Явиться сюда моя идея.
И, кто бы сомневался, Хадсон выбирает именно этот момент, чтобы ввернуть:
Уединение слишком переоценено. Но нам нет нужды говорить об этом, вам ли этого не знать. Тот факт, что он в это время стоит, прислонясь к ледяной стене, и играет на своем телефоне в судоку как будто это куда интереснее, чем общаться с самой крутой вампиршей на земле, только делает его реплику более нахальной.
И все здесь знают это.
Джексон издает гортанный звук, будто давясь, Мэйси тихо скулит. Флинт и Иден молчат, но по их лицам видно они просто ждут, когда она прихлопнет его.
Сама я наполовину ожидаю, что сейчас она заморозит его, как в прошлый раз, но она ничего не предпринимает, просто бросает на него взгляд такой же холодный и острый, как сосульки, свисающие с потолка ее пещеры.
И все же вы здесь. Из этого следует только один вывод моя помощь не кажется вам переоцененной, даже если, по-вашему, переоценена я сама.
Ну не знаю. Хадсон пожимает плечами. Ведь даже сломанные часы показывают правильное время два раза в день.
Флинт смотрит на Хадсона так, будто тот потерял рассудок и оглядывается по сторонам, словно ища глазами запасной выход. И немудрено. Если Хадсон продолжит дразнить ее, нам всем может понадобиться запасной выход, чтобы бежать отсюда со всех ног.
Поэтому я встаю между ними. Я люблю Хадсона, но, если Кровопускательница разозлится и превратит его в таракана, мне придется пересмотреть свой взгляд на наши узы.
Это мне нужен ваш совет, говорю я, положив руку на предплечье Хадсона, чтобы удержать его от новых опрометчивых слов.
Он и Кровопускательница не понравились друг другу уже при первом знакомстве в основном потому, что тогда она пыталась убедить меня, что он не что иное, как холодный убийца, начисто лишенный совести. А если прибавить к этому тот факт, что она сотворила фальшивые узы сопряжения между Джексоном и мной, то ясно, почему Хадсон считает ее самым гадким человеком на планете. Такое надо заслужить, если учесть, что на нашем шарике есть еще и Сайрус.
И я его не виню ведь сама я испытываю к ней те же чувства. Но мне также совсем не хочется возвращаться сюда, так что я предпочитаю просто взять себя в руки и выяснить то, что нам необходимо. Если Кровопускательница каким-то образом связана со мной, подобно тому, как был связан со мной Джексон, то я хочу это знать. Чтобы найти способ разорвать эту связь.
Поначалу Кровопускательница даже не смотрит на меня. Вместо этого она продолжает пожирать глазами Хадсона прищурясь, оскалив зубы и сжав кулаки. Он тем временем даже не удостаивает ее взглядом. Я неплохо его знаю, но никогда не видела, чтобы он был так поглощен своим телефоном. Или судоку.
Поэтому в надежде на то, что она перестанет смотреть на мою пару так, будто подумывает подвесить его над ведром, я поспешно говорю:
Я могу видеть в своей голове связи с теми, кто мне дорог, включая мою горгулью. Это похоже на цветные нити лучшего слова я подобрать не могу. И одна из этих нитей думаю, одна из этих нитей связывает меня с вами. И в ней заключена огромная сила.
Кровопускательница не торопится повернуться ко мне, но, когда она это делает, выражение ее лица становится намного мягче.
Пойдем. Она протягивает мне руку. Я обнаружила, что в последнее время холод утомляет меня. Пойдем в мою гостиную, туда, где тепло.
И, не дав себе труда посмотреть, следуем ли мы за ней, она разворачивается и идет по ледяному проходу вперед, вид у нее при этом такой, будто за те месяцы, что прошли с нашего прошлого визита, она постарела на сотню лет.
Глава 41. Наверное, ты хочешь сказать «Дарт Мейдер»?
Джексон, не мог бы ты принести мне одеяло? спрашивает она, и ее голос немного дрожит, когда она опускается на диван, обитый белым бархатом.
Ее гостиная опять изменилась я отмечаю это про себя, пока Джексон достает одеяло из комода, стоящего рядом. Стены стали сиреневыми, как и кресла напротив. И обивка дивана, и обивка кресел украшены вышивкой, изображающей фиалки и зеленые листья, а на другом конце комнаты пылает камин, бросая на нас розовые блики.
