Притихший в противоположном углу скамьи Андрей Млынов размышлял о своих заботах. Он не принимал молчаливость Лёны за обиду или тоску по Владлену. Хотя для них (для него и Лиханова) не было секретом более заметное расположение Лёны в последний год к Владлену. Но все же, что особенно они ценили в ней как поклонники ее таланта, это умение сохранять справедливое равенство между товарищами. Она никого не возвышала и не унижала.
Андрей думал сейчас не об устройстве Лёны (имея ключи от дядиной квартиры, об этом можно было и не волноваться), а о том, как распланировать, экономно и интересно, каждый из немногих десяти дней, на которые ехала она в Ленинград.
По его мнению, Лёна должна будет увидеть и старый, дворянский Петербург, и новый, пролетарский город. Но втайне Андрей жил другой мечтой ему хотелось приобщить Лёну к тем святыням, которым сам поклонялся (они наверняка были ей почти неведомы). По его убеждению, они не менее прекрасны, чем музыка.
Но с чего начать? Рассказать Лёне о давнем споре с Виталием Лихановым о влиянии выдающихся деятелей, великих людей на формирование культуры нации, на ее искусство? С каждым годом Андрей все больше убеждается, как он был неправ перед Виталием, отрицая это влияние. Он сводил все к счастливому случаю.
«Повезу я ее в Музей Петра I, осмотрим Александро-Невскую лавру, места захоронений русских писателей, скульпторов, художников, осмотрим некрополь. Познакомлю ее с нашими мастерскими, где работают академики-художники, и Академией художеств. Дня три-четыре, а может и больше, уйдет на то, чтобы осмотреть шедевры Эрмитажа. Два дня потребуется на главные памятники Ленинграда. По дню на Детское и Царское Села», прикидывал Андрей.
Млынов улыбнулся своим куцым гидовским планам. Разве могли они охватить все богатства этого чудо-города? Он обратил внимание, что Лёна сдержанно зевает, прикрывая рот ладошкой.
Так как, Лёна? Он кивком показал на храпевшую попутчицу. Последуем примеру старших?
Да, пожалуй.
И Андрей, оставив ее одну, покинул купе.
2
Ленинград встретил Лёну и Андрея теплым, солнечным утром.
До дядиной квартиры от Московского вокзала рукой подать. Он жил на Невском проспекте. Квартира большая, в старинном доме. Она напоминала чем-то филиал морского музея с многочисленными коллекциями засушенных различных рыб и обитателей морской фауны и флоры.
Одну из комнат, где любил уединиться и помечтать хозяин, с удобными креслами, камином и стеллажами книг вдоль стен, Андрей предложил занять Лёне.
Из всех четырех комнат она была наиболее уютной и тихой, поскольку окна ее выходили во двор. Три остальных окна на Невский проспект.
Они договорились, что, как только приведут себя в порядок, Андрей посвятит Лёну в план знакомства с Ленинградом и его достопримечательностями. Решено было никакими кухнями не заниматься, чтобы не терять дорогого времени. Повсюду множество кафе, закусочных, столовых.
Познакомившись с гидовским планом Андрея, Лена сказала, что всецело полагается на него.
Они вышли к набережной Невы, и Андрей указал рукой:
Вон видишь, Лёна, там, за горбатыми мостами, на берегу в светло-зеленом тумане прячется небольшой, неказистый домик. В нем жил Петр Великий.
Когда они подошли поближе, Лёна увидела, что этот деревянный домик заботливо уберегает каменный защитный колпак другого дома.
Долго стояли у картины, почерневшей от времени, могучего русского человека в римских латах. Он чем-то напомнил Лёне иконописных святых подмосковного Загорского монастыря.
Остановились и долго разглядывали личные вещи Петра. Его богатырскую одежду, личный компас. Гениальное чутье правильно тогда подсказало Петру, что из российской глухомани пора рубить окно в Европу.
Рассматривали огромнейшую для нашего времени, грубой работы лодищу, сделанную самим Петром.
Андрея всегда восхищала отлитая в бронзе могучая рука Петра Первого. Подлинная копия некогда живой руки. Эта рука как бы символизировала, что великие дела вершатся не случайными людьми в истории. Андрей невольно сравнивал тонкие, длинные, словно карандашные, пальцы Лёны и пальцы Петра. В сравнении они выглядели пальцами малого ребенка и взрослого человека.
