А что я родителям скажу? выпалил я, не подумав.
Фирменный смех Харрисов.
Скажи им, что мы с тобой поедем гулять, или есть мороженое, или как вы там развлекаетесь в Бруклине.
Он хлопнул меня по плечу и направился к себе.
* * *
Говорю тебе, эти дети совершенно другие.
За ужином мать с восторгом описывала свой первый рабочий день.
Отец положил себе еще ложку соуса к мясу.
В каком смысле?
Начнем с того, что они на световые годы опережают четвероклассников, которых я учила раньше, притом что эти милые малыши только во втором классе. Я не преувеличиваю, Яаков. На световые годы. Как они читают, пишут, делят в столбик. Половина из них уже знают, в какой колледж будут поступать, и рассуждают о политике. Хоть один из моих четвероклассников в Тора Тмима разве знал, как зовут президента?
Шломо Мандельбаум, сказал я, накручивая спагетти на вилку. Он точно знал, что к чему.
Верно. Значит, только один.
Интересно, произнес отец. Светский мир понимать очень важно. Но во всем есть свои плюсы и минусы. Вряд ли они станут изучать Хумаш[58], например.
Не знаю. Мать отложила вилку. Я совсем не удивлюсь, если станут, особенно если их родители решат, это все равно что изучать иностранный язык. Эти дети занимаются с репетиторами едва ли не с самого рождения. Они развиты не по годам, даже, пожалуй, слишком. На уроках сущие ангелы, хотя молиться не любят. Один пинал мячик во время Алейну[59]. В общем, я пока ничего не понимаю.
Кстати, с набитым ртом проговорил отец, я сегодня все забронировал.
Что забронировал? спросил я.
Гостиницу на бар-мицву Меира. Норман уломал меня заказать через знакомого турагента.
Наверное, ему платят проценты с каждой сделки, пробормотала мать. Этому гонофу[60].
Наверное, согласился отец.
Я прикусил щеку.
А если у меня в школе мероприятие, которое я не могу пропустить?
Отец нахмурился:
В школе?
Да.
Время еще есть, сказала мать. Если тебе правда нужно, мы отменим бронь.
Отец чуть не поперхнулся газировкой.
Он не поедет на бар-мицву двоюродного брата?
Там видно будет. Не обращая внимания на отцовское выражение лица, мать протянула мне блюдо с картофельным пюре. Ари, расскажи нам, как прошел твой день.
Хорошо. Спокойно. Кстати, вечером я пойду погуляю.
Да? Мать приятно удивилась. С кем?
Я отпил воды.
С парнем из соседнего дома.
С Ноахом, что ли?
Да.
Он хороший, правда, Яаков?
Отец задумчиво уставился в свою тарелку. На подбородке его застыла капля соуса.
Правда, согласился он. Но они совершенно другие люди.
Мать нахмурилась:
В каком смысле?
Отец невинно пожал плечами.
И все-таки мне интересно, что ты имеешь в виду. Мать приподняла брови.
Я имею в виду, пробубнил отец, что Ноах Харрис далеко не Шимон Леви.
Глупости. По-моему, он вполне менш[61].
В разных местах разные ценности. Ты сама сказала: здешние дети на световые годы впереди.
Вообще-то я говорила об успеваемости. Мать положила приборы на тарелку. Так что позволь с тобой не согласиться.
А что они вытворяют во время молитвы?
Мать, не глядя, убирала со стола.
Скажи мне, Арье, отец посмотрел на меня, куда ты идешь?
Я пожал плечами:
Сам не знаю. И я почти не соврал, хотя впервые в жизни утаил от родителей правду. Ноах хочет познакомить меня с одноклассниками.
Вот хитрюга, еле слышно произнесла мать.
А те девушки, поинтересовался отец, с барбекю?
Что девушки?
Они тоже будут?
Не знаю. Я покраснел.
Разумеется, будут, ответила мать. И Ари непременно нужно с ними пообщаться. Раз уж им еще год вместе учиться, верно?
Отец вновь сосредоточенно принялся за спагетти.
Синтия нам рассказала о девушке Ноаха, продолжала мать, она милая, они уже много лет вместе.
Ее зовут Ребекка, сообщил я.
Подумать только, они такие юные и уже любят друг друга. Мать отвела глаза, покрутила кольцо на пальце. А с другой стороны, почему бы и нет?
* * *
Почти восемь. Я сидел в своей комнате, закрыв дверь, и нервно перелистывал сочинение Ноаха. Наконец у меня зазвонил телефон.
