Ах, какая удача! воскликнул мужчина. Наша юная хозяйка, госпожа Мейлин, только вчера отчитала меня за то, что я не подыскал новую девушку. Хотя мне трудно понять, почему она не может обойтись тремя слугами, обведя меня оценивающим взглядом, пробормотал он. Ты раньше работала в большом доме? Какими обладаешь навыками?
Я с трудом сглотнула, вспоминая о своем доме. Конечно, я не прохлаждалась весь день, а помогала, когда появлялась необходимость.
Не в таком большом, как этот, наконец отважилась признаться я. И буду благодарна за любое место, которое вы предложите. Я умею готовить, убирать, музицировать и читать.
Да, подобными навыками никого не впечатлить, но его устроил мой ответ.
И вот следующие несколько дней я потратила на обучение новым обязанностям, начиная с заваривания чая по вкусу госпожи Мейлин и заканчивая приготовлением ее любимых миндальных пирожных. Также мне предстояло заботиться о ее нарядах, часть которых была украшена такой изысканной вышивкой, что, казалось, оживала от малейшего прикосновения. А еще я должна была полировать мебель, стирать постельное белье и ухаживать за садом. Я вставала с рассветом, а ложилась лишь поздней ночью и уставала так сильно, что даже не могла пошевелить языком и попросить облегчить мне работу.
Куда больше, чем труд, меня огорчали здешние правила: пониже опускаться в поклоне, помалкивать, пока не спросят, не садиться в присутствии госпожи, не раздумывая подчиняться каждому ее приказу. Каждое из них не только расширяло пропасть между госпожой и прислугой, но и втаптывало мою гордость в грязь, напоминая о необходимости притворяться человеком низкого происхождения и о том, что я лишилась единственного дома.
Это могло бы ранить, но мое сердце уже отяжелело от горя, а разум наполняли заботы гораздо более серьезные, чем ноющие ноги или исцарапанные ладони. Так что я даже радовалась, что мне приходилось выполнять столько тяжелой работы и не оставалось времени упиваться своими страданиями.
Когда домоправитель наконец посчитал мои результаты удовлетворительными, меня направили к госпоже Мейлин и трем ее служанкам, с которыми мне предстояло делить комнату. Я понимала, что она, судя по всему, требовательная хозяйка, но надеялась, что четырех нас окажется достаточно. Когда я со своей сумкой вступила в комнату, девушки в платьях цвета зеленой ивы поверх белого нижнего костюма готовились к началу нового дня. Одна из них помогала второй завязать желтый пояс вокруг талии. А миловидная девушка с ямочками на щеках втыкала в волосы медную заколку в форме лотоса, которую нас всех обязывали носить. При этом все три оживленно болтали, как давние знакомые. Несмотря на довлеющие надо мной страдания, в груди вспыхнула искра. Возможно, у меня наконец получится завести друзей, о которых я так долго мечтала.
Девушка с ямочками на щеках повернулась ко мне.
Ты новенькая? Откуда родом?
Я я
История, которую помогла мне придумать Пинэр, давно забылась. А под тяжестью их пристальных взглядов к щекам прилил жар.
Ее подружки захихикали, а их глаза заблестели, как омытые дождем камни.
Цзяи, окликнула одна из них девушку с заколкой, кажется, она потеряла голос.
Цзяи пронзила меня взглядом, а ее рот скривился, словно она увидела что-то неприятное. Ей не понравилась моя прическа или что на моих талии, запястьях и шее нет украшений? Или что моя осанка не такая прямая, как у нее, и мне не хватает присущей ей уверенности в себе? Все это лишь подчеркивало простую истину: я здесь чужачка и не принадлежу этому миру.
Кто твои родители? Мой отец занимает здесь должность главного стражника, заявила она с явным превосходством.
Мой отец всего лишь убил огненных птиц. А мама зажигает Луну.
Это заявление стерло бы самодовольство с ее лица. Но мне удалось подавить столь безрассудный порыв. Конечно, я бы испытала мимолетное удовольствие, но уже через минуту меня бы заклеймили обманщицей или вовсе бросили в тюрьму. А если и поверили бы, это поставило бы маму и Пинэр под удар.