И, улыбаясь, спросил, понимая наивность заданного вопроса:
Как ты думаешь, Лёна, мог бы выйти из такого человека, как Петр I, выдающийся пианист?
А почему не мог? Гармонию звуков понимает только душа человека.
Но ты смотри, какие пальцы у него Медвежьи лапы-руки. Такими пальцами можно клавиши раздавить.
Лена с улыбкой ответила:
Кроме дальтоников, никто из людей не путает цвета, однако не всем людям суждено быть художниками
Теперь, Лёна, держим путь в одно из поэтичней-ших мест в Александро-Невскую лавру.
По пути Андрей как бы вернулся к разговору, начатому в музее.
Сколько ни пытаюсь, не могу себе представить, не хватает фантазии, что некогда на том месте, где находится город, были дикие топкие болота, покрытые камышом. И вот приходит этот титанического ума и воли человек и не где-либо, а именно в этой болотной трясине закладывает город. И царское ли это дело самому стать и архитектором, и инженером, и плотником, и каменщиком? Нам, отдаленным веками от деяний наших великих предков, не всегда ясен смысл их устремлений, меняя интонацию, с пафосом произнес Андрей. Угадай, кто это сказал?
Я плохо знаю историю, ответила Лёна. И, признаться, считала ее скучной наукой в школе. И если хочешь, то мне стал прививать вкус к ней Виталий. В его подаче она выглядит ярче, богаче И поэтому значительнее, что ли.
Не буду скрывать, Лёна, цитировал я нашего друга Виталия. Как видишь, его профессорский дух живет и спорит с нами. Я учусь в Ленинграде уже два года, бывал здесь до этого дважды, а Виталий приехал ко мне, пошатался по городу недельку, порылся в каких-то манускриптах в Щедринке и насмерть устыдил меня
Андрей придержал ее за локоть.
Ты бы слышала, как он меня разносил, чуть ли не с кулаками лез. Так и сказал: «Пока не проникнешь во все исторические тайны города сего, не быть тебе художником».
И ты теперь на мне свои знания проверяешь? спросила Лёна. Но я в этих местах новичок. У меня нет ученого лихановского подхода. Я могу сказать, интересно или нет. И все
А что, если нам сейчас отправиться в некрополь? предложил ей Млынов, загадочно улыбаясь. Наши братья-студенты любят бывать в некрополе на этюдах И на Лазаревском кладбище. Там погребены Ломоносов, Фонвизин, знаешь?
Нет.
Они свернули по аллее налево, и Лёна остановилась и даже попятилась чуть назад.
Ну, Андрей, ты решил, видно, меня сегодня прикончить.
Она, как девочка, подбежала и опустилась, преклоняя голову. На мраморной плите было выбито: «Чайковский Петр Ильич».
Великий труженик музыки Подумай только, Андрей, сколько им написано! Очень его люблю Нет, не то слово «люблю». Я уношусь в другой мир, когда смотрю и слушаю его светлые, полные жизни, радости балет «Спящая красавица» и оперу «Иоланта». Вот бы посмотреть их у вас здесь, на сцене Мариинского театра.
К сожалению, Лёна, не могу тебя порадовать. Они летом, как правило, выезжают на гастроли. Как и в Москве.
Лёна поправила тюльпаны на могиле.
Ты знаешь, вот говорю, стоим здесь, а у меня в ушах музыкальный хаос, одна мелодия сменяет другую
Андрей заметил, что длинные, тонкие пальцы Лёны шевелились и подрагивали, словно она мысленно проигрывала все, что воскрешала ее музыкальная память.
Ты знаешь, Андрей, сказала Лёна, а я уже скучаю по своему пианино. Лишь два дня не притрагивалась к клавишам Не верится. Хорошо, что у твоего дяди рояль. Сгораю от нетерпения сыграть на нем.
Ну, тогда поехали домой.
Лёна перебила Андрея:
А к художнику Иванову обещал
Давай зайдем, могила здесь, близко. По аллее и направо.
