Действительно, хорошее документальное опровержение экономической подоплёки переселения христиан. А далее Марциновский приводит следующий пример: «К тому же, сумма откупа с принадлежавшим христианам и оставшихся после переселения земель и садов составила, например, в 1780 году всего 1 500 рублей, что являлось лишь малой частью всего дохода». Это подтверждается следующими данными. При подведении итогов сведений о доходах, «собираемых при владении хана Шагин-Гирея», в сообщении Ф. Ф. Лашкова «О камеральном описании Крыма 1784 года», была выведена сумма среднегодового дохода ханства 345 612 рублей 50 копеек. Простой расчет показывает, что сумма откупа в 1 500 рублей не составит и полпроцента от годового дохода ханства.
В начале XXI столетия, «благодаря» некотором украинским «исследователям», в частности, А. Герасимчуку, автору статьи «Зачем из Крыма изгнали греков? Как донецкими стали греки крымские», мы узнали еще одну «причину» переселения христиан из Крыма.
Оказывается, «несмотря на то, что крымский хан Шагин-Гирей был усажен на престол с помощью суворовских штыков, он пытался Крымское ханство превратить в сильное независимое государство. Это никак не входило в планы Екатерины и Потемкина». Поэтому Румянцев предложил «вариант ослабления Крымского ханства путем вывода из Крыма основной категории налогоплательщиков. Таковыми в Крыму были греки, а также армяне и грузины, в руках которых была сосредоточена практически вся торговля ханства».
Если сказать кратко и мягко о вышеизложенной «гипотезе» полная чушь. О том, что христиане не были основными налогоплательщиками при Шагин-Гирее, свидетельствуют приводимые выше данные. А о том, почему Шагин-Гирей не мог превратить Крымское ханство в «сильное независимое государство», мы расскажем, чтобы не отвлекать внимания читателей от вопроса исхода христиан из Крыма, в указанном примечании[64].
По нашему мнению очень правильный вывод сделан Р. Дейниковым о том, что «основополагающей причиной вывода христиан их Крыма в 1778 году являлось все же стремление России эвакуировать с полуострова в условиях гражданской войны и угрозы османской интервенции единоверное и традиционно благожелательно настроенное к России население. Ведь говоря о восточном вопросе во внешней политике Российской империи XVIII столетия, мы почему-то совершенно забываем о важнейшей составляющей этой политики религиозной».
Идеология «Москва Третий Рим», источником которой стало письмо псковского монаха Филофея великому князю Василию III (отцу Ивана IV Грозного), в Российской империи стала не только религиозной, но и государственной идеологией. Постулат Филофея, что «все христианские царства сошлись в твоем царстве (т. е. России А. В.)», подразумевал не только православные царства, но и весь православный мир. Российская империя, по мнению современного этнолога и историка Светланы Лурье: «Это инструмент ограждения православного и потенциально-православного пространства и механизм поддержания внутри него определенной дисциплины, как бы в очень ослабленном виде порядка внутри монастыря».
Опасения Екатерины II о возможном отмщении, которое «может статься стороны татар и от турок, если оные в Крым прибудут», высказанное Румянцеву в рескрипте от 9 марта 1778 года, были обоснованными. Ведь ситуация в Крымском ханстве с началом русско-турецкой войны 17681774 годов стала меняться в худшую сторону. За время войны на престоле сидело шесть ханов, три из которых по второму разу. Это никак не стабилизировало обстановку в государстве.
После войны, кроме всех бедствий, которые испытали жители ханства, государство очутилось в системном кризисе. Социально-экономические и административно-политические проблемы были увеличены этно-национальным кризисом: противостоянием крымских татар и ногайцев, мусульман и райя (немусульманского населения). Национальная политическая элита была расколота на «проосманскую» и «пророссийскую» партии. Все это привело к непрекращающейся гражданской войне. Смена ханов уже после войны и последующее восстание против Шагин-Гирея (события, о которых мы выше рассказывали) явилось ее продолжением. Заметим, что российский ставленник Шагин-Гирей вошел в Крым во главе ногайских войск.
Свой вклад в обострение отношений между мусульманами и христианами внес и лично Прозоровский. Так, 27 октября 1777 года, в своем рапорте Румянцеву, Прозоровский сообщает, что мятежные татары увезли в горы «своих жен и детей», и он (Прозоровский) хочет «послать вооруженных албанцев (так называли греков из Архипелага, активно поддерживающих русские войска в войне 17681774 годов. и эвакуированных в Россию, после снятия российским флотом блокады проливов А. В.) с тем, чтобы они там их грабили и истребляли бунтовщиков».
Об участии христиан в подавлении бунтовщиков пишет и Рабби Азарья.: «Греки и Армяне соединившись с Русским войском, грабили и убивали Мусульман и издевались над их религией, и потому с восстановлением мира и порядка они боялись, чтобы Татары не отмстили им за претерпенные от них гонения во время войны».