У меня здесь нет семьи, наконец выдала я самый безопасный ответ.
Мои слова породили еще больше презрения ко мне, я видела его проблески во взглядах, которыми они обменялись. Теперь троица знала, что меня некому защитить.
Как скучно. И где только тебя отыскал домоправитель? На улице? отворачиваясь, фыркнула Цзяи.
Остальные последовали ее примеру и вновь начали щебетать о своем, как стая птиц. В животе словно лед застыл. Я не понимала, чего они от меня ожидали но вряд ли ошибалась в том, что они сочли меня недостойной, не заслуживающей уважения. На негнущихся ногах я прошла в дальний угол и опустила узелок с вещами на пустую кровать. Девушки шутили и смеялись, и от их веселья мне становилось еще больнее. Почувствовав, как в горле образовался ком, я поспешила наружу, чтобы собраться с духом. Меня злило, что приходится убегать, но и плакать при них я не собиралась.
«Прибереги свои слезы для более важных поводов», приказала себе я, прежде чем вернуться в комнату. Но стоило мне войти, как девушки резко повернулись, и в комнате воцарилась тишина. В этот момент я заметила, что мой узелок развязан, а его содержимое разбросано по полу. Воздух в комнате пропитывала неприязнь, пока я ползала по полу, собирая свои вещи. Кто-то из девушек захихикал, и у меня загорелись уши от этого звука. «Как это по-детски. Мелочно», кипела я. Но ох как жгло унижение! И как же мне повезло, что до этого дня я знала только любовь и привязанность. В детстве меня до ужаса пугали злобные монстры из книг. Но сейчас я поняла, что стоит не меньше опасаться ухмылки, напоминающей острую косу для травы, и слов, которые ранят в самое сердце. Никогда бы не подумала, что существуют люди, которые гордятся тем, что попирают других и наживаются на их страданиях.
Внутренний голос тихо напоминал, что меня действительно подобрали с улицы и я не обладаю какими-либо навыками или связями, которыми можно было бы похвалиться. Возможно, если бы я придержала язык и не нарывалась, то со временем девушки приняли бы меня в свою компанию. К тому же я так устала, что мне просто хотелось оставить все как есть. Кого волнует, что они одержали верх? Да и так ли важны достоинство и честь? Особенно по сравнению с тем, что я потеряла.
Но что-то внутри противилось этим мыслям. Нет, нахалки не опозорили меня. И я не стану унижаться или льстить, чтобы завоевать их благосклонность. Лучше оставаться одиночкой, чем дружить с такими, как они. И хотя в тот момент я чувствовала себя ничтожнее букашки, мне все же удалось вздернуть подбородок и встретиться с ними взглядом.
На красивых чертах лица Цзяи отпечаталось презрение, но в глазах, которые она поспешно отвела в сторону, читалось беспокойство. Неужели она ожидала, что я тут же сбегу или сольюсь с тенью? Меня порадовало ее разочарование. Да, они задели меня, но я не собиралась это показывать. Только от меня зависело, как сильно ранит враждебность. Я вырвала свою гордость из-под их туфель, потому что это все, что у меня осталось.
Глава 3
Беседка располагалась во внутреннем дворе, между деревьев, с которых гроздьями ниспадали цветущие лианы сиреневой глицинии. Я стояла позади госпожи Мейлин, которая сегодня надела розовое парчовое платье с блестящими цветами на длинных рукавах и подоле. Вышивка оказалась настолько изысканной, что лепестки то принимали темно-красный оттенок, то серебрились. Это несказанно меня удивляло. В гардеробе госпожи Мейлин имелось бесчисленное количество нарядов, но такие платья сами по себе редкость. Только самые искусные швеи могли зачаровать свое творение так, чтобы оно демонстрировало способности владельца.
