Он был изображен в виде китайца, держащего под уздцы лошадь.
И лошадь, и фигура были немного больше человеческого роста.
Дух добра был молод, краснощек и весело улыбался самой добродушной улыбкой, скаля свои ровные, белые зубы.
Одет он был в светло-голубой, отороченный золотом халат, из-под которого спускались розовые шелковые штаны.
На голове его был блестящий шлем, украшенный золотом и кораллами.
Лошадь духа добра была белой масти.
Под голубым шелковым седлом, отделанным тоже золотом, и взнузданная золотой уздечкой, она стояла смирно, гордо согнув свою крутую шею.
Совершенно не таков был дух зла.
Одетый в черные стальные латы, обвешанный с ног до головы оружием, он представлял собою олицетворение зла.
Черты лица его были уродливы и дышали злобой, глаза почти выскочили из орбит, страшные зубы страшно оскалились под твердыми, торчащими усами.
Шлем с уродливой маской был сдвинут на затылок.
Одной рукой он держал огромный меч, а другой своего коня.
Его конь был не менее ужасен, чем хозяин.
Черный, со свирепо вытаращенными глазами и оскаленными зубами, он, казалось, не хотел спокойно стоять на месте.
Правая передняя нога его была высоко поднята, хвост и грива стояли торчком, и весь он дышал злобой.
Четыре тяжелых острых меча висели над духом зла на потолке, свешиваясь вниз остриями.
Гм странно пробормотал Верлов. Эти мечи внушают мне подозрение. Надо испробовать. Дайте-ка мне длинную палку.
Суравин кинулся во второй двор и вскоре вернулся назад с длинной жердью в руках.
Взяв ее за конец, Верлов стал тыкать ею духа зла и его лошадь.
Но ничего не выходило.
Дух зла и его конь оставались неподвижными и молчаливыми.
Правая нога! произнес Верлов и ткнул шестом в правую переднюю ногу лошади.
И в ту же секунду все четыре меча, сорвавшись со своих мест, полетели вниз.
Одновременно раздался громкий звон нескольких гонгов, на которые упали мечи.
Не подумай Верлов ткнуть ногу лошади сначала жердью, а залезь он к ноге сам, правый передний меч неминуемо вонзился бы ему в спину.
Но если Верлов, благодаря своей осторожности, и не погиб, то это еще не значило, что опасность миновала окончательно.
Звон гонгов всколыхнул дремавший воздух, и шум их должен был привлечь внимание обитателей храма.
Живо, все ко мне! Торопитесь, друзья, иначе мы погибли! крикнул Верлов. Николай Саввич, бегите к кораблю и выстрелом предупредите об опасности!
С этими словами Верлов нагнулся и вместе с Бромбергом и Чи-Най-Чангом подлез под брюхо черной лошади.
Выхватив из-за пояса топорик, он принялся рубить копыто.
Едва только правое переднее копыто отлетело от ноги, во втором дворе грянул выстрел.
Схватив добычу, Верлов, Бромберг и Чи-Най-Чанг кинулись к кораблю.
Во втором дворе царила суматоха.
Звон гонгов привлек внимание служителей храма.
Трое бонз и несколько второстепенных служителей выскочили из своих домов и кинулись во двор храма.
Но Суравин заметил их тотчас же, лишь только они появились в воротах.
Выстрелом в упор он произвел замешательство в рядах священнослужителей, спешивших на выручку бога зла.
Не ожидая отпора, они отпрянули назад, и этого момента было достаточно, чтобы выручить всю компанию.
Стреляйте на воздух! Живо на корабль! скомандовал Верлов, влетая во второй двор.
Три новых выстрела и появление новых людей обратило служителей алтаря в окончательное бегство.
С дикими воплями кинулись они к выходу.
Между тем путешественники, не теряя минуты, вскочили на воздушный корабль.
Улица за стенами храма вдруг ожила.
Окрестные жители, привлеченные воплями бонз и шумом выстрелов, со всех сторон бежали к храму.
И вдруг гигантские крылья, приведенные в движение твердой рукой Бромберга, шумно задвигались.
