Для таможенной службы разрешен доступ. Он раскрыл портфель, достал капсулу и поднял ее на ладони до уровня глаз. Какой занятный предмет! Хотел бы я знать, что в нем. Боб попробовал отвинтить крышку. Не отвинчивается.
Верни туда, откуда взял. Жанна клацнула зубами: на языке лицевой жестикуляции это могло означать многое, в том числе и то, что она чертовски мила, непредсказуема и способна выкинуть любую штуку даже укусить того, кто рискнет ее не послушаться.
Слушаюсь.
В это время зажегся свет.
Однако как быстро они управились. Просто чудеса. Бобэоби тер глаза, ослепленные внезапным ярким светом.
В это время вошел Герман Прохорович и первым делом посмотрел на свой портфель.
Я говорю, как быстро они управились, подольстился Боб, заискивая перед тем, кому он мог внушить подозрение.
Проводник сказал, что ремонтная бригада еще не прибыла.
Откуда же свет?
А вы не догадываетесь?
Ни ухом ни рылом, сказал Боб, не смущаясь грубости сказанного и тонким намеком напоминая кому-то из присутствующих, что ему после смерти, как голодному духу обещано свиное рыло.
Вообще-то, свет с Востока, как принято считать. Морошкин заглянул в портфель, чтобы проверить, на месте ли капсула. К тому же с нами в поезде едет Его Святейшество Далай-лама.
Так это ему мы обязаны починкой? Боб выразил почтительное удивление по поводу того, что могущество Далай-ламы распространяется даже на такую область, как починка электричества.
Я лишь излагаю факты. Выводы делайте сами. И вообще мне с вами становится скучно, сказал Морошкин, не догадываясь, что до него кто-то в купе уже жаловался на скуку.
Факты дело хорошее. А где же ваша спутница, позвольте спросить?
У себя в купе.
Они часом не скучают?
Не знаю. Думаю, что нет. Германа Прохоровича начинал раздражать этот балаган.
Все-таки я хотел бы выяснить этот факт, фиглярствовал Боб. Факты они ведь тоже нуждаются в выяснении, подтверждении и так далее.
Исчезни же ты наконец! рявкнула Жанна, после чего Боба как ветром сдуло из купе.
Связь
Все-таки вы меня расстроили с этим свиным рылом, сказала Жанна так, словно на самом деле хотела сказать нечто совсем другое, но не говорила, пока для этого не наступил благоприятный момент. Жуткое дело эти ваши голодные духи.
Почему же мои? Я лишь пересказываю то, что слышал от сына. Он о них знал гораздо больше и, по-моему, даже знался с ними.
Это как же?
А вот так По-свойски, сказал Морошкин, словно этим что-то объясняя, впрочем не совсем понятное ему самому. Это я для красного словца.
Занятно. И что же советует ваш сын кандидатам но только не в члены Политбюро, а в голодные духи? Впрочем, это одно и то же. Собственная шуточка Жанну развеселила и в то же время заставила опасливо оглядеться по сторонам и постучать костяшками пальцев по вагонному столику. Микрофон выключен, микрофон выключен, произнесла она, как диспетчер, отвечающий за подключку микрофонов, и вернулась к разговору о голодных духах: Ведь туда не сразу принимают, а, так сказать, выдерживают
Мой сын советовал не портить себе карму. Тогда все будет в порядке.
Все будет в ажуре, поправила Жанна, используя более понятное для нее слово. Я слышала, что есть такие ясновидящие ну, вроде этой самой Джуны, которые прозревают, кем мы были в прошлых жизнях, и могут исправить нашу карму. Жанна с нетерпением поглядывала на Добролюбова, не зная, как намекнуть ему, чтобы он хотя бы на время исчез из купе.
Гоните таких ясновидящих прочь.
Слышал, Добролюбов? Жанна переадресовала эти слова Николаю, надеясь, что он воспримет их как призыв оставить их вдвоем с Морошкиным.
Ну слышал, слышал Добролюбов, зевая и придерживая очки, спрыгнул со своей полки.
Ну почему их, собственно, гнать? Почему? Прогнав Добролюбова, Жанна немного обиделась за своих ясновидящих. Чем они провинились?
Потому что это мошенники и шарлатаны.
