Когда за ним закрывается дверь, я опускаюсь в кресло, где он сидел, и медленно выдыхаю.
Глава 9
Мы никогда не покидали территории своей деревни.
Я росла с четкой уверенностью в том, что делать этого не стоит. Во-первых, потому что никто из известных мне людей не был за территорией, а во-вторых границей деревни служила ультразвуковая сигнализация, которая срабатывала самым зверским способом.
Нам с Оливией было по девять, когда мы стали свидетелями попытки побега. Один старшеклассник пытался пройти через границу, и его тут же отбросило волной обратно на территорию деревни. Звук был такой, словно кто-то в полную силу дул в огромный тромбон или что-то вроде того. Я не знаю, с чем можно было бы сравнить это, но мы с Оливией, стоявшие на достаточном расстоянии, едва успели заткнуть уши ладонями, и то у меня два дня после этого болела голова.
Тот парень в ту же секунду потерял сознание. Когда мы с Лив подошли ближе, то заметили, что из ушей у него шла кровь.
Мы не знали, что там за забором. До нас доходили слухи про оборотней, иногда мы слышали вой в лесах неподалеку, а бабушки и дедушки рассказывали нам легенды.
Но никогда еще легенда не была так близка ко мне, как сейчас.
Джек прислал для меня комплект одежды с Марией. Это невероятно красивая шелковая рубашка бордового цвета с жемчужными пуговицами и похожего оттенка укороченные брюки.
Они с Ричардом что подрабатывают стилистами на полставки? удивляюсь я, когда мы с Марией оказываемся в комнате одни и запираем дверь.
Она сдержанно улыбается и помогает мне одеться. После чего усаживает напротив зеркала и собирает мои волосы в небрежный пучок.
Ух ты, восхищаюсь я, когда она заканчивает. Я и понятия не имела, что подобная прическа так сильно мне пойдет. Волнистые волосы, как пружинки, готовы вырваться наружу, но сила невидимок сдерживает их. Несколько непослушных прядей все-таки выбиваются из прически, и теперь кокетливо обрамляют мое лицо. У тебя талант.
Я хотела стать парикмахером до того, как В общем, пока не попала сюда.
Я замечаю, как аккуратно она обходит тему своей покупки, и не развиваю ее, чтобы не тревожить девушку.
Можешь рассказать мне что-нибудь о Джеке? Что-то, что пригодится мне за ужином?
Мария встречается со мной взглядом в отражении в зеркале.
Джек любит порядок. Он очень точный, обязательный и пунктуальный.
А что случится, если нарушить этот порядок?
Я на твоем месте не стала бы проверять.
И все-таки
Когда он зол, он Выходит из себя. Может обратиться и
Я застываю. Лицо Марии тускнеет, и я не могу не спросить:
Обратиться в волка?
У хозяина Джека не такой хороший контроль, как у хозяина Ричарда. У него с этим проблемы.
И что он может сделать, если обратится?
Он Перестает быть человеком. Если другие оборотни, обращаясь, осознают себя, то он нет. В нем остается только зверь, который никому не подчиняется.
Внутри меня все леденеет от ужаса.
Если это действительно так, то Джек самое опасное существо из всех, кого я знаю. Потому что волк, не контролирующий себя это монстр.
Но почему так случилось? спрашиваю я. Разве оборотни не учатся контролю с рождения?
Мария пожимает плечами.
Должно быть, с ним все оказалось сложнее.
Я смотрю на себя в зеркало и пытаюсь понять, как это не контролировать себя? Как это просыпаться утром, не помня, что было в полнолуние? Должно быть, это просто ужасно.
Если так, то я должна быть осторожна.
Столовая представляет собой большой светлый зал, увешанный картинами, симпатичными светильниками и аккуратными цветочными горшками. Пожалуй, это самое уютное помещение из всех, что я здесь видела.
Четыре больших окна открывают шикарный вид на сад на небольшой пруд с лебедями и высокие качели, выкрашенные в нежно-голубой цвет.
Джека в столовой еще нет я пришла раньше него, и мне приятно осознавать это, учитывая слова Марии о его пунктуальности.
Я замечаю, что на большом столе не лежит никаких приборов, зато на маленьком круглом у окна расположились две тарелки и два комплекта вилок и ножей.
Значит, мы будем здесь вдвоем? Только я и Джек? А как же Ричард? Как же другие обитатели дома? Этот огромный особняк ведь не может служить жилищем только для них двоих?
Пока я раздумываю об этом, глядя в окно, позади меня раздаются шаги.
Я чувствую волнение, когда оборачиваюсь, чтобы поприветствовать Джека. Но ко мне по ступенькам спускается вовсе не он.
Это женщина. По виду очень старая женщина, но назвать ее старушкой не повернется язык. Она одета так элегантно, и держит спину так прямо, что я и сама автоматически выпрямляюсь, боясь на ее фоне выглядеть слишком сутулой.
