Вроде того, отвечал он и улыбался.
Вечером Миша снова рано лёг спать, А Алёна подумала, что скучает о Пете.
16. Непонятно всё!
Среди недели Миша несколько раз заводил разговор о том, что на выходные весь коллектив клиники отправляется с медицинским осмотром в соседний район. Поездка рядовая и деловая, для привлечения пациентов.
Утром пятницы он встал, как обычно, рано. Алёна готовила завтрак и обдумывала вопрос, который ещё совсем недавно был вполне естественным, а сейчас казался неловким.
Когда тебя ждать, Миша?
Вечером в воскресенье, а может быть, в понедельник, если сразу придётся ехать на работу. У меня возможно дежурство.
Почему дежурство, если в выходные нет операций?
Я же сказал возможно! Операции сегодня. Иногда пациенты остаются на все выходные. Мы не можем им этого запретить.
Как остаются, если вы все уезжаете сегодня?! не унималась Алёна, всё еще пытаясь что-то понять.
Сегодня вечером всех отпустим, но они могут позвонить и вернуться в любое время, в том числе и в воскресенье. Что непонятного?!
Алёне было непонятно всё. То состояние, в котором они пребывали последнее время, нельзя было назвать ссорой, но оно было далеко от нормального и привычного общения.
Ты позвонишь мне?
Да.
Когда?
Когда вернусь.
Тебе нужны какие-то вещи с собой?
Нет, у меня всё есть, Миша начал раздражаться на такое количество вопросов.
Позавтракав, он собрался, махнул рукой и молча вышел из дома.
Алёна подошла к окну. Он шел такой знакомой походкой, но не оборачивался, как раньше.
Алёна посмотрела на обручальное кольцо на безымянном пальце. Миша снял своё некоторое время назад. Оно лежало в шкатулке для украшений.
«Скоро приедет Петя, всё наладится. Не может быть по-другому!» думала Алёна. Но что-то внутри подсказывало, что по-другому уже сейчас. Она механически допила остывший кофе. Предстоящие выходные не обещали ничего хорошего. Если раньше она их ждала, то теперь боялась.
Миша не позвонил ни в субботу, ни в воскресенье. Его номер снова был недоступен. В понедельник утром Алёна набрала рабочий телефон клиники.
Доброе утро! Могу я услышать Михаила Михайловича?
Минутку Миша, это тебя!
У Алёны всё сжалось внутри. Кто-то так запросто называет его Миша. Хотя, что в этом такого? Естественно, что коллеги его так называют. Но в женском голосе было что-то такое, что смутило Алёну.
Я слушаю.
Миша, это я! Не могла дозвониться на сотовый. И ты не звонишь Я беспокоилась. Когда ты вернулся?!
Вчера.
А почему не позвонил мне?!
Было много работы.
Во сколько тебя ждать?
Не знаю. Вечером.
Алёна не знала, что можно спросить ещё. Она слышала чужой голос своего Миши, и какая-то девушка была совсем рядом с ним. Алёна не хотела развивать эту мысль, чувствуя, что дальше нет ничего хорошего. Но мысль не давала покоя.
Миша пришел вечером. За ужином разговор возобновился.
Как съездили?
Вчера пошел дождь. Мы вернулись.
Все?
Нет, мы уехали вдвоем с Юлией.
Это кто?
Коллега по работе. Она отвечала тебе сегодня.
А почему с ней?
Другие остались пьянствовать. А ей надо было домой. Муж позвонил. Я повез её.
Алёна судорожно соображала, надо ли дальше задавать вопросы. Муж значит, замужем и не имеет никакого отношения к Мише. Это хорошо. Но почему тогда уехали вдвоем? И почему он не позвонил домой??
А почему ты не позвонил мне, Миша?! все-таки спросила Алёна.
По кочану! ответил Миша раздраженно. Я спать.
Алёна была в замешательстве Она ещё не знала, что это только начало романтических отношений Миши и Зайки, что они затянутся на много лет и сильно затронут её жизнь, что она сама позволит им это сделать.
17. Чужое письмо
Уже несколько недель Миша держался отстраненно и холодно. Алёна старалась делать вид, что всё в порядке и сглаживала углы. Последние дни ей даже показалось, что всё более менее стабилизировалось.
