Закипая при малейшей опасности, он заставлял людей спасаться бегством, а если бежать было некуда, то вынуждал использовать все доступные скудные средства борьбы рвать, кусать и разбивать камнями все, против чего восставало их стремление к жизни. Тем немногим, кому удавалось дожить до сорока лет, грозила одинокая брошенная старость, полная болезней и страхов.
Проходя мимо них, Ева расспрашивала о племени Каина. В основном они непонимающе мычали и мотали головами, но изредка попадались те, кто слышал о клане Пещерного Медведя, владеющем огнём и поселившемся за горами, покрытыми нетающими льдами. Тогда Ева взахлёб пересказывала это Адаму, и они продолжали путь с большим воодушевлением. И хотя дорога была долгой и изнурительной, нетерпение придавало сил.
Людей, знающих Каина, становилось все больше. Оказывается, Каин не только не погиб вдали от родительского крова, но сумел выжить, став только сильнее. Увлекая за собой женщин других племён, он брал их в жены, и они родили Каину крепкое потомство. Рассказывали, что он сам учил своих сыновей и выделял из них лишь тех, кого яд Кислого дерева делал либо сильнее прочих, либо хитрее.
Впрочем, рассказывали много удивительного и о детях Каина. Будто бы один мог мастерски обрабатывать камень. И будто орудия из таких камней славились удивительной прочностью и эффективностью. Другой додумался из камней сложить жернова, которыми перетирал в пыль злаки и коренья. Еда, приготовленная из муки на огне, становилась нежной и пахучей, как молоко матери. О третьем вообще рассказывали чудное будто он умел плавить камни в огне, а из руды отливал оружие настолько острое, что можно срезать волоски на теле. Но самым удивительным был рассказ о потомке Каина по имени Ламех. Рассказывали, что отец его, Енох, построил целое поселение для своей семьи. Он обнёс его каменной стеной такой высоты, что никто не может войти внутрь, кроме как через ворота. А теперь за этими стенами сидит сам грозный Ламех. Рассказывали, будто он сумел подчинить своей воле прочих сынов Каина, образовав могучее племя людей, живущих в городе.
Восставшая из отчаяния Ева бежала впереди Адама и весёлым щебетом повторяла все новые и новые рассказы о Каине и его потомках.
Вскоре на их пути уходящей в облака стеной встали горы. Природа этого места была настолько сурова, что Адам засомневался мог ли кто-либо вообще выжить в этом царстве вечной мерзлоты. Пробирающий до костей холод сковывал любое, даже самое сильное, дыхание жизни, а огромные массивы льда хоронили под своей толщей и без того скудную растительность.
Каково же было удивление Человека, когда спустя какое-то время пути они обнаружили здесь жизнь! Посреди ледяного молчания они почуяли запах горящего костра. Приблизившись к пещере, откуда доносился запах, они увидели нечто, заставившее Еву вскрикнуть.
У входа торчал шест с насаженным на него человеческим телом без головы и разодранной грудной клеткой. Вынутые внутренности валялись рядом на земле. Адам подошёл ближе и стал с интересом изучать истерзанный труп, но изумленное восклицание Евы заставило его оторваться от наблюдения.
Из мрака пещеры появилось несколько мужчин. Они были большого роста вдвое выше Адама, широкоплечие, с массивными телами, облаченные в шкуры животных с ног до головы. Большая часть лица тонула в обильной растительности, а там, где она отсутствовала, кожу скрывал толстый слой сажи. В своих несоразмерно длинных руках они держали копья с насаженными на них каменными наконечниками, которые недвусмысленно направили в сторону Адама.
Приветствую вас, дети мои! сказал Человек. Мир и благополучие пусть пребудет в вашем доме!
Он развёл руки в стороны и сделал шаг к ним навстречу.
Однако на потомков это произвело эффект, полностью противоположный тому, на какой рассчитывал Адам. Один из мужчин, подняв копье высоко вверх, зарычал и несколько брошенных копий вонзились в тело Человека. Двое подбежали к опешившей Еве, сбили ее с ног ударами кулаков, схватили за волосы и потащили в пещеру.