У женщины длинные седые волосы, убранные в высокий хвост, а на лице легкий макияж, который лишь подчеркивает ее природную красоту.
Скулы ее остры, а подбородок вздернут. Весь ее вид выражает какую-то стать и грациозность, власть и силу.
Я понимаю, что превращаюсь в маленькую девочку рядом с ней, в крошечного ребенка, который ничего еще не смыслит в этой жизни.
В ее взгляде мудрость, в ее осанке гордость и страсть.
Ах, вот ты какая, говорит женщина, обращаясь ко мне.
Я оглядываюсь, не теряя надежды найти в этой комнате еще кого-то, с кем она могла бы говорить, но мы здесь одни.
Здравствуйте, приветствую ее и с трудом сдерживаю желание поклониться.
Как зовут?
Джульетта.
Виски любишь, Джульетта?
Если честно, я шокирована. Я понятия не имею, кто эта женщина, но, судя по невероятному сходству с Джеком и Ричардом, судя по силе, которую она излучает они точно ближайшие родственники.
И сейчас она, что, она предлагает мне выпить?
Пожимаю плечами.
Не особо.
Почему нет?
Слишком крепкие напитки не по мне.
Я стараюсь улыбаться, но, на самом деле, нервничаю так, что дрожат колени.
Женщина вскидывает брови, словно в жизни не встречала людей, которые не любят виски.
Что ж, тогда шампанское?
Я не успеваю ответить, как на лестнице появляется Джек.
Он спускается быстрым шагом, но все еще словно плывет, как в первый день, когда я его увидела в саду. Дыхание у меня перехватывает, и я перевожу взгляд с него на женщину, не подозревая, что сейчас будет.
Судя по тому, как сильно он размахивает руками он чертовски зол. Я внутренне сжимаюсь.
Что ты здесь делаешь, мама? резко спрашивает он, проходя мимо женщины.
Мама.
Вот оно что.
Это поразительно. Если им с Ричардом почти двести лет, то сколько же этой женщине?
Она не выглядит удивленной, увидев сына.
Пришла познакомиться с Джульеттой.
Познакомилась?
Да.
Уходи.
Меня возмущает то, как он говорит с матерью, но я в голове всплывают слова, сказанные Марией об отсутствие контроля у Джека и я молчу, просто наблюдая за происходящим.
Хотя, его мать, кажется, совсем не задета его словами. Она улыбается мне и даже подмигивает перед тем, как начать подниматься по лестнице.
Еще увидимся, милая, говорит она, и я чувствую какое-то невероятное тепло в свою сторону.
Но пальцы Джека, крепко сжимающие мой локоть, быстро приводят меня в чувства.
Садись за стол, он грубо подталкивает меня, словно я разучилась ходить.
Я с трудом сдерживаю желание нахамить ему и усаживаюсь на стул, обещая себе выдержать этот ужин и не сорваться.
Глава 10
Это определенно самый странный ужин на моей памяти. Не то чтобы их было много. В своей деревне мы жили скромно, ужинали тихо, в кругу семьи, а после расходились по своим комнатам.
Иногда после ужина мы с Аароном играли во дворе в мяч или звали соседскую собаку и бегали с ней по лесу. Этого мне всегда было достаточно.
Поэтому сейчас, когда одна служанка подает нам блюда, а другая наливает шампанское в длинные бокалы, я ужасно смущаюсь, ведь они такие же люди, как я. И по какому праву я должна сидеть здесь, как королева, пока они прислуживают мне?
Джек не разговорчив.
Он ест и иногда задает мне вопросы, которые кажутся совершенно бессмысленными. Например, какой была моя самая долгая прогулка, во сколько лет у меня выпал первый зуб или
Когда начались месячные?
Я давлюсь куском вареной спаржи.
Что?
Месячные. Когда они у тебя начались?
Я росла в простом окружении. Мальчишки называли друг друга дебилами, девчонки перетирали друг другу кости на переменах и соревновались в том, кто быстрее заведет себе парня.
Но даже они, такие безрассудные и юные, не додумались бы задать столь бестактный вопрос.
Зачем тебе это знать?
Мне нужно знать о тебе все.
Джек откидывается на спинку стула и смотрит на меня пристально. Его голубые глаза ярко горят в полумраке.
За окном уже темнеет. Мне нравится, как закатное солнце рассыпает малиновые лучи на готовящийся ко сну сад. Но мне не нравится быть здесь.
Это отвратительно.
Это нормально, спорит он. Все, что касается тебя, твоего тела, твоей природы нормально. Как мне нормально выть на луну.
Это первый раз, когда он заговаривает о своей волчьей сущности при мне, и я бы обязательно завалила его вопросами, раз уж он сам начал, но я слишком зла.
Я не собираюсь отвечать.
