Саша удивлённо смотрел на посла ничего не понимая.
Вы хотите сказать, что мне стоит вербануть крокодила?
Можете начать с питона, но думаю крокодил всё же перспективней, заметил посол и в его голосе Саша не услышал иронии.
Поняв, что его слова не воспринимают всерьёз, посол, махнув головой, пригласил Петрова пройти с ним. Они прошли в подвальное помещение и, открыв невзрачную дверцу, оказались в просторном помещении, под потолком которого, гудел вентилятор и волны холодного воздуха опускались на них.
Посередине помещения стояло с полусотни ящиков.
Что это?
Водка.
А зачем?
Молодой человек ну не пойдёте же вы на рандеву с пустыми руками.
«Он сумасшедший», подумал Петров, но ничего не сказал.
На следующий день сразу после обеда Петров, положив в рюкзак десяток бутылок «Столичной», и четыре хлебных батона направился на берег реки. Река была не особенно широкой метров сорок, может, чуть больше. Посередине её на песчаной отмели лежал огромадный нильский крокодил, а в окружавших реку зарослях кишела, орала и верещала всякая местная живность. Но намётанный взгляд разведчика всё сразу расставил на свои места.
Мелкие кайманчики, гадюки не в счёт, а вот огромный питон с большим оранжевым пятном на голове, обвивший ствол поваленного баобаба, худосочная мартышка, повисшая мордой вниз, и нильский аллигатор, валявшийся на песчаной отмели, выделялись на общем фоне.
Не раздумывая, Саша скинул одежду на бережку и, закинув на спину рюкзак с водкой, вступил в мутные воды местной реки.
Крокодил приоткрыл глаз, но остался на месте, мартышка удивлённо уставилась на пловца, а питон философски промолчал, переваривая очередного кабанчика, которого проглотил ночью.
Выбравшись на берег Петров, первым делом, подошёл к крокодилу и, как подобает культурному дипломату, представился:
Саша! Выпить хочешь?
Крокодил удивлённо приоткрыл второй глаз и ответил вполне светски, как-никак, а именно его портрет красовался на гербе Бангали, а это, согласитесь, ко многому обязывает:
Гена! Буду. Водка?
Она родимая! уже теплее ответствовал советский дипломат.
Достав буханку и обильно смочив её водкой, Петров кивнул Гене. Пасть раскрылась и обжигающий шарик проскользнул внутрь Генкеного чрева.
Выдохнув и крякнув от удовольствия, крокодил с сомнением спросил:
Саша, а ты точно русский?
Не понял? Петров вылупился на аллигатора.
Дурило! Пуля уже давно просвистела. Где вторая?
Физиономия русского разведчика под дипломатическим прикрытием расплылась в довольной улыбке. Они в течение ближайших пару часов опорожнили весь запас спиртного и прикончили закусь.
Маришка, так звали мартышку, всё же не выдержала и присоединилась к ним, кружка отыскалась в рюкзачке и для неё, но даме, решено было много не наливать. Она не возражала.
Потекли дни, к троице иногда присоединялся и Кеша пятнадцати метровый питон, но только после того, как переваривал очередного кабанчика или внучатого племянника Маришки, но она была не в претензии, а Саша в их интрижки не лез. Ему было действительно хорошо. Грустно конечно, что майорские погоны просвистели, так и не опустившись на его плечи, но видно не судьба.
Зачастую, после четвёртого стакана, Петров пел, друзья в меру сил и способностей ему подпевали. А ещё он иногда жаловался собутыльникам на Джона английского посланника:
Гена ты не представляешь, какая, это сволочь, подлая и низкая душонка, мало того, что гадит сволочь мне, так и на вас, моих друзей настучал этому «Гандону». Ребята вы уж будьте поосторожней, душевно прошу!
Компашка переглянулась, теперь кое-что вставало на свои места.
***
Президенту доложили, что русскому удалось-таки завербовать подданных Бангали. А так как он провозгласил себя повелителем негров и зверей, то решил сам разобраться с троицей.
Гену трогать Гандоя не рискнул. Крокодил был для него и его племени, что-то вроде божества, а с богами лучше не связываться, Маришка баба, её можно было прикончить в любой момент, а вот Кеша. Им следовало заняться в первую очередь.
Сказано сделано. Вечером с парой телохранителей Президент, взяв винтовки с разрывными пулями, притаился на лодке в кустах недалеко от отмели. Кеше на месте не было. Ночь в Бангали не бывает тихой.