Они прошли и остановились у скромного, простого постамента, на котором был высечен мраморный профиль художника. Под ним два слова: «Александр Иванов». Перенеси этот постамент на другое кладбище, и никто никогда не догадается, кто этот Иванов
Его жизнь можно назвать подвигом художника во имя искусства, с волнением, чуть хрипловатым голосом сказал Андрей. Ты подумай, Лёна, к какой цели надо стремиться и обладать каким мужеством, чтобы во имя искусства отказаться от женитьбы на любимой девушке, уехать из родной страны и там, миссионером, четверть века отдать любимому детищу картине «Явление Мессии».
Да, это действительно подвиг Создавать одну картину столько лет.
3
Лёна долго стояла в каждом зале академии, задержалась в мастерской, где работал Андрей, среди рисованных полотен, мольбертов и гипсовых копий с натуры. Мастерская пропахла масляными красками и табаком.
Кто строил это здание? спросила Лёна.
Знаменитый по тем временам архитектор Коко-ринов вместе с Валлен-Деламотом. Кокоринов был большим другом Ивана Ивановича Шувалова основателя и первого президента Академии художеств.
Андрей, а пойдем сегодня в Эрмитаж, сказала она и умоляюще посмотрела ему в глаза.
Лёнок, вдруг неожиданно ласково обратился Андрей. Я вижу, ты устала!
Нет!
А не лучше ли нам погулять по набережным Невы или съездить на Васильевский остров? Там зайдем в знаменитый репинский кабачок. Ты посмотри, какая погода, редкая для Ленинграда!
Действительно, было тепло и солнечно.
Нет, заупрямилась Лёна. Хоть несколько залов. В Эрмитаж
Да их более шестисот, чувствуя, что весь его план летит к черту, пытался возражать Андрей. Нам еще придется отдать Эрмитажу три-четыре дня.
Ну посмотреть хоть какую-то эпоху мы можем сегодня? настаивала Лёна.
«Вот же настырная», рассердился Андрей, но вынужден был уступить, чтобы не обострять отношения, думая при этом, что важный разговор с Лёной о личном он перенесет или на квартиру дяди, или на набережную Невы, вечером.
Они подошли к Эрмитажу, взяли билеты, и Лёна попросила показать ей великих мастеров эпохи Возрождения.
Мир тесен! Ба, знакомые все лица, услышали они и не поверили глазам. Перед ними стоял Миха Байрон. Андрей от неожиданной встречи растерялся, а Лёна, как ему показалось, очень обрадовалась и кинулась обниматься, чего с ней прежде никогда не бывало.
Каким ветром, Миха, тебя сюда занесло? спросила Лёна и, взяв Миху под руку, прижалась к нему плечом.
Укатили вы, черти, в Ленинград, крутился я сутки, надеялся, отвлечемся с Лихановым, куда-либо забредем. Мать у него на операцию положили, и не до развлечений ему. Побродил вечер с юной особой по Воробьевым горам, поболтали о поэзии, о том о сем. А вечером пришел и думаю: а кто мне запретит? И вот у ваших ног. Помнишь, Лёна, как у Пушкина «К сестре»:
Вот и примчался
А вещи где твои, где остановился? спросил Млынов.
Тетка тут у меня, родная сестра отца, на Выборгской. А какие у меня вещи? Я не на год На несколько дней. Бросил у нее. Белую ночь бродил по улицам тихим. И мне казалось, встречусь с Пушкиным, непременно Под утро заснул в Летнем саду, да милиция разбудила. Думали, пьяный.
Фантазер ты, Миха, сказала Лёна.
Чего же ты не позвонил мне? набросился Андрей. Знал же телефон?
Знал. Не хотелось вашим планам мешать. Я-то внеплановый
Нет, нет, теперь мы тебя не отпустим, с радостью уверяла Лёна. Не возражаешь, Андрей?
Ну что ты! Хотя Миху можно и лишить нашего общества за приезд без предупреждения Давайте, друзья, выполним программу-минимум, пройдемся по Итальянскому залу эпохи Возрождения, посмотрим Смольный и Я приглашаю к себе на студенческий обед. Согласны? Но прежде
Они сели в автобус
А вот и Смольный, сказал Андрей, кивнув головой. Штаб Октябрьской революции. Из этого здания Владимир Ильич руководил вооруженным восстанием
Постоим здесь минутку, сказала Лёна. Помечтаем.