Миша ушёл на работу. Петя ещё спал, и Алёна уселась за стол с чашкой чая, намереваясь почитать новости. Компьютер появился в доме впервые, и новинку осваивали все члены семьи.
Первой почему-то открылась электронная почта, и Алёна увидела на экране текст письма: «Вспоминаю ту прогулку в лесу, и ёжика, и мягкие листья. Сегодня проснулась рано. Жутко болит голова». Дальше было что-то ещё про «соскучилась» и «жду с нетерпением», но Алёна уже не разбирала ни слов, ни предложений.
Что это за письмо?! Кому?! От кого?! Почему это здесь?! Почему я это читаю?!
Резко закружилась голова и заболели плечи. Алёна перечитывала ещё и ещё раз. Глоток чая застрял в горле.
Сообщение предназначалось Мише. Оно было в его почте, которая почему-то оказалась открытой. Забыл закрыть? Или хотел, чтобы прочитала Алёна? Стало холодно и страшно. То ли в отчаянии, то ли в поисках надежды Алёна набрала знакомый номер.
Да, ответ прозвучал резко.
Миша, я включила компьютер. Здесь какое-то письмо в твоей почте
И что?
Алёна растерялась. Действительно. И что?? Зачем она позвонила ему?? Но она продолжила:
Миша, какие ёжики и лес? У кого болит голова?
А тебя не учили, что чужие письма читать не принято??
Миша, я просто включила компьютер, и это было первое, что я увидела! Если оно твое, зачем ты его оставил?!
Я не приду сегодня.
Ответ стал неожиданным или, наоборот, болезненно ожидаемым. После него раздались короткие гудки. Ощущение того, что мир разделился на «до» и «после» было ужасным. То, чего «не может быть никогда» произошло. Алёна услышала слова, после которых уже не было смысла о чем-то спрашивать.
Мама, мы не опоздаем? в комнату вошёл Петя.
Что Петенька? ответила Алёна слабым голосом.
Она слышала сына, но не понимала слов, которые он говорит ей.
Мы не опоздаем? повторил вопрос Петя.
Ты умывайся, я сейчас.
Ты плачешь?
Слёзы текли по щекам и невыносимо болели плечи. Алёне казалось, что её больше нет.
Петя смотрел на маму серьёзно. Иногда дети видят и слышат гораздо больше, чем думают взрослые.
До остановки шли молча. Алёна несла тяжелый ранец Пети. Уже несколько дней он был второклассником.
18. Миша переживает
Миша вышел во внутренний дворик клиники и полез в карман за сигаретами. Первая сломалась между пальцами. То же самое произошло со второй. Закурить удалось с третьей попытки.
Два таджикских ребенка дразнили кошку возле мусорных баков. Та шипела на них и искала способ сбежать. Миша сочувствовал кошке. При других обстоятельствах он выручил бы несчастное животное, но сейчас его заботило своё.
«Как я вообще мог такое сказать ей? А если она умрет без меня? И Петя. Как он? Да что за бред?! Никто не умрет. Она сильная. Должна выдержать. И потом, Зайка Я не могу без неё. Я хочу быть с ней. Я обещал. Как теперь быть с обеими?»
Никотин успокоил дрожь в руках. Миша посмотрел на часы и уже собрался вернуться на рабочее место, но кто-то сзади бережно обнял его за плечи. Волна любви пробежала по всему телу. Миша повернулся к Зайке и взял её руки в свои.
Что-то случилось, Мишутка?
Девушка небольшого роста с большими круглыми глазами смотрела на него преданно, снизу вверх. Она действительно была немного похожа на мультяшного зайку.
Нет, все нормально. То есть да. Я сказал жене, что не приду сегодня домой.
Ты сказал, что будешь дежурить?
Нет, я просто сказал, что не приду.
Что не придешь никогда?
Да. Нет. Я не знаю, Зайка. Нельзя так сразу, понимаешь.
Она расстроилась?
Да.
Сегодня у меня тогда? То есть у нас?
Миша обнял Зайку и что-то прошептал ей на ухо. Она улыбнулась.
Пошли, приём начинается, сказал Миша, и они зашагали в сторону клиники.
Шеф сидел за директорским столом, приблизившись очками к монитору, и что-то сосредоточенно изучал. Он махнул Мише рукой, не отрываясь от компьютера, и совершенно неожиданно пропел: «Вот пуля пролетела и ага!..»
