Я внимательно перечитал написанное и, удовлетворившись результатом, нажал кнопку «Отправить». Мое сообщение через компьютер системы связи и пятиметровую параболическую антенну устремилось к Земле. Пройдёт ещё без малого час, прежде чем импульсы радиоволн достигнут приёмников в центре управления полётом. Далее сообщение передадут в пресс-службу «Ю-Эй-Си», где его, возможно, слегка подправит редактор, после чего от моего имени выложит в сеть на обозрение сотням миллионов людей. Чёрт, похоже, я так скоро стану настоящей интернет звездой!
Я глянул на часы, они показывали ровно 18:00 по Гринвичу. Как раз время, когда мы должны были принимать ответную передачу от Центра управления полётом. Ввиду большого расстояния прямая связь была невозможна, поэтому четыре раза в сутки строго по графику: в полночь, шесть утра, полдень и шесть вечера мы получали с Земли информационные пакеты. Обычно в них содержались личные письма, подборка свежих новостей, сообщения и инструкции от наземного персонала миссии. Кроме того, мы с Дашей для собственного развлечения могли заказывать кое-какие журналы, книги и фильмы. Разумеется, вся эта информация тщательнейшим образом фильтровалась, содержимое писем внимательно просматривалось, ни о какой тайне личной переписки и речи не шло. Весь этот тотальный контроль нужен был для того, чтобы не допустить до нас какой-либо негативной информации, способной вызвать ненужный стресс. Психологи на Земле сильно переживали за наше эмоциональное состояние, и, принимая во внимание то, где мы сейчас находились, делали они это вполне обоснованно. Любое лишнее волнение на таком удалении от дома могло отрицательным образом сказаться на нашей миссии.
Я приблизился к монитору системы связи. «Принимается инфопакет», светилось сообщение. Пришлось подождать несколько минут передача данных на такое колоссальное расстояние дело совсем не быстрое. Наконец компьютер сообщил об окончании загрузки. Я мельком глянул на объём полученного файла 18,76 Гб. Открыл его и быстро просмотрел содержимое, всё как всегда: почта, новости, дежурное сообщение из Центра управления в стиле «Мы следим за телеметрией, она показывает, что у вас всё хорошо». Также в пакете присутствовал архив с новым программным обеспечением для некоторых наших систем. Я мельком просмотрел инструкцию по установке и начал накатывать обновление. Пока ставился софт, решил глянуть новостные заголовки: «Британские учёные открыли секрет бессмертия!», «Новый шаг на пути к созданию искусственного интеллекта? Программа Sunny отвечает на вопросы», «Миссия Прометей: один год вдали от Земли. Что ждёт наших астронавтов?», «Разочарование столетия! Океаны Европы мертвы!», «Новый этап в освоении Луны: закончено строительство третьей пищевой фермы в колонии Кларк» И всё в таком духе. Уже которую неделю мы с Дашей замечали полное отсутствие новостей на политическую или экономическую тематику. Это могло означать только две вещи: либо на Земле сейчас полное затишье, либо новости такие отвратные, что ЦУП просто не хочет их нам передавать. Честно говоря, первый вариант представлялся менее вероятным.
По плану у меня сегодня запланирован осмотр «Дедала». Сорокаметровый челнок был пришвартован к одному из четырёх радиальных стыковочных узлов в центральной части корабля, сразу позади второго гравитационного кольца. Согласно расписанию его системы проверялись раз в месяц, и сейчас как раз подходил срок очередной ревизии. Я покинул мостик и направился в сторону кормы. Отсеки на моём пути были совершенно пустынны, лишь шум вентиляторов да гул электромоторов центрифуг нарушали тишину впавшего в спячку корабля. Мы с Дашей уже давно привыкли к этому царящему вокруг нас забвению. Конечно, в первые пару месяцев было тяжело: тишина и одиночество, помноженные на осознание колоссального расстояния, отделявшего нас от человеческого мира, сильно давили на психику, но постоянный контакт с Землёй, письма от родных, сообщения из ЦУПа поддерживали нас. Кроме того, стоит отдать должное психологам, подбиравшим состав нашей миссии, они не зря ели свой хлеб. За все время полёта у нас не возникло ни одного сколько-нибудь серьёзного конфликта. Мы чувствовали себя невероятно комфортно в обществе друг друга. Время от времени, пользуясь нашим уединением, мы устраивали свидания. Первое из них случилось примерно на четвёртой неделе полёта. Как-то, подойдя к Даше, я взял и просто предложил ей совместный романтический ужин (для меня это вообще-то был скорее завтрак). К назначенному времени приглушил свет в кают-компании, накрыл и кое-как из подручных материалов украсил стол. Разумеется, еда была не слишком изысканной у нас попросту не было на борту такого разнообразия продуктов, чтобы готовить что-то эдакое. К тому же мои кулинарные навыки всегда оставляли желать лучшего, так что всё, на что меня хватило, картофельное пюре с гуляшом. Мы надели наши лучшие выходные наряды. Нет, то были не смокинг и вечернее платье, а всего-навсего простецкие майки-шорты (уж всё изящнее повседневных рабочих комбинезонов). Даша даже сделала соответствующие обстановке романтического свидания макияж и причёску, впервые за всё время со старта миссии распустив свои обычно собранные в косу медно-рыжие волосы. И мы просто сидели и болтали, так, как это делали бы обычные земные мужчина и женщина, сидя где-нибудь в уютном ресторане на берегу моря.
