Проснувшись ночью, я не нашел Джейн подле себя. Она стояла на дорожке перед домом и смотрела на звезды.
Если будешь так стоять на дороге в темноте, кто-нибудь подкрадется и стукнет тебя по голове, сказал я, подойдя сзади, и положил руки ей на плечи.
Джейн накрыла мою левую руку ладонью.
Нет тут никого, кто мог бы стукнуть. Тут и среди дня такое вряд ли может случиться. Посмотри туда. Она подняла правую руку к небу и начала указывать созвездия. Смотри: Журавль, Лотос, Жемчужина.
Я плохо ориентируюсь в созвездиях Гекльберри, сознался я. До сих пор ищу те, которые знаю с детства. Смотрю в небо, а какая-то самая старая моя часть все равно рассчитывает увидеть Большую Медведицу или Орион.
До того как мы приехали сюда, я никогда не смотрела на звезды. В смысле я видела их, но они ничего для меня не значили. Звезды и звезды. Ничего больше. А после того как мы поселились здесь, я много времени потратила на изучение созвездий.
Я помню.
Я действительно помнил то время. Викрам Банерджи астроном по своей земной специальности был частым гостем у нас в первые годы нашей жизни в Новом Гоа и объяснял Джейн звездные узоры в небе. Он позволил себе умереть лишь после того, как она выучила все созвездия Гекльберри.
Я долго не умела их различать, сказала Джейн.
Созвездия?
Джейн кивнула.
Викрам показывал их мне, а я видела лишь искрящуюся массу, задумчиво сказала она. Он водил пальцем по карте, и я вроде бы понимала, как они объединяются в различные узоры, а потом смотрела в небо и опять видела только только россыпь звезд. Так повторялось раз за разом. А потом, однажды вечером, я, помнится, шла домой с работы, подняла голову и сказала себе: вот Журавль. И увидела его. Увидела созвездие Журавля. Начала различать другие созвездия. Тогда-то я и поняла, что это место стало моим домом. Поняла, что я прилетела, чтобы остаться здесь. Что это моя планета.
Я позволил рукам соскользнуть ниже и обхватил Джейн за талию.
Но это место не твой дом, да? спросила Джейн.
Мой дом там, где ты, ответил я.
Но ты же понимаешь, что я имею в виду.
Я хорошо тебя понимаю, подтвердил я. Джейн, мне здесь нравится. Мне нравятся эти люди. Мне нравится наша жизнь.
Но подхватила Джейн.
Я пожал плечами.
Джейн почувствовала мое движение.
Именно так я и думала, сказала она.
Я вовсе не чувствую себя несчастным, отозвался я.
А я и не говорила, что ты несчастен. Я знаю, что рядом со мной или Зои ты не станешь рассуждать, счастлив ты или нет. Если бы не приперся генерал Райбики, ты, думаю, даже и не подумал бы, что созрел для того, чтобы двигаться дальше.
Я кивнул и поцеловал ее в затылок. Она была совершенно права.
Я говорила об этом с Зои, продолжала Джейн.
И что же она думает на этот счет?
Она похожа на тебя. Ей здесь нравится, но это не ее дом. Ей понравилась мысль о том, чтобы отправиться в колонию, которую придется создавать на пустом месте.
Это в ее духе ее переполняет тяга к приключениям.
Возможно, кивнула Джейн. Здесь приключений маловато. И это одна из причин, по которым мне здесь так хорошо.
Странно слышать такое от солдата Специальных сил, признался я.
Я говорю это как раз потому, что была в Специальных силах. У меня за спиной девять лет беспрерывных приключений. Меня создали специально для той жизни, и, если бы не ты и Зои, я и погибла бы в одном из приключений, так и не узнав ничего иного. Люди определенно переоценивают удовольствия, которые несут с собой приключения.
Но ты все равно думаешь о новых приключениях.
Потому что о них думаешь ты.
Мы же еще ничего не решили, сказал я. Мы можем наотрез отказаться. Наш дом здесь.
