Поначалу повстанцы здесь действовали успешно и даже разгромили российский отряд вблизи Чуднова, однако вскоре, около села Жеребки, потерпели поражение. Вообще, восстание на литовских и украинских землях сильно ослабляло то, что участие в нём приняли почти исключительно шляхта и католическое духовенство. Народ же в массе своей остался в стороне. Крестьяне, основное население, будучи настроены в целом враждебно к помещикам-полякам и будучи, в отличие от них, приверженцами православия, не только не поддержали восставших, но даже следили за своими панами, сообщая обо всём подозрительном властям.
В апреле 1831 года на помощь повстанцам юго-западных губерний был направлен 5-тысячный корпус широко известного в тогдашней Польше генерала Дверницкого. Это был тот самый Дверницкий, которому Наполеон, вторгшийся в Россию, собственноручно прицепил крест и на кого сам царь Александр I на смотре побеждённых польских полков в Варшаве приказал надеть свой плащ, любимец простых солдат, с которыми он на биваках выпивал стопку водки. Дверницкий ранее входил в Патриотическое общество и был в числе руководителей Ноябрьского восстания.
Выступив на Волынь, генерал прошёл туда с боями через Сточко, Пулавы, Новое Село. Здесь он стал рассылать воззвания, листовки и прокламации, призывая крестьянское население к восстанию, но никто за оружие не брался. Крестьянам было мало услышать слово «свобода». Поколениями воспитанные в рабстве, они не знали, что материального им даст эта свобода, и отсиживались по домам, в то время, как Дверницкий в ярости называл их прирождёнными холопами. У него, шляхтича, была иная психология, нежели у среднего мужика.
Повсюду ходили слухи, что на Волынь из Подолии пробивается со своим отрядом знаменитый разбойник и бунтарь Устим Кармелюк. Однако он не дошёл его поймали и сослали в Сибирь, а отряд его разбежался.
В этом же апреле корпус Дверницкого стал над рекой Стырь недалеко от Берестечка, как раз напротив русского корпуса Ридигера. Значительная часть окрестной шляхты влилась в войско Дверницкого. Но, несмотря на её приток, силы были неравны русские превосходили поляков втрое. Польский генерал издал прокламацию о ликвидации крепостничества. Это прибавило ему сил за счёт местных хлопцев из числа тех, кого должны были забрать в рекруты, но ещё не успели. Однако такая помощь оказалась не слишком значительной.
Смяв корпус Ридигера, Дверницкий перешёл Стырь, направляясь на Кременец, а в Берестечко прислал гарнизон кавалерийский полк под командованием капитана Белевского. 27 апреля, когда Дверницкий неожиданно узнал, что от Волочиска против него идёт корпус царского генерала Рота, который мог зайти в тыл польскому войску и ударить с территории Австрии, он издал приказ об отступлении корпуса в Галицию. На австрийской границе всех польских офицеров австрийские власти, разоружив, арестовали, а рядовых солдат выдали в качестве пленных русским. Таким образом, до восточных границ Волынской губернии, где располагался Махновский уезд с жившим в его пределах семейством Григория Дзиковицкого, корпус генерала так и не дошёл.
В конце апреля фельдмаршал И. Ф. Паскевич, направленный на подавление восстания, выехал в Польшу. Русская гвардия под начальством Бистрома и великого князя Михаила была расположена между Бугом и Наревом, в деревнях вокруг Остроленки. Полякам надо было помешать Дибичу соединиться с ней. Для этого Скржинецкий послал 8.000 человек остановить и задержать фельдмаршала; а сам с 40.000 тайком перешёл через Буг и расположился в Сероцке. Великий князь и Бистром, очень встревоженные, поспешили отступить; поляки заняли Остроленку и преследовали русских по направлению к Белостоку. 15 мая русская гвардия и корпус Дибича соединились и смогли выставить против 40.000 поляков 70.000 русских войск. Русские вернулись к Остроленке, вновь захватили этот город и начали переправляться через Нарев. Чтобы помешать им, Скржинецкий дал 26 мая кровавое сражение, но должен был уступить превосходству артиллерии и отошёл сначала к Пултуску, а потом к Варшаве. Польские войска при Остроленке потеряли более 8 тысяч человек. Между тем, когда уже затихало восстание в Подолии и на Волыни, первые польские победы повлекли за собой восстание в Литве. Но генералы Хлаповский, Гелгуд и Дембинский, посланные для поддержки этого восстания, не успев захватить Вильно, вскоре должны были отойти.
Николай I был очень недоволен Дибичем, обещавшим вступить в Варшаву ещё в конце февраля. 9 июня граф Орлов был послан к фельдмаршалу с предложением подать в отставку. «Я сделаю это завтра», ответил фельдмаршал. Но на другой день он скончался от холеры. Его преемником был назначен Паскевич-Эриванский.