В глазах Адама на миг застыло удивление, которое сменила пронзительная боль. Яд Кислого дерева, словно штормовая волна, обрушился на все его естество. Каждая клетка тела обезумела от негодования, выделив столько энергии, что тело Человека загорелось. Гневом заполыхали глаза, а из пронзённой груди вырвался истошный рёв.
Голос пробуждённого ядобога разлетелся среди ледяных гор и поднявшийся сильный ветер обрушил снежные вершины. Пылая ужасом отравленной силы, Адам выдрал копья и из открывшихся ран хлынул всепожирающий огонь, который скрыл в себе и Адама, и беспечно подошедших охотников. Мечась в огненном хаосе, внезапно охватившем все вокруг, люди кричали от боли и ужаса, а Адам, как ангел смерти плывущий по волнам ненависти, бросался на них и вырывал пылающими руками их сердца.
Покончив с ними, несущий ядобога огненный вихрь ворвался вглубь пещеры и принялся сжигать все, что попадалось ему на пути. Он хватал без разбору мужчин, женщин и детей, разбивая их головы о каменные своды. Кипела кровь и запах смерти питал силу Самаэля.
Вскоре в пещере не осталось ни одной живой души, кроме Евы. Забившись в угол, с открытым ртом она наблюдала за безумной силой, которая поглощала порождённую ею жизнь. Когда все было кончено, мощь ядобога оставила Адама. Вместе с ней ушла и сила жизни, и он рухнул на землю, словно срубленное дерево.
Ева осторожно поднялась и осмотрелась. Посреди пещеры, где свод поднимался высоко вверх, был устроен очаг, за которым на ровно вытесанном камне было устроено нечто вроде стола или ложа. По краям его стояли черепа людей и медведей, наполненные жиром. Они служили мрачными светильниками, бросающими неровный свет на обглоданные скелеты, в обилии сваленные вокруг каменного алтаря. Кости были повсюду. Сваленные у стен черепа людей и животных плавали в крови растерзанных Самаэлем обитателей пещеры.
Всхлипывая, Ева схватила Адама за руки и потащила прочь, стараясь больше не смотреть по сторонам. Она тащила на себе бесчувственную ношу сколько было сил и упала на снег лишь когда вся сцена ужаса скрылась за горами. Повернувшись на спину, она лежала и смотрела в синеву холодного неба, а ее губы шептали чьи-то имена. Едва она закончила, Сияние посетило Еву милостью беспамятства.
Когда к ней вернулось сознание, она с удивлением заметила, что лежит укрытая тёплыми шкурами, а над головой плывёт звёздное небо. Приподнявшись, она увидела перед собой две человеческие фигуры. Они тащили связанное из ремней ложе, водружённое на полозья из бивней мамонта. Чуть позади на таких же санях другая пара мужчин тащила скрытое под толстыми шкурами тело Адама. Впереди них шёл человек, обутый в широкие плетеные снегоступы, которыми он прокладывал путь для следовавших за ним спутников. В руке он нёс факел, освещавший им путь.
Ева окликнула его. Он не остановился. Лишь обернулся и приложил палец к губам. Праматерь упала на ложе и больше не шевелилась. В полном молчании они продолжали движение всю ночь.
Когда в холодном небе забрезжил рассвет, они вышли в широкую долину посреди гор. И там глазам их открылась чудная страна.
Синеву горизонта подпирал щит из ледяных гор, протянувшийся от края до края насколько хватало взгляда, сияющий всеми оттенками золота под низко висящим солнцем. Прямо перед ними бегущие с горной вершины талые воды образовали мощный кристально чистый, который бурным потоком обрушивался в бирюзовое озеро, а изумрудные холмы по берегам окаймляли его чашей. Вокруг били горячие гейзеры и поднимающиеся над ними облака тёплого пара растекались по всей долине, разогревая воздух и заставляя лёд и холод отступать. На невысоком холме посреди долины, сложенный из белоснежного камня, стоял первый город людей. В его высоких, в три человеческих роста, стенах, отражая солнечный свет, прибывающих встречали массивные медные ворота.
