Так и говорила? Или ты просто так понял? уже догадываясь, что стряслось, спросила Маурина.
Говорила!
Да нет, друг ты мой, это не слова были это у тебя или же у нее за спиной Жалобный Маг на игрушке своей баловался, сообщил мастер Ожьер мастеру Жерберу то, что и без того обоим уже было ясно. А ты, скорее всего, отвечал примерно так с какой охотой, милочка, я бы с тобой и силой, и стойкостью, и вообще всем на свете поделился, да что поделился навеки бы тебе всё отдал, бедняжка ты моя!
Судя по молчанию отшельника, так оно и было.
Значит, не только заклинания мужской свой норов ты подарить исхитрился Маурина вздохнула. Тяжко же тебе пришлось
А вот этого не надо! прикрикнул на нее мастер Ожьер.
Тут издалека прилетел перестук копыт.
Ансельм! воскликнул мастер Ожьер.
Это действительно был Ансельм.
Отыскали мы ее! вопил ученик. Отыскали! Вон там, за поворотом, харчевня! А за харчевней поле! А за полем луг и старый сенной сарай! А в сарае она его лечит! Он ногу до крови стер, сидит, хнычет, а она его травами пользует! Молодцы их окружили, сидят в кустах, и Гильом велел передать живьем он их оттудова не выпустит!
* * *
Склока в сенном сарае разыгралась такая, что ветхая крыша от воплей и посылов магической силы вздрагивала. Хорошо еще, что вовсе не съехала.
Гильом и его молодцы караулили снаружи, а мастер Ожьер и майстра Маурина вели сражение внутри. Они хотели, чтобы Изора сама и без скандала вернула украденное, она же сопротивлялась, и сопротивлялась весьма складно. Уж что-что, а правила, обязательные для магов, она выучила.
И отбивалась она за двоих. Жалобный Маг только растерянно разводил руками. Видно, плохо понимал, какую кашу заварил своими струнными экзерсисами.
Главным аргументом было что деяние не имеет обратной силы. Стало быть, Туанетта не может вернуть того, что получил от нее Жалобный Маг.
Ансельм, о присутствии которого забыли, внимательно слушал спор. И потому, что не был занят склокой, его-то первого и осе- нило.
Учитель, учитель! отчаянно зашептал Ансельм. Это же не было деянием!
Передача магической силы не была деянием? возмутился мастер Ожьер.
Он-то клонил к тому, что силу должна перенять у Изоры Маурина, а потом путем расщепления и собирания по частям вернуть ее бывшей повитухе.
Нет, конечно! Это ей только так кажется! Сообразительный ученик мотнул головой в сторону Туанетты.
Мал ты еще судить, что мне кажется, а что не кажется! огрызнулась ведунья-неудачница.
Ну-ка, ну-ка, дитя! вмешался мастер Жербер. Что же это, по-твоему, было?
Просто она дала, а он взял! Ведь для этого ни ему, ни ей силы не потребовалось! Дают-то и берут без применения силы, иначе это грабеж на большой дороге получается! страшно довольный, что взрослые, опытные, почтенные маги его внимательно слушают, завопил мальчишка. Она захотела дать и дала! Она же сама к себе силу не применяла!
Точно! воскликнула Маурина. Ежели она его полюбила
А она его полюбила! весомо вставил мастер Жербер.
Подите вы все в болото! заорала, покраснев до ушей, тетка Туанетта.
Так это и была сила, позволившая ей всё отдать этому попрошайке! А вовсе не магическая! завершила мысль Маурина.
Будьте вы неладны! завопила Изора и вскинула руку.
Трудно сказать, какой знак собиралась она сделать да и не вышло ли у нее бы заклятие как есть наоборот, но следившая за ней Маурина опередила ее, вскинула две руки, между волшебницами взад-вперед пролетели хвостатые искры, и Изора с Жалобным Магом застыли, как два каменных изваяния.
Ну вот и разобрались, мастер Ожьер в знак величайшего удовлетворения погладил бороду. Ну что же, майстра Антуанетта
Повитуха опустила голову. Давно уж не называли ее полным именем и древним званием
сама дала сама и возьми обратно!
Как?.. еле слышно спросила она.
А как давала? Что ты при этом говорила?
Не могу прошептала тетка Туанетта. Что хотите делайте не могу, не могу
И даже головой отчаянно замотала.