Разве карму нельзя откор корректи корректировать? Она не сразу выговорила (выдавила, как пасту из тюбика) трудное слово.
Нельзя. Это дело внутреннее. Вмешательства извне оно не терпит. Между прочим, не поспать ли нам немного? А то ночь, проведенная без сна это потом скажется. Вы в документах на квартиру что-нибудь напутаете и вообще будете клевать носом. Герман Прохорович, нагнувшись, стал раскатывать на нижней полке матрас.
Подождите! взмолилась Жанна. Я вам не сказала самого главного. Эта квартира могла бы принадлежать нам. Вам и мне
Каким это образом?
А таким Жанна постаралась минимальными словесными средствами с добавлением внушительной мимики выразить как можно больше.
Не понимаю. Он с тоской поглядывал на подушку.
Как переправляющийся через ручей, Жанна словно выискивала вокруг себя подходящий камень, на который можно ступить.
Вы что не мужчина? Ступив на один камень, она искала следующий.
Ну, допустим, я мужчина Морошкин выпрямился над своим матрасом. Но, извините меня, я все же хочу спать.
Еще успеете выспаться. Разве вам не хотелось бы тайком от жены Она выдержала многозначительную паузу. Иметь молоденькую?
Однако вы себе позволяете Нет у меня жены. Она умерла. Я вдовец. Старый, седой вдовец.
У вас такая импозантная седина. И вы совсем не старый. Ой! Жанна запнулась и прижала к губам пальцы двух рук, словно вместо Морошкина увидела перед собой совсем другого человека. У вас изменился облик! Вы помолодели на двадцать лет!
Не выдумывайте. Так что же вы мне предлагаете?
Жанна собралась с мыслями, чтобы ответить как можно короче и как можно точнее:
Связь.
Надеюсь, не телефонную? Хотя лучше было бы, пожалуй, телефонную
Нет, связь по телеграфу. Она показывала, что умеет ответить шуткой на шутку, хотя обе шутки не из лучших и по крайней мере не слишком уместные.
Зачем вам такой телеграф? У вас же муж
Это Бобэоби-то муж? Хм
И все-таки я не понимаю зачем
Допустим, я нуждаюсь в вашем покровительстве. Кроме того, вы мне поможете улучшить карму, чтобы у меня не было потом свиного рыла. А то со свиным-то ходить не слишком приятно
А если у меня другие матримониальные планы?
Какие-какие? Жанну озадачивало слово, которое она слышала чуть ли не впервые, и в то же время хотелось узнать, что оно значит.
Узнать, чтобы сразу благополучно забыть.
Извините за вопрос. Вы что-нибудь в жизни читали? спросил Морошкин, у коего складывалось впечатление, что она не читала ничего.
Это на предмет того, знаю ли я всякие умные слова? Разумеется, читала. И очень многое. К примеру, роман Толстого «Лев и собачка».
Это рассказ.
Что вы говорите! А я приняла за роман и так переживала за собачку! Жанна посмотрела на него с выжидательным превосходством: признает ли Морошкин, что она выиграла раунд?
Он признал, что проиграл, и приступил к следующему раунду:
А еще что читали?
«Анну Карамазову», первую главу.
Каренину, наверное?
Да-да, Каренину вот где матримонии Ну и еще кое-что
Перескажите.
Она оскорбилась, как честная девушка, получившая сомнительное предложение.
Вы меня проверяете на вшивость?
Что вы! Помилуй бог! Просто любопытно.
В таком случае так и быть. Перескажу. Жанна стала раскачиваться на месте, подсовывая ладони под ягодицы и тем самым готовя себя к пересказу, как прыгунья готовится к прыжку. Героиня актриса. Смуглая, как цыганка, и немного не в себе. У нее всякие бредовые фантазии. И на героя она загадочно смотрит. Пригласила его на свидание, а он так и не понял зачем. После этого сумасбродка приняла яд прямо на сцене и умерла. Ее похоронили. А герой страстно влюбляется в нее после смерти. Она ему является, дарит ему прощальный поцелуй, и он тоже умирает, чтобы в потустороннем мире быть с нею вместе, поскольку они оба тронувшиеся, хотя и нетронутые.
«Клара Милич» Тургенева. Целиком прочли?
Спрашиваете! Не могла оторваться.
Тогда еще что-нибудь перескажите. У вас хорошо получается.
