Туанетта заметила Изору но струны, струны окутали злоумышленницу серебряным тонюсеньким покрывалом. Пожалей ее, просили струны, ей ведь так плохо, не трогай ее если она этого не сделает, ей будет еще хуже, неужели ты допустишь, чтобы это милое, обиженное создание стало еще несчастнее?..
Проскользнув среди спящих на полу браконьеров, Изора добралась до висящей на спинке кресла одежды Гильома и отыскала пояс с подвешенной к нему флягой. Это была большая надежная фляга из толстой кожи, дающей вину тот изумительный привкус, который господам не понять и не оценить. Туда-то и вылила Изора свое охладительное зелье, усмехаясь при этом злорадно, ибо представляла себе, как красавец Гильом, привыкший давать женщинам много более, чем они сами попросить бы догадались, обнаружит полнейшую свою несостоятельность.
Тут встрепенулся мастер Жербер. Он открыл глаза, услышал звон лютни и увидел Изору с двумя фляжками в руках.
Не размышляя, отшельник кинулся к ней и замер, остановленный взглядом.
Он держался, что было сил, он разевал рот, пытаясь позвать на помощь, но злая колдунья взглядом удерживала его на месте, медленно отступая. И лицо ее, прекрасное и неподвижное лицо, сделалось несколько озадаченным она не понимала, почему вместо слез умиления, которыми всегда сопровождались выступления Жалобного Мага, на лице у мастера Жербера, и по натуре-то своей склонного к хныканью, гримаса боли, да еще скрежет зубовный слышится.
Проходя мимо застывшей, как изваяние, тетки Туанетты, прикоснулась Изора к плечу Жалобного Мага и он, легко поднявшись, за ней последовал, и на ходу забрала она лютню, подвесила к своему поясу, а музыканта взяла за руку, что его очень обрадовало поскольку наиохотнейше поспешил за ней следом.
Стоило ядовитому струнному звону сгинуть за поворотом как мастер Жербер совладал с теми корчами, что на его физиономию заместо нежного и печального просветления напали.
Тревога! К оружию! заорал он.
Сорвался с ложа Гильом, вскочили с пола браконьеры, зазвенело оружие и тетка Туанетта, на мгновение совершенно обалдев от стремительной мужской суеты, вдруг явственно увидела Гильом, отхлебнув из фляги, Аймерику ее передает!
Легче ласточки метнулась повитуха к леснику, выхватила флягу, перевернула и стала трясти, чтобы выплеснуть всё до последней капли.
Да ты что, тетка Туанетта, последнего разума лишилась? воскликнул Гильом, отнимая у нее флягу, но опомнившаяся повитуха так крепко его двинула, что здоровый мужик пушинкой отлетел.
Ого! воскликнул он. Да с тобой только на кабана ходить!
Сам ты кабан! отвечала повитуха. Ты хоть знаешь, какую дрянь ты сейчас выпил?!
И от бессилия своего заревела в три ручья.
Вышло это настолько неожиданно, что вся разудалая компания остолбенела.
Мастер Жербер, уже не помышляя о заклятиях неприметности, кинулся к давней своей знакомице, с коей ссорился и мирился едва ли не ежедневно.
Она и его оттолкнула.
Теперь видишь?.. Видишь?.. Вот это и был Жалобный Маг! А ты не верил!.. сквозь слезы еле-еле проговорила она.
Да верю я, верю!.. возмущенно завопил мастер Жербер. Это же какой вороной нужно быть, чтобы его упустить! Так бы и отлупил тебя! Так бы и выдрал ремнем с пряжкой!
Разудалая компания, которую сьер Элиас отправил охранять лесника Гильома, вытаращилась на старца с превеликим изумлением до этих яростных воплей отшельника скрывало самодельное заклятие неприметности, но, стоило ему подать голос, как чары улетучились.
Да что же это вы тут натворили?!
Гильом навис над ними столь грозно, сколь мог.
Что-что! Охладительного питья эта нечистая сила тебе во флягу подбавила, отвечал мастер Жербер. Вот из-за нее! Проворонила, караульщица! Теперь две недели мерином ходить будешь.
Мерином? Я? До Гильома с большим трудом дошла суть беды, но почему-то не ахнул он, не побледнел от ужаса, а хлопнул себя ручищами по бокам и расхохотался.