Стыдно? яростно спросил мастер Жербер.
А тебе не стыдно?
Я мужчина
А я женщина!
Вот уж вовремя вспомнили! прикрикнул на них мастер Ожьер. Ну, что ты ему говорила? Повтори немедленно!
А то ведь нам недолго и в зеркало мастера Жербера заглянуть! Наверняка где-нибудь в восьмом или девятом слое эти твои слова отыщутся! добавила Маурина. Ну?..
Всё бери, мне ничего для тебя не жалко Бери всё мое добро Навсегда Из глаз бывшей повитухи хлынули слезы. Никогда для тебя ничего не пожалею только бери!..
Вот! Голос мастера Ожьера прямо-таки громом грянул. Вот! А теперь то же самое только наоборот! Немедленно!
Сию минуту! сурово громыхнула и Маурина.
Туанетта сделала три шага по направлению к Изоре и Жалобному Магу.
Как же он без без начала было она, да вдруг осеклась сама уразумела, что собирается сказать нечто несусветное.
Сними с него каменное покрывало, сынок, велел мастер Ожьер Ансельму, и тот, проделал перед физиономией Жалобного Мага все необходимые загогулины пальцами.
Жалобный Маг открыл глаза и, вытянув шею, выглянул из-под своего холщового капюшона. Пошевелил руками, нерешительно улыбнулся.
Туанетта стояла перед ним, глядя в землю.
Извини И он развел руками. Так уж вышло Извини Это было сильнее меня
Что сильнее? Воровкин норов сильнее? уточнила Маурина. Ты полагаешь, сказал извини, и все довольны, и всех в восторг привел?! Антуанетта! Ежели ты сейчас у него своей силы не заберешь, то и мастер Жербер никогда своих заклинаний назад не получит! Это хоть ты понимаешь?
Ну, говори! То, что было сказано, только наоборот! напомнил мастер Ожьер.
Всё отдай! вдруг голос повитухи набрал силу. Отдай мне мое добро! Навсегда!
И тут же Маурина сорвала с пояса Жалобного Мага маленькую лютню, протянула подруге и буквально впихнула ей в руки.
Ломай! Ломай о колено!
Так властно она это выкрикнула, что Туанетта взяла двумя руками опасную игрушку, и не о колено прямо так разломила надвое, а то, что получилось, широким махом кинула направо и налево.
Жалобный Маг вскрикнул.
Ну вот, сказал мастер Ожьер. Теперь, когда Изоре уже нечем мастера Жербера в белых ручках держать, и за нее возьмемся!
Ансельм, не дожидаясь просьбы, снял каменное покрывало с белокурой красавицы.
Она осознала, где и перед кем находится, и так сверкнула глазами, что Маурина и Ансельм невольно переглянулись. Мальчик уж вскинул руки, чтобы накинуть покрывало обратно, однако мастер Ожьер удержал его.
Ну-ка, милочка, приглядись что там вы, прекрасные дамы, с личиком делаете, чтобы беленькими казаться? обратился он к Маурине.
А тут и приглядываться нечего. Я и тогда, во дворе, всё прекрасно разглядела. Мастер Жербер! Ты что отвернулся? Ну-ка, посмотри сюда! Волшебница решительно разворотила отшельника к Изоре. Ты полагаешь, это та, кого ты любил? Та, кому ты всё отдал, мужской своей сути не пожалел?
Она говорила а лицо Изоры менялось. Косы, свившимися змеями прикрывавшие ей ушки, упали, расплелись, но не светлым облачком легли на плечи, а неопределенного цвета темноватыми жиденькими жгутами. И белизна личика из мраморной сделалась болезненной, и оно, изящно-точеное, вдруг расползлось вширь и стало плоским желтоватым блином.
Поди не пожалей, когда эта проклятая лютня плачет проворчал он.
Той, кого ты любил, и на свете давно нет! Злоба и зависть ее сожрали! Живьем! И не дергай, рукав оборвешь! прикрикнула Маурина на Изору, заметив, как та теребит бывшего Жалобного Мага. Нет у него больше лютни! И нет у него больше силы!
Отпустите ее, сказал мастер Жербер, не глядя на преобразившуюся Изору. Не могу я с ней воевать. Пропади они пропадом, эти заклинания. Новые придумаю. Я вот против комаров пять лет назад создал И запирательное, чтобы воров в дом не пускать Вот Туанетта подтвердит
И, говоря эти слова, он выпрямился во весь свой невеликий рост.
