Переселение христиан из Крыма
По вопросу переселения христиан из Крыма в 1778 году существуют разные мнения, причем есть гипотезы, основанные на лжи и выдумках. Да и принятая за основную, версия причин переселения христиан не подтверждается фактами. Поэтому данному вопросу уделим немного больше внимания и сообщим некоторые подробности, которые позволят не предвзято оценить данное событие. Начнем с обстановки в Крыму, предшествующей переселению.
После заключения Кючук-Кайнарджийского мира[57], Крымское ханство стало независимым от Османской империи, а Российской империи отошли крепости Керчь и Еникале[58], запиравшие выход из Азовского моря в Черное море. Керченский пролив стал российским. Ситуация в Крыму была неопределенная и сложная. Хотя Турция и признала суверенитет Крымского ханства, но султан, являясь халифом (араб. «наместник, заместитель») мусульман-суннитов (наиболее многочисленного направления в исламе), сохранял в своих руках религиозную власть и утверждал новых ханов.
Крымские татары разделились на две группы русской и турецкой ориентаций. Противостояние между группировками доходило до военных столкновений. В начале 1775 года протурецкая группировка поставила ханом Девлет-Гирея IV (в литературе встречаются различные варианты написания имен ханов, династии Гиреев, ныне чаще именуемых Гераями; мы же будем следовать традиции написания, идущей от историков XIX века), которого турецкий султан сразу же утвердил «в должности». Еще бы, нужный был человек. Ведь Девлет-Гирей, только «вступив в должность», обратился к султану с просьбой о разрыве договора с Россией.
Россия не оставляла без внимания сложившуюся в Крыму ситуацию и напрямую вмешалась в борьбу крымских политических группировок. Повод к этому нашелся. По Кючук-Кайнарджийскому миру Россия и Турция приняли обязательство в Крыму «гарнизонов и военных людей своих никаких не иметь». Однако в Кафе оставались турецкие войска. Поэтому в ноябре 1776 года, русский корпус генерал-поручика А. А. Прозоровского, вошел в Крым. Через месяц к нему прибыл на помощь Суворов с Московской дивизией.
Войска Девлет-Гирея, узнав о приближающихся к ним силам русского корпуса под командованием (на время болезни Прозоровского) Суворова, разбежались. В это время в Еникале высадился претендент на ханский престол Шагин-Гирей, на сторону которого перешла большая часть татарской знати. Девлет-Гирей, после неудачной попытки разбить русские войска, ушел в Стамбул. А пророссийски настроенный Шагин-Гирей в апреле 1777 года был избран ханом, с неограниченными правами, и стал последним крымским ханом.
Родившийся в Адрианополе[59], учившийся в Салониках и Венеции, несколько лет живший в Петербурге, знавший несколько языков, Шагин-Гирей решил навести порядок в правлении ханством. Об изменениях, введенных новым ханом, нам сообщает рукопись «События, случившиеся в Крыму в царствование Шагин-Гирей-хана», составленная караимом Рабби Азарья, сыном Ильи (бен-Ильягу), современником событий. Так, в частности, Рабби Азарья пишет, что «при своем избрании он (Шагин-Гирей А. В.) обязался запретить чиновникам, брать самим жалование с платящих подати и десятины, и из пошлин, взимаемых прежде ими в свою пользу.
Все доходы взял он в свои руки, всякому же из них назначил определенное жалование, избрал 12 сановников, называемых муркас, которым вверил суд и расправу, так и администрацию Государства, и в финансовом отношении наблюдение за доходами, чтобы управители не взимали подати в свою пользу, по старому обычаю, но получали всякий по достоинству свое содержание из казны по третям, даже от Визиря отняли десятины и определили жалование из казны, куда Хан повелел вносить все десятины, взимаемые как от податных иноверцев (то есть Греков и Армян), так и от Мусульман и Татарских вельмож
Шагин-Гирей-Хан приказал построить магазины (т. е. склады А. В.) для складки разного хлеба, собираемого с десятин, и казармы для регулярного войска, образованного им по образцу гвардии, к которой присмотрелся во время пребывания своего в Петербурге. Призвав 12 Государственных сановников, дал им новые предписания, которыми отнимались от них произвольный суд и расправа; свою волю поставил им за закон; потребовал от них новый набор войск, чему они не противились, вследствие чего и посланы были писцы под начальством одного Князя, описать всё народонаселение по деревням, и назначили брать по одному воину с пяти домов, которые обязаны были снабдить этого воина оружием, лошадью и всеми нужными припасами».
Все эти «мероприятия», в основе своей, были направлены на выведение ханства из состояния средневековья. Но подавляющему большинству подданных такие новшества не понравились. Потери элиты и чиновников понятны. А простым подданным не нравилось платить налоги, да еще и как «гяуры», также не хотелось идти в регулярную армию, содержать ее. Куда проще делать налеты на соседние территории (по большей частью на российские земли). Но особое недовольство у «правоверных» вызывал образ жизни хана.
