Спустя три года я навестил старого наставника. Он сидел в зале для медитации скрестив ноги, с прямой спиной и прикрытыми глазами; его прекрасное лицо скорее походило на холодный слепок.
Сделав три земных поклона, я, однако, не опустился перед наставником на колени, а сел, как и он, в позу лотоса. На мою дерзость он и бровью не повёл.
Я крепко сжал зубы, направил внимание в область даньтяня[25] и молча потянулся рукой к его подбородку. И вдруг наставник открыл глаза. Меня обдало волной ледяного холода, я весь задрожал. Мне показалось, что он прочитал мои мысли. Боевой запал почти сошёл на нет, однако руки я не убрал.
Пронзив меня острым, как кинжал, ледяным взглядом, наставник вложил мне в ладонь какой-то листок. Это оказался кусок ханчжи[26] размером с открытку. На нём была нарисована та самая птица в бутылке.
С глубоким вздохом я что было сил смял рисунок и бросил его за окно. Наставник по-прежнему хранил молчание. Я больше не стал задерживаться и направился к выходу. И тут он меня окликнул. Я снова подошёл к нему. Он молча протянул руку к моему подбородку.
В тот же миг я словно очнулся. Застилавшая глаза пелена тумана спала, и я отчётливо увидел птицу в бутылке. Узкое горлышко, в которое никак не просунуть руку, стало понемногу расширяться и наконец широко раскрылось.
Я опустил в бутылку руку и схватил птицу. Но потом случилось что-то странное. Я думал, что схватил её, однако моя ладонь оказалась пуста
Вытаращив глаза, я уставился в бутылку. Внутри ничего не было. Абсолютная пустота. Я чувствовал себя жестоко обманутым и еле сдерживал слёзы. О-о, неужели все мои старания пропали даром? Неужели в бутылке с самого начала не было никакой птицы?
На меня вдруг навалилась страшная усталость, я едва держался на ногах. Я собирался было вытащить руку из бутылки и не смог. Невероятно! Горлышко незаметно снова сузилось, и, сколько я ни пытался, руку высвободить не получалось
Так что привело вас в монастырь?
Не знаю почему, но у монахов считается табу спрашивать друг друга о причине ухода в монастырь. Однако Чисан ответил без колебаний. Похоже, колебаться было вообще не в его духе.
Мелодрама. Отец отправился в нирвану, когда мне было три года; я вырос на руках у матери. Я и университетской жизни хлебнул с горем пополам. Мечтал стать судьёй осуждать виновных и спасать бедных и слабых. Это было целью моей жизни. Но позже закрались сомнения. Я вдруг понял, как это нелепо, когда один человек судит другого. А потом случайно встретил Шакьямуни, его слова о том, что любой, достигнув просветления, может стать буддой Ужасно заманчивые слова. Тогда я самонадеянно решил, что тоже должен попытаться стать просветлённым. Я вырвался из рук плачущей матери и обрил голову. Хе-хе-хе. Поначалу всё шло гладко. Но так долго продолжаться не могло. О-о, Владыка Всевидящий!..
За окном завывала полночная сирена. Чисан отвернулся к стене.
Чепуха. Давай-ка лучше спать.
По змеившейся с перевала на перевал извилистой тропе мы забрались на самый верх гряды внизу показался монастырь. Пылающий закат обагрял подножие горы; в его вечернем свете сгорбленные крестьяне убирали осенний урожай; весело щебетала детвора. В каждом доме над печной трубой клубился дым; повизгивая, резвились на улице дворовые псы. Я присел на корточки.
Мирная картина, правда?
Чисан оглядывал окрестности с видом мастера фэн-шуй, выбирающего счастливое место.
Издалека она сколь угодно может казаться красивой и мирной, он бросил на меня взгляд.
Я сорвал травинку и зажал в зубах.
Посмотрите: этот клубящийся дым, детский смех
Чисан с треском сломал палку, на которую опирался.
