Классические исторические школы либерализма и марксизма исходят из представлений XIX века о неограниченных перспективах технического прогресса и неисчерпаемости ресурсов платенты, которые можно было бы ввести в хозяйственный оборот, о беспредельных возможностях науки. Технологический оптимизм эпохи прогрессивизма порождал оптимизм исторический, мечты о светлом будущем, о мире материального изобилия, забывшем о войнах. В марксистской традиции это был коммунизм, в современном либеральном подходе идиллия конца истории. Либерализм как идеология, в основе которой лежит индивидуализм, опирается на врожденное духовное и моральное сознание индивида. Вследствие этого он противится политическим, социальным и экономическим ограничениям свободы личности.
К. Маркс и его последователи предсказывали концентрацию капитала через монополизацию, пределом которой дожно было стать доминирование одной или нескольких структур. Дефицит ресурсов должен был стать важнейшей составной частью того, что значительно ограничит независимый характер множества частных производств и послужит становлению нового массового мышления пролетариев большинства населения планеты24. Классическая программа марксистов предполагала экспроприировать частные монополии и построить планетарный коммунизм. В рамках этой модели уклад мирового производства, как необходимая часть глобального хозяйства, должен был занять свою производственную нишу. Именно эти компоненты производства и хозяйственных решений имел в виду Маркс, предполагая, что они постепенно заменят структуры низшего порядка такие как, государство, частную собственность, рынок....
Совершенно естественно, что капиталистическая глобализация отличается от марксистского представления о ней. По целому ряду объективных и субъективных причин она оказалась более сложным механизмом, чем это казалось. Вследствие неравномерного развития отдельных регионов и различных стереотипов поведения, он реализовался в форме империализма. Неудачный социалистический эксперимент в России привёл к его временной победе. В конце ХХ века он представил свою программу глобализации, которая представляла собой комплексную систему многосторонних взаимоотношений, выстроенных на неэквивалентном обмене ресурсами и продуктами труда между ядром, представленным золотым миллиардом и периферией. Управление этим сложным механизмом осуществлялось через глобальную финансовую систему, в основе которой находился американский доллар.
Тридцать лет назад профессор Фукуяма25 в своей ставшей классикой работе объявил об установлении однополярного26 мирового порядка. Он означал переход мировой цивилизации в фазу либеральной демократии на основе постиндустриального общества. Новое мировое мышление направляло общество на решение проблем планетарного масштаба. Для этого имелись все предпосылки и, в частности, прекратилась холодная война, были достигнуты договоренности ведущих ядерных держав о прекращении наземных испытаний ядерного оружия, нераспространении ядерного оружия и сокращении запасов ядерных вооружений и средств их доставки. Следующим этапом глобализации стала реализация крупных мировых и региональных международных проектов экономических27, энергетических28 и научных проектов29.
В настоящее время общественное производство представляет собой локальное множество производств, связанных между собой, и действующими в пределах большого числа неупорядоченных ограничений30. При этом как связи, так и условия динамически меняются вследствие дальнейшего углубления общественного разделения труда. Экологический кризис и дефицит сырьевых ресурсов потенциально предполагают переход субъектов геополитики к механизму по взаимному использованию продуктов производства и его отходов, как это представляется в несостоявшемся проекте зелёной экономики.
Для того, чтобы разобраться в причинах, почему в начале XXI века механизм саморегуляции, основанный на противоборстве элит, не сработал, следует понять каким образом происходило формирование управленческой элиты в последнее десятилетие ХХ века. Реализация постиндустриального проекта предполагала31 формирование новой социальной группы интеллектуалов с мировым системным характером мышления, которых стали готовить элитные школы Америки и Европы. Их социально-политической опорой стали общественные движения, провозглашавшие сугубо альтруистические цели, в частности, борьбу за качество и безопасность жизни, равенство прав и другие свободы.
Несмотря на определённые успехи, цивилизация не решила ни одной из проблем, порождённым острым, растущим региональным, социальным и материальным неравенством. В связи с этим, совершенно неожиданно для его создателей модель глобального мироустройства стала давать сбои, а затем начал разваливаться. В первом десятилетии XXI века безоглядная вера в научно-технический прогресс и либеральную демократию не оправдали радужных надежд. Вследствие этого современная цивилизация столкнулась с новыми вызовами, которые являются прямым следствием внутренних противоречий либеральной демократической модели. Анализируя причины современного кризиса следует опираться на принципы фальсификационизма32 и на его основании критически пересмотреть современные макроэкономические теории и связанные с ними дисциплины.