«Дневник сатаны» подойдет? Только книга потрепанная, давно, видать, изданная. Еще до семнадцатого года.
Валяйте!
Словом, было так. Сатане наскучило ошиваться на небе: все одно и то же. Поэтому он принял человеческий образ и спустился на землю. Встречает одного мужика с закидонами. У него дочка, прекрасная, целомудренная и нетронутая, как Богоматерь. Сатана в нее втюхивается, то бишь влюбляется, даже хочет жениться, но тут выясняется, что дочь-то вовсе не дочь, а проститутка, сожительница того мужика и вообще растленная тварь, которая лишь прикидывалась святошей.
Ну а что там дальше?
Неизвестно. «Дневник» остался неоконченным. А жаль. Так хотелось узнать.
Где вы взяли эту книгу? Из всех возможных вопросов Морошкин задал самый простой, но он-то и озадачил Жанну, и она не сразу ответила:
Где взяла? Где я, значит, взяла? Ага! Если скажу, не поверите. Но так и быть слушайте.
Рассказ Жанны
Для начала Жанна озаботилась обстановкой, соответствующей ее рассказу. Она встала, выключила верхний свет, а из боковых светильников оставила лишь один, да и тот прикрыла газетой, создавая таинственный полумрак. После этого снова забралась к себе на полку и уселась, скрестив ноги.
Значит, было так. Внимайте. Меня от техникума отправили поварихой со стройотрядом в братский Казахстан. Почему меня? И почему поварихой? Потому что я на одном капустнике в присутствии директора и учебной части стучала ложкой по дну кастрюли и орала похабные частушки. И все решили, что я повариха. Вот и послали кашеварить, варить гороховый суп и подмешивать кое-что в еду: мяту, пустырник и зверобой, чтобы мальчики лучше переносили воздержание и не лезли на стену.
Кое-что? В каком смысле?
Мята, пустырник, зверобой безобидные травки, но только не этот пресловутый бром. Чтоб вы знали, бром это миф. Жанна обрадовалась случаю показать превосходство в знаниях.
Спасибо за справку.
Справки выдают в поликлиниках, а я вам просто говорю по дружбе. Если услышите, что в армии или где-то там еще подмешивают бром, не верьте, чтобы не облажаться. Это туфта.
Хорошо-хорошо. Пожалуйста, дальше.
Там, в Казахстане, поселок среди степей, восемь-девять домиков, бедность страшная, все разорила советская власть Жанна снова постучала костяшками по столику. В магазине продают лишь вермишель и питьевой спирт. Поэтому голосовать никто не ходит. Когда из комиссии пришли уговаривать одну казашку, та сказала: «Ни сялимины сена, ни палки дров! Муж дома не ночует! Не пойду голосовать!» Эту фразу у нас потом повторяли как анекдот. Под спирт оно в самый раз
Где вас поселили?
В заброшенной школе, только без парт. Все парты местные порубили на дрова.
Где же вы работали?
На заводе по производству удобрений. Мешки таскали. И всякой отравой дышали. Скудную почву целинных степей ведь надо удобрять, чтобы она хоть что-нибудь родила. Вот мы шесть дней и вкалывали, а на седьмой отдыхали. Я, как после обеда всю посуду перемою, в степь уходила гулять. А там страшное пекло, марево зноя и змеи под ногами шурк-шурк
Не боялись?
Привыкла. Научилась разбираться, через какую змею перешагнуть, а какую стороной обойти. Если же с желтеньким ужик, то на него если и наступишь, не страшно. Не ужалит. И я уходила далеко-далеко. И вот однажды.
Так-так. Морошкин изобразил живейший интерес. Что же случилось однажды?
Однажды забрела я черт знает куда. Смотрю: места незнакомые, дикие, потерялась. Только камни да чахлые колючки. И ветер обжигает как из печного зева. Куда дальше идти, не знаю. Хоть ложись и помирай. И тут вдалеке словно мелькнуло, поманило что-то сквозь марево. Я пригляделась: саманный домик! Увязая в песчаных осыпях, пробираюсь к нему. Думаю, люди живут, пустят, дадут напиться, подскажут обратную дорогу. А самой тревожно и жутковато, что домик посреди степи один, других домов рядом нет, и этот какой-то странный, без окон и с вывеской. Я уж решила, что магазин или склад какой-нибудь, но тут, смотрю, на вывеске написано: «Библиотека». Я зажмурилась, ущипнула себя за щеку, снова открыла глаза. Библиотека! Я уж хотела прочь бежать, но ноги в песке увязают, да и куда убежишь! Я понуро поплелась к этой самой библиотеке, как к воровскому притону или другой какой малине. Постучалась. Мне открыл библиотекарь, седой, хотя и не старый, в дамских туфельках, безрукавке и тюбетейке. Похож то на русского, то на казаха: облик меняется так же, как у вас. Или свет из окон по-разному падает.
