Потрясающе. Возможно, мне стоит сделать это новым слоганом: «ГАРРИ ДРЕЗДЕН ЗА ПЕРВЫЕ СУТКИ ПРЕБЫВАНИЯ В МИРЕ МЕРТВЫХ ВЗЯЛСЯ ЗА СТОЛЬКО НЕРАЗРЕШИМЫХ ДЕЛ, СКОЛЬКО НОРМАЛЬНЫМ ЛЮДЯМ И ЗА ВСЮ ЖИЗНЬ НЕ ВСТРЕТИТЬ».
Снова пошел снег. Рано или поздно он разрушит круг, удерживавший то, что осталось от сэра Стюарта. Хотя я представления не имел, куда тот пойдет, чтобы укрыться от солнца. Возможно, какой-нибудь посмертный инстинкт выживания и поможет ему сделать это. А может, и нет.
Так или иначе, я вряд ли мог что-нибудь поделать, и этот факт я ненавидел со жгучей страстью. Сэр Стюарт и остальные духи отчаянно нуждались в Морти Линдквисте. При жизни я был Гарри Дрезденом, крутым чародеем. Теперь я стал Гарри Дрезденом, бестелесным вестником, уговорщиком и обольстителем.
Мне отчаянно хотелось разнести что-нибудь к чертовой матери на мелкие кусочки и испепелить их до последнего.
С учетом обстоятельств это представлялось мне не лучшим настроем для ведения цивилизованных дипломатических переговоров.
А! произнес кто-то зловещим маслянистым шепотом у меня за спиной. Она не ошиблась. Этот длинный вернулся-таки.
Только посмотрите на него, отозвался другой, нечеловечески пронзительный. Сколько вкуснятины!
Но нам приказано
«Приказано!» презрительно перебил третий голос. Ее здесь нет. Мы разделим его на троих, и никто ничего не узнает.
Обеими руками «за», с готовностью поддержал второй голос.
Согласен, немного помедлив, произнес первый.
Я оглянулся и увидел три силуэта в темных балахонах, уже знакомых мне по вчерашнему нападению на дом Линдквиста. Лемуры. Одеяния их лениво колыхались от дуновения призрачного ветра, словно они плыли не в воздухе, а в воде. Они подобрались ко мне так близко, что я мог разглядеть в тени под капюшонами черты бледных лиц и голодный блеск сверкающих глаз.
Держи его! произнес первый лемур.
И трое самых злобных и голодных призраков старого Чикаго устремились на новую жертву.
Глава 16
Лемуры бросились в атаку, и я исчез, взмыв вертикально вверх.
Эй! окликнул я, вися в воздухе в сотне футов над их капюшонами. Неудачное время выбрали, придурки, чтобы связаться со мной!
Головы под капюшонами запрокинулись, чтобы посмотреть вверх, но на фоне темного неба, да еще в снегопад, меня вряд ли можно было увидеть, тогда как их силуэты на белом снегу очерчивались предельно четко.
Я замахнулся кулаком, снова исчез и возник за спиной лемура номер один. Мой кулак угодил ему точнехонько в основание черепа.
Хрясь! торжествующе выкрикнул я.
Знаю, в нападении со спины мало чести, зато с точки зрения выведения противника из строя это чертовски эффективно. Лемур сдавленно охнул и полетел в снег оставшиеся два в панике отпрянули в стороны. Я несколько раз лягнул поверженного парня в шею и голову, дабы он гарантированно попал туда, куда попадают с сотрясением мозга в их потустороннем мире, и все это время бессвязно кричал в ярости.
Мои инстинкты предупредили меня в последнюю долю секунды: я ощутил на затылке холодное дыхание, а в спину толкнула волна пульсирующей призрачной энергии. Я исчез, чтобы возникнуть в пяти футах позади моего предыдущего местоположения, и на этот раз приложил все усилия, чтобы возникнуть лицом в нужную сторону.
На моих глазах один из оставшихся лемуров нанес сокрушительный удар долбаным топором в то место, где только что находился мой череп. Разумеется, врезав в никуда, он потерял равновесие, а я надрал ему задницу практически в прямом смысле. Чуть откинувшись назад, я представил себе, будто с силой пинаю алюминиевую банку. Пендель вышел что надо, и лемур тоже полетел мордой в снег.
Кто здесь человек? проорал я распластанным лемурам пронзительным от злости и возбуждения голосом. А? Кто здесь человек?
С головы у второго слетел капюшон, под которым обнаружился ничем не примечательный человек среднего возраста; судя по выражению лица, он совершенно не понимал, о чем это я. Что ж, логично: кто знает, сколько десятилетий массовой культуры прошло не замеченными этими лемурами? Возможно, они даже никогда не слыхали об Уилле Смите.
В свое время меня совершенно не понимали, пожаловался я.
Судя по всему, в том, что касается элементарной математики, я тоже не орел: пока я изображал Уилла Смита, словно ниоткуда возник лемур номер три и огрел меня по башке бейсбольной битой.
Боль была совершенно неописуемая на порядок сильнее той реакции на психологическую травму, которой я ожидал. Она сопровождалась чудовищной, олимпийского калибра тошнотой и пятибалльным ураганом замешательства. Я еще успел отстраненно подумать, что эго можно уязвить в буквальном смысле слова. Еще секунда-другая ушли у меня на то, чтобы понять, что я плыву, чуть покачиваясь, а мое призрачное тело повернуто под углом примерно сорок пять градусов к земле. А потом в голове моей грянул гром, и ночь прорезал вопль, полный голода и торжества.
На меня навалились лемуры.
Обжигающе ледяные пальцы сомкнулись на мне стальными тисками. Беспощадные, бесцеремонные руки рывком вытянули меня в горизонтальное положение. Все еще дезориентированный, я едва сумел повернуть голову, чтобы посмотреть на третьего лемура.
Ее капюшон тоже свалился. Я увидел женщину непримечательной наружности не красавицу, не уродину. Вот только глаза у нее были черные, пустые отвратительно пустые. Долгое мгновение она пристально смотрела на меня, трепеща всем телом в каком-то темном восторге и предвкушении.
А потом медленно зашипела, вонзила пальцы в мякоть моего левого бицепса и оторвала кусок плоти.
Хлынула призрачная из эктоплазмы кровь. Моя кровь. Алые капли описывали в воздухе ленивые параболы и застывали на снегу.
Это оказалось больно. Я закричал.
Все трое лемуров закричали в ответ, словно дожидались, пока я подам голос. Лемур-самка торжествующе подняла в воздух шмат моей плоти, подставила под него раскрытый рот и стиснула в кулаке. Моя кровь окропила ей губы и язык, и она ахнула от наслаждения, прежде чем опустить его в рот. Казалось, она не ела несколько недель.
Глаза ее закатились на лоб, по телу пробежала дрожь.
О! выдохнула она. Боль. Сколько он испытал боли. И злости. И радости. Да, этот пожил.
Вот, произнес второй лемур. Придержи ему ноги. Мой черед.
Самка оскалила на него окровавленные зубы и оторвала от моей руки другой кусок, поменьше. Проглотив его, она навалилась всей тяжестью на мои ноги, пригвоздив их к земле. Второй лемур осмотрел меня, словно выбирая кусок посочнее. Потом оторвал шмат от моего правого бедра.
Так продолжалось несколько минут все трое по очереди отрывали от меня по куску сочащегося мяса.
Не буду утомлять вас подробностями. Мне и думать об этом не хочется. Они были сильнее меня, ловчее меня и как показал опыт опытнее в том, что касалось ближнего боя по правилам духов.
Они меня одолели. Монстры одолели меня. И это было больно.
Так продолжалось до тех пор, пока по снегу не захрустели чьи-то шаги.
Лемуры даже не посмотрели в ту сторону. Я, в общем-то, тоже не очень следил за происходящим из-за сильной боли, однако и не был слишком занят. Я поднял взгляд и увидел одинокую фигуру, бредущую в мою сторону по снегу. Фигура не отличалась особенным ростом, одежду ее составляли белая парка и белые лыжные штаны. Лицо закрывала шапка-балаклава того же белого цвета. В правой руке незнакомец держал большой старомодный фонарь-прожектор из тех, с пластмассовой ручкой для переноски. Две лампы в нем горели ярким оранжевым светом, озаряя снег.
