дом, но не смог.
Почему?
Кто-то поставил там дверь. Из крепкого дерева. И замок повесили.
И вы ничего не знали?
Именно.
Вы хотите сказать, что кто-то взял и навесил дверь в пустой проем?
Вот-вот.
А вы что сделали?
Я вспомнил, что в задней стене дома есть окошко. Заглянул. Но ничего разглядеть не смог: окно заколотили изнутри доской.
А у вас есть работники
Конечно. На участке в предместье Спириту-Санто, двое тунисцев. Но те ничего не знали про дверь. Участок большой, они работали далеко от дома. И потом, дверь наверняка поставили ночью.
Так вы не представляете, что там устроили жилье или склад?
Вообще-то представляю.
Поделитесь со мной?
Там наверняка устроили склад.
Как вы это поняли?
Перед домом много следов от колес джипа или вроде того.
А проем широкий?
Большой ящик вполне пройдет.
В голове Монтальбано сверкнула молния. Домик. Предместье Казуцца. Большой ящик. Гроб. Отпечатки колес в пыли. Нет ли тут связи с его сном?
Наверно, из-за этого у него вырвалось:
Надо съездить взглянуть.
Потом засомневался.
Та часть участка, где стоит дом, относится к Вигате или к Монтелузе?
К Вигате.
Тогда он в нашем ведении.
Хочешь, я поеду с тобой? спросил Ауджелло.
Нет, спасибо. Возьму Фацио.
Потом добавил, обращаясь к Интелизано:
Можно добраться туда на нашем авто?
Вот уж не знаю! Разве что за рулем будет опытный водитель
Посадим за руль Галло. Синьор Интелизано, вы уж простите, но вам придется прокатиться с нами.
Галло чудом изловчился доставить их до пустыря перед домом. Но ощущение было, будто их час катали с американских горок желудок того и гляди вывалится из ноздрей.
Монтальбано и Фацио посмотрели на дом, а потом на Интелизано тот застыл, разинув рот.
Двери не было. Зиял пустой проем. Кто угодно мог свободно попасть внутрь.
Вам все приснилось? спросил Фацио у Интелизано.
Тот решительно и упрямо тряхнул головой.
Была дверь!
Прежде чем говорить, взгляни на землю, сказал Монтальбано Фацио.
В пыли явственно виднелись перекрывавшие друг друга следы покрышек от больших колес.
Монтальбано подошел к проему, где должна была стоять дверь, и пристально вгляделся.
Синьор Интелизано сказал правду, дверь была, сказал он. Между камнями есть следы быстросхватывающего цемента там, где крепили петли.
Зашел в дом, следом Интелизано и Фацио.
Половина крыши обрушилась, весь домик представлял собой одно большое помещение, и там, где крыша была еще цела, лежала куча соломы.
Увидев ее, Интелизано обомлел.
Раньше она была? спросил Монтальбано.
Не было, отвечал Интелизано. Я сюда последний раз заходил месяца два или три назад, и соломы не было. Ее сюда притащили.
Наклонился и поднял длинный кусок проволоки. Осмотрел и протянул комиссару.
Такими скрепляют рулоны соломы.
Может, она им была вместо тюфяка, заметил Фацио.
Монтальбано покачал головой.
Вряд ли сюда принесли солому ради подстилки. Могли бы и спальником обойтись при необходимости. И потом, ради одной-двух ночей зачем им было ставить дверь?
А тогда зачем?
Я согласен с синьором Интелизано. Это место использовали как временный склад.
Или временную тюрьму, сказал Фацио.
Не согласен, и все из-за соломы, парировал комиссар. Ее использовали, чтобы что-то прикрыть. Если бы кто-нибудь влез и заглянул через прореху в крыше, то увидел бы только кучу соломы.
Пол был глинобитным, без кирпичной кладки.
Помогите-ка, обратился Монтальбано к Фацио и Интелизано. Надо убрать солому.
Они перекидали часть соломы в другой угол.
Хватит, внезапно сказал комиссар, наклоняясь и всматриваясь.
Отчетливо виднелись три широких полосы, одна рядом с другой.
Тут протащили три ящика, сказал Монтальбано.
И увесистых, добавил Фацио.
Наверное, стоит убрать всю солому.
Согласен. Вы себе идите покурите, а я тут пошурую с Галло и синьором Интелизано, предложил Фацио.
Ладно. Но смотрите во все глаза, вдруг хоть какую мелочь найдете, клочок бумаги или железяку надо понять, что тут хранили.
Галло, иди-ка сюда! крикнул Фацио.
Монтальбано вышел, закурил. Не зная, чем себя занять, решил пройтись и невольно очутился на задворках дома. В окне виднелась доска, мешавшая заглянуть внутрь. Либо забыли отодрать, либо решили не возиться после того, как склад опустел.
Метрах в тридцати вразброс росло восемь или девять чахлых миндальных деревьев, скорее всего, остатки прежних садовых посадок.
Вокруг ничего, вернее, пейзаж, весьма похожий на тот, что привиделся ему во сне.
Стоп, минутку, если приглядеться, деревьев было не восемь или девять, а ровно четырнадцать.