Мой дом там, где будешь ты, повторила Джейн мои слова. Это моя родина. Хотя не исключено, что родиной может стать и что-то другое. Пока что я успела узнать и полюбить только это место. Возможно, я просто боюсь расставаться с ним.
Не думаю, что ты так уж сильно боишься.
Я боюсь не того, что ты. Ты просто не замечаешь этого, потому что тебе порой не хватает наблюдательности.
Спасибо тебе.
Мы стояли обнявшись посреди узкой дороги.
Мы всегда сможем вернуться, сказала Джейн, нарушив долгое молчание.
Да, кивнул я. Если ты захочешь.
Посмотрим, ответила Джейн.
Она обернулась, поцеловала меня в щеку, осторожно высвободилась из объятий и медленно пошла по дороге. Я направился к дому.
Побудь со мной, попросила Джейн.
Конечно. Прости. Я решил, что ты хочешь побыть одна.
Нет. Давай немного погуляем. Я покажу тебе мои созвездия. Для этого у нас хватит времени.
2
«Джуниперо Серра» выполнил скачок, и внезапно за «окном» большим экраном обзорной палубы огромного корабля возник сине-зеленый мир. С мест, где расположилась пара сотен приглашенных гостей, репортеров и чиновников из Департамента колонизации, послышались восхищенные охи и ахи, как будто вся эта братия никогда прежде не видела планету из пространства.
Леди и джентльмены, произнесла Карин Белл, министр колонизации, представляю вам Роанок, новый колониальный мир.
Присутствующие разразились рукоплесканиями, которые, впрочем, быстро затихли, сменившись негромким гулом множества голосов репортеров, поспешно бормотавших свои комментарии в микрофоны. При этом большинство не обратили никакого внимания на появление неподалеку «Блумингтона» и «Фэрбенкса», двух крейсеров ССК, которые без излишней навязчивости сопровождали толпу политиканов и журналистов, совершавших вояж среди звезд. Их присутствие еще сильнее укрепило меня в мысли, что обстановка на Роаноке и вокруг него отнюдь не настолько спокойная, как хотел бы показать Союз колоний. Не хватало еще, чтобы рейдер какой-нибудь враждебной расы превратил и министра колонизации, и ее свиту, и приглашенных важных гостей в новый метеоритный поток.
Я указал Джейн на крейсеры одним коротким взглядом, она посмотрела туда и ответила незаметным для всех остальных кивком. При этом ни она, ни я не издали ни звука. Мы всерьез надеялись, что нам удастся уклоняться от общения с журналистами на всем протяжении перелета. Мы уже знали из личного опыта, что оба не слишком годимся в звезды средств массовой информации.
Позвольте мне дать вам небольшую справку о том, что представляет собой Роанок, продолжала Белл. Диаметр Роанока по экватору чуть менее тринадцати тысяч километров, то есть он больше, чем Земля или Феникс, но несколько меньше, чем Чжунго, которая, следовательно, сохраняет за собой звание крупнейшей из планет, освоенных Союзом колоний.
На эти слова несколько репортеров с Чжунго откликнулись робкими аплодисментами, которые, впрочем, тут же заглушил общий смех.
Благодаря размеру и геологической структуре сила тяготения здесь на десять процентов больше, чем на Фениксе, следовательно, большинство из вас на поверхности планеты будут чувствовать себя так, будто вам в карманы положили по килограммовому грузу. Атмосфера обычная смесь кислорода с азотом, но здесь непривычно велика доля кислорода почти тридцать процентов. Эту особенность вы тоже почувствуете.
У кого мы отобрали планету? спросил один из репортеров.
Я еще дойду до этого, ответила Белл, и в зале раздался негромкий ропот.
Министр Белл славилась умением проводить чрезвычайно сдержанные пресс-конференции даже без всякой подготовки и сейчас была полностью в своей тарелке.
Изображение глобуса Роанока на экране сменилось фрагментом карты, на котором небольшая река впадала в другую, поистине огромную.