Историк и крымовед Ф. Ф. Лашков в своей статье «Шагин-Гирей, последний крымский хан» писал, что «более всего возбуждало удивление правоверных, это немусульманский образ жизни хана. Он в постоянных общениях с неверными, мало того он предан им; он вернейший союзник России, голосу которой внимает, с которой советуется. У него во дворце большая часть прислуги из христианХан не ездит верхом как делали прежние ханы, а ездит в карете, ест сидя, за парадным столом, сервированным по-европейски и если не решается бриться, то по крайней мере прячет концы своей бороды под широкий галстук».
По словам Арсения Маркевича[60], Шагин-Гирей «отличался надменностью, поступал круто и неблагоразумно, раздражая татар, а Турция подстрекала их к мятежу против хана, и в начале октября вспыхнул открытый мятеж против него на всем полуострове». Ситуация осложнилась тем, что в Крым прибыл назначенный турецким султаном хан Селим-Гирей III, до этого уже занимавший этот «пост». Но, в конце февраля 1778 года, как отмечает Маркевич, «мятеж в Крыму прекратился, мятежные татары были обезоружены, и водворилась тишина. Селим-Гирей уехал в Турцию».
Безмятежную картину, рисуемую Маркевичем, портят замечания, сделанные Ф. Лашковым: «Таким образом междоусобная война, во время которой погибло более 12 тыс. человек в разных стычках, а множество стариков, женщин и детей от стужи и голода, окончилась, благодаря русскому оружию, в пользу Шагина. Казнив предводителей восстания, Шагин снова утвердился на престоле и строгими мерами решил поддерживать спокойствие». Непростая ситуация сложилась и во взаимоотношениях между конфессиями, о чем нас информирует А. Маркевич:
«В это время выплыл на свет и первостепенного значения вопрос о переселении крымских христиан греков, армян и других в пределы России. Положение христиан в Крыму было тяжелым. Не касаясь более раннего времени, укажем, что сильные притеснения греков происходили в 1770, 1772 и 1774 годах. Христиане были обложены большими налогами, с ними обращались, как с рабами хана, им запрещено было строить храмы и ставить на них кресты. Неудивительно, что многие принимали магометанство, бывали случаи и ухода в Россию, а в 1777 году их вышло значительное число. Со входом русских войск в Крым явно обнаруживались симпатии к ним крымских христиан, которые смотрели на них, как на своих защитников и покровителей, чем возбуждали против себя татар. Положение христиан сделалось очень опасным; во время последнего бунта в Крыму боязнь мести сделалась очень возможной, и христиане изъявили желание переселиться в Россию, о чем было донесено Прозоровским».
Излагая сложившуюся ситуацию, Маркевич немного «путает» порядок событий. В ордере[61] от 25 февраля 1778 года, Румянцев[62] объяснял Прозоровскому, как действовать при отводе наших войск, что было необходимо по условиям мирного договора с Турцией, подавивших восстание против Шагин-Гирея. И, как бы, между прочим, вставил следующее предложение: «Христиан при сем случае приглашать на поселение в Азовскую или Новороссийскую губернию, видится тоже удобно, и господа губернаторы могли бы, сходственно имеющимся у них повелениям, их теперь приохочивать и переселять».
Екатерина II посчитала указание Румянцева о переселении важным, но решила «уточнить задачу». В рескрипте[63] от 9 марта, она писала Румянцеву, что «помянутый генерал-поручик должен усугубить все возможные для него способы уговаривать их, чтоб добровольно согласились перенести домовство свое в Новороссийскую и Азовскую губернию где под покровительством нашим найдут они спокойную жизнь и возможное благоденствие. А особливо уговаривать к тому тамошнего митрополита, обнадежа его разными выгодами; хану же самому вразумить, что сие делается в предупреждение могущего им быть мщения от татар и может статься стороны татар и от турок, если оные в Крым прибудут». В этот же день Екатерина II указом озадачила и Потемкина, который, в свою очередь, разослал указания Азовскому губернатору Черткову (ордер от 10 марта) и Прозоровскому (два письма от 10 марта).
На полученные указания, Прозоровский 11 марта в рапорте Румянцеву писал: «Касательно христиан, об уговоре коих на выход ваше сиятельство предписывать изволите, то к сему в теперешнем положении и приступить не можно». При этом, Прозоровский опасался, что «не только правительство, но и хан не согласятся на сие», и это «не иным чем как войною кончено и утверждено быть должно». Это ли не свидетельство того, что Прозоровский не мог писать Румянцеву «христиане изъявили желание переселиться в Россию»?!
Да и сам Маркевич в дальнейшем подтверждает это: «Такая решительная постановка вопроса о переселении из Крыма христиан ошеломила Прозоровского» Как могла «ошеломить» такая «постановка вопроса» человека, который сам докладывал начальству о желании христиан переселиться в Россию? И далее, Маркевич обосновывает экономическую составляющую переселения. По его мнению «в руках христиан горной части Крыма находились промышленность, садоводство и земледелие, обеспечивавшие доходы хана», и это было «одной из причин желания нашего правительства осуществить как можно скорее переселение, чтобы поставить хана навсегда в зависимое положение от России».