Воздушный корабль плавно поднялся на воздух как раз в ту минуту, как огромная толпа готовилась ринуться, по указанию бонз, к воротам.
Но лишь только крылатое чудовище с шумом поднялось над стенами храма, толпа с диким воем, охваченная паническим страхом, ринулась врассыпную, давя друг друга и сбивая встречных.
А сверху до нее доносился веселый хохот путешественников, который суеверные китайцы принимали за хохот злых духов.
Несколько минут, и корабль, поднявшись на недосягаемую высоту, плавно понесся к северу.
Чи-Най-Чанг, на дежурство! приказал Верлов. Курс прямо на север, ход средний!
Когда китаец вышел, все присутствующие собрались в каюте около Верлова.
Взяв в руки отрубленное деревянное копыто, он внимательно осматривал его со всех сторон.
Затем, взяв стамеску, он осторожно стал соскабливать с копыта краску.
Ага! Вот и потайной ящичек! воскликнул он наконец, указывая на четырехугольную щель, которую сначала совершенно скрывала краска.
Той же стамеской он захватил край ящичка и вытащил его из копыта.
Глазам присутствующих представился маленький, удлиненной формы ящичек, в котором лежал небольшой сверточек.
Тайна Чи-Най-Чанга оказалась правдой! весело воскликнул Бромберг.
Теперь мы завладеем кладом и узнаем еще одно великое изобретение! ответил Верлов, кидая взгляд на инженера.
Сверток оказался древним пергаментом, на котором было начертано несколько непонятных, замысловатых знаков.
Древнекитайское письмо! сказал Верлов, рассматривая их. Гм посмотрим.
Он отложил пергамент, достал из своего походного сундука страшно старую книгу в кожаном переплете и, раскрыв ее, стал отыскивать в ней знаки, подходящие к знакам на пергаменте.
Книга, принесенная им, была древнекитайской азбукой, содержавшей пять тысяч букв, или, вернее, знаков.
Долго длилась его работа.
Пролетев над городами Жу-Чжоу и Хонь-Коу, воздушный корабль спустился на землю, а Верлов все еще не кончил своей работы.
Но вот, наконец, после шестичасового труда, он радостно кликнул своих товарищей.
Ну что?.. Нашли?.. посыпались на него вопросы.
Да, радостно ответил Верлов. Надпись на пергаменте есть не что иное, как указание местности, притом очень точное. Переведя ее на русский язык, надо читать так: «мыс под 151-м градусом северной широты и 59-м градусом восточной долготы».
Вы смотрели на карту? спросил Бромберг.
Да. По всей вероятности, это мыс Елевин. Если сопоставить последние данные с первыми двумя планами, то место клада выясняется совершенно точно. На мысе Елевин мы найдем ручей, дойдем до его начала и там откроем то, чего ищем. В плане на пергаменте есть еще указание: «Три локтя глубины, под камнем». По всей вероятности, около начала ручья есть камень, выдающийся среди других, под ним на глубине трех локтей лежит то, чего мы ищем.
Браво! подхватили присутствующие.
Верлов с гордостью взглянул на друзей.
Да! произнес он. Мы скоро, очень скоро завладеем огромным богатством, с помощью которого я осуществлю свою заветную мечту!
Поздно ночью заснули на этот раз друзья, проведя время за разговорами о будущем, строя планы и рисуя самые радужные картины.
XI. На волос от смерти
Лиу-Пин-Юнг был вне себя от ярости.
Чертовски жадный и скупой, старик никак не мог помириться с мыслью о потере богатства, которое он уже привык считать своим.
Лишь только воздушный корабль исчез из его глаз, он быстро пришел в себя.
Со всех ног пустился он бежать к ближайшему селению, рассчитывая там узнать, куда затащили его белые черти.
Вскочив в селение, он подбежал к первой фанзе.
Что это за селение? спросил он вышедшего китайца.
Янь-Дя-Фы, ответил тот, глядя с изумлением на запыхавшегося бонзу.
А какой город от вас ближе всего? спросил Лиу-Пин-Юнг.
Я-Чжоу, послышался ответ.
Бонза завыл от ярости, сразу сообразив, что его оттащили от дому по крайней мере на триста верст.