Едва путники приблизились, ворота открылись и из них вышли женщины разного возраста. Приблизившись, они упали, растянувшись перед Евой на земле. После того, как они повторили это трижды, одна из них, носившая ожерелье из клыков животных поверх тонко выделанной шкуры оленя, плотно облегавшей ее крепкое белокожее тело, обратилась к Еве.
Привет тебе, о, великая мать! Дочери Каина, вышли встретить тебя, едва весть о твоём приближении достигла несокрушимых ворот города Ламеха.
И боязливо взглянув в сторону саней Адама, она вновь упала на землю.
Ева с улыбкой погладила девушку по голове.
Ты можешь встать. Не бойся меня. И вы все тоже можете подняться. Как тебя зовут, дитя моё?
Иштар, медленно поднимаясь, ответила девушка.
Чудесное имя, Иштар, девочка моя. Ваш великий праотец и я проделали тяжёлый путь для того, чтобы воздать последние почести нашему сыну Каину. К несчастью, путь изобиловал опасностями
Ева запнулась от нахлынувших воспоминаний, стараясь подобрать подходящие слова.
Следопыты рассказали, что нашли вас неподалёку от пещер одичавших, поспешила помочь ей Иштар.
Одичавших, задумчиво повторила Ева. Эта встреча, она очень Как бы лучше выразиться? Очень измотала великого праотца.
Следопыты рассказали, что сотворил с одичавшими великий праотец, спокойно ответила Иштар.
Ева покачала головой и тяжело вздохнула.
Что ж, да будет так! Тогда проводи меня и великого праотца к могиле Каина. Мы желаем с ним проститься.
Для нас счастье служить великой матери!
Под женский визг и улюлюкание они вошли в городские ворота, где к ним стали выходить все новые и новые люди. Старики обоих полов падали перед ногами Евы, стремясь прикоснуться к ее ступням, а матери подсовывали маленьких детей, чтобы тень проходящей коснулась их. Мужчины и женщины, похожие как две капли воды на Каина, громко хлопали в ладоши и визжали, когда Ева мимоходом касалась их тел. Так, окружённые восторженным поклонением они шли прямо по вымощенной камнем улице. Она начиналась у ворот и вела к тяжёлой постройке из мрамора, возвышающейся над всеми прочими строениями города.
В конце улицы, перед входом в строение стоял угрюмый исполин. Его огненную шевелюру колыхал ветер в такт языкам пламени факела, который он держал в могучей руке. Из-под густых косматых бровей смотрели маленькие, близко посаженные глаза. Непомерно широкий торс белокожего мускулистого тела был скрыт медвежьей шкурой, а из-за спины сияло медное лезвие тесака.
Когда процессия приблизилась, он поднял руку и шум разом стих.
Я Ламех. Сын Еноха. Сына Каина! прорычал он и запнулся, переводя прямой немигающий взгляд с Евы на безвольно лежащее тело Адама и обратно.
Ева, едва доходившая ему до груди, с улыбкой подошла, протянув к нему свои руки.
Ламех, дитя моё, обними же меня поскорее! Я так счастлива, что вижу тебя.
Я Ламех, сын Еноха, сын Каина, снова повторил гигант, переминаясь с ноги на ногу.
Ах, посмотри, любимый! сказала, рассмеявшись, Ева, обращаясь к бесчувственному телу Адама, Как же он похож на Каина! Тот же угрюмый взгляд под тяжёлыми бровями, та же рыжая шевелюра! А эта манера растягивать слова- ну совсем как Каин!
Я Ламех.
Он обернулся, видимо ожидая, что ему подскажут окончание заученной фразы, но, не найдя поддержки у стоявшей позади него группы рослых самцов, лишь потянул носом.
Это чудесно! Ламех, мальчик мой, я в восхищении от твоего города, как, впрочем, и твой праотец. Ева махнула в сторону Адама. Мы с радостью примем все почести, которые ты приготовил нам. А сейчас мы очень устали и твоему праотцу необходим покой. Будь хорошим мальчиком, проводи нас внутрь.
Она нежно погладила Ламеха по широкой груди, а затем с силой потянула его вниз и поцеловала в лоб.