Представленные выше факты явно свидетельствует о том, что конфликт между мусульманами и христианами в Крыму был неизбежен. Ведь даже присутствие российских войск не защищало от ущемления христиан. А уж без русских войск все было бы еще страшнее. И участие христиан в «карательных» действиях русской армии против мятежников только обострило ситуацию.
Все это говорит в пользу религиозной составляющей переселения христиан. «При этом, пишет Р. Дейников вероятная выгода этого шага для развития пограничных и малозаселенных российских губерний не могла сравниться по важности задачи с религиозно-этической составляющей эвакуации христиан из потенциально враждебного им мусульманского региона».
Поэтому нельзя не согласиться с выводами Р. Дейникова о том, что «версия причин переселения крымских христиан в Россию в 1778 году, связанная с экономическим ослаблением Крымского ханства в преддверии аннексии Россией с одновременным заселением Новороссии представляется нам малоубедительной, а иногда и прямо опровергается официальными документами. Тем более не выдерживает никакой критики трактовка переселения христиан в качестве широкомасштабной экономической диверсии России в отношении Крымского ханства, направленной на подрыв его экономики и финансов».
Все вышеизложенное свидетельствует, что инициатива переселения христиан из Крыма принадлежала именно российскому правительству. Однако есть мнение, что инициатива переселения исходила от митрополита Игнатия. Причиной такого мнения стало следующее.
Прибывший в конце апреля 1771 года в Крым, митрополит Игнатий стал очевидцем того, что его единоплеменники греки, потомки смелых античных греков, поселившихся в Крыму еще в VII века до Р. Х., стали подавленным и униженным народом, перенявшим нравы, обычаи, одежду и даже язык новых властителей полуострова татар и турок. Приезд митрополита Игнатия произошел после того, как русские войска, в ходе войны с Османской империей, взяли Крым. А этот факт обострил и так непростые отношения между христианами и мусульманами. Выше мы приводили примеры гонений на самого митрополита.
Все это побудило митрополита Игнатия 29 сентября 1771 года, как пишет Православная Энциклопедия, написать «в Святейший Синод прошение о принятии его епархии в юрисдикцию Русской Церкви». В ноябре этого же года, митрополит обратился к Екатерине II с просьбой принять крымских греков в подданство Российской империи. Но не дождавшись ответа, 8 декабря 1772 года он снова направил Екатерине II письмо с аналогичной просьбой. Но ни в одном письме владыки ничего не говорилось о каком-либо переселении. Тем более в 17771778 годах от митрополита не поступало никаких предложений по этому поводу. Его самого нужно было убедить в необходимости переселения христиан. И дело это было непростое.
Так, 4 апреля 1778 года, в рапорте Румянцеву, Прозоровский сообщал, что «всемерно старался» митрополита Игнатия, прибывшего к нему с резидентом при хане Андреем Дмитриевичем Константиновым, к переселению «наклонять, обнадеживая как самого его, так и народ под покровом ее императорского величества благодейственным состоянием и всеми преимущественными выгодами».
На это, пишет Прозоровский, митрополит дипломатично заметил, «что может быть сие возможно, и я надеюсь, что народ согласится, однако прежде уверить не могу, пока не отберу прямо их мыслей». Также владыка сказал, что на праздник Пасхи представится случай, «где люди будут в собрании суть лучшие и я могу под непроницаемым секретом с людьми значащими посоветовать и прямой ответ дать». Видно боялся владыка последствий «утечки информации».
О второй подобной беседе, произошедшей в том же составе, Прозоровский сообщает Потемкину письмом от 18 апреля. Беседа, судя по результатам, была более продуктивной. Поэтому, как свидетельствует Маркевич, митрополит «23-го апреля 1778 года, в день св. Пасхи объявил пастве о своем соглашении с русскими властями по этому поводу и составил записку об условиях переселения».
Теперь нужно ответить на вопрос переселение было добровольным или насильственным. В российской историографии этот вопрос специально не рассматривался, поскольку нет свидетельств насильственного вывода христиан из Крыма. «Однако в ряде современных украинских исследований отмечает Р. Дейников иногда присутствуют весьма тенденциозные высказывания на этот счет». Причем, зачастую, при этом приводятся ничем неподтвержденные цитаты и фразы, вырванные из контекста.
Так, упоминаемый выше А. Герасимчук в своей статье, говоря о насильственном переселении христиан, якобы цитирует неназванную статью из «Известий Таврической ученой архивной комиссии» (ИТУАК) 1899 г. 30: «когда в 1778 году греков переселяли из Крыма, то многие из них, не желая покидать родные края, приняли мусульманство и сказались татарами. И до сих пор в некоторых селениях Южного берега татары соблюдают христианские обычаи и носят чисто греческие фамилии (Кафадар, Барба и т. п.) с прибавкой специфического оглу (сын)».
Приведенная цитата интересна тем, что в упоминаемом номере ИТУАК нет никаких материалов, связанных с переселением христиан из Крыма. Скорее всего, эта цитата взята из домыслов какого-нибудь «исследователя», подобного автору статьи. О других «фактах», приводимых подобными «исследователями» в качестве подтверждения «насильственного переселения» христиан из Крыма, читатель узнает из примечания[65].
