Не стал мужчиной тряпкой.
Не облажался родственно,
На тёщу не работал тяпкой.
Всё это только будет
Переживания от взрослого.
Пока что в школе, не убудет,
Проблемы есть, как рослого.
Учился, как баланс в быту,
То плохо хорошо и средненько.
Озорничал, как грязь ко рту,
И выглядел немного бледненько.
Он лидером не становился,
Хотя, был братом всем.
В толпе крутым крутился,
Один, сходил со всех проблем.
Немного о его любви,
Которую он первой называл:
Вообще, тут, как не назови,
В сердцах он видел карнавал.
Она была прелестна дико,
Красива, как царица рая.
Он ждал любого встречи мига,
Немел, краснел, да подло тая.
Глаза, что синева глубин,
А волосы слетают с крон зимой.
Курносый носик без симметрии один,
И нежный взгляд, любому, как родной.
Изящный силуэт нагого тела,
Но на картинке, в голове
Волшебный голос, словно раньше пела,
А речи из романа в ключевой главе.
Как бархат, кожа мягкая к касаниям,
Низ живота мечта для матери любой.
Рост приближается к высотным зданиям,
Характер тот, что должен быть собой!
О губы, верх любого наслаждения,
Краснеет розовая пышность!
Без ничего бросают в искупление,
И требуют молить на милость.
Бровями сочетает красоту,
Без форм искусственных с холста.
Реснички вверх блуждают в высоту,
О чём, хотят стихи слагать уста.
И эта нимфа повстречалась в школе,
Украла сердце, голову, и части тела.
Два полушария столкнула в ссоре,
Нарушила покой, так нагло и умело.
Наш Александр следовал за ней,
И мыслями, и физикой на деле.
Не ведал точность этих дней,
Когда дышал он на неё, тихонько, еле-еле.
Для мышц его отдали в секцию,
Но он сбежал на танцы, как дитя.
Не смог сдержать свою секрецию,
Она пошла в ансамбль знать его стезя.
Конечно же мальчишка был бревном,
Вначале, как любой из тополей.
Его поставили невидимым звеном,
У самых задних и обшарпанных дверей.
А милая его блистала впереди,
В лидирующей двойке игроков.
Как будто, говоря: «Ты лишь следи,
И находись в пределе дураков».
Её партнёром сделали танцора,
Не по словам, а по таланту.
Он исполнял движения узора,
И мысли подавал, подобно Канту.
Был добрым, милым и красивым,
Высоким, стройным и брутальным.
На фоне, Сашка выглядел ленивым,
Невзрачным, маленьким и дальним.
Хотя, ему естественно казалось,
Что он таким являлся невозвратно.
Но это сердце так боялось,
Не позволяя мысли влезть обратно!
На деле, был вершиной Эвереста,
И внешностью, и точно по уму.
Но не умел он сдобрить тесто,
Как неприкаянный возился посему.
Ему ещё тогда не объяснили,
Что гениальность, как и красота.
А мудрецы с истоком уяснили,
Низина та же высота!
Всё относительно абстрактно,
Обзорный угол лишь в исходнике.
И, если чувствуешь себя стократно,
То попадёшь в умнейшие ты модники.
Как и в деньгах, так и в красе,
В уме, и власти над мирами,
С уверенностью бегать по росе,
Ты сможешь, если твёрд дарами.
Подарками от стойкости души,
Уверенности разума в конец.
Любой так станет лидером в глуши,
Ты смел, по жизни молодец!
Но и в согнувшихся есть толк,
Их жизнь специально нагибает.
Чтоб средь ягнят виднелся серый волк,
Кто видит цель, её он точно знает!
Герой наш не пытался сдаться,
Поставил цель: добиться в пластике успехов.
Не силой и истерикой бодаться,
А в танце превозмочь успеха!
Найти талант в себе работой,
Трудом, что закаляет мастерство.
Стать винтиком, «танцорской» сотой,
Откинув в сторону глухое баловство.
Путь был нелёгким и тернистым,
Про многое пришлось забыть.
Но он добился, стал артистом,
Хотя, от скуки стал немного выть.
Закономерно это всё,
Стремился жил, добрался опустел.
Не хочется иметь своё,
Желание достать, что не имел!
Теперь он в паре с ненаглядной,
В лидирующей двойке игроков.
Но стала милая какой-то неприглядной,
Он вновь пришёл в свой офис дураков.
То луком изо рта её пылает,
То рост для танца неудобный.
Она эмоциями частенько завывает,
А первый поцелуй какой-то пробный.
Большие пальцы на руке малы,
Лицо всегда слоями в штукатурке.
И их эскизы в танце не балы,
А грубая гимнастика в тужурке.
Что делать, как же быть?
Его умишко загрызает память.
Забыться, по течению уплыть?
Но это может очень сильно ранить.
Не может Саша всё вернуть обратно,
Любить в сторонке, да не трогая.
Её былой партнёр скатился безвозвратно,
Жизнь к неудачникам всегда предельно строгая!
И милая вцепилась мощно,
Конечно, пока любят, то держись.
Я разлюблю её! Идея точно, точно!
В его головушку мыслишки ворвались.
Да, удачи Сашенька тебе,
Терпения, а главное приятия!
Ты разберёшься друг в себе,
И в парадоксе в жизненном заклятии.
Поймёшь, что вечно от обратного,
События идут к тебе не вовремя.
Не хочешь, обретёшь стократно,
А пожелаешь, пусто будет бремя.
Но, что поделаешь, увы, как суть,
Жить дальше нужно, хоть порой не хочется.
Ведь, и в загробной труден путь,
Любая сущность в каждом корчится.
Так школа быстро пролетела,
Как жизнь у бабочки вначале.
Но можно вспомнить пару дней, несмело,
Ведь память эхо в тронном зале.
Любовь ушла, оставив след навеки,
Ансамбль пятнышком для клубов.
Студенческая жизнь, не открывая веки,
Как утро пьяных лесорубов.
Жизнь в стороне от дома матери,
Без правил, лишь для отчисления.
Столы с лапшой без скатерти,
Карманные для вычисления.
Как в школе, сон на задней парте,
Ночная жизнь убийца утра.
День в предвкушении, в азарте,
Ведь скоро ночь, святая Кама Сутра.
Тела, и лица без примет,
Слова, что означают пустоту.
Любовь, как вещь, или предмет,
Низы сменили высоту.
Бутылка водки на троих,
И чёрный хлеб такими же долями.
Потом, кривляния бухих,
Эмоции с зелёными соплями.
Пивнушка пара подъезд и ректор,
Год выглядит, как день.
Из головы ушёл директор,
А возвращаться ему просто лень.
И это только техникум,
Что будет, если в институт идти?
Хорош внутри бороться уникум,
Пора бы в армию пойти.
Да, глупая затея, чтобы что?
Болтаться там для чьей-то выгоды?
Там воду наливают в решето,
И притупляются любые выводы.
Неважно, в жизни так и есть,
Куда не плюнь, и не пойди.
А без движения возможно сесть,
В бездвижный космос отойти!
Пункт призывной, одежда старая,
За мясом покупатели приехали.
Была возможность талая,
Работать и учиться но отъехали.
Плацкарт, шум, суета грядущая,
Берёзки пролетают, не прощаясь.
А обстановка молодым здесь лучшая,
Все рады, тихо под подушкой угощаясь.
Глаз помутнел, немного легче стало,
Нахлынули воспоминания о доме.
Хотя, и времени прошло-то мало,
Но сердце стало больше в жалком гноме:
Мог в институт пойти,
Трудиться на заводе.
Любить, в мужья сойти,
Тянуть семью на взводе.
Была ж возможность,
Старики отмазали!
Но, нет давай мне сложность,
Съем я кашу, если бутерброд намазали.
Ну что поделать, если голова в эмоциях,
А сердце бьётся, как у воробья.
По юности всё в мощных порциях,
Сознание, что стайка воронья.
Теперь вагон, друзья по хвастовству,
Рассказы, как другие воевали.
Зелёный цвет лихому баловству,
Пока в линейку не забрали.
Там впереди курс молодого новобранца,
Без рифмы, просто КМБ.
Любого переделают засранца,
Сломают дурь, подарят ДМБ!
«Пора ложиться!» Совесть завывает,
Она-то знает, что потом влетит.
Тихонько прапор пьяный засыпает,
А весь вагон, как паровоз гудит.
Не буду с первых дней ломить,
Впервые здравый смысл шепчет,
Зачем дисбатом жизнь топить?
Сон все проблемы начисто излечит.
Какое утро жаркое поёт,
Ведь лето на дворе болтается!
А наш герой с похмелья пьёт.
Водицу, и тихонько кается.
Курилка, часть невзрачная,
Помятые собратья рядом.
И обстановка тут не дачная,
Забор, колючка и с нарядом.
Пришли, обрили, вещи в топку,
Под душ холодный и в столовую.
Таблетка масла, бигус в глотку,
Не по размеру форму новую.
В один большой ангар согнали,
Тех, кто совсем зелёный.
Лопату в руки быстро дали,
Из стали закалённой.