Не плачь, тетка Туанетта! Не плачь, говорю! Вот и замечательно, что я эту дрянь выпил!
Да ты спятил! От возмущения у повитухи даже слезы высохли. А ежели тебя завтра к королеве Мабилле призовут? Добилась-таки своего проклятая Изора! А вы все не верили! Вот же он, Жалобный Маг!
Это уже относилось к мастеру Жерберу.
А что за Жалобный Маг такой? заинтересовался Гильом. Ну-ка, молодцы, за дверь! Нет ли и впрямь кого в этих перепутанных коридорах?
Ты, старая растяпа, действительно знаешь, откуда он взялся, Жалобный Маг? спросил и мастер Жербер. И молчишь?!
Еще бы мне не знать
Ну, ну?.. хором заторопили ее лесник, отшельник и примкнувший к ним любопытствующий капеллан.
Ну Ну, я сама же его и сотворила
* * *
Ну наконец-то! приветствовала мастера Ожьера прекрасная Маурина. А я уж собиралась стаю ворон за тобой посылать!
Ты меня из горячей ванны вынула, отвечал маг, с интересом ее оглядывая. Маурина в тех случаях, когда появлялась при дворе подружки Мабиллы, носила наряд благородной дамы, но сейчас, предвидя всяческие неловкие положения, переоделась пажом. Благо стройные ножки вполне это позволяли.
Ты велел построить настоящую ванну? удивилась Маурина. Разве под твоей башней был источник?
Она имела в виду те каменные чаны, которые устраивают в местах целебных купаний, там, где бьют из-под земли горячие ключи, воняющие нестерпимо, но приносящие здоровью несомненную пользу.
Вот он источник, мастер Ожьер указал на Ансельма, которому и приходилось ведрами таскать воду, а потом греть ее в большом котле.
Ежели кто полагает, что труд по доставке воды, дров, продовольствия, а также чистку и починку одежды у магов и волшебников берут на себя подвластные духи, так тот пусть остережется свои глупости в приличном обществе излагать. Ибо всем ведомо дух призывается для дел серьезных, иначе, обидевшись, жестоко проучит будет шляться следом за бездельником-магом, требуя всё новых и новых хозяйственных поручений. И хуже того если велеть ему принести той же воды, то не успокоится, пока не зальет всю башню, как пьянчужка вино в стакан наливает всклень, чтобы даже шапочкой над краем стояло.
Ансельму было не до светской беседы он лошадей обихаживал.
Лошадь, на шею которой повешены волчьи зубы, да не всякие, а от волка, зарубленного на скаку, несется быстрее ветра, но, прискакав куда хозяину следует, дрожит мелкой дрожью, едва не падая, и нужно поскорее те зубы снять, а лошади дать особой травы, которая не во всяком краю растет и не у всякого хозяина припасена бывает. Мастер Ожьер, имея знакомцев среди эфирных созданий, властью над ними всё же не обладал и приказать отнести себя в столицу никак не мог. Вот он и прискакал вместе с Ансельмом хотя и с поразительной быстротой, но именно прискакал. И потому были оба одеты, как рыцарь с пажом. Впрочем, ежели кто полагает, что маг с учеником непременно ходят в звездных мантиях и колпаках, то от болезни его бестолковости нет лекарства.
Слушай меня внимательно, велела Маурина. Сейчас Жалобный Маг и его хозяйка во дворце. Я сделала всё, чтобы они туда попали и не всполошились, пока ты не прибудешь. И сдается мне, что там произойдут удивительные вещи.
До дворца было рукой подать Маурина назначила мастеру Ожьеру свидание на берегу неширокой реки, а дворец стоял по ту сторону. И для мага, имеющего способы предельно обострять свой слух, происходящее в том дворце было, словно бы строчки на пергаменте, когда по росчерку определяешь имя писца.
Госпожа казначейша с ворожеей Лобой совещается, сказал, прислушавшись, мастер Ожьер. Лоба если чего плетет, так оно у нее всегда лиловым отливает таким красновато-лиловым, пурпуровым
Это они о зелье совещаются, усмехнулась Маурина. Чтобы парня родить так у всех ворожеек полные закрома снадобий, а для девчонки ни единой веточки, ни единого листочка! А это премудрый Фалькет.