В расстроенном душевном состоянии великий князь Константин также легко стал жертвой холеры, которая сопутствовала русской армии. На пути в Петербург он должен был остановиться в Витебске, где и скончался 27 июня 1831 года. Его последние слова, обращённые к княгине Лович, были: «Скажи императору, что, умирая, я заклинаю его простить поляков».
В июле 1831 года в русских войсках насчитывалось более 86.000 человек. То был момент, когда обе враждебные армии почти сравнялись численно. И, однако, всё то, что осталось от польской армии, сформированной Наполеоном и великим князем, растворилось в массе рекрутов, правда, храбрых, но не прошедших военной подготовки, тогда как русские имели под знамёнами почти исключительно испытанные войска. Помимо того, в продолжение всей войны русские сохраняли двойное превосходство в кавалерии и тройное в артиллерии.
Неспешно, основательно и наверняка Паскевич обложил Варшаву, отрезав город от остальных повстанческих сил. 15 августа в Варшаве произошло выступление народных низов, недовольных неудачами польских войск и повстанцев и требовавших смены польского повстанческого правительства и всеобщего вооружения народа. Но повстанческое правительство отказалось выдать всем оружие, которого и без того крайне не хватало, и распустило Патриотическое общество. Князь Чарторыйский, потеряв веру в успех восстания, выехал в Париж, где впоследствии его дом «Отель Лямбер» стал центром шляхетско-аристократической эмиграции.
Польский главнокомандующий Круковецкий, испуганный создавшимся положением, сделал попытку завязать тайные переговоры с Паскевичем. Последний предложил полякам амнистию и некоторые гарантии на будущее время; но о «восьми воеводствах», составлявших территории Великого княжества Литовского и Руси (Правобережной Украины), не могло быть и речи, и амнистия не должна была распространяться на литовских повстанцев, в которых царь Солдафон видел просто взбунтовавшихся русских подданных, не достойных ни малейшего снисхождения. Эти предложения были сообщены польскому правительству и с негодованием отвергнуты. Круковецкий ответил фельдмаршалу, что поляки «взялись за оружие для завоевания независимости в тех границах, которые некогда отделяли их от России». Таким образом, несмотря на угрозу явного поражения и потери самой Варшавы поляки не отказывались от своего принципиального требования возвращения Литвы и Руси.
19 августа русская армия расположилась в нескольких милях от Варшавы и стала готовиться к последнему штурму. В сентябре общая цифра польских войск, сильно уменьшившаяся после первых боев, поднялась до 80.821 человека. Это был максимум того, что могло выставить государство, имевшее 4 миллиона жителей, в борьбе против империи с 60-миллионным населением. Наконец, ни один из польских главнокомандующих не мог сравниться как стратег если не с Дибичем, то, во всяком случае, с Паскевичем, нанёсшим последний удар польскому делу.
Альбин Иванович Дзиковицкий (из Дома Костюковичей от общего с Григорием Стефановичем Дзиковицким рода Домановичей) родился 19 августа смутного 1831 года, когда уже подходило к концу Ноябрьское восстание, и был вторым сыном в семье Яна Анджеевича Дзиковицкого, дворянина Волынской губернии, признанного таковым в 1804 году и потому внесённого в 6-ю часть дворянской родословной книги. Альбин был, естественно, крещён по римско-католическому обряду (РГИА в г. С-Петербурге. Фонд 1405, оп. 48, д. 5303).
6 сентября на рассвете русская артиллерия открыла страшный огонь по передовым редутам. Русская армия (свыше 70 тысяч), намного превосходившая численностью (39 тысяч) и вооружённостью польские войска, начала штурм Варшавы. Перед боями князь Паскевич приказал солдатам оставить ранцы на местах ночлега и облачиться в парадную форму «для лучшего отличия в пылу боя от неприятельских войск». Бой был кровопролитным.
Передовые редуты были взяты в штыки русской пехотой, так же как Раковец и другие деревни. Деревня Воля была почти окружена. Польский генерал Совинский, защищавший её, на требование сдаться ответил русским: «Одно из ваших ядер оторвало мне ногу под Бородиным, и я более не в состоянии сделать ни одного шага назад». Когда деревня была взята приступом, бой продолжался в церкви; Совинский был убит у подножия алтаря; Высоцкий, будучи ранен, сорвал зубами повязки, наложенные на раны хирургами.
Вылазка, произведённая защитниками второй линии и города под начальством Дембинского и Круковецкого, потерпела неудачу; русские уже сильно окопались в укреплениях бывшей первой польской линии. Всю ночь с 6 на 7 сентября русская артиллерия бомбардировала вторую линию; польская артиллерия, которой не хватало зарядов, отвечала с перерывами.
7 сентября двести пушечных жерл гремели против городских укреплений; польская артиллерия едва отвечала. Русская армия, построившись тремя колоннами, начала приступ, причём гвардия и кавалерия оставались в резерве. Штыковая контратака, руководимая генералом Уминским, была отбита русской картечью. В 4 часа утра русские, имея впереди барабанщиков и полковые оркестры, разом атаковали все внешние укрепления и взяли их в штыки. Ничто больше не защищало Варшаву, кроме низкой ограды, походившей на простую таможенную заставу для взимания городских ввозных пошлин.