Значит, отпустить? переспросила Маурина. И ничего у нее не отнимать?
Да. И поскорее!
Тихо, тихо! прикрикнул на мастера Жербера мастер Ожьер. Будь по-твоему.
Но ведь там такие хорошие заклятия были, я же помню! взмолилась Маурина. Неужели тебе не жалко?
Все замерли в ожидании, что скажет сварливый отшельник.
Нет, подумав, отвечал мастер Жербер. Не должно быть жалко. Я думал, думал и вот что придумал. Я ведь могу новые заклятия составить. Голова-то у меня прежняя осталась! А если я могу составить новые заклятия, и наполнить их силой, и заставить их работать, то неужели же я против собственного норова бессилен? Да, она стойкости, бодрости, спокойствия меня лишила, но я их заново в себе сотворю. Я уже начал! Раз я мужчина, то и не должен ждать, пока меня кто-то сделает спокойным и уверенным. Так что пусть уходит!
Пусть уходит! странным каким-то голосом повторила Маурина.
И рукой указала, куда именно в туманную даль. А сама бочком, бочком, да возле мастера Жербера оказалась.
Пусть уходит! подтвердил мастер Ожьер. Ну, раз тебе трое магов приказали изволь слушаться! И помощничка своего с собой забирай. Он нам тут не надобен!
Изора взяла бывшего Жалобного Мага за руку.
Вы еще меня вспомните! пригрозила она. Мы еще вернемся!
* * *
Они уходили, взявшись за руки, оба такие жалкие, и делались всё мельче и мельче.
Изора вела, а Жалобный Маг плелся следом, такой беззащитный, такой покорный, повесив голову, косолапо заплетая ногами
Нельзя, ну никак нельзя было отдавать его этой ведьме!
Туанетта оттолкнула Маурину, да так, что волшебница чуть наземь не села.
Не удержишь! рявкнула она, стряхивая с запястья руку мастера Жербера, как будто это была не рука о пяти цепких пальцах, а хрупкий паучок коси-коси-ножка. Стой! Я с тобой!..
Да ты и вовсе умом повредилась! с такими решительными словами заступил Туанетте дорогу уже в воротах сарая сам мастер Ожьер, и выставил вперед пальцы, и ноготь каждого удлинился, налился стальной голубизной, и полетели от этих десяти клинков белые искры!
Однако и Туанетта еще не забыла, как пользоваться вернувшейся силой.
Ее правая ладонь расплескалась темно-вишневым, с лиловыми проблесками пламенем, и описало это пламя кольцо, и сорвало огненное кольцо стальные кинжальчики с пальцев мастера Ожьера только звон пошел!
Он метнул в грудь разбушевавшейся повитухе ком ледяного воздуха, целую охапку, и она от неожиданности шагнула назад, а по груди у нее потекла талая вода. Но тут же поднялся от воды пар, и горячее облако собралось в плотный шар, и тут уж оставалось только рукавами отмахиваться, потому что ежели таковое румяное яблочко угодит в физиономию так, право слово, мало не покажется!
Медленно, очень медленно удалялись Изора с Жалобным Магом, и, очевидно, Туанетта с ума сходила от мысли, что именно она, обладательница силы, могла взять за руку это кроткое и трогательное сокровище, именно она могла увести его от Изоры, а вот надо же Изора уводит голубчика от нее!
Прекрасно всё это понимая, мастер Жербер, и мастер Ожьер, и опомнившаяся Маурина, и перепуганный Ансельм со всех сторон кинулись удерживать Туанетту. И некогда было им озираться а если бы хоть кто обернулся, то и узрел бы отряд браконьеров во главе с лесником Гильомом, привлеченный странным и, возможно, опасным шумом.
Поняв, кто это затеял склоку, бравые молодцы отступили сами маги передрались, сами пусть и мирятся, а попасть под огненные стрелы или под камнепад никому не хотелось. Один лишь Гильом из любопытства подобрался поближе он никак не мог понять, кто это там, в самой серединке, буянит?
