Зашуршав травой, которая была выше его макушки, злобное существо устремилось к воротам парка, однако здесь его ждала неодолимая преграда: привратником был старый солдат, прошедший с герцогом все войны и все сражения. Если бы он увидел Неда, то принял бы за крысу и поступил соответственно. Нед обернулся и, увидев нас, сказал:
Маленькие королевы, вы откроете мне ворота?
Нам было интересно, чем закончится приключение, поэтому мы взяли Крысна и перебросили через высокую парковую стену, а затем постучали.
Маленькая королева:
Пожалуйста, Ординарец, впусти нас.
Ординарец:
Я должен прежде узнать, кто вы.
Маленькая королева:
Мы маленькие королевы.
Ординарец:
Так это вы? Тогда заходите.
С этими словами он распахнул ворота, и мы вошли. Крысн стремглав припустил в парк и едва избежал смерти под копытами гуляющего оленя. Впрочем, теперь перед ним была новая преграда: река, неспешно змеящаяся через парк. Крысн замер, вертя головой. За ним был высокий холм, покрытый густым лесом, откуда он только что вышел. Средь темно-зеленой листвы колыхались ветви пурпурных буков и покачивались кроны белого тополя. Вправо и влево тянулся великолепный парк, за которым лежали пространные угодья славного герцога, впереди высилась роскошная усадьба Стретфилдси, а прямо под ногами текла река. На противоположном берегу олень, склонив величавые рога, пил чистую воду из медленно катящегося потока. Соловей в ветвях молодого дуба у самой реки как раз обратил первые трели к молодой луне, бледным серебристым серпом встающей на востоке. Садящееся солнце заливало округу своим дивным сиянием, превращая все в расплавленное золото.
Казалось, будто Крысна тронула представшая ему восхитительная картина. Некоторое время он стоял неподвижно, затем встрепенулся и с криком: «Не робей, Крысн!» прыгнул в реку. Переплыв ее, он выбрался на противоположный берег и с немыслимой быстротой пробежал через парк в дом, мигом одолел вестибюль, галерею, лестницу и оказался в герцогской библиотеке. Здесь никого не было, а на столе стояла чашка с водой. Крысн всыпал в нее что-то, от чего цвет воды не изменился, потом спрыгнул на пол и, подбежав к лежащей на ковре книге, спрятался за ней.
Тут в галерее послышался звук шагов. Дверь отворилась. Вошел высокий человек с видом и осанкой полководца, а следом второй тоже высокий, но притом чрезвычайно дородный. Первый был герцог Веллингтон, второй сэр Александр Хьюм. Герцог взял с полки книгу, сел, после чего между ним и доктором произошел следующий разговор:
Веллингтон:
Хьюм, что вы думаете об «Истории Наполеона» Вальтера Скотта?
Хьюм:
Желает ли ваша светлость, чтобы я принял в рассуждение, что сочинитель штафирка?
Веллингтон:
Да.
Хьюм:
Что ж, я считаю, что для штафирки он пишет исключительно хорошо.
Веллингтон:
Так вы полагаете, в этой книге есть что-то дельное?
Хьюм:
В ней много дельного, милорд.
Веллингтон:
Это очень высокая оценка.
Хьюм:
Вы считаете, что я чрезмерно ее хвалю?
Веллингтон:
О нет.
Хьюм:
Мне бы не хотелось излишне хвалить штафирку.
Следующие полчаса прошли в молчании, однако герцог так и не притронулся к воде. Крысн начал терять терпение и уже опасался за успех своего предприятия. Наконец герцог взял чашку и выпил ее до дна. Крысн еле сдержался, чтобы не завопить от радости. В эту самую минуту Хьюм произнес:
Я всегда придерживался убеждения, что пить холодную воду неполезно.
Несколько минут спустя он воскликнул:
Милорд, вам дурно? Как вы побледнели! Я в жизни не видел, чтобы кто-нибудь так сильно бледнел!
Тут Крысн закричал:
Он теперь всегда будет такой бледный!
Герцог устремил на него суровый взгляд, и Крысн, трепеща, забился обратно в угол.
Милорд, вы умираете? Звоните в колокольчик, маленькие королевы!