Постоим, сказал Андрей. Ты знаешь, Лёна, когда я сейчас увидел это величественное здание, мне вдруг показалось, что тут, на площади, горят костры, а у костров перекрещенные пулеметными лентами матросы, солдаты в длинных шинелях и папахах
начал читать стихи Маяковского Миха.
Давайте, ребята, зайдем туда? предложила Лёна.
А там не музей, сказал Млынов. В нем теперь Ленинградский обком ВКП(б) и облисполком.
Веселый товарищеский ужин был омрачен полученной из Москвы телеграммой: «Срочно выезжай домой. Мама заболела». И подпись: «Марина».
Я страшно невезучая, мальчики, с печалью в глазах сказала Лёна. Ну, что я тебе говорила, Андрей?
4
Хорошего в жизни ждешь безнадежно долго. А проходит оно быстро, оставляя осадок грусти оттого, что уже никогда не повторится. Такое чувство охватило Лёну вместе с усталостью. Несколько дней, проведенных ею в Ленинграде, промелькнули как приятное сновидение. С грустью расставалась она с городом и сожалела о том, что даже бегло не удалось ознакомиться с его достопримечательностями. Торопливо осмотрено только несколько из шестисот залов Эрмитажа. Не состоялось знакомство с легендарным крейсером «Аврора», Таврическим дворцом; не видела она памятник «Жертвам революции» на Марсовом поле; не посетила Исаакиевский собор и Петропавловскую крепость; не была в Пушкине Да мало ли еще где она не была! По мере того как поезд их приближается к Москве, на душе все тревожнее. «Что же с мамой? Неужели она снова получила какие-либо неприятные вести от отца? У мамы сердечный приступ, наверно» Ее мысли прервал Миха.
Лёна В глазах у него блуждает затаенная печаль. Лёна, помоги мне.
В чем?
Как тебе сказать Ну, разобраться в женщинах Вернее, в девушке, которую я не могу обижать и не знаю, как мне поступить. Твоя сестра Марина призналась, что влюблена в меня. На Воробьевых горах мы с ней гуляли
Марина? Ты не разыгрывай меня, Миха.
Я честно, Лёна. Он поглядел ей в глаза, и она почувствовала, что он говорит правду.
Нет, нет, быстро проговорила Лёна, тут я тебе не советчик Избавь меня быть судьей в таких делах. В любви решают только двое
Но, понимаешь, не могу же я играть онегинскую роль Она милое, юное создание. Но Я к ней не чувствую того, ну того, что к тебе
Ко мне? Лёна вздернула брови. Ко мне? снова переспросила она. Оригинальный способ объяснения своих чувств. И расхохоталась так заразительно, от души, что на глазах ее появились слезы.
Миха мой муж, вытирая глаза, сказала она вслух. Расчудесный ты мой друг Миха! Мне так всегда хорошо в твоем обществе Я люблю в тебе поэта, остроумного человека, с тобой всегда весело и на душе празднично Она по-детски хихикнула в кулак. Не представляю тебя мужем, Миха, просто не хватает моей фантазии. Что ж, тогда придется мне вот так всю жизнь по-детски дурачиться с тобой? Она снова расхохоталась. Вам не кажется, дорогой мой муж, что мы уже приехали?!
За окном замелькали встречающие на перроне. Поезд дотягивал последние метры. Уже приветливо махали люди руками, цветами.
У вагона стоял Виталий Лиханов. Он посмотрел недоуменно на обоих, снял шляпу и растерянно надел ее бантом наперед.
Говорят, на свете не бывает чудес, промолвил он, пожимая руки Лёне и Михе. Это как же прикажете понимать?
Они не знали, что Млынов дал телеграмму и просил встретить Лёну.
Профессор, снимите очки-велосипед. Понимайте, как это требуется, и действуйте по-рыцарски Да что с тобой? Столбняк напал? Бери у Лёны чемодан и плащ
Миха и Виталий шли чуть позади Лёны.
Ну что, поздравлять? спросил Виталий тихо.
Поздравлять еще рано Не торопись. Миха взял его за локоть.
Весь путь от вокзала домой ехали в такси молча. У дома Лёны стали прощаться. Миха заботливо взял ее под руку и сказал Виталию: