Лука спрашивал о тебе, неожиданно говорит Марина. Кажется, он огорчен тем, что ты не хочешь катать номера, которые он для тебя придумал.
Он целых два сезона ставил себе программы. Его хореограф как-то это пережил, и он сможет.
Осознав, как грубо это прозвучало, я отвожу взгляд, боясь, что она разглядит в нем жгучую обиду.
Я объяснила ему твою позицию, но мы хотим, чтобы ты знала о наличии уже готовых постановок, которые он подготовил специально для тебя. И ты имеешь на них полное право. Если у тебя что-то не получится, просто подойди к кому-то из нас и мы тут же все решим. Хорошо?
Почему бы просто не отдать эти программы другим?
Кто бы знал, как трудно мне скрывать дрожь в голосе, когда идет речь о Луке.
Он сказал, что никто другой не сможет откатать их так, как ты.
По иронии судьбы именно в этот момент наши с ним взгляды пересекаются, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не налететь на него с кулаками.
Продолжай разминку, через пятнадцать минут начнем отрабатывать прыжки, тренер быстро сжимает мою ладонь и тут же отъезжает к другим своим ученицам.
Я намеренно не отвожу взгляд и даже не моргаю, желая, чтобы Лука сдался первым. Хочу, чтобы он знал, что ни его присутствие, ни его слова, ни придуманные им программы не изменят моего к нему отношения. Я продолжу презирать его и буду делать это так долго, как только смогу.
Чего мне не удается предвидеть, так это того, что он решит со мной заговорить. Каким-то чудесным образом нам удавалось избегать общения на протяжении целой недели. Мне даже начало казаться, что вполне реально игнорировать друг друга, находясь на одном катке, но нет это не наш случай.
Просто хочу поздороваться, спешит он объясниться, как только оказывается рядом. Ты же не против?
Не против поздороваться или того, что ты теперь работаешь на катке, где я тренируюсь с трех лет? заметив его округлившиеся глаза, я решаю продолжить. Ответ отрицательный на оба вопроса. Меня устроит, если мы продолжим делать вид, что нас ничего не связывает.
Как-то это по-детски. Тебе так не кажется?
А тебе не кажется, что как-то по-детски выдумывать липовую причину для расставания?
Я ничего видимо, осознав, что его голос звучит слишком громко, он переходит на шепот. Я ничего не выдумывал.
Да ну? Не помню, чтобы ты собирался завершать карьеру.
Инга, я всегда был с тобой честен. Прыжки сыпались один за другим, я стал срывать элементарные вращения и спотыкаться на дорожках шагов. Я не сдавался до тех пор, пока у меня не обострилась давняя травма спины, из-за которой мне пришлось пропустить чемпионат страны. Мне очень хотелось продолжать соревноваться, но у меня не получилось восстановить необходимую форму. Нам с тренером пришлось признать, что я перестал быть конкурентноспособным и больше не могу собрать себя воедино. Что-то надломилось внутри меня. Возможно, так и бывает в конце карьеры. Ко мне до сих пор не пришло осознание, что все закончилось. Но одно я знаю точно мне нравится эта работа. И твоя неприязнь не заставит меня от нее отказаться.
Неприязнь?
Я же вижу, как ты на меня смотришь. Как обиженный ребенок, у которого отняли игрушку.
Ребенок?
Я и сам не рад обстоятельствам, в которых мы оказались. Но мне хватит воспитания и ума сохранять самообладание. Рассчитываю и на твое благоразумие, Инга. Не надо портить жизнь ни себе, ни мне, убедившись, что его слова дошли до адресата, он кивает и молча уезжает к уже заждавшейся его Эмилии.
Перед тем, как сбежать с катка, я встречаюсь взглядом с появившейся за бортиком Дианой. Она с тревогой наблюдает за моей тщетной попыткой скрыть от нее наполнившиеся слезами глаза.
Инга, зовет она меня, когда я прохожу мимо нее, подожди!
Мне нужно в раздевалку, отвечаю я, сомневаясь, что она разберет мою невнятную речь.
Вот оно мое личное «слишком». Граница, перейдя которую, я уже не могу сдерживать рвущуюся наружу горечь от всех накопившихся за эти годы поражений. И, к сожалению, речь идет не только о соревнованиях.
Дима
Несмотря на острое желание провести свой единственный выходной в постели, я все же соглашаюсь на встречу с Сеней, которому не терпится показать мне город и помочь с поиском квартиры. По его просьбе я приезжаю к ледовому дворцу, где тренируется его девушка. Все еще привыкая к улыбчивой версии друга, я не сразу замечаю его прямо у входа в здание.
Мне казалось, что годы, проведенные в одном компьютерном клубе, не сблизили нас до такой степени, чтобы помогать друг другу, случайно оказавшись в одном городе. Но Сеня считал иначе.
Случайно узнав о моем переезде в столицу, он сразу же пообещал мне всяческую поддержку, что никак не вязалось с укоренившимся в моей голове образом. Я помнил его как вечно подавленного и погруженного в себя подростка и никак не ожидал встретить уверенного в себе парня, нашедшего свое место под солнцем. Тот факт, что он никогда не рассказывал об увлечении фотографией, еще раз доказывает, что никакие мы с ним не друзья. Но, возможно, теперь, когда он занимается любимым делом, снимая спортивные соревнования, а я учусь не зацикливаться на работе, у нас есть шанс начать наше общение с чистого листа.
Привет! Как доехал? Быстро?
Привет, да, отлично, хостел недалеко отсюда. Я только не очень понял, зачем мы здесь?
Подняв голову, я еще раз окидываю взглядом огромное серо-голубое здание и тут же ловлю себя на мысли, что много лет не бывал на катке и почти наверняка разучился стоять на коньках.
Сейчас выйдет Диана и отдаст мне ключи, чтобы мы могли поехать в центр на машине.
Хорошо, у нее сейчас тренировка или типа того?
Ага. У них сейчас начало сезона. А ты смотришь фигурное катание?
Этот спорт прошел мимо меня, я решаю умолчать, что мимо меня прошли абсолютно все виды. Ведь, несмотря на регулярные походы в фитнес-клуб для поддержания формы, меня вряд ли можно назвать человеком, который интересуется миром спорта.
Понимаю, кивает Сеня. Я и сам не думал, что это так интересно.
Ты же фотограф. Наверное, в кайф делать снимки красивых девушек?
На днях он сам рассказал мне, как еще до знакомства с Дианой влюбился в ее катание и образы на льду.
Мне в кайф фотографировать абсолютно всех фигуристов, серьезно отвечает друг, не оценив мою шутку.
Конечно, я и не Мою речь прерывает неожиданно выбежавшая из здания девушка. Только услышав, как Сеня окликает ее по имени, я узнаю в ней свою недавнюю спасительницу.
В этот раз ее рыжие волосы распущены и доходят до плеч. Есть что-то невероятно притягательное в сегодняшнем небрежном образе Инги. Сам не замечаю, как начинаю пялиться на ее покрытый испариной лоб и на торчащие в разные стороны вьющиеся локоны. Мешковатый спортивный костюм не скрывает, а, наоборот, подчеркивает ее миниатюрность.
Прислушавшись к их с Сеней разговору, я отчетливо улавливаю в ее голосе нежелание общаться.
Эй, может, сходишь за Дианой? предлагаю я другу. Мы уже давно ее ждем.
Ладно, только подожди минуту, отвечает он, даже не обернувшись.
Просто напоминаю, что мой выходной не резиновый. И мне не хочется провести его под этой дверью, встретившись взглядом с Ингой, я пожимаю плечами и тут же добавляю, ничего личного.
Да, ты прав, сейчас схожу за ключами.
Уходя, Сеня просит Ингу подождать их с Дианой, чтобы они смогли поговорить все вместе. По ее реакции я понимаю, что она только делает вид, что задержится, а сама ждет не дождется, когда появится возможность свалить.
Как только Сеня скрывается в здании, она разворачивается, очевидно, за тем, чтобы уйти, но тут же останавливается, словно перед ней возник невидимый барьер.