Вы это о чем? спросил Миша, усаживаясь за соседний стол.
Да так, сам себе напеваю. Ты, кстати, Михаил, главу когда закончишь?
Работаю над этим, скоро.
Ну, ты давай поторапливайся, к ученому-то совету должны успеть.
Успеем.
Как вообще дела? Хмурый чего? С Юлечкой поругались?
Нет, всё нормально.
С женой все ещё водишь хороводы? Не надоело?
Опять вы
У тебя производительность труда падает на фоне нестабильности на личном фронте.
Да всё стабильно у меня. Мы уже и путевки в Таиланд на новый год купили.
О, это дело хорошее. А как с женой?
Развожусь.
Шеф отклонился на спинку кожаного кресла и даже снял очки, хотя без них вообще ничего не видел.
Так вас с Юлечкой можно поздравить?
Пока рано. Надо сначала развестись.
Миша снова полез в карман в поисках пачки сигарет. Она оказалась пуста.
19. В гостях у шефа
Миша нажал на звонок несколько раз и уже собирался уходить, когда по ту сторону повернули ключ в замке. Шеф стоял в полосатом халате, надетом поверх рубашки и брюк. Это была его обычная домашняя форма одежды. Немногочисленная растительность на голове стояла дыбом, словно он только что поднялся из постели.
Я подумал, вас нет дома.
Заработался, не слышал. Заходи.
Вы один?
Один, жена пошла в магазин, скоро вернется, будем ужинать. Как раз с тобой поработаем, пока она готовит.
Шеф был официально женат четвертый раз, и текущий брак по сравнению с предыдущими был весьма продолжительным. Всех без исключения своих жен шеф любил, но особенно отмечал первую. Он так и говорил: «Моя первая чудо как была хороша: верная, добрая. До сих пор жалею, что разошелся с ней!».
«Верная и добрая» проживала в другом городе со взрослым сыном. От двух промежуточных жен у шефа тоже были один или двое детей. Точного их количества он не знал и сам, поскольку рассказывал об этом каждый раз близко к тексту и цифры периодически менял.
Действующая жена на шефа не обижалась, хотя неоднократно слышала рассказы о своих предшественницах. Она собирала документы на визу, чтобы уехать на постоянное место жительство в Америку к каким-то дальним родственникам. Шеф относился к этому философски, хотя, как говорил всем, немного переживал.
Планы никак не влияли на отношения супругов: они жили под одной крышей, называли друг друга ласково и вполне ладили.
Длинноногая яркая блондинка с красивыми формами заглянула в комнату:
Добрый вечер, мальчики. Всё работаете?
Здравствуйте! приветливо отозвался Миша.
Жена шефа ему нравилась. Она была всегда улыбчива, дружелюбна и выглядела безукоризненно. Но он не мог представить ее своей девушкой и тем более женой. Миша считал, что это не его типаж.
Налей-ка нам чайку, любимая. Мы тут с Михаилом трудимся, шеф расплылся в обворожительной улыбке.
Две минуты, дорогой!
Она скрылась за дверью и действительно, через две минуты зашла с подносом для чаепития. Разлив чай по чашкам, она пригладила остатки волос на голове мужа.
Ты самая любимая из всех моих жен! не изменяя себе, признался шеф, нежно глядя на жену.
Заканчивайте, мальчики, скоро будет ужин!
Девушка вышла из комнаты, всё также приветливо улыбаясь, а Миша с шефом продолжили штудировать главу.
20. «Приходы-уходы»
После того, как Миша объявил Алёне, что больше не придет, он уже несколько раз ночевал дома. Алёна ждала, но когда он приходил, не знала, как себя вести и что говорить незнакомому для неё человеку.
Эпопея «ухода» сильно затянулась. Миша то возвращался, то неожиданно пропадал, то давал надежду, то забирал её снова. Алёна со страхом встречала каждый новый день, а вопрос «придет ли сегодня?» изматывал её круглосуточно.
Утром он забирал свой бритвенный станок из ванной комнаты, а вечером или вечером другого дня станок занимал прежнее место.
Он оставлял на кухне записки: «не жди меня сегодня». А следом присылал сообщение: «приду сегодня, а может быть, никогда. Я и правда не знаю. Понимаешь?».