Сейчас, когда и с мастера Жербера, и с Туанетты сползло заклятие неприметности, единственное, которое по-настоящему удалось отшельнику, узнать их было непросто. Гильом и раньше-то не обращал внимания, есть вообще у тетки Туанетты физиономия или так обходится. Во дворе, когда Гильом держал речь перед королевой, он тоже по сторонам понапрасну не таращился. И потому женщина, которая отбивалась огнем и ледяным ветром, была ему как бы совершенно незнакома. Лишь когда Туанетта заорала, пытаясь злобным и язвительным, неудобь сказуемым словом пробить себе дорогу, он признал голосок. Заодно и сообразил, из-за чего весь этот шум и гам. Да и кто бы не сообразил? Уже по одному тому, как друзья и соратники удерживали Туанетту, по тому, какими словами потчевали они Жалобного Мага и Изору, даже дураку всё стало бы ясно, а Гильом с его браконьерами были вовсе не дураки.
Видать, лихой лесник знал, когда женщину можно образумить строгим словом, а когда и соваться не надо. Да еще чувствовал он себя довольно нелепо с рукой на перевязи. И голова кружилась должно быть, от той капельки яда, которую выловила в его крови Маурина, сотая доля всё же осталась и куролесит.
Назад, молодцы, назад, приказал он своим браконьерам, да и сам понемногу отступил. Пусть сами разбираются! Все назад!
Однако ж уходить совсем от затеявших склоку магов не стал принимая во внимание всю хитроумную политику королевского двора и втянутых в нее чародеев, быть при мастере Ожьере и майстре Маурине было как-то безопаснее
Пустите, крокодильи отродья! вопила меж тем Туанетта. Пустите, охвостья ослиные! Я же жить без него не могу!!!
И, пожалуй, пробившись сквозь общую защиту Маурины, мастера Ожьера и Ансельма, кинулась бы в погоню за бывшим любовником бывшая повитуха, но перед ней встал высокий тощий парень, откинул край браконьерского зеленого плаща, прикрывавший ему подбородок и рот, и Туанетта уставилась на него, сгоряча не узнавая и не понимая, что этому чудаку тут нужно и как это он, безоружный, молний метать не умеющий, ей дорогу преградить отважился.
Я Амьель, сказал внучек. Ты меня узнаешь?
Как не узнать королевского жениха! рявкнула Туанетта. Ну-ка, посторонись!
Нет, сказал Амьель. Сторониться не буду. И тебя вдогонку не пущу! Ты меня принимала и повивала, когда я родился.
А ты помнишь? Даже в такую минуту в Туанетте не угасало ехидство.
Знаю. Ты не дала нам с мамой погибнуть. Ты целые сутки стояла, над мамой наклонившись, и терла ей живот, и давила, и помогала Мне всё рассказали
Ну и что? Я всем живот терла и давила, Туанетта, еле сдерживая желание пустить в ход огонь, уже скопившийся на кончиках пальцев, попыталась локтем отстранить парня, но он снова заступил ей путь.
Всех тут нет, а я есть.
Ну и что?!?
Ты нам не дала в смерть провалиться.
Ремесло мое такое!
А мы тебе не дадим!
Мы?
Мы!
Туанетта задохнулась от возмущения.
Мы! повторил Амьель. Нас тут много. Мы все тут твои дети Мы не пустим тебя! Мы не дадим тебе себя уничтожить!
А стоял-то он перед ней один! И магом он не был, чтобы заклятие умножения позади себя по кустам развесить. И колдуном он не был, чтобы попросту глаза Туанетте затуманить. А вот стоял же, как будто у него за спиной целое войско!
И она покраснела до ушей. Так румянцем залилась, что даже кончики вздыбившихся волос рыжизной вспыхнули.
Стыд оказался сильнее колдовских клинков мастера Ожьера, кидающихся в ноги песчаных вихрей Маурины и облака навозных мух, которое, к собственному изумлению, сотворил и готовился кинуть ей в лицо Ансельм.
Стыд перед ребенком, которого она из небытия на свет вывела
Пропади ты пропадом! заорала Туанетта. И все вы пропадите пропадом!
Она развернулась и, стряхнув огонь на сухую траву, во всю прыть понеслась к харчевне.
Вот это женщина! воскликнул Гильом. Вот это норов!
Он посмотрел в ту сторону, куда всё еще уводила Жалобного Мага Изора, поморщился и плюнул им вдогон. Потом стал затаптывать тлеющую траву. Мастер Жербер помог ему облачком наивлажнейшего тумана.