Я даже захихикал про себя. Живой человек. С каждым шагом его ноги утопали в снегу. Должно быть, он не видел ничего, что творилось перед его носом. Неудивительно, что лемуры не обращали на него внимания.
Однако футах в десяти от меня он застыл как вкопанный.
Мать честна́я! выпалил человек.
Подняв руку, он стянул с себя балаклаву, под которой обнаружился мужчина лет сорока с тонкими, правильными чертами лица. Темные курчавые волосы спутались под капюшоном, на крючковатом носу криво сидели очки, темные глаза под которыми широко раскрылись от потрясения.
Гарри?
Я уставился на него.
Баттерс? отозвался я, захлебываясь кровью.
Останови их! прошипел Баттерс. Спаси его! Я разрешаю тебе выйти для этого!
Принято, сахиб! выкрикнул другой голос.
Облачко ярких, как из костра, искр вырвалось из фонаря, увеличилось в размерах и приняло человекоподобные очертания. Испустив львиный рык, оно ринулось на лемуров.
Двоим хватило сообразительности понять, что им грозит опасность, и они поспешно исчезли. Третья, молодая женщина, слишком увлеклась трапезой и не подняла взгляда, пока не оказалось слишком поздно.
Светящаяся фигура налетела на лемура и просто-напросто уничтожила ее. На моих глазах со злобного духа ободрали одежду, кожу и плоть со скоростью и бесцеремонностью пескоструйного аппарата. Спустя какую-то секунду от него не осталось ничего, кроме медленно расползавшегося в ночном воздухе облачка искрящихся пылинок, среди которых виднелись кое-где граненые прозрачные камешки.
Светящаяся фигура задрала голову и распалась на две части, каждая из которых кометой устремилась в ночное небо. Почти мгновенно грянул взрыв, и сверху на нас полетели, лениво вращаясь в воздухе, клочки второго лемура и просыпался град таких же разноцветных камней.
Тем временем в небе раздался жуткий воющий звук. Я услышал, как захлопали от быстрого движения полы тяжелых балахонов. Вторая светящаяся комета заметалась по небу туда-сюда, явно маневрируя в воздушном бою, а потом лемур с кометой спикировали вниз. Они врезались в землю с грохотом, от которого содрогнулась земля; снег при этом остался нетронутым.
Оранжевые огни снова слились в человекоподобную фигуру, которая тут же оседлала оглушенного лемура. Светящиеся кулаки, как поршни, молотили по голове лемура. Секунд через десять или двенадцать голова духа превратилась в студень из эктоплазмы, а из изуродованного тела полетели все те же причудливые разноцветные кристаллы-воспоминания.
Светящаяся фигура оторвалась от поверженного лемура и медленно, настороженно огляделась по сторонам.
Какого черта! выдохнул Баттерс, выпучив глаза. Я имею в виду, что, черт возьми, это было, приятель?
Расслабься, сахиб, произнес молодой мужской голос. Он исходил от этой самой огненной фигуры, которая кланялась и довольно потирала руки от удовольствия. Это я так, лишний мусор прибрал. Такой сброд населяет все старые города смертных. Одна из разновидностей посмертного состояния, можно сказать.
Я просто молча наблюдал. Ни на что другое меня все равно не хватало.
Да-да, кивнул Баттерс. Но ему-то больше ничего не угрожает?
Пока, сказала фигура, насколько я могу судить, нет.
Хрустя подошвами по снегу, Баттерс подошел ко мне и посмотрел сверху вниз. Этот коротышка принадлежал к ограниченному кругу чикагских патологоанатомов и следователей, занимающихся всякого рода трупами. Несколько лет назад к нему на анализ попали сильно поврежденные пожаром трупы вампиров. Он написал в заключении, что останки, очевидно, не принадлежат людям. За это его на полгода упекли в психиатрическую клинику. С тех пор он относился к своей карьере с осторожностью, по крайней мере, так было при моей жизни.
Это действительно он? настаивал Баттерс.
Светящаяся фигура осмотрела меня невидимыми глазами.
Не обнаруживаю ничего, что позволило бы заподозрить в нем кого-либо другого, осторожно ответила она. Что не совсем то же самое, как если бы я сказал, что это призрак Гарри. Есть в нем что-то что-то большее, чем в других известных мне призраках.