В мои обязанности входило не только прислуживать госпоже Мейлин, но и поддерживать чистоту в ее комнатах и во дворе и ухаживать за ее одеждой: платьями, плащами и поясами из шелка, атласа и парчи. Поначалу это казалось приятной, хоть и утомительной задачей. Но вскоре я поняла, что именно мне предстояло выслушивать большую часть ее недовольства всякий раз, если что-то оказывалось не на своем месте либо находилась малейшая царапинка или пылинка. А что еще хуже, все наряды госпожи выбирала Цзяи, отчего нескончаемый поток жалоб и требований лишь увеличивался.
Вероятно, почувствовав, что я задумалась, госпожа Мейлин поджала губы и бросила на меня взгляд.
Чай, коротко сказала она.
Я поспешила наполнить ее чашку, и над ней начал клубиться ароматный пар.
По двору пронесся сильный порыв ветра, осыпая траву лепестками. Госпожа Мейлин, нахмурив брови, пригладила свои трепещущие рукава, словно ее раздосадовало, что ветер посмел испортить ей утро.
Синъинь, принеси мой плащ, потребовала она. Из персикового шелка с золотым подолом. И смотри не перепутай.
Я поклонилась, борясь с желанием заскрежетать зубами. Несмотря на юный возраст, госпожа Мейлин обладала властным нравом тысячелетней праматери.
С моего появления здесь прошло лишь несколько месяцев, но от теплоты, которую мне дарили близкие, остались лишь жалкие воспоминания. Я не нарушила обещания и все еще скрывала свое происхождение, но при этом не забывала о родных. Прислушиваясь ночью к размеренному и глубокому дыханию соседок, я позволяла себе мысленно переместиться в сияющие залы дома. Но тут же попадала в объятия кошмара, как маму и Пинэр хватают солдаты. Как возвращаюсь домой и вижу, что там никого нет, а от дворца остались лишь руины. Неудивительно, что я частенько просыпалась в поту, и ловя ртом воздух, который с трудом проникал в стесненную грудь.
Другие служанки считали себя выше по происхождению и недолюбливали меня. Их презрение я встречала с высоко поднятой головой, хотя они и усложняли мне жизнь бесчисленными мелкими проделками: мешали работать, высмеивали каждое слово и рассказывали небылицы обо мне госпоже. А она так часто отправляла меня преклонить колени во дворе, что я иногда ощущала себя одним из высеченных из камня львов, которые охраняли вход. Но я не собиралась жаловаться. Все лучше, чем сидеть в тюрьме или оказаться выпоротой пылающим хлыстом. Да и неудобство от позы задевало не так сильно, как унижение. Каждый раз я сглатывала слезы до тех пор, пока не начинало казаться, что смогу на вкус определить, какие пролиты от издевательств, а какие приправлены солью печали.
Я поспешила в комнату госпожи Мейлин и принялась лихорадочно искать плащ. Ее терпение быстро иссякало, а характер оказался таким же вспыльчивым, как фейерверки, которые смертные запускают во время праздников. Наконец я увидела наряд небрежно лежащим на стуле. Но когда подняла, то облегчение тут же растворилось при виде темного пятна от туши, которая, поблескивая на свету, пропитывала ткань. Не раздумывая, я уронила плащ обратно, чтобы не испачкаться, и воскликнула:
Да как же так?
В этот момент в комнату вошла Цзяи и с улыбкой посмотрела на испорченную ткань.
В том, что ты неспособна поддерживать одежду юной хозяйки в чистоте, стоит винить лишь себя.
Она презрительно взмахнула рукой, и я тут же напряглась, потому что заметила на одном из ее пальцев темное пятно.
Это сделала ты, решительно заявила я.
И почему это меня так удивило?
Ее щеки покраснели, но она лишь выше задрала подбородок.
Да кто тебе поверит?
Это стало последней каплей в чашу бурлящего гнева, которая наполнялась последние месяцы.
Из-за таких выходок ты выглядишь не лучше, а хуже тех, над кем издеваешься, прошипела я.