Спасибо, благодарит она меня, обернувшись. Дима, правильно же?
Правильно. Я решил, что самое время вернуть долг. За черничный мохито.
Мимолетная растерянность быстро сменяется пониманием, и она почти улыбается.
Ты чем-то расстроена, озвучиваю я мысли вслух. Но почему-то не хочешь делиться этим с друзьями.
Значит, это не миф, что все бармены немного психологи?
А много ты знаешь барменов?
Только тебя.
Значит, пока рано делать выводы, я не думаю, что моя улыбка способна ее приободрить, но не улыбнуться такой грустной девушке просто нельзя.
Я пойду, она бросает взгляд на дверь, пока они не вернулись. Еще раз спасибо.
Если захочешь поговорить, то ты знаешь, где меня найти.
Считаешь, что мне нужен разговор с барменом?
Ты не поверишь, но иногда это помогает, уверенно заявляю я.
И много ты знаешь людей, кому это помогло?
Ну
Значит, пока рано делать выводы.
Кивнув тому, как изящно она вернула мне мою же фразу, я прихожу в восторг из-за знакомства с этой девушкой.
Больше ничего не сказав, Инга надевает на голову капюшон, поправляет висящую на плече черно-белую спортивную сумку и удаляется в сторону метро.
Когда вышедшие из здания Сеня и Диана оглядываются в поисках подруги и огорчаются, поняв, что она ушла, я почему-то искренне радуюсь тому, что помог ей сбежать.
Инга
Еще никогда наша с сестрой квартира не казалась такой пустой и одинокой, как после сегодняшней тренировки. Пройдя в спальню, в которой еще недавно обитала Мелисса, я сразу же замечаю так и не завершенную картину по номерам, стоящую у стены. Подобное увлечение всегда вызывало у меня недоумение, и я никогда не понимала, зачем она тратит на это крохи свободного от тренировок и соревнований время. Наклонившись, я замечаю название картины «Прогулка под звездным небом» и подпись в нижнем углу холста: десятое февраля. Она всегда так делает ставит дату, когда начала и закончила рисовать. Мысль о том, что сестра в другой стране ранит не так сильно, как то, что она, кажется, не собирается возвращаться.
Быстро переодевшись в домашнюю одежду, я забираюсь под одеяло и мыслями возвращаюсь к прошедшему дню. Утихшие эмоции охватывают меня с новой силой, и я впервые за долгое время даю выход слезам.
У Мелиссы для таких случаев даже был специальный грустный плейлист. Садясь за очередную картину по номерам, она включала колонку, и наша квартира тут же наполнялась заунывными мотивами. Сестра хвасталась, что годами собирала эти композиции и обижалась, когда я не оценивала по достоинству ее коллекцию.
Такой открытой и честной Мелисса могла быть только дома. Большую часть жизни она провела с папой, который учил ее скрываться даже от самых родных и близких людей. «Никто не должен знать в лицо твое истинное я» любил он повторять на каждом семейном ужине. Трудно представить, какое влияние он оказал на сестру, если учесть, каким безэмоциональным человеком она казалась всем вокруг. Журналисты и болельщики называли ее то снежной королевой, то фарфоровой куклой, что никак не вязалось с яркими образами, которые она воплощала на льду.
Когда папа решил уехать назад в Корею, Мелиссе пришлось перебраться к нам с мамой. Она долго привыкала к нашему укладу жизни: не могла смириться с тем, как громко мы себя ведем, или с тем, что иногда мы ужинаем прямо в кровати. Ей претила мысль о совместных просмотрах кулинарных или музыкальных шоу, но в конечном счете мой и мамин шебутной нрав победил, и Мел сдалась. У нас не так часто получалось собираться всем вместе, но сейчас, вспоминая наши шумные вечера, я отчетливо слышу, как бьется мое готовое разорваться от грусти сердце.
Мысль, что мне следовало наплевать на фигурное катание и уехать вместе с сестрой, преследует меня уже несколько недель. Но вместе с этим я не могу вообразить, как бы жила в другой стране, ведь, в отличие от сестры, я совсем не знаю корейского языка.