Нет, мы, разумеется, не съехались в одну каюту просто в силу того, что конструкция и размеры жилых помещений не слишком способствовали совместному проживанию. Каждый из нас остался в своей каморке, что, впрочем, не особо мешало нам в моменты интимной близости, ведь в нашем распоряжении был огромный корабль с целой кучей разнообразных отсеков, в некоторых из них даже царила невесомость, что позволяло нам проводить весьма любопытные сексуальные эксперименты.
Пролетая через отсек гидропоники, я заметил хвост медных волос, промелькнувший среди зелени листвы. Развернувшись, я прокрался сквозь ряды висячих грядок и тихонько приблизился к Даше со спины. Она собирала созревшие помидоры в специальный сетчатый мешок, совершенно не подозревая о моём присутствии. Я обхватил руками её талию и мягко прикусил за ухо:
Ам!
Чёрт, чтоб тебя! вскрикнула она от неожиданности.
Удовлетворённый своей проделкой, я засмеялся.
Она легонько стукнула меня в грудь.
Чего ржёшь? Ты меня чуть до смерти не напугал!
Ты что не спишь-то? спросил я, подхватывая уплывающий в невесомости выроненный ею томат.
Не знаю, бессонница у меня! сказала она сердито. А если ты ещё и будешь ко мне постоянно так подкрадываться, то я вообще глаз сомкнуть не смогу и чокнусь на почве недосыпа.
Если ты сойдёшь с ума, по инструкции я должен буду упаковать тебя в морозилку. На самом деле это всё мой хитрый, коварный план по захвату корабля!
Хочешь захватить корабль? усмехнулась она. Ну валяй, только что ты будешь с ним делать?
Ну, это я ещё не решил, хотя, думаю, у меня будет куча свободного времени. Не знаю, может быть, сделаю гравитационный маневр у Сатурна и отправлю нас к какой-нибудь звезде. Я тут как раз приметил одну, по моим расчётам, мы сможем до неё добраться всего-то чрез пару десятков тысяч лет.
Только задолго до этого у нас кончится ядерное топливо и питательный раствор для капсул. Так что к твоей звезде мы долетим в виде тринадцати древних высохших мумий.
Я улыбнулся.
Ну зато мы будем первыми людьми, добравшимися до другой системы.
Ага, первыми трупами людей, парировала она. И, перейдя на серьёзный тон, спросила: Ты куда, на «Дедал»?
Да, сегодня по плану проверка.
Пойду с тобой, все равно у меня сна ни в одном глазу.
Даша закрепила мешок с овощами на трубке системы орошения, и мы вместе отправились к челноку.
Есть какие-то новости с Земли? спросила она по пути.
Ничего особенного, всё как обычно. Прислали кучу статей про космос, науку, светскую жизнь и прочую дребедень.
И давай угадаю, опять ни слова о том, что творится в мире?
Я кивнул.
Как думаешь, там правда всё так плохо?
Не знаю, ответил я, последняя новость о международных отношениях, что я читал, была о том, как наши разместили в Мексике пачку оперативно-тактических ракет, а Штаты ответили тем, что заставили турок блокировать Босфор и перекинули к ним на базу Инджирлик пару эскадрилий беспилотных бомбардировщиков. Это было два месяца назад, вряд ли что-то изменилось в лучшую сторону с тех пор.
Дойдя до стыковочного модуля, мы подплыли к одному из четырёх радиальных люков, соединявшему главный корабль с «Дедалом». Я открыл его и втянул себя внутрь, пройдя через короткий переходной тоннель, оказался внутри челнока.