Черты его светлости исказила мучительная судорога, книга выпала из рук, и он бессильно осел в кресле. В то же мгновение раздался громкий крик и шум ветра. Перед нами вырос облачный великан. Он коснулся герцога, и к тому сразу вернулась жизнь. Герцог встал и твердым голосом спросил великана, как его имя. Великан громогласно ответил: «Тайна!» и растаял в воздухе.
После этого герцог велел всем удалиться. Через несколько дней Крысн сыскался в Лидсе. Он сидел в отцовском доме, бледный от страха и полумертвый, но как он туда попал, неизвестно. Никаких объяснений от него добиться не смогли, так что воистину сие происшествие доныне сокрыто тайной.
Принц Леопольд и сэр Джордж Хилл издавна ненавидели маркиза Доуро и лорда Чарлза Уэлсли. Принц Леопольд, как всем известно, очень гадкий человек, которого никто не любит из-за его пронырливости. Сэр Джордж Хилл отважен и прям, правда, склонен к азартным играм и чересчур презирает штатских. Позже высказывалось мнение, что он только для забавы притворяется, будто терпеть не может Артура и Чарлза Уэлсли, скорее всего, так оно и есть.
Как-то мы с Эмили поздно вечером в непогоду шли через лес к школе. Внезапно луна выглянула из-за туч, и перед нами что-то блеснуло. В следующий миг луна спряталась, и больше мы не видели ничего, кроме очень темного облака. Тут знакомый голос проговорил:
Зря мы сюда пошли, Артур! Что скажет отец, если узнает? А ветер и дождь такие, что я скоро совсем замерзну.
Поплотнее закутайся в свой меховой плащ, Чарлз, и давай прислонимся вон к тому старому дереву, а то меня уже ноги не держат. Небо сплошь затянуто тучами, и как же тоскливо завывает ветер!
Артур, что там за звук? Прислушайся.
Это ворон, Чарлз. Я не суеверен, но помню, бабушка говорила, что ворон накаркивает беду.
Если мы сегодня погибнем, Артур, а вспомни, мы пришли сюда по зову двух наших злейших врагов, то что будет с матушкой и с отцом?..
Тут они оба зарыдали, и мы тоже различили пронесшийся по лесу жуткий и непривычный звук.
Что с нашими собаками, Артур? Они умирают?
Нет, Чарлз, но говорят, что собаки тоже воют к чьей-нибудь смерти.
К смерти, Артур! Но прислушайся опять к ворону. Ой, как же здесь страшно!
Тихо, Чарлз! Они идут.
Между деревьями блеснул фонарь, и на дорогу вышли двое. Один из них был высокий и худощавый, но лицо его выражало сочувствие, когда он проговорил:
Бедняги! Хоть я и не питаю к вам большой любви, мне жаль, что вам пришлось так долго ждать под дождем в промозглую ночь
Второй гадкий и отвратительный уродец только сощурился.
Принц Леопольд и сэр Джордж Хилл, мы готовы за вами следовать, только не торопитесь, потому что мы не в силах идти быстро.
Тогда вперед.
Все четверо тронулись в путь, а мы пошли за ними. В свете фонаря мы различили, что у маркиза Доуро и лорда Чарлза Уэлсли с собою две гончих. Выбежав из леса, собаки страшно завыли. Принц Леопольд задрожал от ужаса, а лорд Чарлз погладил псов, и те жалобно заскулили. На какое-то время все умолкли, затем двинулись дальше. Довольно долго мы карабкались по крутым скалам и прыгали через канавы и наконец оказались на вересковой пустоши. Тут гончие встали как вкопанные и вновь огласили местность протяжным воем, и немедля издалека донесся такой же звук, только еще более низкий и устрашающий.
Велите своим псинам заткнуться, не то я сам ими займусь, сказал сэр Джордж.
Если тронете их, пеняйте на себя, Хилл, ответил Артур. Они могут вас покусать.
Леопольд от страха дышал часто-часто.
Идемте, ребята! крикнул сэр Джордж и глухо расхохотался эхо ответило ему с десятикратно усиленной злобой. В тот же миг раздалось хлопанье крыльев и вещее карканье. Это еще что такое?
Это ворон! ответил Леопольд, от трусости едва не лишаясь чувств.