Когда родители развелись, мы с сестрой уже занимались фигурным катанием, и им пришлось принять непростое для всех решение разлучить нас. Ледовые арены, на которых мы тренировались, находились в разных концах города. Поэтому папа арендовал квартиру рядом с катком Мелиссы, а после и вовсе забрал ее к себе. А я осталась с мамой.
Из-за насыщенного графика мы виделись не так часто, как полагается настоящей семье, но наша с сестрой связь оказалась сильнее расстояния. По мере взросления мы не отдалялись, а, наоборот, сближались, годами планируя, как однажды купим квартиру и станем жить вместе.
Наша мечта сбылась полтора года назад. Сразу после того, как пара Мелиссы и Феди выиграла Олимпийские игры. Мой денежный вклад в наше общее жилье оказался минимальным, но мы никогда не поднимали эту тему. Как и ту, почему ей пришлось так резко уехать.
Почти погрузившись в сон, я вдруг вздрогнула, осознав, что осталась одна. От папы и сестры меня отделяют восемь тысяч километров, а где сейчас находится мама с третьим по счету мужем остается только догадываться.
Как бы мне сейчас хотелось с кем-то поговорить! Но единственный кандидат, претендующий на роль моего собеседника, это огромный плюшевый медведь, которого мне подарили болельщики на недавнем чемпионате страны.
Решив, что нужно как-то отвлечься, я решаю вернуться к подбору музыки для новых программ, но тут же захожу в уже знакомый тупик. Ни идеи, ни образа, ни мелодии. Откуда только у постановщиков берутся эти мысли? Каким образом в их голове складывается пазл идеального выступления? Каждый раз, когда я пытаюсь что-то придумать, у меня получается лишь повторение старых номеров.
После сегодняшнего разговора во мне не осталось сомнений на счет программ, которые создал Лука. Даже если у меня ничего не выйдет, я лучше пропущу целый соревновательный сезон, чем приму его помощь. Хотя, возможно, будь Мелисса сейчас здесь, она бы сказала, что я слишком драматизирую и что ничего плохого в сотрудничестве с Лукой нет.
Хуже всего в этой ситуации то, что о наших с ним тайных отношениях знают только Диана, которую я успешно вычеркнула из своей жизни, и Эмилия, случайно заставшая нас за поцелуем в одной из раздевалок прямо во время сборов. Когда Лука сказал, что у спортсменов принято скрывать личную жизнь, я не стала возражать, решив, что так и правда будет лучше. Но именно по этой причине мне сейчас не с кем поговорить о своих чувствах.
Хотя один человек все же готов меня выслушать, ведь привык делать это для других. С трудом веря, что всерьез размышляю об этом, я проваливаюсь в тревожный сон.
Дима
Зевая прямо на рабочем месте, я удостаиваюсь нескольких осуждающих взглядов следящей за мной Сабрины. После того, как она застукала меня за написанием новых рецептов из имеющихся в баре ингредиентов, я окончательно потерял ее доверие. А еще сегодня, будто назло, играет чересчур громкая музыка.
Что ты делал прошлой ночью? ухмыляясь, спрашивает Феликс. Выглядишь так, будто тебя заездили.
Было бы хорошо, но я не настолько везучий, отвечая, я в очередной раз массирую пальцами пульсирующие виски.
Так что случилось?
Сначала я позволил своему другу с топографическим кретинизмом устроить мне экскурсию по городу. Каждый раз, когда он вел меня в новое место, мы искали его не меньше двух часов. И это при том, что Сеня настаивал, будто это находится буквально за углом, надо только немного пройтись.
И долго вы так блудили? смеется Феликс.
Он привез меня в хостел почти в час ночи. А дальше началось самое интересное.
Что же?
В соседней комнате происходила какая-то вакханалия. Музыка, безумные крики, звуки падающей мебели и все в таком духе. Самое ужасное, что этот кошмар прекратился только утром. Я поспал чуть больше четырех часов и сейчас готов вырубиться прямо под барной стойкой.