Цзяи отступила на шаг. Она испугалась, что я накинусь на нее? Вот только мне хотелось извинений, признания вины, а не насмешливых улыбок от нее и ее приспешниц.
Но меня лишили даже этого, так как в комнату ворвалась госпожа Мейлин.
Что ты возишься? Я начала замерзать из-за ветра!
Ее взгляд скользнул к плащу на полу, а рот раскрылся.
Цзяи опомнилась первой, широко распахнула глаза, изображая невинность, подняла персиковую ткань и расправила ее, чтобы продемонстрировать пятно.
Юная госпожа, Синъинь пролила на него тушь. Она испугалась и уговаривала меня скрыть это от вас.
Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Госпожа Мейлин всегда занимала сторону своей любимой служанки. Но в этот раз у меня имелись доказательства своей невиновности.
Цзяи ошибается. Я этого не делала и нашла плащ уже в таком виде. Юная госпожа может поискать на нас пятна от туши.
Цзяи побледнела и спрятала руки в шелковых складках плаща. Но ее беспокойство оказалось напрасным, так как госпожа Мейлин сощурилась, словно кошка, которую погладили против шерсти. Я ей не нравилась, скорее всего, из-за небылиц, которые распускали другие служанки.
Цзяи выше тебя по положению в этом доме. Немедленно извинись перед ней. А затем отправляйся чистить плащ, пока на нем не окажется ни пятнышка.
Она схватила испорченную одежду и бросила в меня. Ткань ударила по щеке и соскользнула вниз, образуя лужицу у моих ног.
У меня пропал дар речи, а внутри все сжалось от несправедливости. Я даже не могла заставить себя пошевелить руками, которые так и висели по бокам. Меня охватило дикое желание швырнуть плащ в госпожу, залить свежей тушью наряд Цзяи, а затем выскочить на улицу Но на этом мои фантазии заканчивались.
Куда мне идти?
Когда губы госпожи Мейлин сжались в тонкую линию, я опустила голову и выдавила извинения. Потом, схватив плащ, выбежала из комнаты, понимая, что скоро не хватит сил сдерживаться.
Мне хотелось побыть одной, подальше от досужих слуг. Я начала понимать, почему мама предпочитала одиночество в те мгновения, когда ее сердце страдало. Поэтому с ведром и куском мыла я отправилась к протекающей неподалеку реке. Ее скрывали пышные изумрудно-зеленые заросли бамбука, которые гордо тянулись к небу. Пристроившись на берегу, я принялась тереть плащ, хотя грудь сдавило так, что едва удавалось вздохнуть. Как же я скучала по дому! Клятва, данная матери, душила меня своей абсолютной бесполезностью. Ведь, не обладая магией, я ничем не могу помочь. Так что впереди меня ждало одинокое и мрачное будущее жизнь в рабстве без надежды на какие-то изменения. Непрошеная слеза появилась в уголке глаза. Я научилась сдерживать их, моргая и делая глубокие вдохи. Но так как хотела пролиться лишь одна слезинка, я позволила ей скатиться по щеке.
Почему ты плачешь? раздался звонкий голос.
Вздрогнув, я резко обернулась и только сейчас увидела молодого человека, который сидел на камне неподалеку, положив локоть на поднятое колено. Как я могла не заметить его пульсирующую в воздухе ауру? Сильную, согревающую и яркую, как солнце в безоблачный день. Темные глаза блестели под широкими бровями, а кожа сияла так, словно лоснилась на солнце. Стянутые в хвост длинные черные волосы ниспадали на синий парчовый халат, перехваченный на талии шелковым поясом. Когда незнакомец спрыгнул с камня и направился ко мне, я разглядела украшенную нефритами кисточку из шелковых нитей, которая спускалась до самых колен. И он так уверенно встретил мой взгляд, что по шее расползся жар.
Сомневаюсь, что вычистить одежду настолько трудно, заметил юноша, кивнув на ткань в моих руках.
Тебе-то откуда знать? Это намного сложнее, чем кажется, возразила я. Но я бы никогда не стала лить слезы из-за такого. Просто я скучаю по родным.