У нее здесь горит огонь? шепчет мне Мэйси, пока Джексон накрывает одеялом колени Кровопускательницы.
Но почему лед не тает? спрашивает Иден.
Это иллюзия, отвечаю я. Как и вся обстановка.
«А исходящее от нее ощущение хрупкости?» гадаю я, пока она устраивается под одеялом. Это что, тоже иллюзия? И если да, то зачем самой могущественной вампирше притворяться слабой?
Кто-нибудь хочет чаю? спрашивает Кровопускательница, взмахнув рукой, и на журнальном столике вдруг появляются фарфоровый чайник и чашки.
Это правда чай? чуть слышно бормочет Мэйси. Или это тоже иллюзия?
Я пожимаю плечами и качаю головой. Хотя нас и соединяет какая-то чудная зеленая нить, я знаю о Кровопускательнице ничуть не больше прочих.
Когда никто не отвечает, моя кузина говорит, прервав молчание:
Спасибо. Я с удовольствием выпью чаю. И бросает на меня взгляд, говорящий, что есть только один способ выяснить, иллюзия это или нет.
В глазах Кровопускательницы вспыхивают веселые огоньки, и она поворачивается к Мэйси.
Конечно, моя дорогая.
Мэйси наклоняется и, взяв чайник, наливает горячую янтарную жидкость в чашку. Затем берет щипчики и кладет туда два кусочка сахара. Тут неизбежно возникает еще один вопрос.
Откуда у нее сахар, если она предпочитает человеческую кровь? тихо спрашивает Иден.
Да. Хороший вопрос.
Руки Мэйси дрожат, когда она, склонившись над чашкой, дует на чай прежде, чем сделать глоток. Она сказала, что хочет выпить чаю, и не может пойти на попятную просто потому, что нам всем непонятно, откуда взялся сахар да и чай тоже. Однако приятное удивление на лице моей кузины свидетельствует о том, что чай по-настоящему хорош но думаю, вопросы об этом лучше задать потом. Потому что, когда Кровопускательница устремляет на меня свой грозный взгляд, я понимаю, что наше время вышло.
Даже до того, как она говорит:
Грейс, дорогая, почему бы тебе не присесть рядом со мной на диван? Мы можем обсудить то, о чем ты меня спрашивала.
Мне не хочется садиться на диван, мне вообще не хочется к ней приближаться. Но судя по ее взгляду, она не примет возражений. И поскольку нам поскольку мне нужна ее помощь, дело обстоит так же, как всегда. Надо либо играть по ее правилам, либо выметаться вон. Так что я иду к ней под пристальными и тревожными взглядами Хадсона и моих друзей. Однако сажусь не на диван, а в одно из миленьких сиреневых кресел. Одно дело вести себя любезно, и совсем другое быть размазней.
А мне здорово надоело быть размазней, когда речь идет об этой женщине, которая причинила тем, кто мне дорог, столько мук. Чьи козни привели к ужасным последствиям.
Кровопускательница поднимает брови, когда я сажусь в кресло, а не на ее диван, и несколько минут сверлит меня взглядом, пока мои друзья беспокойно мнутся в стороне. Я отвечаю ей тем же, не желая подчиняться. Способна ли она прикончить меня? Наверняка. Сделает ли она это здесь и сейчас, на глазах у своего драгоценного Джексона? Нет, не думаю ведь она так старается впечатлить его.
Почему бы тебе не сесть на диван, Грейс? наконец спрашивает она голосом, в котором звучит сталь. В последнее время мой слух начал меня подводить.
Спасибо, но мне удобно и здесь, отвечаю я, специально повышая голос, чтобы эта бедная старушка могла услышать меня. Я едва удерживаюсь от того, чтобы картинно закатить глаза.
Ее глаза сужаются, и я жду, каким будет ее следующий выпад. Щелкнув пальцами, она замораживает остальных. Ее лицо сразу же меняется, уязвимость улетучивается, и она вновь превращается в ту жестокую и беспощадную женщину, которую я знаю и которую совсем не люблю. В женщину, способную, не моргнув глазом, прикончить целую группу туристов.