То есть девять были целыми, со стволом и кроной, а от пяти оставался один ствол.
Верхушка была срублена не топором по частям, а словно бы деревьям снесли башку одним точным и четким ударом: крона каждого дерева, целехонькая, лежала на земле в десятке метров от своего ствола.
Что тут могло произойти?
Комиссара разобрало любопытство, и он подошел к ближайшему обезглавленному дереву.
Срез был ровным, словно действовали скальпелем. Но даже встав на цыпочки, он не мог толком ничего разглядеть.
Тогда комиссар прошел десять шагов и осмотрел верхушку дерева падая, та опрокинулась.
Нет, не мощный клинок одним махом сшиб дерево, а нечто огненное ясно виднелись темно-коричневые следы жженой древесины.
И вдруг он понял.
Развернувшись, понесся к дому и на углу едва не врезался в Фацио тот выбежал звать комиссара.
Что там? спросил Фацио.
Что там? спросил Монтальбано.
Мы нашли начал Фацио.
Я нашел одновременно с ним начал комиссар.
Оба запнулись.
Будем спрягать глагол «найти» целиком? спросил Монтальбано.
Говорите сперва вы, сказал Фацио.
Я нашел за домом деревья, их укоротили чем-то вроде гранатомета или ракетницы.
Ни хрена себе, сказал Фацио.
А ты что хотел сказать?
Мы нашли шесть листков «Островного вестника» в масляных разводах.
На что спорим, это оружейная смазка? предложил Монтальбано.
Никогда не спорю, если уверен, что проиграю.
Там было оружие, и они решили его испытать, стреляя по деревьям, зуб даю, сказал комиссар.
А теперь что будем делать? спросил Фацио.
Давай зови всех.
И куда пойдем?
Поищем осколки под деревьями.
До часу дня они шарили в траве и пыли.
Когда нашли с килограмм осколков, комиссар сказал, что этого довольно и можно возвращаться.
Они отвезли Интелизано домой, наказав никуда не уезжать и ни с кем не говорить об этом деле, а потом поехали в комиссариат.
Как договоримся? спросил Фацио.
Занеси ко мне в кабинет осколки и газетные листы и скажи Мими, что мы с ним увидимся в четыре. А я сажусь в машину и еду обедать. Дай-ка мне свой мобильный.
Было уже полтретьего, и он боялся, что Энцо закроет заведение. От голода сводило кишки.
Если я приеду минут через сорок пять, покормишь обедом?
Закрыто у нас!
Монтальбано это!
Отчаянный вой подыхающего от голода пса.
Простите, синьор комиссар, не признал. Приезжайте, когда пожелаете для вас всегда открыто.
На парковке комиссариата Монтальбано направился было к своей машине, но его окликнули.
Синьор комиссар, вам звонят!
Хорошо, что он успел предупредить Энцо. Зашел в каморку к Катарелле.
Синьор комиссар, тут на проводе одна синьора, хотя, по мне, никакая она не синьора, а спрашивает вас, лично-персонально.
Она назвала себя?
Не пожелала, синьор комиссар. Я потому и говорю никакая она не синьора.
Поясни-ка.
Синьор комиссар, я ей как вас зовут, а эта личность давай хамить.
Как хамить?
А вот так. Говорит: баран!
Мариан! Он вырвал из рук трубку, нажал на кнопку коммутатора и так зыркнул на Катареллу, что тот пулей вылетел из каморки. Хотел ответить, но голос куда-то делся.
Гхы?..
Все, что он смог издать.
Привет, комиссар, я в аэропорту, скоро вылет. Сказала, что позвоню вечером, но не удержалась, так захотелось услышать твой голос.
Голос! Да он двух звуков выдавить не может.
Хотя бы пожелай мне удачно слетать.
У-у-удачно с-с-слетать, еле выговорил он, ощущая себя дефективным от рождения.
Я поняла. Ты не один, неудобно говорить. Пока, хочу тебя.
Монтальбано повесил трубку и схватился руками за голову. Не будь рядом Катареллы, он бы расплакался от стыда.
5
С письменного стола корреспонденцию перевалили без разбора на диванчик, чтобы освободить место для осколков и газетных листов, разложенных в два мешка: джутовый для осколков, прозрачный пластиковый для листов.
Монтальбано запер дверь кабинета на ключ, запретил Катарелле отвлекать его звонками, что бы ни случилось, и сел посовещаться с Ауджелло и Фацио.
А поскольку ни один из них не открывал рта, комиссар решил их подбодрить.
Говорите вы, сказал он.
Он поздно обедал, из-за голода не сумел вовремя остановиться, а потом пришлось сократить прогулку по молу некогда было, так что теперь он чувствовал себя немного несобранным, несмотря на три выпитых порции кофе. Не то чтобы тяжесть в голове, скорее наоборот, просто говорить не хотелось.
Я, начал Ауджелло, думаю, что они еще воспользуются лачугой. Предлагаю выставить охрану, не на круглые сутки, но пусть кто-нибудь из наших заглядывает туда почаще, особенно ночью.
А я уверен, что они больше не будут пользоваться этой лачугой, сказал Фацио.
Почему же?
