Так что же, у вас тут натуральная красная Шамбала образовалась, и капитализма нет и в помине? настойчиво продолжал свои расспросы Олег.
Ну почему же, в разумных пределах и это есть, увлекшись, как ему казалось, предложенной Олегом занимательной игрой, уверенно ответил Андрей, финансы, системы жизнеобеспечения, транспорт, добывающие, стратегические отрасли находятся в руках государства, а в отраслях группы Б помимо государственного имеется и частный сектор
Так-так, перебил Олег и задумчиво, обращаясь в пространство, продолжил: Стало быть, на самом деле именно сознание руководителей определяет бытие народа, а не наоборот, как нас тому учили в школе.
Ошибаешься, дружище, с вызовом в голосе ответил Андрей, нас в школе и в институте учили не догмам и не метафизике, а диалектике, по которой качества и свойства материальных и духовных предметов неизбежно меняются в зависимости от условий. Никто тебя не заставлял зубрить догмы и безголово следовать им. Тебя учили прежде всего работать собственной головой, опираясь на проверенные знания, руководствуясь настоящим моментом, ну и учитывая кое-какие аксиомы, конечно, не без того.
Олег хотел было возразить, что он-то как раз менее подвержен догмам и даже более инициативен, чем сам Андрей, и это наглядно доказывают хотя бы его резкий уход из института и своевольное обращение в челнока, правда, потерпевшего на этой увлекательной стезе сокрушительный крах. Раскрыв было рот для возражения, Олег все же успел вовремя прикусить себе язык. Он находился в данный момент в другом времени, где его жизнь, очевидно, сложились иначе, и теперь, в условиях процветающего государства, экономики и науки, Олег должен был оставаться в институте и сделать при этом головокружительную карьеру, может быть, даже лучшую, чем та, которая удалась Андрею. Однако, мельком оглядев комнату еще раз, никаких признаков высокого социального положения обитателя этой квартиры он не обнаружил. Комната, в которой они находились с Андреем, скорее напоминала приют неудачника, холостяка-отшельника, чем выдающегося светила прикладной науки. Не дав себе времени поразмыслить над этим несоответствием, Олег продолжил беседу.
Хорошо, по части диалектики согласен, одобрительно закивал головой Олег и тут же снова спросил: А что у нас с международным положением?
Тоже полный порядок, невозмутимо продолжил Андрей, СССР в тесном экономическом союзе с Китаем и Индией являются общепризнанными мировыми лидерами, на которых равняются все развивающиеся страны. США постоянно пыжатся, пытаясь изобразить из себя сверхдержаву, но это у них плохо получается после того, как доллар перестал быть резервной валютой. Старушка Европа, потеряв всякое политическое значение и политическую самостоятельность, а заодно и экономический вес, превратилась в мировые задворки и нынче имеет значение только как музей под открытым небом, куда народ ездит для поедания жареных сосисок и запивания их баварским пивом. Хотя это можно успешно делать и дома.
Но если доллара нет, то как осуществляется мировая торговля? неутомимо продолжал пытать Андрея Олег.
С помощью экю, пожав плечами, но уже с некоторым раздражением ответил Андрей ему эта игра в вопросы и ответы уже начинала надоедать. Но он, взяв себя в руки, невозмутимо ответил и на этот раз: Экю это такой условный эталон, средство расчета в торговых операциях между разными странами. Раз в полгода национальные валюты стран, желающих торговать на международных рынках, приводятся к экю с учетом покупательной способности местной валюты, состояния экономики, валового продукта и прочего.
Выдержав небольшую паузу и не услышав новых вопросов, Андрей сказал:
Надеюсь, на этом допрос закончен и наконец-то я услышу ответ на свой скромный вопрос.
Олег очнулся от задумчивости и вопросительно уставился на Андрея. В этот момент терпение у Андрея лопнуло:
Ну, хватит дурачиться, Олег, еще раз спрашиваю: пойдешь ты к нам в субботу на дачу или нет?
Я не знаю, растерянно сказал Олег и взглянул на стену, на которой висела фотография жены с дочкой, почему-то взятая в черную рамку. Задумчиво посмотрев на фотографию, он неуверенно произнес: Может быть, жену надо спросить, отпустит ли она со мной дочь?
У Андрея округлились глаза, и он медленно откинулся на спинку дивана, совершенно потрясенный услышанным. Поймав ошалелый взгляд Андрея, Олег снова взглянул на фотографию на стене. Он хорошо помнил эту фотографию ее он сделал в 2002 году, когда дочери исполнилось 14 лет. Андрей продолжал подавленно молчать. Наконец он твердо произнес:
Да, на дачу ты точно не пойдешь, а пойдешь к психиатру, и немедленно.
Стараясь отогнать страшную догадку, Олег запальчиво спросил:
А в чем дело, дружище?
Не скрывая гневного негодования, Андрей встал с дивана и вплотную подошел к сидящему на стуле Олегу.
Дело в том, что твои жена и дочь погибли в Пхукете во время страшного цунами 2004 года, и ты сам их туда отправил на отдых, рассерженно отчеканил свой приговор Андрей.