Ей убирать, кидать и подметать,
А сапогами пятна зачищать.
За главного, профессора поставили, ведать,
Он очень умно стал за жизнь вещать.
Затем, немного отдыха в ДК,
Пять лекций о защите родины.
А в КХО взглянули на АК,
Мол, без него мы вялые уродины.
И физкультура вернее, подготовка,
Где бега столько, что держись.
Сашуля приболел, подумал, что сноровка.
Косить решил? Салага, ты молись!
Ни вечером, ни днём, покоя точно нет,
Начальников, хоть пруд пруди.
Контрактники дыханием след в след,
А ночью дедушки: «Дух, заходи.
Рассказывай, как служба,
Ты сыт, всё хорошо с тобой?
Мы предлагаем, каторга иль дружба,
Как думаешь, порадуешь собой?
Я из семьи, где денег мало,
Герой наш вяло отвечает.
Ну, не видать нам значит сало,
Дед явно строго подмечает.
Тогда пол и сортиры, твоя ниша,
Ты низшее звено на ПХД.
Ты не богат, и ты не Ницше,
И силой не похож на ВДВ.
Так месяцы тянулись, но, как день,
Они весь мозг питали глупостью.
Забылось слово, что работать лень,
Общение ворвалось дикой скупостью.
Наряды, марш-броски и стрельбище,
Разборки за главу призыва.
Уборка, стройка, пастбище,
По ящику собрание из третьего созыва.
Зачем? Какого чёрта? Как же так?
Вопросы, говорящие о службе.
Ведь был отмаз я что, дурак?
Забыл я голова о нашей дружбе!
Сейчас, Санёк не знает зла,
Не помнит, что скучал по дому.
Все неприятности горят дотла,
Когда живёшь иначе, по-другому.
Когда минули лета и предметы,
Исчезли годы и пропали думы.
Забыты все великие секреты,
А что отнялось, в роли суммы.
Не помнит наш герой все трудности,
Как ноги натирали берцы до крови.
Погонной он не знает больше скудности,
И как морозил зад в наряде до зари.
Теперь ему армейка мать родная,
Приятные и тёплые воспоминания.
Войны и горечи потерь, не зная,
Он сохранил мирскую часть сознания!
Он помнит первые поступки мужа,
Защитника, неважно от кого.
Его тогда не свергла стужа,
Воспоминания и служат для того.
Для горечи, которая ведёт к усладе,
Для трудностей, что к отдыху ведут.
Он будет помнить на своём параде,
Как все тернистые пути по жизни проведут.
Как познакомился в линейке с замкомвзвода,
Он оказался земляком, практически, соседом.
Как учинял веселье самохода,
И в офицерской бане прятался под пледом.
Искал местечко подремать в наряде,
На небо поглазеть во время хоз. Работ.
Как был представлен к доблестной награде,
Из всех знакомых в части рот.
То время сказочного лета,
Когда с ребятами комбату дачу строили.
Имели часть свободы, как бы вето,
И, как шашлык картофельный устроили.
Потом, контракт, по глупости, конечно,
Внутри он был из творческих людей.
Но ничего, всё это было ведь не вечно,
Жизнь состоит из сломанных ключей.
Они даруют мастерство для ключника,
Тому, кто учится замочки открывать.
И превращают в бога, или случника,
В того, кто может жизнь ваять.
Контракт был также, как и служба,
Сначала сложно, дальше веселей.
Опять знакомства, секс и дружба,
Уже, как на гражданке, до частей.
А их, герой наш много поменял,
Как дальнобойщик Магеллан.
Но за единый разум до конца стоял,
Возможно, умный, или так болван.
Запахло на ветру свободой,
Не всей, чуть-чуть для предвкушения.
Как мыть желудок ложкой соды,
И для богатства жертвоприношение.
Контракт даёт немного денег на карман,
Сначала в роте, в общежитии, квартира.
А в голове чарующий дурман,
Снаружи день за днём сатира.
Гулянки, нищета, долги, похмелье
Застольный бред рассказов.
Губа контрактникам, потом веселье,
И вечный выговор на читке всех приказов.
Знак свыше что-то отнимается:
Здоровье, деньги на еду, и уважение.
И сверху галочка людская отнимается,
Пора остановиться, либо понижение!
Сначала быт, одежда и по службе,
Потом в сердцах, в сознании.
Затем, в любви и в дружбе,
Жизнь очерствеет, отнимая знания.
Всё, решено, так невозможно!
Инстинкт сработал сохранения.
Не умереть в дальнейшем очень сложно,
Приму очистку, и терпение!