По берегам реки клубилась белёсая муть то ли болотные испарения, то ли ночной туман. Над головой протянулась полоса чистого неба, усеянная огромными сверкающими звёздами. Помимо щелчков, воя и шелеста ночи частенько раздавался тихий детский плач никакой мистики, всего лишь кайманы, но сходство полное. И постоянное жужжание комарья и прочей кровососущей нечисти. И вдруг неожиданно наступила звенящая тишина.
Возник и поплыл над водой странный бурлящий звук. Лодку явственно качнуло на высокой волне, снова качнуло, ещё раз, волны набегали чередой, плеща и шлёпая в низкий борт.
Матерь Божья пролепетал Президент.
Сначала ему показалось, что он видит перископ подводной лодки, но уже в следующее мгновение, Гандоя прошила волна липкого, холодного ужаса, первобытного, старого.
Чёрный столб, высунувшийся из воды метра на четыре, это от него разбегались волны заканчивался огромной змеиной головой, глаза светились двумя зеленоватыми фонариками.
Он попытался прикинуть длину чудовища и не смог. Сердце зашлось в непонятном, ни на что прежнее не похожем ужасе. Гандоя явственно услышал странное костяное клацание это стучали от страха и ужаса его собственные зубы.
Огромный питон, злобным взглядом сканировал пространство реки, ища жертву. Президент явно почувствовал, как у него зашевелились волосы. Ни о какой охоте не могло быть и речи.
Чудовище легло на воду и исчезло из виду. Спустя некоторое время робко всплакнули кайманы, взвыли макаки, ночные звуки возвращались.
В ту ночь Президент понял, что он поспешил объявить себя повелителем негров, зверей и птиц, потому как истинная Владычица, вероятно, близкая родня Кеши, не пожелала его видеть и слава богу.
Габону в очередной раз настучали по организму, пусть и не физически, но «чёрную метку» он получил и оставил приятелей в покое.
***
Дни текли нескончаемой чередой. Ничего не происходило, но Москва с дебильным упрямством требовала результат. Петров несколько раз по этому поводу говорил с послом, но отсутствие персонала и страх негров перед иностранцами сводил на нет любые, даже слабые усилия наладить, хоть какую-нибудь агентурную сеть.
У англичан положение было не лучше. Правда, Гобон Гандоя не далее, как вчера, без предупреждения смотался на своём личном самолёте в Великобританию и даже побывал на приёме у Королевы.
Королева поинтересовалась целью его визита:
Ваше Величество я бы хотел приобрести серьги и колье для моей второй жены. У вас в Лондоне прекрасный выбор бриллиантов
Королева улыбнулась
А где ваша милая супруга?
Она приболела.
Врал, сволочь, как сивый мерин. Английский атташе по культуре, он же резидент шпионской сети в Бангали, Джон Грин всё-таки сумел втянуть в свои сети эту дуру. Девочке захотелось брюликов. Идиотку быстренько вычислили и её прекрасные пухленькие перси Гандоя опробовал на завтрак, перед самым полётом, филейную часть жены, оставил на ужин.
Брюлики были куплены и подарены трём профессионалкам из элитного Лондонского борделя. Обещание о возвращение в Санта-Кроче Наместника Её Величества было дано, но только при условии, что Президенту будет дана возможность тесного общения, хотя бы раз в неделю, с женой этого Сера.
Гандоя в самых изысканных дипломатических выражениях послали на хер, и задумались о смене власти в Бангали.
Этого придурка пора сменить, орала прямо в лицо министру иностранных дел метрополии дама благородных кровей, ей, понятное дело, не хотелось становиться шлюхой «черномазой обезьяны».
Тем не менее, Президенту позволили невредимым вернуться в Бангали и в тот же вечер, Гандоя был уже дома.
А к обеду следующего дня Джон Грин направлялся к реке, где весёлая компашка уже прикончила полдюжины бутылок «Столичной» и останавливаться на достигнутом явно не собиралась.
Перед встречей с русским резидентом англичанин ещё раз прокрутил в голове партитуру разговора и остался доволен. Предстояло провернуть комбинацию по свержению Гобона, а для этих целей следовало нейтрализовать конкурента русских, или достичь с ним какого-то удовлетворяющего обоих компромисса. Время поджимало и ставки возросли. Только это обстоятельство и вынудило Джона пойти на прямой контакт с этим русским кретином. Кстати, на завершающем этапе предполагалась его нейтрализация, естественно, руками прогрессивной местной общественности выбравшей путь свободы.
Привет Сащия, англичанин, появившись на бережку, опустил на песок небольшой белый ящик, с лямками, для удобства его перемещения на спине.
И тебе не хворать! Чего припёрся? удивлённо уставился на потенциального вражину Сашка.