Здесь будет находиться колония, продолжала свою лекцию Белл. Меньшей из рек мы дали название Аблемар, большей Роли. Роли собирает воду со всего континента, как Амазонка на Земле или Анасази на Фениксе. Еще пара сотен километров на запад, изображение на экране опять сменилось, и мы окажемся на побережье Виргинского океана. Практически неограниченное пространство для роста.
А почему колонию устраивают не на побережье? спросил кто-то.
Потому что там ей не место, отрезала Белл. Сейчас не шестнадцатый век. Наши суда пересекают межзвездные просторы, не океаны. Мы в состоянии выбрать для колонии наилучшее место. Это место на экран вернулся первоначальный участок карты находится достаточно далеко от океана, чтобы не подвергаться циклонам, которые частенько свирепствуют в устье Роли, а также характеризуется и другими благоприятными геологическими и метеорологическими факторами. Помимо всего прочего химизм жизни на этой планете несовместим с нашим. Колонисты не могут есть ничего местного. Следовательно, рыболовство сразу отпадает. Тем разумнее поместить колонию на аллювиальной равнине, где куда больше возможностей для выращивания продовольственных культур, чем на побережье.
Не могли бы вы все же сказать нам, у кого мы отняли эту планету? снова встрял первый репортер.
Я буду говорить об этом позже, снова одернула его Белл.
Но мы ведь уже знаем все, что вы рассказываете, поддержал первого кто-то еще. Весь этот материал есть в пресс-релизах, которые вы нам раздали. А нашим зрителям интересно узнать, кто владел этой планетой раньше и у кого мы ее отобрали.
Мы ни у кого не отбирали эту планету, заявила Белл, явно раздраженная тем, что ее план оказался под угрозой. Нам ее передали.
И кто же?
Обиняне.
В зале сразу зашушукались.
И я с удовольствием расскажу об этом более подробно, только позже. Но сначала
Карта слияния рек исчезла, и вместо нее на экране возникло несколько пушистых древовидных предметов: полурастения-полуживотные являлись доминирующей формой жизни на Роаноке. Большинство репортеров проигнорировали новую иллюстрацию к лекции; они поспешно шептали в свои диктофоны сенсационную информацию о связи этой планеты с расой обинян.
Обиняне назвали ее Гарсинхиром, сообщил мне и Джейн генерал Райбики несколькими днями ранее, когда нас на его личном шаттле доставили на станцию «Феникс» для формального введения в должности и представления нескольким колонистам, которые должны были стать нашими заместителями. Это переводится попросту как «семнадцатая планета». Потому что оказалась семнадцатым по счету колонизированным ими миром. Они не отличаются очень богатым воображением.
Взять и бросить планету Это совсем не похоже на обинян, заметила Джейн.
Так они ее и не бросали, ответил Райбики. Мы поменялись. Мы отдали им маленькую планетку, которую отобрали у джелтов примерно год назад. Все равно Гарсинхир не слишком годилась для них. Планета шестого класса. Химизм жизни там настолько близок к химизму обинян, что местные вирусы для них безусловно смертельны. У нас, людей, напротив, химизм с местной жизнью несовместим. Следовательно, и местные вирусы, бактерии и прочая мелочь нам не страшны. Планета джелтов, доставшаяся обинянам, не столь хороша, но для них подходит больше. Вполне честная сделка. А теперь скажите, вам хватило времени, чтобы посмотреть личные дела колонистов?
Хватило, ответил я.
И что вы можете сказать?
Что отбор был совершенно дурацким, ответила Джейн.
Райбики улыбнулся:
Если вы когда-нибудь научитесь дипломатии, я я просто не могу себе представить, что тогда случится.
Джейн наклонилась к своей ЭЗК и отыскала файл с информацией о процессе отбора.
Колонисты с Элизиума отбирались при помощи лотереи, объявила она.
К которой допустили лишь тех, кто смог доказать, что физически способен перенести суровые условия колонизации, добавил Райбики.
Все колонисты с Киото принадлежат к религиозной секте, выступающей против развития технологии, продолжала Джейн. По идее, они должны отказаться даже взойти на колонистское судно.