Вот тоже затейник проворчал мастер Ожьер. Такое вечно слепит, что оно сквозь воздух со скрипом протискивается! Услышишь скрип вроде несмазанных дверей так и знай, Фалькет над заклятием трудился!
А это кто? Маурина так спросила, что мастер Ожьер понял вот тут-то и начнется самое любопытное.
Он вслушался как только мог внимательно.
Посвистывает Погоди! Да это же мастер Жербер! Вот диво-то! Отыскался!
Жербер, да не тот! Ты ничего странного в этом свисте не слышишь?
И услышал-таки это самое странное мастер Ожьер, и вытаращил глаза, и уставился на Маурину в превеликом недоумении.
Ты что-нибудь понимаешь? спросил он, даже несколько охрипнув от волнения. Ежели бы мастер Жербер жил в землях сарацинских и подал такой вот голосок, я бы поклялся, что проклятые сарацины из него евнуха сделали!
А я тебе нечто куда более несуразное сообщу, заявила Маурина. Была я во дворце, и едва ли не всех видела, кто туда по случаю будущей свадьбы собрался, и прямо тебе говорю мастера Жербера там нет!
Что же это такое? Голос его есть, хоть и ущербный, фамильные, от деда полученные заклинания звучат, а самого нет?
Выходит, что так! И вот что я тебе еще скажу померещился мне еще один голосок Когда я Жалобного Мага впервые увидела и услышала, мне не до того было сам понимаешь Но когда его потом опять в ход пустили тут уж я ушки на макушке держала. И знаешь ли что? Тоненько так валерьяной потянуло
Валерьяной? Еще одна пропажа нашлась? обрадовался мастер Ожьер. Но уж не хочешь ли ты сказать, что Что?!
Только то, что оба они в беду попали!
Маг и волшебница насторожились во дворце творилась какая-то диковинная суматоха, и не только неуловимые отсветы да отзвуки заклятий до них долетели, но и вполне земные крики с воплями, и даже грохот, скрежет и треск!
Ох, попадись мне тот, кто их похитил и спрятал! Мастер Ожьер прямо зарычал. А мы-то их сколько искали?!? Кто бы ни объявился в Септимании из заморских чародеев быть ему сей же час битым! Ансельм! Веди коней!
Ты собираешься брать в конном строю королевский дворец? спросила Маурина.
А спрашивать-то было и незачем, и так ясно именно это он собирался сделать!
А ежели кто полагает, что маги сидят по башням, скрючившись и надувшись, как старые сычи, и пальцами загогулины плетут, так пусть присоединится к превеликой армии невежд, знающих о магии только то, что безграмотные монахи понасочиняли а им, монахам, вера есть лишь тогда, когда пишут про любовные непотреб- ства!
Подлинный маг молод, статен, ловок, взор у него ясный, и тяжелым мечом он поигрывает, как тростиночкой. Ну, точно так же, как мастер Ожьер верхом на вороном жеребце! И в радость им добрые кони, честная веселая битва, славный противник. Уж ежели это почуют так даже многоумные волшебницы-майстры, наиспособнейшие из волшебниц, садятся в седло вот как Маурина, премного довольная, что юбка у нее в ногах не путается. А уж про учеников, про мальчишек, и говорить нечего.
Учись, как это делается, сынок! сказал мастер Ожьер и дал коню шпоры.
* * *
Ох, не следовало даме Берте требовать от Изоры, чтобы та с Жалобным Магом оказалась одновременно в двух местах!
Ибо ежели Жалобный Маг на своей игрушечной лютне в одном месте тоненько играет, то в другом его, следовательно, нет, и рыдать от жалости там нипочем не станут.
Не успела тетка Туанетта, в которую с двух сторон вцепились лесник Гильом и мастер Жербер, приступить к горестному своему повествованию, как молодцы подняли тревогу.
Бежит сюда кто-то! сообщил, заглянув в комнату, Аймерик. Один!
Со всех ног несется! добавил Адемар, родной его братец.
И ноги те весьма длинные, добавил Аймерик.
Но обувка неловкая, заметил Адемар.
Братья-браконьеры в таких делах разбирались.