Вы же сказали, что окон нет.
Оказалось, есть. Только узкие, как щелочки. Пригласил войти: «Прошу, прошу весьма обяжете очень рады». Я вошла этак бочком и со смешочком. Он смешок мой сразу заметил. Спрашивает: «Что это вас развеселило?» «Туфельки на вас женские», отвечаю. Он мне на это: «Женские? Неужели? А сам я кто?» «Вы мужчина». «И что из этого следует?» «Вам лучше знать». «Что ж, у меня есть объяснение. Дхарма в равной степени приемлет и мужчин, и женщин». «А гермафродитов?» брякнула я. «И гермафродитов тоже», ответил он, и тут я поняла, что все это мне снится (наверное, сморило в степи от зноя) и надо бы проснуться, но проснуться не могу. Силюсь и не могу. Поэтому приходится все это принимать за явь.
Ну а книги? спросил Морошкин, не любивший откровений о чужих снах и сам о своих никогда не рассказывавший.
Библиотекарь спросил, что бы я хотела почитать. «Дайте мне что-нибудь про эту вашу Дхарму, а то я толком не знаю, что это такое». «Дхарма одна из трех драгоценностей наряду с Буддой и Сангхой. Иными словами, буддийское учение. Но вам еще рано об этом читать. У вас сознание не подготовлено. Поэтому я вам дам что-нибудь попроще, но тоже полезное. Вот, к примеру, Тургенев». И протягивает мне «Клару Милич», хотя героиня вовсе не Клара (это ее сценический псевдоним), а Екатерина. «Это я быстро прочту», говорю я ему (повесть-то небольшая). Дайте мне еще что-нибудь». «Еще вам? Ну, пожалуйста, эту» И берет с полки «Дневник сатаны». И еще мне томик Лермонтова сует. «А это зачем?» спрашиваю. «Там тоже много полезного». Наверное, намекал на то, о чем вы нам рассказывали. Ну там, «пустая и глупая шутка» или что-нибудь в этом роде. Отоварившись книгами, я стала благодарить и прощаться. И тут проснулась. Оказывается, я и впрямь спала и никакого домика нет. И библиотекаря в туфельках тоже нет.
А книги?! выдохнул Морошкин, словно о главном она умолчала.
Что книги? Жанна удивилась, что он спрашивает о книгах, тогда как с ними все предельно ясно. Книги у меня в руках, но мало ли Кто-то бросил, а я подобрала по дороге.
Дорогу-то обратно нашли?
Мигом. По указателям. На каждом участке пути свой указатель.
А всего участков сколько?
Восемь.
Вот вам и Восьмеричный путь Четвертая благородная истина буддизма, сказал Морошкин так, словно при всем том, что у нее было с избытком, только этого одного ей и не хватало.
Бояка
Позвольте вас немного побеспокоить. Боб просунул голову в соседнее купе, повертел ею, присматриваясь к обстановке и принюхиваясь к запахам. У вас сладенького не найдется? Конфетки там или чего А то я, знаете ли, не могу заснуть без сладенького. Такая привычка
Не найдется. Я сладкого не ем. Капитолина, сидя на нижней полке, взбивала острыми кулачками подушку, но с появлением Боба прижала ее к груди и закрылась ею, как щитом.
Не едите сладкого? Какая досада! А какое едите? Горькое? Соленое? Может быть, кислое? Многие, представьте себе, любят кислые щи, недозрелые яблоки или крыжовник такой, чтобы слезы выступили и чихнуть захотелось.
От кислого не чихают.
А от какого чихают?
От нахального.
Боб протиснулся в дверь и замер, стараясь не шевелиться до тех пор, пока до него не дойдет суть сказанного.