Прежде всего потому, что такие импровизированные арсеналы используют разово, а потом бросают, а кроме того, потому, что Интелизано спросил у тех двух тунисцев, которые работают у него в поле, не знают ли они чего про дверь. В общем, тунисцев тем самым поставили в известность, что Интелизано обнаружил склад.
И что? Кто тебе сказал, что тунисцы в деле? Птичка напела? спросил Ауджелло.
Никто не говорил. Но это возможно.
И с каких это пор ты записался в расисты? подначивал Ауджелло.
Фацио не повелся.
Дорогой коллега, вы отлично знаете, что я не расист. Но я спрашиваю себя: откуда эти контрабандисты или террористы, ведь речь почти наверняка идет о них, так вот, откуда этим чужакам было знать о существовании развалюхи в богом забытой сельской местности, если никто им не указал?
Как ни прискорбно признавать, сказал Ауджелло, но, возможно, ты прав. В Тунисе сейчас заварушка, им крайне нужно оружие. Так что, по-твоему, надо брать и трясти тунисцев?
Единственное логичное решение.
Минутку, вмешался Монтальбано, наконец-то он решил открыть рот. Вы простите, но я пришел к выводу, что это расследование, несомненно крупное и важное, не может продолжаться нашими силами.
Почему? хором спросили уязвленные Фацио и Ауджелло.
Потому что у нас нет для этого средств. Верно как смерть, что на газетных листах есть отпечатки пальцев. Верно как налоги, что кто-то сумеет понять по осколкам, о каком оружии идет речь и где оно произведено. А у нас таких спецов нет. Ясно? Так что это дело нам не по зубам. Смиритесь, его надо передать в отдел по борьбе с терроризмом.
Наступило молчание. Потом Ауджелло сказал:
Ты прав.
Отлично, ответил Монтальбано. Итак, раз мы договорились, ты, Мими, собери все: и осколки, и газеты и поезжай в Монтелузу. Попросишь о встрече с начальником управления, все ему расскажешь, потом, получив его благословение, пойдешь в отдел по борьбе с терроризмом. Доложишь, передашь вещдоки, вежливо попрощаешься и вернешься сюда.
Лицо Мими выражало сомнение.
Может, лучше отправить Фацио? Он был, когда нашли газеты и обломки.
Нет, мне нужно, чтобы Фацио немедленно занялся одним делом.
Каким? спросил Фацио.
Съезди еще раз к Интелизано. Постарайся как можно больше разузнать о тех тунисцах. Никто не запрещает нам вести параллельное расследование. Но смотрите: в управлении пока не должны знать, что мы тоже копаем.
Фацио довольно усмехнулся.
Часов в семь позвонил Катарелла.
Синьор комиссар, тут до вас Паскуале, который вроде как сын горничной вашей Аделины, так вот он говорит, что если у вас есть время, то у него есть до вас разговор, лично-персонально.
Он на проводе?
Никак нет, он находится в присутствии.
Так пусть зайдет.
Паскуале вошел, на ходу снимая кепку.
Целую руки, синьор комиссар.
Здорово, Паскуале. Садись. Все живы-здоровы?
Слава богу, спасибо.
Раздобыл чего?
Ага. Но сперва мне надо совершенно точно знать место и время ограбления, тютелька в тютельку. Вы вроде говорили, что дело было в переулке Криспи, верно?
Верно. Погоди минутку.
Он встал, прошел в кабинет Фацио, взял заявление Ди Марты, записал на бумажке номер телефона. Вернулся к себе, включил громкую связь и набрал номер.
Ты тоже послушай.
Алло, раздался молодой женский голос.
Комиссар Монтальбано. Я хотел бы поговорить с синьорой Лореданой Ди Мартой.
Это я.
Добрый вечер. Простите, что беспокою вас, синьора, но мне нужно кое-что уточнить по поводу ограбления.
Боже мой! Мне бы не хотелось я чувствую себя так
Она была совершенно расстроена.
Синьора, я знаю, что вы
Разве муж вам не всё рассказал?
Верно, синьора, но ведь ограбили вас, а не его, понимаете?
И что же я должна сказать, кроме того, что уже сказала?
Синьора, я понимаю, что вам тяжело снова говорить об этой неприятной истории. Но вы должны понимать, что я никак не могу
Простите. Я постараюсь. Слушаю.
Сколько ночей назад случилось ограбление?
Три.
В котором часу?
Видите ли, как раз перед тем, как заметить лежавшего на дороге мужчину, я случайно взглянула на часы. На них было четыре минуты первого.
Благодарю вас за любезность и понимание. А раз уж вы сказали когда, можете сказать, где все случилось?
Как? По-моему, я уже столько раз это говорила! В переулке Криспи, потому что мне надо было положить
Да, я знаю, но на каком уровне? Можете указать точнее?
Что значит на каком уровне?
Синьора, переулок Криспи не такой длинный, правда? Вроде как там есть пекарня, магазин
Ах да, я поняла. Дайте подумать. Да! Если не ошибаюсь но скорее всего так и есть, между магазином тканей и ювелирной лавкой Бурджо. В паре метров от круглосуточной кассы.