О! Давайте поспешим под крышу, ибо ночная тьма сгущается, дождь стал еще сильнее, а ветер проносится по этой дикой и бесприютной пустоши все более ужасающими порывами.
Они продолжили путь. Скоро вдали показался огонек. С их приближением он пропал, но в свете фонаря мы различили домик маленький и, судя по всему, заброшенный. Они вошли внутрь, и мы последовали за ними через дверь, полусгнившую от времени и сильно поломанную, видимо, ее не раз вышибали.
И сюда вы намерены нас отвести? воскликнул маркиз Доуро.
О нет, но я подумал, что у вас нет сил идти дальше, а здесь вы сможете передохнуть. К тому же мы почти наверняка обнаружим внизу наших друзей, сказал сэр Джордж, открывая дверь, за которой начиналась узкая лестница вниз. Спустившись по ней, они увидели еще одну дверь и услышали голоса и смех множества людей. Сэр Джордж дернул за ручку, и тут же изнутри хлынули яркий свет и тепло, казавшиеся почти невероятными после долгого пребывания в сырой тьме. Подвал, куда они вступили, был сводчатый, штукатурка во многих местах осыпалась. В очаге жарко пылал торф, на скамьях вкруг огня сидело множество офицеров, в том числе маркиз А., лорд К. А. У. и Г. Б. Некоторые играли в карты, другие пили и горланили песни. Едва маркиз Доуро и лорд Чарлз Уэлсли это увидели, они воскликнули:
Мы не сделаем и шагу дальше и скорее проведем ночь на пустоши, хоть бы и ценою жизни, чем в этом гнусном месте, а если вы попытаетесь нас остановить, то вам же будет хуже!
Вот как? спросил Леопольд и разразился визгливым смехом.
Братья позвали собак, но те не появились. Тогда Леопольд повалил их на пол, связал по рукам и по ногам и заткнул им рты кляпом, а затем, подсев к сборищу у огня, принялся петь и разговаривать так же громко и весело, как все остальные. Однако посреди этой гульбы на лестнице внезапно раздались шаги, дверь распахнулась, и вошли двое. Следом за ними вбежали три огромных пса. Одного из вошедших все сразу узнали по суровой внешности и сверканию глаз, с которым он гневно вопросил: «Где мои сыновья, негодяи?» То был герцог Веллингтон. От изумления никто не мог вымолвить и слова, пока герцог не повторил свой вопрос и еще более гневно не потребовал ответа. Тогда Леопольд, трепеща, проговорил:
Они здесь.
Здесь! Ты, жалкий подлец! сказал его светлость и пинком отбросил Леопольда к противоположной стене, затем, подойдя к углу, на который тот указал, развязал сыновей, освободил их от кляпов и поставил на ноги. Они, впрочем, не могли стоять и тут же опять рухнули на пол. Тогда его светлость повернулся к остальным и произнес тоном, не допускающим возражений: Я приказываю вам немедля покинуть это место, и если вы когда-нибудь еще сюда вернетесь, то будете жестоко наказаны.
Негодяи пулей вылетели за дверь, взбежали по лестнице и со всех ног припустили прочь. Тем временем второй из вошедших это был доктор Хьюм дал Артуру и Чарлзу какое-то лекарство, от которого у них сразу прибавилось сил; теперь они могли стоять и даже идти. Тогда герцог спросил, как они сюда попали. Тут-то мы выбрались из укрытия и подробно объяснили, как все было, а потом полюбопытствовали у его светлости, откуда он узнал, что Чарлз и Артур здесь. Его светлость ответил, что шел в школу, сопровождаемый Хьюмом и своей гончей. Внезапно ему почудился вой собак, принадлежащих сыновьям, на который тут же отозвался его собственный пес. Пройдя еще с милю, герцог встретил поселянина, и тот сказал, что видел его сыновей на пустоши в обществе Джорджа Хилла и принца Леопольда. Тогда, невзирая на поздний час, герцог зашагал к пустоши, но на полпути к нему подбежали собаки сыновей, которые и вывели его к заброшенному дому.