Мир? Нет никакого мира. На земле, где живёт и дышит человек, не может быть мира.
Вы пессимист.
Я мелко разжевал травинку. Чисан отшвырнул сломанную ветку далеко в сторону.
Эти понятия, «мир» и «любовь», сияют только на расстоянии. Стоит сократить дистанцию они погибают. Такова их судьба.
Я выплюнул прожёванную травинку.
Вы говорите о сложности их воплощения?
Чисан подошёл ко мне.
Я говорю об эгоизме. Какие безответственные, легкомысленные слова! Мир любовь
Я сел на траву.
Несколько лет назад я тут жил.
Чисан присел на корточки рядом, достал из поясной сумки сигарету и взял в рот.
Значит, тебе есть что вспомнить?
Закат был цвета монашеской касы. Земледелец, расправив спину, постукивал себя кулаком по плечам. Дети, точно кузнечики, вприпрыжку бежали к храму.
Я встал и отряхнулся.
Что вспоминать монаху?
В деревне возле монастыря Сореса было два десятка малоимущих дворов, хозяева которых трудились на монастырской земле, как и бывает в подобных селениях. Настоятель сетовал на безверие селян, но их, бедняков, волновали в первую очередь насущные проблемы, а вовсе не истины Будды, потому неудивительно, что верующих среди них не было. С пустым карманом даже свечи не поставишь.
Мне хотелось чем-нибудь им помочь. Когда я смотрел на грубые, перепачканные землёй руки и ноги селян, то стыдился своих по-девичьи белых рук.
Деревенские дети, окончив начальную школу, ехали в город и нанимались в прислуги. Те, кто оставался заниматься хозяйством, тоже только и искали возможности сбежать из этой глухомани.
Я решил учить детей программе средней школы. Они с готовностью откликнулись на мою задумку, правда, взрослые энтузиазма не проявили. Надо мной просто смеялись: мол, что за разговоры, дело монаха молиться. Однако мне удалось переубедить селян и собрать детвору. Настоятель меня упрекал, требуя оставить пустые фантазии и заняться практикой; на это я отвечал ему, что смогу рассказать детям об учении Будды и сделать их буддистами, не в том ли и состоит долг монаха, решившего следовать Пути Просветлённого? Его я тоже убедил и получил разрешение проводить занятия в монастырской читальне. Однако материальной поддержки мне не обещали.
После долгих размышлений я много дней подряд просил милостыню, потом купил на собранные деньги доску, старые книги, тетради, карандаши и прочие канцелярские принадлежности, раздал всё это ребятам и стал по вечерам учить их. А время от времени между занятиями доступными словами пытался донести до них буддийские доктрины. Дети занимались с охотой, добровольно участвовали в церемониях, и понемногу их представление о буддизме менялось. Даже взрослые, не любившие жадного, самодовольного настоятеля, стали проявлять интерес к храму.
В классе училась одна девушка по имени Оксун, настоящая красавица. Пятнадцатилетняя Оксун была дочерью известного буддийского живописца, давшего монашеские обеты. Рассказывали, что несколько лет тому назад, расписывая стены в павильоне Будды Шакьямуни в монастыре Сореса, он оступился, упал со стремянки и разбился насмерть. Семья жила в страшной бедности. Восемь детей-погодков во главе со старшим братом-пьяницей, оставшимся за главного, немудрено, что они прозябали в вечной нищете. Когда в храме совершались похоронные обряды или подношения, мать приходила пособить, за что получала еду для детей и немного риса. Настоятель предложил Оксун остаться жить при монастыре и выполнять мелкие поручения. За это он даже обещал в будущем выдать её замуж. Бедствовавшая семья, разумеется, полностью это одобрила.