Выпить хочешь? англосакс, открыв переносной холодильник доставал из него запотевшую бутылку ирландского виски.
Петров повернулся к Гене и произнёс, оправдываясь:
Гена я отлучусь на пару минут. Сам должен понять служба. Крокодил прикрыл глаз и философски промолчал. Маришка заверещала типа:
Шляются тут всякие!
Понятное дело, бабе хотелось излить душу, а тут как раз появились свежие уши в виде целого дипломата, да к тому же и иностранного. Своими историями она уже основательно достала Гену, а Кеша, иногда слушая её трёп, подумывал о том, что не пора ли проглотить Маришку, и только утончённое воспитание при дворе тётушки, которая давеча ночью прошествовала по реке в свои владения, останавливали высокородного питона от опрометчивого поступка.
Выйдя на берег Саша, первым делом прошествовал к своему рюкзачку, извлекая из него полдюжины бутылок «Столичной».
Англичанин удивлённо на него вылупился и решительно замахал руками:
Нет Сащия, я столько не выпью. Садись, есть разговор. Видя, что русский не спешит к нему, он решил начать с «кнута», «пряник» был припасён тоже, но лучше начать с «кнута».
«Этих русских медведей следует сначала напугать, а потом можно и медку дать, но немного» гласила установка, полученная из метрополии, по потаённой связи.
Сащия у меня к тебе есть дело и тебе, выгодно с нами сотрудничать. В будущей войне, которая не за горами, мы вас обязательно победим и научим воевать. Англичанин добавил металл и холод в свой голос.
Петров хоть и был малость выпивши, этого английского прохвоста раскусил вмиг. Методику поведения в таких вот ситуациях в его подсознание вбили намертво, ещё в спецшколе, которую он окончил в прошлом году.
А мы вас воевать разучим, мы войны Джон не начинаем, мы их заканчиваем. Пойдём, бухнём, там и поговорим.
И он, сунув бутылки в трусы направился к воде.
Англичанин удивлённо захлопал глазами. Разговор явно пошёл не по написанному трафарету.
Постой Саша, Петров отметил, что брит перестал ломать комедию:
«Чего ему от меня нужно? мысли закрутились в его голове.
Ну?! Чего мнёшься. Поплыли. Александр кивком головы указал на отмель посередине реки, бухнём с ребятами, а потом и поговорим. А то тут уши торчат из-за каждого камушка и непонятно чьи.
Брит недоумённо смотрел на русского резидента, пытаясь сообразить, в чём тут подвох.
Я туда, он показал взглядом на отмель, не поплыву, там крокодил.
Какой крокодил? Ты чё? Это мой Кент, мы с ним уже четыре ящика водки выжрали.
Видя, что англичанин всё ещё колеблется, он состроил презрительную рожу, как учили на Ферме Чё страшо? Бздишь? Очконафт хренов! Он добавил что-то оскорбительное по-английски, опуская брита ниже плинтуса. И вошёл в воду.
Понимая, что контакт с русскими может быть утерян, «кнут» не сработал, к тому ж его оскорбили, назвав трусом, и теперь об этом станет известно всему дипломатическому корпусу в Бангали, да и в метрополии тоже, уж русские постараются донести и раздуть этот факт.
Петров был уже на середине между отмелью и берегом, когда англичанин завопил:
Саша! Петров!
Александр уже ногами достал дна и, удерживая бутылки с водкой в обоих раках, шёл к Генадию.
Ну чего тебе нужно придурок? негромко сказал Петров, оборотясь к бережку, где прыгал британский резидент уже в одних плавках.
А Крокодил дрессированный?
Саша усмехнулся, ловким ударам под донышко откупорим «Столичную», при этом не пролив ни капли в песок, обильно смочил кусок батона и скомандовал:
Гена ОП!
Пасть открылась. Батон полетел внутрь и пасть тут же захлопнулась. Скупая мужская слеза увлажнила щеку Гены.
Ну что видел? Плыви дурило, только прихвати виски.
Сколько? англичанин был уже сломлен, но продолжал торговаться.
Вот подлый же народ эти англичане. Слышь Гена?
Он попытался облокотиться на Генкину тушу, но опоры не было и, Петров повалился на спину.
В это самое время английский резидент уже вошёл в воду, нырнул, вынырнул и, отплёвываясь, не спеша, плыл к отмели.
Генка исчез, как корова языком слизала, но примерно на половине отрезка до отмели вода вокруг англичанина вспенилась в огромном водовороте, огромная Генина пасть раскрылась, его челюсти сомкнулись посередине плывущего британца и раздался вопль.