Заметим, что Маркевич не был первым, кто указал на экономическую подоплёку переселения христиан из Крыма. Первым стал известный российский военный историк XIX века А. Ф. Петрушевский. В своем фундаментальном труде «Генералиссимус князь Суворов», о выпавшем «на долю Суворова» в очень трудном деле «исполнение операции по выселению христиан из Крыма», Петрушевский писал:
«Обладание Крымом в эту пору еще далеко не представлялось за Россией обеспеченным. Надо было и сделать новые ходы, чтобы приблизиться к цели извлечь из Крыма что можно на случай неудачи. То и другое достигалось переселением из Крыма христиан, преимущественно греческой и армянской национальностей. В их руках находились промышленность, садоводство и земледелие горной полосы, что составляло знатную долю доходных статей хана»
Версию Петрушевского «продублировал» другой выдающийся военный историк Н. Ф. Дубровин. В предисловии к своему труду «Присоединение Крыма к России» историк писал: «В Крыму находилось в то время много христиан, произведение труда которых составляли главные статьи доходов хана. В руках христиан находилась промышленность, садоводство и земледелие всей горной части Крыма. С выселением их вся культура ослаблялась и доходы хана ограничивались».
Обращает на себя внимание, что и Дубровин, и Маркевич почти дословно повторили мнение Петрушевского о роли христиан в экономике Крыма и в доходной части бюджета Крымского ханства. Эта, ни чем не обоснованная, гипотеза указанных историков перешла и в советскую историографию. Вот что по этому поводу пишет современный исследователь Равиль Дейников, в своей статье «К вопросу о выводе христиан из Крымского ханства в 1778 году»:
«В советское время версия дореволюционных исследователей о выселении христиан из Крыма полностью вписалась в материалистическую, марксистско-ленинскую теорию исторического процесса». При этом Р. Дейников, ссылается на советского историка Е. И. Дружинину, которая, «фактически поставила жирную точку в рассмотрении причин переселения не вдаваясь в глубокий анализ проблемы, она отмечала, что в дальнейшем (после заключения Кючук-Кайнарджийского мира Р. Д.) русское правительство стало готовиться к включению Крыма в состав России. Одной из важнейших мер в этом направлении являлось переселение из Крыма христианских жителей полуострова
Поскольку именно христиане (греки и армяне) составляли основную трудовую часть населения Крыма, переселение их в Россию означало экономического ослабление ханства и ставило Крым в прямую зависимость от России. Эта версия становится доминирующей в процессе изучения проблемы и неоднократно повторяется в разных вариациях и современными исследователями».
А выражения, приведенные Дружининой: «христиане (греки и армяне) составляли основную трудовую часть населения Крыма» и «переселение их в Россию означало экономическое ослабление ханства и ставило Крым в прямую зависимость от России» полностью соответствуют версии Петрушевского.
Вывод Дружининой о том, что «русское правительство стало готовиться к включению Крыма в состав России» ничем не обоснован. В период 17771778 годов вопрос о включении Крыма в состав Российской империи, как пишет Р. Дейников, «стоять не мог, так как, во-первых, оставались нератифицированными османской стороной многие пункты выгодного для России мирного договора 1774 г.; во-вторых, аннексия Крыма привела бы к серьезным внешнеполитическим осложнениям, которые нарушили бы хрупкий баланс во всей Восточной и Центральной Европе; в-третьих, подобные действия означали бы начало крупномасштабной войны с Османской империей, а к войне Россия была не готова как по внутренним, так и по внешнеполитическим причинам».
Отметим, что выводы Р. Дейникова основаны на сведениях, полученных им из документов заседания Государственного Совета Российской империи от 6 ноября 1777 года (Архив Государственного Совета. Т. 1. Ч. 1,СПб. 1869), а также указа (от 11 февраля 1778 г. 37) императрицы графу Румянцеву.
Теперь, что касается экономической составляющей переселения христиан. Начнем с того, что поступления от христиан не могли составлять основную часть доходов ханства. Ведь недаром, придя к власти, Шагин-Гирей обложил и мусульман такими же податями, как и христиан, которых было в несколько раз меньше. В рапорте от 10 июня 1777 года, Прозоровский писал Румянцеву, что этот факт татары «посчитали за наичувствительную обиду и к роду своему презрение» Поэтому «и возрастает между народом молва и роптание»
Современный украинский исследователь П. Н. Марциновский, проанализировав доходную часть бюджета Крымского ханства в 17771783 годах, констатировал, что «в 1777 году 85 % всех ханских доходов находились на откупе у русских купцов. Вряд ли ситуация коренным образом изменилась в следующем году. Это, кстати, ставит под сомнение традиционные выводы о причинах выселения христианского населения из Крыма в 1778 году».