Мне казалось, Оксун испытывала ко мне какие-то чувства. Мне она тоже нравилась: красивая, скромная. Но вёл я себя с ней холодно. Мы общались только формально, личных разговоров я не допускал. Все силы я отдавал воспитанию учеников. И вот с некоторых пор я начал замечать, что Оксун ходит как в воду опущенная, совсем исхудала. Учиться стала кое-как. Избегала встречаться со мной глазами. Меня снедала тревога: я боялся, что своей чрезмерной холодностью ранил юную девушку.
Тем вечером я, как обычно, допоздна проводил занятия, а потом пошёл в свою комнату. Постоянно вспоминалось её лицо. Я закрыл глаза.
Вдруг слышу: кто-то зовёт меня по имени. Оксун! Она сидела на лужайке возле храма. Странно, она была нагая. Светлая кожа слепила своей красотой. И вдруг позади неё из куста калины выползла длинная, как верёвка, чёрная змея. Она замерла у неё за спиной, подняв туловище и высовывая огненный язык. Я обмер от ужаса и крикнул: «Оксун, змея!» Но к моему изумлению, девушка лишь рассмеялась. Змея обвила кольцами её белое нагое тело. Только тогда Оксун закричала. Я бросился к ней, но сколько ни бежал, оставался на том же месте.
Сноски
1
Хваду короткое повествование, содержащее некий парадокс. Через решение хваду, полученного от наставника, ученик постигает суть учения и может прийти к просветлению.
2
Сочжу традиционный корейский алкогольный напиток, рисовая водка.
3
Дхарма учение Будды, порядок мироздания.
4
Обращение к бодхисаттве Авалокитешваре, который считается воплощением бесконечного сострадания.
5
Ким Ирёп (18961971) корейская писательница, журналист, борец за женские права, ставшая буддийской монахиней.
6
Каса часть одежды буддийских монахов, тога красного или коричневого цвета.
7
Бодхисатва просветлённое существо, будущий будда.
8
Ханам (18761951) известный корейский монах, двадцать семь лет проведший в монастыре Санвонса. Во время Корейской войны, опасаясь, что монастырь в горах станет базой северокорейских партизан, военные приказали монахам сжечь его, а самим уйти. Ханам отказался покидать монастырь, заявив, что готов погибнуть вместе с ним. Была устроена имитация пожара, и монастырь удалось спасти.
9
Освобождение Кореи от японского колониального господства, длившегося с 1910 по 1945 год.
10
Кимчи традиционная корейская закуска, квашеные овощи с острым перцем.
11
Герои новеллы Роберта Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» (1886), в которой развивается тема двойничества.
12
Хваду «Нет» также известен под названием «Му», что буквально значит «отсутствие», «без».
13
Чжаочжоу Цуньшень (778897) знаменитый китайский учитель дзен-буддизма.
14
Коан (яп.) понятие, аналогичное «хваду».
15
Кальпа самая крупная единица измерения времени в буддизме, время от рождения до гибели мира.
16
Бодхи пробуждение, осознание.
17
Рильке Р. М. «Плач». Перевод В. Летучего / Райнер Мария Рильке. Собрание сочинений в 3-х томах. Том 1. М.: Престиж Бук, 2012. С. 220.
18
Моктак деревянный ударный инструмент, используемый буддийскими монахами во время молитвы.
19
Сангха буддийская община или сонм существ, достигших просветления.
20
Во время церемонии посвящения на левое предплечье будущего монаха прикрепляется маленький фитиль.
21
Три низших мира в буддизме: мир животных, мир голодных духов и мир адских существ.
22
Самадхи состояние особого погружения, достигаемое во время медитации.
23
Чачжанмён лапша с бобовым соусом и овощами.
24
Буддийским монахам запрещено принимать в пищу лук, чеснок и некоторые другие травы, которые, как считается, возбуждают плотские желания.
25
Даньтянь энергетический центр, расположенный в брюшной полости немного ниже пупка; важный фокус в медитации в восточных боевых искусствах.
26
Ханчжи традиционная корейская бумага, изготавливаемая из коры шелковичного дерева.