Отказ, и понимание шаг первый,
Приятие, работа над собой второй.
Приходят постепенно в норму нервы,
Труд сыпет, именно над трудовой горой.
Но есть просвет, немного бонусов,
Деньжата появляются, жильё.
Проблемы состоят из конусов,
Круги исчезли из раздела: «БытиЁ»
Работа ладится, награды даже есть,
Авторитет у командиров и солдат.
Парфюм, одежда, на столе поесть,
И каждый день, которому так разум рад!
Всё, как и в жизни, где циклично,
За неудачами имеется успех.
Упал, баланс не балансируется лично
Из ямы только путь наверх!
Да, контракт, возможно, штука годная,
Но творческой душе, как мыть подъезды.
В реальности систем, конечно, очень модная,
Но в храм поэзии ведут всегда объезды:
Свобода воли, голод, чистый разум,
А голова без бога, начальника и власти.
Но всё потом не до конца построил базу,
Вначале чувства, от яркой, юной страсти!
Уходит Саша из контракта насовсем,
Места работы тщательно разнятся.
Старается, пыхтит в угоду всем,
Хотя, так трудно подчиняться.
Полиция, водитель и уборщик
Пора профессию добыть.
Теперь он универов сборщик,
К дипломам нужно грызть гранит и землю рыть.
Одна бумага, корочка и аттестат,
Диплом, сто лекций, курсы, школы.
Но в мире денег всё равно кастрат,
БПшки на обед, а в мыслях роллы.
Не долго думал он, пришёл ответ:
«Зачем стараться, если все там будем!»
И трезвой жизни показал привет,
Как человек в своих проблемах скуден.
Бежит, скрывается и плачет,
Жалеет личность, и срывает планы.
Не на коне, а на коленях скачет,
Сам режет и зализывает раны.
Опять провал, не дотерпел,
В конце туннеля снова свет.
С утра петух: «Вставай!» пропел,
Пора трезветь и чтить завет.
И подвернулось чудо чудное,
Не сказка, жизнь, но всё же.
Как и любое дело, скудное,
Но чище и совсем дороже.
На производство друг устроил,
Без института и бумажек прочих,
Поведал, как карьеру строил,
Все дни, и даже ночи.
Дал первые азы, нарисовал структуру,
С начальством познакомил впрок.
И указал прослойку, как текстуру,
Систему, знание и срок.
За год наш Александр вырос,
Не ростом тела, а в шкале карьеры.
Он перестал жевать животный силос,
Уверенность познал без всякой веры.
Да, убог и жалок этот мир,
Для счастья нужно много денег.
Но даже самый мощный пир,
Не обеспечит верный берег.
Вначале человек ликует,
Он празднует, что смог купить, чего не мог.
Но широко шагая, так жирует,
Что натирает в голове сапог.
Опять привычное приходит чувство:
«Чего-то не хватает, как всегда»!
Как объяснить такое буйство?
Никто не сможет! Никогда!
Машина появилась и квартира,
Поклонницы, и много спорта.
Но в голове одна сатира,
Жизнь есть и выше сорта.
Был пройден умственный этап,
Который заключал в себе подпункты.
И, если вспомнить, он, как трап,
Путь долгий, но пройдя, секунды.
Рождение, детсад, и школа,
Технарь, армейский срок.
Вода из крана, кока-кола,
То перед жизни, а то бок.
Потом, полиция, и много подработки,
Продажи, стройка и услуги.
Как приговор, возможно, даже сводка,
Старания, а может быть потуги.
Возможно, вертится земля,
Но суть её стоит на месте.
Она, как на носу сопля,
Два разных организма, только вместе.
И, чтобы осознать подобные слова,
Порой, простое нужно прочитать.
Из слова получается глава,
На книгу нужно намечтать.
Желать, не зная этого,
Потом осуществить, пройдя.
И строить из себя предельно вредного,
Мол это бог, судьба, но, как бы и не я.
Закончилась лафа на производстве,
Прогулы, алкоголь и нежелание.
Пришлось возиться в этом скотстве,
Оно, как бонус наказание.
Опять по кругу, нищета и голод,
Затем, услуги и продажи.
Возможно, был герой наш молод,
А может, честный был, без кражи.
На дядю, истощился, развязался,
Не посмотрел ошибку даже,
За новой жизнью увязался
Так можно продолжать до бесконечности,
То взлёты, то падения.
Всё описать, не хватит вечности,
И, если смысл не понятен, я начну с введения.
Когда работу в производстве потерял,
От теплоты уюта и достатка,
В своём он прошлом вновь застрял,
Живя в одежде из остатка.
Но, как бы трудно не было,