Алёна пыталась понимать, искала причины несчастий в себе и сходила с ума от отчаяния. Физически Миша ушёл, но зачем-то продлевал эту психологическую агонию. Алёна оказалась её заложницей и участницей.
Не успела она войти в квартиру, как пришло сообщение от Миши: «Собери все мои вещи в сумку. Лучше тебя этого никто не сделает. Я заеду вечером, заберу.»
От комплимента подкосились ноги. Обливаясь слезами, она аккуратно раскладывала по пакетам штаны, носки и рубашки Миши. Петя ночевал у бабушки и не видел плачущую навзрыд маму, собирающую папины вещи. Когда работа была окончена, Алёна поставила большую спортивную сумку в коридоре, оделась, погладила кота и вышла из дому.
Новое сообщение она получила уже у подруги: «Я надеялся, что ты не станешь этого делать. Ну что же, собрала так собрала. Я многое хотел сказать тебе, но кроме кота никого не оказалось дома. Прощай.» Алёна разрыдалась пуще прежнего на глазах у ничего не понимающей Маши.
Алёнка, да объясни, наконец, что стряслось-то?! Что опять «выкинул» этот Завьялов?
Машка Я сама опять всё испортила завывала Алёна.
Да что ты там еще испортить-то могла, в самом деле?! Давай вот глотни вина, что ли Чего так убиваться?!
Маша сходила на кухню и вернулась с двумя бокалами. Алёна взяла свой обеими руками и выпила залпом.
Я все испортила, Машка! Он хотел поговорить со мной! Зачем я вообще собирала эти вещи?! Зачем уехала?!
Вот ты, Алёнка, дура, ей Богу! Он попросил (козёл!) ты собрала! Ничего ты не испортила! С котом он разговаривал Да пусть бы хоть с рыбой в аквариуме! Деловой! То «собери мне вещи», то не ожидал он! Сам не может определиться чего он хочет. А тебя делает крайней! В сотый раз тебе говорю: пошли его к чертовой бабушке, не сожалея!!! Маша распалялась всё больше.
Возвращаться в пустую квартиру было невыносимо, и Алёна осталась ночевать у Маши. Девушки разговаривали и плакала на пару, пока не уснули. Рано утром Алёна засобиралась кормить кота.
Люди в салоне автобуса, проплывающие за окном здания, пешеходы, машины всё казалось нереальным. Алёна чувствовала себя вне этого мира. Единственным физическим ощущением своего материального присутствия была тупая боль в плечах.
Период отчаяния и осознания собственного бессилия в реальности, своей неспособности что-либо ей противопоставить. Алёна была раздавлена личным горем. Оно перекрывало все остальные чувства и желания.
21. Дом в скале
Солнце пряталось за облаками, оставляя ощущение пасмурной погоды. Однако воздух был тёплым, а ветра почти не было. Ну, может совсем легкий, едва уловимый, приятный для кожи, как бывает приятен любимый аромат для вдоха.
На море был штиль. В солнечную погоду цвет воды ярко-голубой с чуть серебристым оттенком. Сейчас же он казался темно-синим.
Женщина в светлом платье стояла у панорамного окна. Правильнее было бы назвать его стеклянной стеной, так как оно занимало всю часть скалы, обращенную к морю.
Прозрачные шторы свисали до самого пола. Их крепил настоящий великан, потому что потолок был очень высок.
Кухню от общего пространства отделяла длинная барная стойка, а всю стену напротив занимали стеллажи с книгами.
У стеклянной стены стояли два плетёных кресла с наброшенными бирюзовыми пледами и маленький круглый столик между ними.
Иногда интерьер комнаты менялся: появлялись вазы с цветами, тарелки с фруктами и кувшины с вином. А обеденный стол был уже не просто сервирован, а заставлен настоящими блюдами.
Специального освещения в комнате не было. Днём было достаточно прозрачной стены, чтобы пространство заполнялось натуральным светом, а вечером источником его был камин и свечи.
Считать дом-скалу маяком преувеличение. Для морских кораблей света от камина слишком мало. Скорее его можно было перепутать со светом одной из многочленных звёзд, которыми усыпано небо в безоблачную ночь.
В доме была ещё одна важная комната. Чтобы попасть в нее, нужно было спуститься по лестнице. Это была даже не комната, а пещера. В любое время суток там горел очаг. Кто-то невидимый подбрасывал в него поленья и убирал золу.