Конечно же, были греки, которые, чтобы не уезжать из Крыма, принимали мусульманство. Как были и татары, которые, чтобы уехать из Крыма, принимали христианство. Основной причиной этого были смешанные браки и нежелание разрыва семей. Возможны и другие причины. Вряд ли какой хозяин с радостью воспримет перспективу переселения из обжитых еще предками мест в незнакомую местность. Тем более узнав, что местность раньше называлась «Дикая степь». А находится она почти за 1000 верст от родной стороны. Но страх за жизнь семьи все же перевешивал страх неизвестности.
Не в пользу сторонников насильственного переселения христиан свидетельствует рапорт (от 25 июля 1778 года) Суворова князю Потемкину. Суворов сообщает о нахождении: «В опасности жизни и имений здешние христиане частью еще поныне» А поэтому: «все против того должные осторожности взяты и войскам в том строгие по приличеству приказы даны». Особый интерес представляют предложения Суворова в области финансовых взаимоотношений российской власти с татарами и переселенцами:
«Татар должно за христиан удовлетворить в некоторых партикулярных (т. е. частных А. В.) долгах, коих и они тем заплатить будут не в состоянии, или заменою их недвижимого в некоторых не самознатных (не самых значительных А. В.) суммахДалее, христиан надлежит удовлетворить за их тратимое недвижимое (потерянную недвижимость А. В.), особливо сады. Тем паче, что многие только от того их пропитание имели. Тако ж, по последнему замешательству (имеется в виду восстание против Шагин-Гирея А. В.) разные изчезшие и уехавшие татарские чиновники им были должны, хан тех имение отписал на себя, яко мятежничье; должно те долги христианам за хана отдать; татарам заплатить за купленных их рабов христиан».
И это хотят назвать «депортацией», то есть принудительной высылкой? Ниже будут приведены и другие примеры заботы Суворова о переселенцах. Считаем, что любому не предвзятому человеку выше представленных фактов достаточно, чтобы убедится в отсутствии даже намека на «депортацию». А сомневающихся, думаем, убедят другие примеры, приводимые ниже.
Продолжим о подготовке к переселению. После того, как митрополит Игнатий объявил на праздник Святой Пасхи о переселении, дело сдвинулось с места. Тем более, что с 27 апреля вместо Прозоровского в командование войсками в Крыму вступил решительный и активный Суворов. И первым делом Суворов обратил внимание на военные дела. Ведь Турция усилила свои военные приготовления в Измаиле и Очакове, двинула свои войска к границе, начала строить мост через Дунай. Был усилен флот в Черном море. К турецкой флотилии из 7 судов, находившихся в Ахтиарской бухте, подошло в конце мая еще несколько судов из Синопа. А в Очакове к концу мая было уже пятнадцать судов.
О том как турецкие корабли ушли из Ахтиарской бухты 18 мая Суворов рапортовал Румянцеву: «Сего месяца на 15-е число по три батальона дружественно расположились с обеих сторон Инкерманской (Ахтиарской) гавани с приличной артиллерией и конницей и при резервах вступили в работу набережных ее укреплений С полуночи на 17-е турки, выстрелив из пушки, стали убираться в поход; за противным ветром пошли буксиром».
С приближением начала переселения христиан, Стамбул активизировал свою подготовку к высадке войск в Крыму. В Черное море вошло более 170 турецких кораблей. С турецкой стороны было получено «Письмо капитана-паши Гази-Гасана-сераскира морского начальнику флота российского», которое Суворов переслал Румянцеву в рапорте от 6 июля. Турецкий адмирал писал, что если российские корабли не уйдут из Черного моря, которое есть «наследственная область» султана, то он сочтет их разбойничими и будет топить, «тогда не гневайтесь».
Военные приготовления турок были подкреплены отказом Османской империи от контрибуционных выплат России по Кючук-Кайнарджийскому миру, воинственной риторикой и даже антихристианскими действиями. Посол России в османской империи Александр Стахиевич Стахиев сообщал руководителю российской дипломатии графу Никите Ивановичу Панину о том, что «нынешний топчи-баши (начальник артиллерии) Ахмет-бей на Перском (Пера в то время дипломатический квартал Стамбула А. В.) христианском кладбище обучал канониров производить скорострельную пальбу из пяти или шести вновь вылитых пушек».
Все это привело к тому, что 28 июня А. Стахиев подал мемориал (ноту) с просьбой о разрешении российской дипломатической миссии выехать на родину. А это означало разрыв дипломатических отношений, то есть, к началу июля Россия и Турция стояли на пороге войны, которая грозила перерасти в общеевропейский конфликт. Территория Крымского ханства должна была стать одним из театров военных действий. Однако, достойный ответ Суворова турецкому адмиралу и принятые меры по обеспечению безопасности крымских берегов, свели на нет все планы османов.