Сейчас, когда мы всё ещё находились вдали от цели нашей миссии, челнок был законсервирован и практически полностью обесточен. Проплыв сквозь неосвещённый пассажирский отсек, мы оказались в кабине пилотов. По размеру она не шла ни в какое сравнение с мостиком «Армстронга», была намного меньше, теснее и напоминала скорее кабину самолета (коим «Дедал» отчасти и являлся). Пара кресел с сайдстиками по бокам, в центре консоль управления двигателями, спереди приборная панель, усеянная множеством кнопок и дисплеев. Поверх панели проектор индикатора лобового стекла. Я устроился в левом кресле и щёлкнул тумблером над головой, вспыхнули контрольные лампы, извещающие о включении питания. Быстро пробежался пальцами по кнопкам, включая систем челнока: главный компьютер, навигация, двигатели, управление и так далее. Дарья устроилась в кресло по правую руку от меня и занялась запуском реакторов шаттла. Они были меньше и гораздо слабее тех, что питали «Армстронг». Вообще главной функцией ядерной силовой установки челнока было отнюдь не снабжение его электричеством, она была частью двух турбореактивных моторов шаттла. В целом они сильно походили на обычные движки какого-нибудь авиалайнера, главным отличием было то, что они должны были работать в лишённой кислорода атмосфере «Титана», поэтому традиционная схема с топливом, распыляемым в камере сгорания, и воздухом, использовавшимся в роли окислителя, тут совершенно не годилась. Инженеры «Юнайтед Аэроспейс» откопали столетние проекты ядерных турбореактивных двигателей. Эти штуки строились и испытывались в США в пятидесятых шестидесятых годах двадцатого века, однако так и не нашли применения на Земле, оказавшись чересчур дорогими, громоздкими и неэкологичными. Они не требовали топлива для работы, а вместо обычной камеры сгорания для разогрева воздуха там использовались миниатюрные ядерные реакторы. Втягиваясь через воздухозаборник, как и в обычном реактивном двигателе, воздух проходил через несколько ступеней компрессора, после чего поступал в раскалённую активную зону, разогревался там, затем, расширяясь, проходил сквозь лопатки турбины и в конце концов выбрасывался из сопла, создавая реактивную тягу. Фонила вся эта система просто нещадно, но инженеры корпорации сумели её доработать, снабдив теплообменником и пустив поток воздуха в обход радиоактивного сердечника. Эффективность двигателей немного упала, но зато выхлоп стал даже чище, чем у традиционных турбореактивных моторов, работавших на керосине. Отсутствие необходимости в топливе делало эти движки идеальными для полётов в плотной бескислородной атмосфере Титана, что и склонило выбор инженеров в их пользу. Всего «Дедал» имел два таких мотора, упрятанных под обшивку в корневых частях крыла. В обычном режиме они могли обеспечить горизонтальный полёт на высоте до сорока километров, а при приближении к поверхности открывались створки нижних сопел, и поток воздуха перенаправлялся под брюхо, обеспечивая тем самым возможность вертикального взлёта и посадки. Также для полёта на больших высотах и в вакууме шаттл имел традиционные ракетные двигатели, работавшие на кислороде и метане.
В целом «Дедал» по внешнему виду напоминал обычный земной челнок, он имел короткие дельтовидные крылья и двойное V-образное хвостовое оперение. Правда, в отличие от своих «земных» собратьев для взлёта с Титана ему не требовались колоссальные ракетные ускорители, а благодаря низкой силе тяжести и, как следствие, невысокой орбитальной скорости его корпус не подвергался большим термическим нагрузкам при входе в атмосферу. Всё это вкупе с возможностью добычи топлива прямо из метановых морей делало «Дедал» идеальным транспортом для Титана, позволяя ему взлетать и садиться на этот спутник Сатурна практически неограниченное число раз.
Вдвоём мы быстро пробежались по проверочному чек-листу, убедившись, что челнок в полном порядке. Закончив работу, Дарья отправилась заниматься своими делами, до начала её дежурства оставалось ещё несколько часов, я же двинулся обратно на мостик отбывать остаток своей вахты.
Часть 2. Катастрофа
С добрым утром, док! Как спалось?
Корабельный врач и по совместительству инженер системы гибернации медленно открыл глаза, почесал лоб
Ну как, уже долетели? сонным голосом спросил Юхиро Ямагути.
Почти, до Сатурна ещё четыре недели пути, сказал я.
Да Он слабо улыбнулся. Я и забыл, что мы должны просыпаться раньше
Он закрыл глаза.
Эй, док! Я потряс его за плечо. Юхиро! Не спать!
Он вновь очнулся. Я отстегнул ремни и помог ему выбраться из капсулы.
Как вы себя чувствуете? поинтересовался я.
Холодно Ужасно хочу пить, есть и спать Нормально для такой долгой гибернации. Как остальной экипаж?
Просыпаются, мы разбудили вас одним из первых.
Я вручил Ямагути одеяло и направился к следующей капсуле, доктор остался растерянно висеть около своего ложемента. Даша тем временем помогала выбраться из оков криогенного морфея Трофимову. Я подплыл к капсуле гидролога нашей экспедиции, Ингрид Ларсен. Проверил показания биомонитора рановато, пусть ещё минут пятнадцать полежит. Следующим оказался Уильям Андерсон а вот его уже можно было вытаскивать. Я прикоснулся к сенсорной панели управления, дав компьютеру команду к началу финальной стадии пробуждения. Повинуясь собственной программе, система через подключенные к венам трубки, ввела в организм несколько кубиков кофеина и адреналина. На мониторе я наблюдал, как медленно восстанавливались биологические показатели: частота пульса и дыхания, температура тела, мозговая активность и так далее. Освещённое бело-голубым светом лицо профессора выглядело словно маска мумии. Постепенно, по мере возвращения к жизни, оно стало обретать естественные, человеческие цвета.
Наконец индикаторы на панели управления вспыхнули зелёным, щёлкнули замки, и крышка капсулы плавно отползла в сторону. Я отцепил установленные на теле биометрические датчики, аккуратно вынул из вен иглы инфузионной системы, снял с лица дыхательную маску. Андерсон тихо застонал, неуклюжим движением протёр глаза, открыл их и несколько секунд рассеяно смотрел на меня.
Пора вставать, профессор, сказал я.
Где Где я? хриплым голосом прошептал он.