Ты мастурбируешь?
Это уже ни в какие ворота
Мой аппетит сходит на нет, и я отодвигаю от себя тарелку, демонстративно вытирая салфеткой рот.
Спасибо. Я сыта.
А я вот голоден, Джулетта, а ты не даешь мне насытиться.
Я понимаю, о чем он не о еде. Он говорит об информации обо мне, которую я ему не даю, но почему-то его последняя фраза звучит так двусмысленно, что я краснею.
Я могу пойти к себе? спрашиваю, прекрасно зная ответ.
Нет.
Что ж, тогда я просто буду смотреть в окно.
Ты не ответила на вопрос. Ты мастурбируешь?
Мне хочется воткнуть ему вилку в глаз.
Серьезно, очень хочется. Сделать так, чтобы он закричал от боли. И да, скорее всего, он быстро исцелится, а потом перегрызет мне горло, но эта секунда удовольствия будет стоить того.
Чего ты добиваешься? спрашиваю в ответ. Что это за вопросы такие, боже?
Нормальные.
Он выглядит так, словно разговоры о подобных вещах это обыденность. Словно он ведет их всегда, круглые сутки напролет, за кофе с друзьями, например.
Это ужасно. Просто омерзительно, и я ненавижу себя за то, что полыхаю от смущения и негодования у него на глазах.
Не вижу в этом ничего нормального.
Джек подзывает служанку, чтобы та добавила немного шампанского в наши бокалы, ей-богу, словно у него нет для этого собственных рук. Я вспоминаю, что мы с ним не одни, и от этого мне становится еще противнее.
Когда бокалы полны, он делает глоток и облизывает губы. Возможно, все дело в том, что он завел подобную (просто возмутительную) тему, но в какой-то момент я застываю, глядя на язык, скользящий по его нижней губе. Это длится всего секунду. Какую-то чертову секунду, но все мое тело вдруг вспыхивает от возбуждения, и я, к своему стыду и позору, чувствую, как трусики пропитываются влагой.
Боже, нет.
Что это такое?!
Что со мной?!
Просто груда эмоций, как булыжники, наваливаются на меня злость, страсть, ненависть к себе, желание, ярость, ужас, стыд
ОТ-ВРА-ТИ-ТЕЛЬ-НО.
Но еще отвратительнее то, что я знаю Джек все видит и, что хуже чувствует. Мое состояние. Мой запах.
Запах.
Господи.
Мне хочется провалиться сквозь землю, и я быстро отвожу глаза, рассматривая цветок в горшке на стене напротив.
Джек продолжает таким тоном, словно ничего не происходит.
Видишь ли, Джульетта, я не такой, как мой брат. Мы слишком разные.
Я заметила, произношу я и ужасаюсь от того, как хрипит мой голос.
Сейчас тебе стыдно, говорит он. Тебе кажется, что я озабоченный монстр во плоти, но вскоре ты поймешь, что мы похожи. Что ты такая же, как я.
Мне хочется кричать, спорить, топать ногами. Мне не хочется слушать его и не хочется верить в ту чушь, что он несет, но все, что мне удается это прошептать:
Это совсем не так.
Я перевожу на него взгляд. Джек смотрит на меня, не моргая. Сейчас его взгляд (о, слава богу), не блуждает по ему телу, а задерживается только на лице. На щеках и губах. На глазах.
Ты сама увидишь
Да что я увижу, боже?! срываюсь на крик.
Джек вдруг наклоняется и касается моей руки своей. Пальцы у него оказываются неожиданно холодными, что совершенно противоречит теории о том, что все оборотни горячие от природы.
Не пройдет и пары дней, когда ты будешь скулить от желания. Ты будешь хотеть не моего брата, не его добрых поступков и пламенных речей, а меня. Только меня.
Он изгибает уголки губ, и это определенно самая страшная улыбка из всех, что я видела в своей жизни.
Этого не будет.
Я встаю, и стул с грохотом падает на пол.
Джек не останавливает меня, когда я поднимаюсь по лестнице, слишком громко стуча каблуками.
Я так возмущена, что практически бегу, не обращая внимания на то, что невидимки выпали из пучка, а волосы волной рассыпались по плечам. Щеки мои горят, дыхание сбивается, сердце колотится так, что, кажется, я вот-вот рухну без чувств.
Мне просто нужно побыстрее попасть в свою комнату.
Нужно остаться одной, взаперти, в хоть каком-то подобии личного пространства, подальше от Джека и
От этих ужасных, постыдных мыслей.
Преодолеваю лестницу и коридор, вот она дверь в мою комнату, я хватаюсь за ручку, но вдруг оказываюсь резко развернута и прижата к холодной поверхности спиной.
Это все случается так быстро и так неожиданно, что я успеваю только вскрикнуть, а потом
Губы Джека накрывают мой рот.