Они из ордена колониальных меннонитов, пояснил Райбики. Не экстремисты, не бунтари и не скандалисты. Они всего лишь стремятся к простоте. Иметь таких в новой колонии будет как раз полезно.
На Умбрии колонистов отбирали на игровом шоу, невозмутимо продолжала Джейн.
Все проигравшие получили игру на дом, в вечное пользование, ввернул я.
Райбики сделал вид, что не услышал мою остроту.
Да, сказал он, обращаясь к Джейн, была устроена открытая публичная игра, в которой претенденты должны были пройти несколько испытаний на сообразительность и выносливость. И то, и другое качество должны вам пригодиться на Роаноке. Саган, каждой колонии был предоставлен список физических и умственных критериев, которым должен соответствовать потенциальный колонист Роанока. Ну а сам процесс отбора мы предоставили на усмотрение колониям. Часть из них, как, например, Эри и Чжунго, организовали все достаточно стандартно. Некоторые поступили по-другому.
И это вас нисколько не волнует? осведомилась Джейн.
Нет. И с какой бы стати, раз колонисты соответствуют тем требованиям, которые мы выработали сами, ответил Райбики. Они представили своих кандидатов в колонисты, мы подвергли их дополнительной проверке по собственным стандартам.
И они все ее прошли? спросил я.
Райбики фыркнул:
Ну, я бы так не сказал. Правительница Альбиона подбирала колонистов из числа своих личных врагов; Русь устроила нечто вроде аукциона, и в список попали те, кто мог больше заплатить. Кончилось тем, что в обеих этих колониях мы взяли процесс отбора в свои руки. Но конечный результат я думаю, что вас интересует именно это, не так ли? превосходный средний уровень колонистов.
Он взглянул на Джейн:
Они несравнимо лучше, чем те колонисты, которых вы могли бы получить с Земли, вот что я вам скажу. К тем мы подходим с многократно меньшей строгостью. Там философия совсем иная если ты способен взойти на колониальный корабль, считай себя колонистом. А для этой колонии мы исходили из куда более высоких стандартов. Так что можете немного расслабиться. Мы подобрали для вас хороших колонистов.
Джейн откинулась на спинку кресла; было видно, что она далеко не убеждена. Я не винил ее: генерал и меня тоже убедил отнюдь не полностью. Пока шаттл висел возле ворот и его пилоты переговаривались с диспетчерами насчет постановки в док, мы, все трое, хранили молчание.
Где ваша дочь? спросил Райбики, когда шаттл замер у причала.
Осталась в Новом Гоа, сказала Джейн. Чтобы проследить за упаковкой вещей.
И устроить прощальную вечеринку с друзьями, но об этом мы предпочитаем не слишком задумываться, добавил я.
Молодежь, вздохнул Райбики и поднялся. Ну а теперь Перри, Саган, помните, что я вам говорил насчет цирка для средств массовой информации?
Да, кивнул я.
Вот и прекрасно. В таком случае приготовьтесь выйти на арену. Все клоуны будут в публике.
С этими словами он повел нас от шаттла к воротам, за которыми, судя по всему, со вчерашнего вечера дежурили в полном составе журналисты Союза колоний, чтобы застать нас врасплох.
Помилуй бог, сказал я, останавливаясь в туннеле.
Поздно паниковать, Перри, веско произнес Райбики и, приостановившись, взял меня под руку. Им уже все о вас известно. Пора набраться мужества и покончить с этим.
Ну что, осведомился Джанн Кранджич, подкатившись ко мне самое большее через пять минут после того, как мы приземлились на Роаноке. Какое ощущение испытывает человек, первым поставивший ногу на землю нового мира?
Мне уже не раз приходилось это делать, ответил я, пробуя подошвой почву.
На него я не смотрел. За несколько минувших дней я успел возненавидеть его хорошо поставленный приторный голос и телегеничную внешность красавчика.
Да, конечно! ни на секунду не задумавшись, воскликнул Джанн. Но ведь на сей раз поблизости нет никого, кто стремился бы отрубить эту ногу напрочь.