Я бонза Лиу-Пин-Юнг, заговорил он. Я могуществен и богат, но злые разбойники ограбили меня и завезли сюда.
Услыхав имя знаменитого бонзы, китаец поклонился ему в ноги.
Я бедный раб, жду приказания величайшего из служителей богов! произнес он набожно. Приказывай, и для меня будет величайшим наслаждением повиноваться тебе!
Великий Будда сократит за это срок скитания твоей души, милостиво ответил Лиу-Пин-Юнг. А теперь беги в поселок и отыщи мне самую быструю лошадь и седло. Я заплачу за все.
Китаец бросился исполнять приказание.
Весть о том, что великий бонза зашел в поселок, мигом облетела всех.
Мужчины, женщины и дети бросили работу и поспешили к нему.
Но бонза был мрачен и неразговорчив.
Лишь только ему привели коня, он расплатился, не забыв, впрочем, хорошенько поторговаться, вскочил в седло и карьером понесся к городу Я-Чжоу.
Часа через два он был уже в городе.
Тут он заехал к знакомому бонзе, переменил коня и снова понесся дальше.
Жадность придавала ему силы.
Меняя лошадей по дороге и едва поспав часа четыре в одной из деревень, он на вторые сутки прискакал в Лунь-Ань.
Можно себе представить, какой фурор произвело его появление в городе, из которого он был похищен на воздух почти на глазах всех жителей.
Огромная толпа собралась вокруг него.
И хитрый бонза не замедлил использовать свое положение.
Вы видели, о сыны Небесной империи, заговорил он, как страшный дух зла с десятью крыльями похитил меня от вас?! Ему ненавистна была моя благочестивая жизнь, ему мешали мои молитвы, и он решил уничтожить меня! Своими огромными лапами он схватил меня при помощи двух чертей, занес меня за облака и бросил меня, чтобы я разбился вдребезги. Но великий Будда, бесконечный в своей доброте и справедливости, не оставил меня. Отец и творец неба, солнца, луны и земли, воздуха, ветра, огня и воды сгустил вокруг меня облако, и я, цел и невредим, спустился на землю в трехстах верстах отсюда
Ропот изумления пробежал по толпе.
Да, да, заговорил снова бонза. Великий, бесконечный бог миров спустил меня на землю и дал мне власть над духом зла! Он повелел мне отыскать его за многими морями, далеко-далеко отсюда, и уничтожить его. И пойду, о братья, туда, куда посылает меня великий бог! У меня есть деньги, но их слишком мало, чтобы предпринять такое путешествие, и я прошу вас, братья, поскорее прийти мне на помощь. Если я не исполню воли великого бога, то дух зла снова прилетит в наш город. Он сожжет его своим огнем, разорит дома и сровняет стены нашего города и наших жилищ с землею!
Толпа испуганно зашумела.
Почти все видели мельком страшное чудовище, пронесшееся над их головами, и поэтому никто не сомневался в правдивости слов бонзы.
Купцы были в ужасе.
Лиу-Пин-Юнг прекрасно понимал это и продолжал говорить, воодушевляясь все больше и больше:
Наши прекрасные магазины будут разорены, шелка, чаи, меха и золото сожжены, и богатый город превратится в кучу золы. Помогите же мне, чтобы я мог помочь вам!
Он замолк и расстелил перед собою попону своей лошади.
Несколько минут в толпе ничего нельзя было разобрать, кроме гула голосов.
Но вот толпа вдруг кинулась к бонзе.
На попону посыпались медные чохи (монеты в
1
10
1
8
Алчными глазами Лиу-Пин-Юнг глядел, как быстро растет куча денег.
В продолжение трех часов деньги сыпались на попону.
Когда толпа уже достаточно выпотрошила свои карманы, Лиу-Пин-Юнг подозвал своих служителей и перенес деньги в свою фанзу.
Тут он приказал купить пятнадцать лошадей и немедленно вести их по дороге на Чжан-Ша, оставляя по одной лошади через каждые двадцать пять верст.
После этого он прибавил к собранным деньгам все свои наличные деньги и, захватив с собою самые необходимые вещи, пустился в путь.