В какую игру ты играешь, Грейс? рявкает она, и по ее тону понятно, что больше она не потерпит ослушания.
Но мне уже надоело подстраиваться под нее. Если ей хочется разодрать мне горло, то пусть попробует. Потому что я больше не стану прогибаться. Ни сейчас, ни потом.
По-моему, мне следует задать вам этот вопрос, огрызаюсь я.
Это не я пришла к тебе, а ты ко мне, парирует она. Это правда, и это здорово раздражает меня.
Я смотрю на нее.
Да, но именно вы делаете так, что мне приходится обращаться к вам снова и снова. Затем, сделав глубокий вдох, чтобы подавить тревогу, я провожу рукой по зеленой и по всем остальным нитям, связывающим меня с моей парой и моими друзьями. Именно так я разморозила Хадсона, когда мы прибыли сюда в прошлый раз, возможно, это сработает и сейчас.
Оглянувшись, я вижу, что оказалась права. Моя пара и все мои друзья разморожены, хотя им, похоже, невдомек, что произошло. Кроме разве что Хадсона, который смотрит на нас обеих пристальным и оценивающим взглядом.
Кровопускательница подняла руку, будто готовясь заморозить их всех опять. И тут я подаюсь вперед и цежу сквозь сжатые зубы:
Перестаньте. Перестаньте разыгрывать из себя бога.
Ее губы растягиваются в ухмылке похоже, мои слова позабавили ее.
Ты просишь о невозможном о том, чего не знаешь, Грейс.
Да ну? Почему же?
Какое же самомнение надо иметь, чтобы так ответить?
Вообще-то мне трудно не разыгрывать из себя бога, говорит она наконец. Если учесть, кто я.
Самая древняя из всех вампиров? Я произношу это таким тоном, чтобы было ясно я не считаю, что это большая честь.
Богиня хаоса, отвечает она, и ее зеленые глаза снова начинают странно поблескивать, от чего мне становится не по себе. А что касается твоей зеленой нити, которую ты то и дело задеваешь, то да, она в самом деле связывает нас потому что ты моя внучка.
Глава 42. Не думаю, что для этого есть своя хромосома
Ее слова повисают в воздухе, словно граната с выдернутой чекой. Проходит всего несколько секунд прежде, чем происходит взрыв.
Все потрясены.
Мэйси шумно втягивает в себя воздух.
Мекай отшатывается.
Иден бормочет:
Вот это да.
Даже Флинт, обычно мрачный, как туча, ошеломленно спрашивает:
Что она сказала?
Только Хадсон и Джексон никак не реагируют на ее слова, и у меня стынет кровь. Я поворачиваюсь и смотрю на них, чтобы понять, верят ли они ей. Чтобы понять, верю ли ей я сама.
Хадсон продолжает стоять, прислонясь к стене, но в нем чувствуется напряжение, которого прежде не было. В нем появилась настороженность, свидетельствующая о том, что, как бы он ни тщился изобразить безразличие, он внимательно прислушивается к этому разговору и что, возможно, возможно Кровопускательница не сказала ничего такого, что могло стать для него шоком. До чего же еще он смог додуматься благодаря своему чересчур острому уму и почему не счел нужным поделиться догадками со мной?
Когда наши взгляды встречаются, он чуть заметно улыбается. В его улыбке читается ободрение ободрение, поддержка и вера в меня, заставляющие меня поверить в то, что я могу все даже противостоять Кровопускательнице, причем на ее же территории.
Джексон же, похоже, так же потрясен, как и я, а еще чертовски зол.
О чем ты говоришь? спрашивает он, встав за моей спиной. Ты же вампир
Я решила быть вампиром, отзывается она. Точно так же, как моя сестра решила быть человеком. А Грейс горгулья. Но почему все должно этим ограничиваться?
Значит, вы могли решить быть чем-то еще? вырывается у меня. Все это противоречит моему самоощущению, которое говорит мне, что я являюсь горгульей на клеточном уровне. Могла бы я стать кем-то другим, будь у меня такая возможность?
Кровопускательница поднимает одну царственную бровь.