Любопытно, кого это ночью по королевскому дворцу носит, заметил, выглянув за дверь, старый капеллан. Сдается мне, что не от хорошей жизни тот бедолага удирает
Он бы и далее продолжал, да замолчал, ибо в глубине длиннейшего коридора, к стенкам коего приклеились браконьеры и контрабандисты, увидел нечто вроде привидения. Белая фигура прыжками неслась прямо ко входу в башню.
Да это же Амьель! воскликнул капеллан.
И тут же смертельно перепуганный внучек, зацепившись о выставленную ногу контрабандиста Раймона, грохнулся и вцепился в подол капеллановой сутаны.
Ради всего святого, помогите! задыхаясь, потребовал Амьель.
Капеллан ловко цапнул его за шиворот и втянул в помещение.
Соперничек твой, отрекомендовал он леснику Гильому внучка дамы Берты. Уж не из королевской ли постели он сбежал?
Оттуда, милосердный отче! подтвердил юноша. Как это они меня туда заманили, королева и бабуля, ума не приложу! Спал я, что ли?
Должно быть, крепко ты королеву пожалел, живо сообразив, что стряслось, вмешался мастер Жербер. Бедняжка она ведь, ежели ты ее не пожалеешь и не приголубишь ей впору в петлю лезть!
И точно Амьель, утвердившись на ногах, стал стыдливо одергивать короткую ночную рубаху. И вдруг вижу да она же старая! Старая, толстая, здоровенная! И в три ручья ревет!
Ну, это уж точно ни одну женщину не красит, согласился Гильом.
Выведите меня отсюда! вдруг заорал Амьель. Куда угодно! Только подальше!
А что, молодцы? обратился Гильом к любопытным рожам, всунувшимся в дверь. Поможем парню? В его-то годочки молодых девчонок любить надо, а не королеве девятого младенца устраивать!
Как же ты собираешься его из дворца выводить, сынок? осведомился капеллан. Никто из нас расположения обычных-то входов не знает, а тут лучше всего был бы потайной.
А зачем, отче? усмехнулся лесник. Мы сейчас все дружно с места снимемся и уйдем, а что его с собой прихватим никто и не заметит!
С чего бы вдруг нам среди ночи уходить?
А на нас тут разбойное нападение было! не моргнув глазом, объяснил Гильом. Правда, Раймон? Налетели сукины сыны, рожи в тряпки замотаны, и орали, что не видать нам королевы Мабиллы, как своих ушей!
Я одного дубинкой по плечу треснул, так зазвенело, сообщил Раймон. Латник, значит.
Кто-то из королевских братцев по наши головы добытчиков прислал, добавил Аймерик. У них мечи длинные, в коридоре махать несподручно, и они нас в башню теснили, чтобы им места хватило размахнуться. Да ведь и у нас руки не из задницы растут!
Отбили и прочь погнали! подвел итог Бонифас. Однако оставаться тут опасно вернуться могут!
Слышал, милосердный отче? спросил Гильом. Пойми, ведь не нам придется доказывать, что нападение было, а им что его не было!
Лесник имел в виду всю королевскую родню скопом.
Стало быть, пробиваемся на волю, согласился капеллан. Погодите, я родовые грамоты заверну. Дайте хоть какие штаны молодому человеку!
Пусть мои забирает! обрадовался Гильом и сорвал со спинки кровати парчовые панталоны сьера Элиаса. Я уж ими всё, что мог, натер, теперь его очередь! Ну-ка, тетка Туанетта и вы, сударь, не прогневайтесь, что благородного имени не знаю, принюхайтесь! Пошевелите ноздрями!
Это относилось к мастеру Жерберу. Отшельник покосился на лесника, понятия не имевшего, как при помощи колдовского чутья тайные ходы искать, но ничего не сказал. Только поманил лесника пальцем.
Ну, в чем дело? недовольно спросил тот, однако ж отошел вместе с мастером Жербером в амбразуру окна.
Так уж неудачно получилось, сказал шепотом отшельник, что толку от нас весьма мало. Эта старая ворона, которая Жалобного Мага, коли не врет, сотворила, лишена доброй половины своей силы, а сам я, увы, не только части силы, но и заклятий своих лишен. Сам их отдал и посему использовать более не могу.
Как же можно такие вещи отдавать? изумился Гильом. Это же всё равно как ежели бы я свои болотные сапоги и лук со стрелами прохожему подарил!