* * *
Между тем путники, встав на следующий день с восходом солнца, снова поднялись на воздух.
Верлов определил курс, решив лететь напрямик.
Держите на город Хуай-Ан! сказал он инженеру. Около него мы пролетим над Великой стеной, затем промчимся над Желтым морем и очутимся в Корее около города Цзынампо. Оттуда держите на порт Лазарев, затем пересечем Японское море, пролетим над Владивостоком, Хабаровском и Николаевском, над Охотским морем и высадимся на мысе Елевин.
Да, это самый кратчайший путь! ответил инженер, глядя на карту. Только одно меня смущает барометр страшно падает. Как бы нам не попасть в тайфун!
Да, сегодня ветер очень сильный! кивнул головой Суравин. Веру чуть не снесло с площадки
Какая неосторожность! испуганно воскликнул Верлов.
Ну ничего, я ее увел! рассмеялся Николай Саввич.
Определив окончательно курс, все вышли на площадку.
Резкий холодный норд-вест дул почти в лоб так сильно, что наверху едва возможно было стоять.
Черт возьми! Ход восьмидесятиверстный, но подвигаемся вперед едва на двадцать верст в час! угрюмо произнес инженер. А барометр все падает! Если ветер станет еще крепнуть, нам придется переждать
Конечно! ответил Верлов. Надо только выбрать малонаселенную местность и большой лес. Ураган может продолжаться несколько суток, и, если китайцы накроют нас на земле, нам не поздоровится!
А местность, как назло, вся усыпана поселками и городами! Даже лесов не видно! проворчал инженер. В такой местности оставаться долго рискованно. Ну да черт с ним! Авось выдержим! Я спущусь пониже.
С этими словами инженер подошел к рулю, и корабль медленно опустился на высоту семи сажен над землей.
Избегая пролетать над густонаселенными пунктами, Бромберг направлял свой корабль через пустые поля.
А между тем ветер крепчал с каждой минутой и барометр все падал и падал.
«Быть беде!» подумал Верлов с тревогой.
Теперь движение вперед воздушного корабля стало совсем ничтожным.
Работая полным ходом, он едва подвигался вперед.
Несмотря на увещания друзей и отца, Вера Николаевна вышла наверх.
Уйдите, уйдите! закричал испуганно Верлов, глядя, как ветер, превратившийся в настоящий ураган, рвал ее платье.
Держась одной рукой за алюминиевую стойку, молодая девушка беззаботно тряхнула головкой.
А ветер выл и напирал все более и более, стараясь опрокинуть все на своем пути и уничтожить дерзкий корабль, так отважно ставший на его дороге.
Положение становилось критическим.
Это видно было по хмурому виду Бромберга, согнувшегося над рулем, которым он теперь управлял вместе с Чи-Най-Чангом.
Глаза инженера сверкали, но он упрямо не сдавался стихии, намереваясь добраться до синевшего на горизонте леса.
На случай крушения он спустил корабль еще ниже.
Пыль густой тучей поднималась с земли, ветер яростно выл, и все кругом стонало и плакало.
С озабоченным лицом Верлов стоял около молодой девушки.
Вдруг громкое проклятие сорвалось с уст инженера.
Проклятие! Мы совсем не подвигаемся вперед!
И вслед за этим ветер бешеным порывом налетел на воздушный корабль. Что-то треснуло над головами друзей, и весь корабль сразу накренился набок.
Правый запасный отпускай! заревел во все горло Бромберг.
Бесстрашный Чи-Най-Чанг, рискуя полететь вниз, ринулся распускать запасный парус вместо порванного ураганом.
Страшно вихляя во все стороны, воздушный корабль метался в воздухе, словно подстреленная птица.
Судорожно вцепившись в снасти, молодая девушка едва держалась на ногах.
И вдруг запасный парус-крыло с шумом развернулся в воздухе.
Воздушный корабль рванулся, чтобы занять нормальное положение.
Толчок был настолько силен, что руки молодой девушки не выдержали.
С громким, отчаянным криком она выпустила снасти, за которые держалась, и полетела вниз.
Словно тигрица, у которой отнимают детеныша, Верлов кинулся к ней.