Ламех покраснел, засопел, встал на колено и снял с толстой шеи шнурок. На нем висела пара стёртых кремней Камня Причины, подаренных великим праотцом Каину. Он протянул их Еве.
Наш отец Каин хранил это у груди. Смотрел на них и рассказывал о тебе.
Ева взяла камни и, прижав к лицу, с шумом втянула запах. Потом обняла голову Ламеха и стала осыпать ее поцелуями. Великан стоял на коленях перед Евой, зажмурившись и улыбаясь во весь рот. Потом, охваченный внезапным порывом, подхватил ее, посадил себе на плечо и, распрямившись во весь рост, стал, пританцовывая, громко нараспев рычать.
Я Ламех, сын Каина!
Слушать всем сюда!
Я убью любого за Каина отца!
Его речевку подхватили женщины, дети и вскоре к этому нехитрому ритму присоединилось все население города. Под этот гимн великих праотцов проводили в здание посреди города.
Это было высокое помещение без окон, сложенное из белоснежных скальных блоков, подогнанных друг к другу настолько тесно, насколько вообще позволяла обработка камня. Стены были завешены шкурами, а в глубине возвышался камень, на котором чётко выделялись символы. На нем покоилось нетленное тело Каина.
Рядом, на высоких толстых шестах с продетыми в них кожаными ремнями было подвешено ложе из шкур и душистых трав, туда положили тело Адама.
Ева велела всем удалиться. Стоя между телом сына и мужа она немного помолчала, а затем опустилась на колени и закрыла глаза. Медленно, словно клонимая нарастающим ветром, она стала раскачиваться из стороны в сторону, шёпотом повторяя имена мужа и сына. Она снова и снова называла их имена, словно хотела разбудить обоих. Словно звала их из какого-то далекого необитаемого мира.
Так она провела много дней, не покидая каиновой могилы. Лишь Иштар, приносившая ей воду и еду, служила связью с внешним миром. За это время Ева очень сблизилась с женщиной племени Ламеха. В перерывах между сном и заклинаниями она расспрашивала Иштар об устройстве жизни в городе, о детях Каина. Но чаще всего Ева с интересом слушала о жизни женщин племени.
Не имея никаких прав от момента рождения до самой смерти, они жили в постоянном страхе перед физически превосходящими их мужчинами. Пища до них доходила по остаточному принципу. Начиная с самого раннего возраста они вынуждены были беспрекословно терпеть насилие над собой со стороны отцов и братьев, а затем мужей. Они были ограничены в правах выказываться в присутствии мужчин, да и вообще наличие своего мнения сильно порицалось, даже со стороны прочих женщин племени. Нередки были случаи, когда женщин погибшего или умершего мужчины заживо погребали вместе с ним, дабы таким образом избавить племя от лишних ртов.
Когда в рассказах Иштар проскальзывали особо яркие образы женщин племени, Ева взволнованно вскакивала и, заламывая руки, принималась ходить по комнате из угла в угол. Но затем снова опускалась на колени, в полной тишине возобновляя свои заклинания.
Вскоре Ламех дал знать, что желает говорить с праматерью. Он пришёл в сопровождении нескольких мужчин племени. Едва перейдя порог, они остановились у входа в нерешительности и стали боязливо озираться по сторонам. Стоящие за спиной Ламеха тихо перешёптывались, подталкивая того в спину.
Ева жестом пригласила их пройти, что-то шепнув на ухо Иштар.
Итак, мой дорогой Ламех, ты пришёл представить мне своих сыновей, я правильно понимаю?
Старейшины клана Пещерного Медведя Явал, Ювель, Тувалкаин, Мафусал и Еред. Ламех им отец! гордо улыбаясь, подытожил он.
Я рада приветствовать вас, дети мои. К несчастью ваш великий праотец, и наш любимый сын Каин не могут также приветствовать вас.
Мужчины опасливо посмотрели туда, где покоились оба тела. Некоторые даже закрыли глаза.
Явал, следопыт Ламеха ты помнишь его, великая мать рассказал нам, что он видел в пещере одичавших. Гнев праотца был велик и ужасен!