Несколько мгновений Олег непрерывно смотрел в переполненные возмущением глаза Андрея, затем он отвел свой взгляд в сторону, и его голова сама собой медленно опустилась на грудь.
После долгой паузы он тихо сказал:
Знаешь Андрей, прямо сейчас я не смогу пойти к врачу
К психиатру, раздраженно поправил друга Андрей.
Да, к психиатру, так же тихо и безропотно согласился Олег, мне нужно побыть сейчас одному, пойми правильно. А завтра я обязательно туда пойду.
Только без глупостей, наконец смягчившись, сказал Андрей и дружески похлопал старого товарища по плечу.
Да-да, конечно, глухо отозвался Олег и встал со стула. Друзья снова посмотрели друг на друга.
Хочешь, я пойду с тобой? спросил Андрей.
Нет, не нужно, спасибо, я сам, уже тверже ответил Олег.
Ну давай, сам так сам. И еще раз хлопнув друга по плечу, Андрей направился к выходной двери, но тут же повернувшись, добавил: Но как побываешь у психиатра, обязательно мне позвони.
Олег несколько раз утвердительно кивнул головой, и они расстались. Закрыв за Андреем дверь, Олег вернулся в комнату, снял фотографию со стены, подошел к окну и стал ее внимательно рассматривать. Фотография была очень похожа на ту, что он сделал восемь лет назад, но была снята в другом месте, прически и наряды женщин тоже несколько отличались от тех, что помнил Олег. Постояв у окна, он прошел к дивану и сел на него, не выпуская фотографию из рук.
Он понимал, что его окружал другой мир, и мир гораздо более счастливый, чем тот, который он покинул. Но при всей соблазнительной прелести и манящей привлекательности этого мира он почти физически почувствовал, что не может принять этот мир. Сверлящая мысль о том, что самых близких ему людей здесь больше нет и он сам был тому виной, погружала его сознание в беспросветный мрак и страдание. Олегу вдруг стало трудно дышать и больно думать о чем-то другом, чем о том, что здесь он задыхается и чем дольше он здесь находится, тем больше теряет смысл его жизнь. Отчетливо осознав, что он ни минуты не может далее находиться ни в этой квартире, ни в этом мире, Олег аккуратно повесил фотографию на место и прошел к секретеру, где переложил половину денег во внутренний карман своей куртки. Затем быстро прошел в коридор, открыл входную дверь и вышел из квартиры. Сбежав по лестнице и ни разу не обернувшись, он выскочил из дома и направился к вокзалу.
Он плохо помнил, как добрался до Бийска, и только тогда, когда он вошел в магазин, чтобы купить необходимое для похода снаряжение, он начал понемногу приходить в себя.
Дорога до Улагана на этот раз заняла намного меньше времени и тоже обошлась без приключений. Выбравшись поздним вечером из комфортабельного автобуса, Олег заночевал на одной из многочисленных туристических баз. Наутро, еще до восхода солнца, он уже был на ногах и поднимался на первый хребет. Весь день он ни о чем не думал и только упрямо и без устали шел к единственной цели ко второму горному хребту. Погода этому способствовала: солнце не вылезало из-за тяжелых туч, но дождя, даже мелкого, не пролилось ни капли. К отрогу второго хребта Олег подошел чуть раньше запланированного времени и хотел было сходу броситься на его штурм, но, немного поразмыслив, выбрал сухое место под огромным кедром, достал палатку и сосредоточенно начал ее устанавливать.
Ночь прошла спокойно, но пару раз принимался моросить мелкий дождик, и крупные капли, скатывавшиеся одна за другой с тяжелых ветвей кедра, громко ударяли по крыше палатки. Сырость следующего утра подхлестнула Олега, и он, без привалов и только время от времени меняя ритм движения, вышел вскоре после обеда на овальное плато. При приближении к хрустальному провалу его вдруг охватило быстро нараставшее волнение, тесно переплетавшееся с чувством приближающегося освобождения от давившей его тяжести безвозвратной утраты.
Выйдя на самый край провала, он внимательно огляделся. Ничего нового и необычного он не заметил. Он заглянул в провал. Многочисленные ручьи как ни в чем не бывало продолжали щедро одаривать своими нескончаемыми потоками кристально чистой воды ненасытное круглое озеро. Еще раз оглядевшись, Олег выбрал ствол самого могучего кедра, бросил возле него рюкзак с палаткой и присел на сырую траву, прижавшись к стволу кедра спиной. Затем он закрыл глаза и по всем правилам светлой йоги приступил к активной медитации.
II. 13931404: Пленник Тимуридов
6. Обитель мира
Оглушительный звериный храп и резкий толчок в спину внезапно вывели Олега из трансцендентного состояния. Он мгновенно открыл глаза и в ту же секунду увидел мертвящий взгляд огромной черной королевской кобры, блестящая плоская головка которой медленно покачивалась прямо перед его носом. Инстинктивно, как от удара электротоком, Олег молниеносно отпрянул от жуткого видения. И эта чуждая ему обычно проворность стала его спасением последовавший тут же резкий кивок кобры в его сторону опоздал на долю секунды. От неожиданного прыжка назад Олег откинулся навзничь, растянувшись во весь рост на твердой, каменистой земле, но тут же приподнялся, опершись на нее локтями, и быстро подтянул под себя ноги. В следующее мгновение пространство вокруг Олега заполнил взрыв человеческого хохота всех диапазонов от высоко заливистого до хриплого, густо перемешанного с тяжелым туберкулезным кашлем. Продолжая непрерывно коситься на кобру, Олег осторожно огляделся.