Закончив рассказ, его светлость встал и направился к двери. Артур и Чарлз последовали за ним. Они поднялись по узкой темной лестнице и с изумлением увидели, что сквозь щели в двери бьет встающее солнце. Воистину ободряющее зрелище предстало им снаружи. Вместо серых туч над головой сияла безоблачная лазурь, в которой еще различался прозрачный серп молодой луны. Великолепное солнце вставало над горизонтом, и капли вчерашнего дождя на благоуханных травах искрились алмазами в его рассветных лучах. Несколько горных баранов при виде людей прянули врассыпную и, выбравшись на скалы, застыли там, поглядывая на нас с безопасного расстояния. Жаворонок при нашем приближении взмыл с мшистого ложа и принялся выводить утреннюю песнь; чем выше он поднимался в небесную синь, тем сладостнее становились его трели, пока не сделались совершенно неразличимы. Вскоре все подошли к краю пустоши и часам к девяти, целые и невредимые, добрались до школы. Так закончились приключения герцога, маркиза и лорда в заброшенном домике.
II
Глава 1
В предыдущем томе я поведала о школе, о том, как она управляется, и назвала главных воспитателей. Здесь я продолжу этот рассказ.
Какое-то время после учреждения школы дела в ней шли очень хорошо. Все правила скрупулезно соблюдались, воспитатели с похвальным прилежанием исполняли свои обязанности, и дети уже начали походить на цивилизованных существ, по крайней мере внешне: азартные игры сделались менее частыми, драки не столь жестокими, появилось хоть какое-то уважение к порядку и чистоте. В то время мы постоянно жили в великолепном школьном дворце, и прочее руководство тоже, не оставляя все на попечение младших надзирателей и слуг. Большой зал стал местом отдыха всех великих министров в часы их досуга (то есть по вечерам), и те, видя, как хорошо управляется школа, решили поддерживать ее чем только могут.
Такое благополучное положение дел сохранялось месяцев шесть. Затем открылась сессия парламента и герцог изложил предлагаемые меры по великому католическому вопросу. Что тут началось! Оскорбления, клевета, партийная рознь и хаос! О, эти три месяца, от речи короля и до завершающего дня! Никто не мог думать, писать и говорить ни о чем, кроме католического вопроса, герцога Веллингтона и мистера Пиля. Я помню день, когда вышел экстренный выпуск газеты с речью мистера Пиля, где излагались условия, на которых католиков допустят в парламент; с каким жаром папа разорвал пакет, как мы все, затаив дыхание, стояли вокруг и один за другим выслушивали пункты, столь безупречно сформулированные и обоснованные, и как потом тетя сказала, что, на ее взгляд, меры замечательные и при таких ограничениях католики не смогут причинить никакого вреда. Еще помню сомнения, пройдет ли билль через палату лордов, и пророчества, что не пройдет. Наконец доставили газету, из которой мы должны были узнать, как все решилось. Вне себя от волнения, мы слушали подробный отчет о заседании палаты: начало слушаний, герцоги крови в парадных одеяниях, славный герцог в жилете с зеленой лентой через плечо; он встает, чтобы говорить, и все, даже дамы, вскакивают; сама речь (папа сказал, что каждое слово в ней чистое золото) и, наконец, голосование с четырехкратным перевесом за принятие билля. Однако это отступление, я прошу читателей меня за него извинить. Итак, возвращаюсь к рассказу.
Из-за католического вопроса герцог и мистер Пиль, разумеется, вынуждены были неотлучно пребывать в Лондоне, и мы вскоре уехали туда же. ОШонесси и его племянник где-то охотились, и все управление школой легло на маркиза Доуро и лорда Чарлза Уэлсли. Чем это закончилось, станет ясно из следующей главы.
Глава 2
Довольно долго мы не имели никаких вестей из школы и сами о ней не справлялись, пока однажды утром, сидя за завтраком, не получили письмо. Вскрыв его, мы увидели, что оно написано милордом Уэлсли. Письмо гласило:
8 июня, остров Виде´ния
Дорогие король и королевы!
Я пишу вам, дабы известить, что в школе начался бунт, участников коего у меня нет времени перечислять: скажу лишь, что сейчас я в шалаше, выстроенном на свежем воздухе, и но они приближаются, и я не успеваю ничего больше сообщить