8 сентября в 5 часов русские заняли посты, арсеналы и склады. В 19-ю годовщину Бородинского сражения Варшава пала. В 10 часов фельдмаршал Паскевич торжественно вступил в город. Он написал царю: «Варшава у ног вашего величества».
Польша потерпела поражение. Не было больше ни королевства, ни армии. Политическое творение Александра и то, что сделал для польской армии великий князь Константин, всё это было одинаково уничтожено. Официально русские потери свыше 10 тысяч человек, польские около 11 тысяч. Паскевич в бою был контужен. Паскевич сделался героем, светлейшим князем Варшавским и препроводил в Москву, в Оружейную палату, богатые трофеи знамёна, королевский трон, дворцовый флаг, а также «ковчег с покойницей конституцией». Остатки польской армии отступили к Полоцку. В сентябре 1831 года последние польские отряды вышли в Австрию и Пруссию, где сложили оружие. Гарнизоны Модлина и Замостья капитулировали в октябре. Таким образом, Королевство Польское усмирили.
В сентябре 1831 года в Краков вошли русские войска под командованием генерала Ф. В. Ридигера. Корпус Ридигера оставался в Кракове на протяжении двух месяцев, разгромив остатки польских повстанцев. Ноябрьское восстание и последовавшая длительная война против повстанцев способствовали дальнейшему ужесточению политики Российской и Австрийской империй в отношении Краковской республики. В Санкт-Петербурге разочаровались в краковской элите, которая во время восстания оказывала поддержку повстанцам. Учитывая, что к этому времени между Россией, Пруссией и Австрией уже существовали союзнические отношения, были произведены корректировки и в распределении сфер влияния трёх государств. Российская империя уступала приоритет в контроле над Краковской республикой Австрии.
После поражения Польши Николай I приступил к жёсткой антипольской политике. Варшавский университет потерял свой юридический факультет. Национальная библиотека, основу которой составляли книжные фонды старинной Академии Замойской, была перевезена в Петербург. В монастыре босых кармелитов в Пинске хранились богатый архив и библиотека, имевшая 190 книг. В 1832 году, после закрытия монастыря, в его библиотеке нашли древнюю рукопись «История города Пинска», которая была написана на старопольском языке, предположительно в XVII веке. К сожалению, рукопись вскоре пропала. Это одна из неразгаданных тайн истории города.
Польскую конституцию ликвидировали. Паскевич стал генерал-губернатором Королевства Польского и начал проводить русификацию западных губерний Российской империи. Польская армия была распущена, а её солдаты и офицеры небольшими группками распределены по русским полкам. Охрана королевства была поручена общим силам империи. Вся русская государственная организация система налогов, судопроизводство, денежная система были мало-помалу введены и в королевстве. Польские ордена уцелели только как русские ордена и раздавались теперь наиболее преданным слугам самодержавия. Вместо памятника, который должны были поставить Юзефу Понятовскому, был поставлен памятник Паскевичу, который в силу известных причин далеко не пользовался любовью поляков.
В Королевстве Польском ценой крови и изгнания многих тысяч участников восстания в эмиграцию воцарились «уважение, а иногда и панический страх», воплощённые прежде всего в образе фельдмаршала. Поводились меры по уменьшению влияния католического духовенства и польских землевладельцев в западнорусских областях.
25 сентября 1831 года, после полудня, в семье Григория Стефановича и Домицелии Дзиковицких в Мшанцах родился ребёнок шестой и последний. Через два дня мальчик был окрещён в Махновском костёле и получил имя Юзеф. Восприемниками при этом были Марцин Безовский и вдова Марианна Любецкая.
В период Ноябрьского восстания 1830 1831 годов Григорий Никифорович Перхорович Дзиковицкий находился в статской службе, но был признан участником «польских походов». Видимо, он исполнял какие-то обязанности при русских войсках. Стал кавалером орденов Святой Анны 2-й степени и Святого Владимира 4-й степени, награждён серебряной медалью «за польские походы».
После подавления восстания была проведена реформа управления Польшей. Упразднялись Сейм и Государственный Совет, министерства были заменены комиссиями, польская армия была упразднена. Особое внимание правительства было теперь направлено против польского шляхетства, которое явилось основным источником кадров прошедшего восстания. Чрезвычайно многочисленное, очень национальное и независимое по духу и мировоззрению, оно было для Николая I той силой, которую во что бы то ни стало следовало сокрушить, раздавить, подчинить и заставить быть такой же послушной и безропотной массой, какой было большинство российского дворянства. После подавления Ноябрьского восстания был создан «Особый комитет по делам западных губерний» то есть тех «восьми воеводств», которые польские повстанцы хотели бы воссоединить с Королевством Польским.