Конечно. Я создала сверхъестественных существ из источника моей силы, так что все они часть меня, а я часть их. Все мои создания прекрасны и совершенны. Ну, кроме она переводит взгляд на Флинта, драконов. Я никак не могу поверить, что после того, как я дала вам такую силу, вы позволяете золотым побрякушкам ставить вас на колени. По большому счету вы слабые существа.
Флинт с рыком прыгает вперед и приземляется перед Джексоном.
Ах ты су
Но его речь обрывается, когда она впечатывает его в ближайшую стену. Джексон бросается к нему, но он не принимает помощи и сам встает на ноги. Не желая спускать Кровопускательнице оскорбление, нанесенное его народу, он пытается кинуться на нее чем она, похоже, весьма и весьма позабавлена, но Мекай и Иден тут же преграждают ему путь.
Да кто она такая? вопит Флинт, вне себя от гнева. Кем она себя возомнила?
Той, которая может делать и говорить что хочет, спокойно отвечает она.
Похоже, она намекает, что является богиней.
Богиня ты или нет, ты все равно сволочь, рычит он.
На сей раз она не утруждается швырянием о стену. Вместо этого она щелкает пальцами, и Флинт повисает вниз головой в нескольких дюймах от потолка.
Кто-то должен научить тебя соблюдать приличия, рычит она в ответ.
Он показывает ей средний палец, вися вниз головой, что злит ее еще больше. Она поднимает руку, чтобы сокрушить его или что там делают боги, но Джексон заслоняет его.
Не делай этого, предостерегает он, и секунду кажется, что сейчас она сокрушит и его. Но в конце концов она просто качает головой и со вздохом опускает руку.
Флинт падает вниз головой, не успев ни превратиться в дракона, ни перевернуться. Я вскрикиваю и бросаюсь к нему, но Джексон уже тут как тут, и его ноги в черных ботинках твердо стоят на скользком льду.
Флинт с глухим звуком приземляется на него, и мгновение кажется, будто время остановилось. Но тут Флинт рычит:
Отвали от меня, мать твою, и толкает Джексона в грудь.
Джексон отпускает его, едва ноги Флинта касаются земли, но продолжает придерживать дракона за локоть до тех пор, пока Флинт не стряхивает его руку.
В пещере повисает молчание, пока мы пытаемся свыкнуться с тем фактом, что Кровопускательница еще могущественнее, чем мы думали. Что несмотря на ее сегодняшнее комедиантство, когда она корчила из себя хрупкую старушку, она способна по щелчку пальцев расправиться со всеми нами.
Это непросто переварить, если учесть то, что она только что сказала. Но теперь, когда потрясение от ее первого откровения прошло или хотя бы немного притупилось, мне хочется поспорить с ней, сказать ей, что мы не можем быть родней. Но тут она поворачивается ко мне, и я вижу в ее поблескивающих зеленых глазах что-то новое.
Что-то, очень похожее на уязвимость. Во всяком случае, мне так кажется, особенно когда я думаю о том, что она назвала меня своей внучкой. Моя голова раскалывается от боли, под ложечкой сосет, колени дрожат.
Богиня хаоса. Она Богиня хаоса? Я даже не подозревала, что такое возможно. Что хоть что-то из этого возможно.
Да, Карга рассказала нам историю о том, как Богиня хаоса создала сверхъестественных существ, но я полагала, что это всего лишь сказка. Я знаю, что этот мир полон существ и вещей, о существовании которых до моего прибытия в Кэтмир я даже не подозревала, но реально существующие боги и богини? Хаоса и кто знает чего еще? Да, это очень далеко от сенсации: что мой парень вампир.
И она считает, что она моя бабушка?
Подобно тому, как встают на свои места сувальды замка, обретает новый смысл и замечание Алистера о том, что, если я оскорблю его пару, она может меня укусить. Король горгулий сопряжен с Кровопускательницей. Но это, к сожалению, не самое жуткое из того, что я сегодня открыла для себя.
Однако тут у меня обрывается сердце, поскольку я кое о чем вспоминаю. Я пообещала Неубиваемому Зверю, что отдам его паре Корону.
Глава 43. Не самая милая бабуля
Ты можешь называть меня Grand-mére[4], продолжает она. Хотя твоя сила это сила дочери, а не внучки.