Его, беспомощно лежащего на пыльной базарной площади, со всех сторон окружала моментально набежавшая толпа людей со смуглыми лицами, судорожно хватавшихся за животы и презрительно показывавших на него корявыми грязными пальцами. В перекошенных от непрерывного хохота ртах хорошие зубы были большой редкостью; чаще всего вместо зубов торчали гнилые редкие пеньки, криво выпирающие из воспаленных десен, изуродованных болезнями и непосильным жвачным трудом. Над гогочущей толпой горделиво возвышалось несколько невозмутимых морд флегматичных верблюдов, косивших одним глазом на Олега. Люди были одеты в разноцветные полосатые халаты, подпоясанные широкими матерчатыми кушаками, легкие цветные накидки и широкие шаровары. Их головы были украшены разнообразными тюрбанами, фесками, куфиями с черными обручами. Некоторые головы были просто повязаны головными платками на пиратский манер. В толпе имелись и женские головки в платках, хиджабах, чадре и парандже, которые звонче других потешались над неуклюжим броском Олега. Женщины хохотали с полной самоотдачей, намного превосходя разноцветные тюрбаны в восторженном злорадстве.
Олег как можно медленней, избегая при этом резких движений, осторожно отодвинулся на безопасное расстояние от круглой корзины с продолжавшей угрожающе раскачиваться коброй. Этот маневр Олега вызвал еще больший прилив хохота в толпе, и к нему добавился лающий хор ядовитых комментариев, смысл которых, к своему несказанному удивлению, Олег очень хорошо понимал.
Этот факир сам уснул от звуков своей флейты, и кобре пришлось его разбудить!
Нет, он просто плохо делился с коброй вином, и она решила ему отомстить!
Да нет же, он перепутал концы флейты и дунул не в ту дырку!
После каждого комментария, понравившегося окружавшему Олега разношерстному сборищу людей, происходил очередной взрыв непрекращавшегося хохота, временами переходившего в ржание с икотой и воем. Олег опустил голову и с откровенным удивлением осмотрел себя. У самой корзины с коброй на земле валялись два странных, изрядно стоптанных шлепанца с остатками бисера на заношенном до невозможности синем бархате и с острыми, загнутыми наверх носами. В эти шлепанцы, видимо, мгновение назад, до его резвого прыжка, были обуты его босые, удивительно худые ноги, смуглая кожа которых была щедро покрыта слоем густой высохшей пыли. Рядом с ним на земле валялась, очевидно, принадлежавшая ему чалма, сорвавшаяся с его головы при его удачном приземлении. В его правой руке была зажата какая-то трубочка. Одет он был в полосатые короткие шаровары тонкого сукна, а на голом, почти черном от загара торсе была накинута расшитая расписными узорами короткая безрукавка-распашонка. Несказанное изумление от созерцания самого себя не осталось незамеченным толпой, и радостная публика, окружавшая растерянного Олега, загоготала еще пуще.
Да он не только кобру, он и самого себя от страха узнать не может!
И снова все закатились безудержным лающим и воющим хохотом.
Кобра, которая все это время озабоченно покручивала своей любопытной головкой в разные стороны, наконец, потеряла всякий интерес к происходящему и тихо опустилась в корзину. Тут же какой-то проворный малый, выскочивший из толпы, ловко накинул на корзину лежавший рядом грязный темный платок. Главная опасность миновала, и Олег решил оставаться неподвижным до тех пор, пока толпа утратит к нему интерес. Это случилось довольно быстро плотно окружавшая Олега людская масса быстро рассосалась, приступив к своим прерванным занятиям. И хотя вокруг сновало множество людей, на Олега уже мало кто обращал внимание. Неожиданно сбоку к Олегу подскочил тот самый малый, который умело прикрыл корзину с коброй. Он оказался сухим, поджарым, мускулистым и очень бойким молодым человеком с желтой кожей, без усов и бороды.
Досточтимый чужеземец, начал он, не мог бы ты мне недорого уступить свою дрессированную змею? Я дам тебе за нее приличную цену!
Олег посмотрел в глаза юноши в них горела неугасимым страстным пламенем безмерная жажда наживы, густо перемешанная с отчаянной надеждой на удачную сделку.
Забирай даром, машинально ответил Олег и тут же снова безмерно удивился тому, что из его собственного рта раздалась совершенно незнакомая ему речь. Но особенно он удивился легкости, с которой эта фраза вылетела из его уст. Прищуренные глаза незнакомца распахнулись в радостном изумлении, и он, не веря своим ушам, осторожно спросил:
Можно вместе с корзиной?
Да, конечно, кивнул головой Олег и опять поразился своим уникальным лингвистическим дарованиям.