Превращение США в единственного мирового лидера привело к тому, что целый ряд особенностей общества потребления, в частности, монетизация сознания, так или иначе деформировали мировоззрение значительной части жителей земного шара. Вследствие этого значительная часть класс интеллектуалов оказались мошенниками и стяжателями, заражёнными академическим филистёрством. Будучи не в состоянии сформулировать продуктивные идеи сами, они стали затыкать рты оппонентам и заниматься саморекламой, награждая себя почётными знаниями и престижными премиями. Последствиями этого явления стал примитивистский подход неолибералов к анализу этносоциальных взаимодействий и, в частности, недооценка их многообразия в рамках различных цивилизационных типов.
Причины политической близорукости лидеров золотого миллиарда заключались в их излишней амбициозности и переоценке собственных сил: информационного влияния, экономического значения и военных возможностей. Типичным примером является преувеличенное представление о роли методов экономического воздействия. В частности, кредиты и помощь рассматривались и рассматриваются, как действенное средство стимуляции союзников и сателлитов, что отчасти является верным в условиях гражданского общества33. Однако в условиях этнократических34 или клептократических35 режимов они становятся неэффективны, если строго не контролируются донатом. Использование санкций для воздействия на лиц, коллективы, сообщества и государства для завершения конфликтов также имеет ограниченное воздействие36 и зависит от их величины и наличия сильных оппонентов. Подобные действия, помноженные на излюшнюю самоуверенность и намеренную дезинформацию гражданского общества, несомненно, повлияли на провал глобализации по западному сценарию.
Одностороннее доминирование и подавление конструктивной критики со стороны США сопровождались открытым пренебрежением интересами младших партнёров, что вызывало у некоторых из них естестественное недовольство. Наличие у некоторых из них опасных технологий, мощных средств и ресурсов, стало причиной роста агрессии на всех уровнях. Неумение и неспособность её погасить привели к повсеместному падению авторитета и всеобщему росту военной напряжённости. В результате система жизнеустройства, социального управления и миропорядка, сформированная либеральной демократией, оказалась ещё в большем упадке, чем была до этого. Она не смогла обеспечить в достатке дешевой и чистой энергии, избавить его от голода, болезней и войн, и, в связи с этим, стала совершенно неприемлима для большинства жителей планеты.
Планета Земля, как глобальный рынок, ограничена своими размерами. В связи с этим механизмы снижения рисков отдельных экономических агентов лишь перераспределяют их внутри господствующей социально-экономической системы. Из этого следует, что возможность научно-технического процесса ограничена во времени, а капиталистическая форма социального порядка конечна. Её финал может быть отложен в случае, если человечество не вырвется в космос, где появятся новые возможности для экстенсивного роста.
§2. ЧЖЭНМИН (ИСПРАВЛЕНИЕ ИМЁН)
Платон мне друг, Сократ мне друг, но истину следует предпочесть (Мартин Лютер)
Последние два века II тысячелетия вошли в мировую историю как эпоха научно-технического прогресса37 и стали платформой для формирования нового метода научного познания, которое ознаменуется переходом от сугубо индивидуального подхода к познанию к коллективному, основанному не на апологетике, а конструктивном обсуждении. Информационный взрыв, как преддверие взрыва творчества и необходимое его условие, проистекает из неотложных потребностей как индивида, так и общества. Он начался с того момента, как наука превратилась в часть производственного процесса и обусловлен тем, что объём исследований в целом не может быть охвачен одни индивидуумом пусть даже вооруженным самым современным компьютером и имеющим доступ ко всей базе знаний.
С середины XIX века ни у одной страны нет возможности поддерживать развитие всех отраслей знания одинаково, что связано с особенностями их экономического и культурного развития, определяющими её приоритеты. В качестве таковых в фундаментальной науке следует выделить:
вопросы безопасности, включая оценки риска природных, техногенных и социальных катастроф;
биотехнологии,
информационные технологии.