Баттерс нахмурился:
Что именно?
Что-то, повторила фигура. Не знаю точно что. Что-то такое, в чем я не разбираюсь.
Этот, гм призрак, спросил Баттерс. Он ранен?
Довольно тяжело, подтвердила фигура. Но его легко исцелить если ты, конечно, этого желаешь.
Баттерс удивленно уставился на нее:
Чего? Да, да, разумеется, желаю!
Отлично, сахиб! гаркнула фигура.
Резко повернувшись, она взмыла в воздух и ловко собрала все парившие в нем камешки. Сдавив их в кулаке в единый комок, она приземлилась и опустилась на колени рядом со мной.
Боб, тихо произнес я.
Боб-череп, мой бывший личный ассистент и советник, помедлил при звуках своего имени. Я снова ощутил на себе его пристальный взгляд, но, если он что-нибудь и разглядел, на его лишенном черт лице ничего не отобразилось.
Гарри! произнес он наконец. Открой рот. Тебе нужно добавить эти воспоминания к своему существу.
Добавить? Как?
Съесть, тоном, не допускающим возражений, ответил Боб. Рот открой.
Я был слишком усталым и измученным, чтобы спорить, поэтому просто сделал так, как он сказал. Я зажмурился и раскрыл рот, а он сунул туда этот разноцветный комок. Однако вместо твердых камней в горло мне полилась свежая, прохладная вода. Она смочила мой пересохший язык, и я с жадностью проглотил ее всю до последней капли.
Боль ушла мгновенно. Дурнота и головокружение тоже отпустили, хотя и медленнее. Следом за ними исчезли смятение и усталость, а спустя пару вздохов я уже сидел, ощущая себя примерно таким же целым и невредимым, каким проснулся пару часов назад.
Боб протянул мне руку, и я взялся за нее. Он вздернул меня на ноги с такой легкостью, словно весил я не больше пушинки.
Что ж, заметил он. По крайней мере, на плохую копию ты не похож. Я слегка боялся, что ты окажешься этаким съехавшим с катушек подражателем Зимнего Рыцаря с повязкой на глазу и эспаньолкой, если не чем-нибудь хуже.
Гм, пробормотал я. Спасибо.
De nada[2], отозвался Боб.
Боб, твердо произнес Баттерс, ты выполнил свою задачу.
Боб-череп вздохнул и, повернувшись, отвесил Баттерсу галантный поклон, после чего снова превратился в облачко оранжевых искр, потянувшееся в направлении потухшего фонаря. Теперь я разглядел, что ни лампочек, ни батареек в фонаре не имелось, а вместо них в корпусе был закреплен череп давным-давно умершего чародея, превращенный в прибежище бессмертного духа.
Слушай, Боб, спохватился я. Не мог бы ты передавать Баттерсу то, что я говорю?
В этом нет нужды, босс бывший, жизнерадостно ответил Боб. С учетом того факта, что Баттерс на порядок способнее по части магической теории, чем ты.
Чего? Я недоуменно свел брови.
О, магических способностей у него ни на грош, заверил меня Боб. Зато у него достаточно мозгов, чего о тебе можно было сказать далеко не всегда.
Боб! укоризненным тоном произнес Баттерс, пошарил в кармане парки и извлек оттуда маленький старый транзисторный приемник. Вот, Гарри, видите? Я попросил Боба порыться в ваших записях по делу о Кошмаре. Боб говорил, вы изобрели радио, чтобы общаться с духами. Так что
Я удержался от того, чтобы врезать себе кулаком по лбу, но это стоило мне больших усилий.
Так что вам не составило особого труда соорудить переговорное устройство. Все, чего вам для этого не хватало, это старого транзистора.
Баттерс выслушал меня, склонившись ухом к приемнику, и кивнул:
Я сразу же объяснил принцип действия Молли, и она собрала эту штуку за какой-то час. Он помахал в воздухе фонарем с черепом. А еще я вижу духов благодаря свету, испускаемому Бобом. Вот и вас я теперь могу и видеть, и слышать. Привет!
Я смотрел на коротышку и не знал, смеяться мне или плакать.
Баттерс, вы вы сами во всем этом разобрались?
Ну нет. Я хочу сказать, у меня имелся наставник.