Следует отметить, что долгое время основным стратегическим направлением науки были военные технологии и связанные с ними отрасли. Теоретическая история и тесно связанные с ней социальные науки относятся к первой группе проблем, поскольку в значительной степени влияют на дальнейшие пути развития цивилизации. Дальнейшие разработки в этом направлении должны создать базис для принятия решений, которые определяют политические, экономические, технологические траектории отдельных стран, регионов и цивилизации в целом. Как уже часто бывало ранее, они необратимо меняют судьбы человечества. Для того, чтобы ответственно подходить к проблемам стратегического управления, следует представлять между чем, на самом деле, приходится делать выбор. Отсюда возникает задача прогноза, опирающегося на исторический опыт. Она была бы не так актуальна, если бы выбор делался между хорошим и очень хорошим. Однако многим странам и всему человечеству придется выбирать между плохим и очень плохим.
Социальные науки можно определить, как исследование, установление причинно-следственных связей и анализ последствий тех или иных решений и их отдаленных исторических и политических результатов. Крупнейшие исследователи времен Маркса и несколько позже38 признавали наличие и перспективу выявления закономерностей. По ряду причин современная социология и антропология пренебрежительно относятся к прошлым материалам, обвиняя авторов в излишнем биологизме. Следует подчеркнуть, что этот первый шаг был просто необходим для современного подхода к изучению общества, как совокупности биологического и социального начал.
Основная цель социологии и смежных с нею дисциплин заключается в оценке, обосновании и организации широкого сотрудничества в обществе, мотивации и поддержании эффективного производительного труда с возможностью выбора его результатов на рынках товаров и услуг. Второй задачей социальных наук является конструирование модели эффективного управления социальными процессами в интересах общества в целом и предотвращение возможных злоупотреблений. Выбор методов для их решения открывают широкое поле для дискуссий, как конкурирующих социальных слоев в лице как зависимых от них, так и независимых исследователей.
В общественном плане основное предназначение общественных наук состоит в полном и достоверном информировании общества о результатах исследований и экспериментов, грядущих социальных вызовах и угрозах обществу со стороны его акторов или социальных групп. Социально-экономические прогнозы влияют на гражданский мир и благосостояние общества. Их неверное истолкование или ошибка приводят к негативным и часто катастрофическим последствиям. Именно по этой причине общество обязано иметь нравственные требования к деятелям социальной науки, обязав их нести полную моральную ответственность39 за профессиональную ошибку, сокрытие истины или дезинформацию40.
Творчество и в науке не может быть свободным, если лицо, осуществляющая её, не свободно. Влияние власти на творческие процессы в форме цензуры и финансирования делает их ангажированными и в определённой степени предвзятыми. Поскольку с развитием научного знания истинное значение вещей заменяется их интерпретацией. Эта ситуацию наиболее точно описывает парадокс Вигнера41 в отношении кошки Шрёдингера42: в сложных информационных системах, состоящих из большого количества элементов, декогеренция43 происходит почти мгновенно, и по этой причине на каком-либо поддающемся измерению отрезке времени факт или событие не могут быть одновременно ложным или истинным. При этом его можно признать таковым только тогда, когда все элементы системы получат верифицированную информацию об этом.
Политизированость в любой науке так же преступна44, как и ангажированность науки текущей политике, поскольку в обоих случаях искажается реальное положение вещей. Это проявляется не только в подтасовке результатов и манипуляции с данными, но и подрывает доверие общества. В условиях возникновения единого информационного поля служение науки отдельным социальным группам и их частным интересам в ущерб прочим наиболее опасно. Эта зависимость от властных структур сама по себе представляет угрозу. Например, искажение фактов и замалчивание реальных источников проблем дезинформируют общество. При этом ссылки на выдуманные события и источники вызывает неадекватную реакцию и приводит к этносоциальным конфликтам.
С философской точки зрения, служение науке не является служением одному социальному слою, из которого вышел конкретный учёный или к которому он принадлежит или желает принадлежать. Однако, практически все исследователи имеют ментальность, отражающую нравы, традиции и социальные интересы средних или высших слоев общества. Вследствие этого каждая социальная теория представляет собой саморефлексию определённого класса, государства или общества и имеет свои специфические проблемы. В связи с этим, за последствия своего служения частным или тираническим интересам и намерениям авторы такой концепции должны нести ответственность наравнее со своими заказчиками, покровителями и администраторами. Строгая ответственность за соучастие и/или сотрудничество обуславливается тем, что специалисты в области социологии в отличие от остальных учёных45 просто обязаны осознавать последствия реализации своих идей.