Я вскочил с кровати, посмотрел в зеркало. Густые, непослушные каштановые волосы растрепаны, кроссовки поношенные, не поймешь, мужские или женские, вместо рубашки с длинным рукавом я надел поло, отчего мой стандартный черно-белый наряд выглядел не так уныло. Я уже давно тщательно брился, почему же именно сегодня решил оставить щетину? Почему края моих бровей так упорно стремятся к вертикали? А вдруг набрать хотя бы десятую часть мышечной массы Ноаха физически невозможно? Другие люди тоже считают свое лицо совершенно невзрачным, таким, на которое взглянешь не запомнишь? Недовольный увиденным, я глубоко вздохнул, заправил цицит в штаны и вышел из комнаты.
Има?
Растянувшись на диване в гостиной, она читала очередную книгу из списка бестселлеров Нью-Йорк таймс. Как обычно, о самопомощи и воспитании детей.
Аба на минхе[62], не поднимая глаз, сказала мать.
За мной Ноах пришел. Я ухожу.
Она замялась.
Ари?
Я открыл входную дверь:
Что?
Я ждал напутствия вести себя хорошо, вернуться не поздно и прочитать маарив[63]. Но мама бросила на меня многозначительный взгляд.
Повеселись хорошенько, негромко сказала она. Это важнее, чем ты думаешь.
На подъездной дорожке негромко урчала черная ауди Ноаха. Рядом с ним сидела Ребекка. На миг я усомнился, не мираж ли это. И робко приблизился к ним.
Ноах опустил стекло, и на дорожку хлынула электронная музыка. Ребекка убавила звук, потянулась через Ноаха поздороваться со мной.
Ари!
Залезай, сказал Ноах. Они подвинутся.
Сзади сидели два парня. Тот, что дальше от меня, был тощий, бледный, с прилизанными светло-каштановыми волосами, тонким носом и большими очками в черной оправе, явно не из дешевых. На нем была отглаженная оксфордская рубашка и обтягивающие бледно-серые джинсы.
Приветствую, он надменно кивнул, Оливер Беллоу.
Второй парень Амир Самсон, рад познакомиться, сказал он и протянул мне руку был светлокожий, с густой бородой, редеющими каштановыми волосами и угольными глазами; когда он улыбался, они превращались в черные щелочки, а брови у него были такие густые, что казалось, Амир постоянно хмурится. Я не понял, кто он и откуда то ли из Латинской Америки, то ли из Южной Европы; зубы у него были крупные, белые, лицо квадратное, скулы высокие, нос римский, чуть с горбинкой. Мы с ним единственные были в кипах.
Йоу, двигайтесь, рявкнул Ноах. Дайте сесть.
Оливер, сядь в середину, сказал Амир. Ты тут меньше всех.
Не там, где это важно, парировал Оливер. Это бесчестье, если можно так выразиться, выпало тебе.
Ребекка обернулась ко мне:
Я бы сказала, что они не всегда такие зануды, но они всегда такие.
Давайте я сяду в середину, предложил я, смутившись под ее пристальным взглядом.
Как великодушно со стороны нашего гостя, произнес Оливер, когда я неловко пролез между ними. Погодите, а что, за Эваном не поедем?
Опять это имя.
Не-а, ответил Ноах, он еще не вернулся.
Ребекка переключила радио на 99 Джемз.
А когда он приезжает?
Вроде на этой неделе, сказал Амир. В четверг или в пятницу.
Оливер зевнул, поставил ноги на спинку сиденья Ноаха.
И где он сейчас?
Амир потеребил бороду.
Разве ты не знаешь, где твой босс?
Не помню.
Тебе травка память отшибла?
Он в Испании, сообщил Ноах. Учится и отдыхает.
Оливер принялся грызть заусенец.
Испанцы крутые, ты в курсе?
Молчание затянулось, но я наконец сообразил, что он обращался ко мне.
Нет, не в курсе.
Отстань от него, Оливер, сказала Ребекка.
Оливер не сводил с меня глаз:
Ты был в Испании?
Амир фыркнул:
Ишь ты, как Оливер разговорился.
Нет, никогда, ответил я.
А где ты обычно отдыхаешь? На Мальдивах? Суккот в Израиле? Песах в Греции?
Дурак ты, Оливер, не сдержался Амир.
А ты лысеешь, Амир, не остался в долгу Оливер.
Амир достал телефон, принялся машинально листать инстаграм, лайкнул пост какой-то фирмы, консультирующей абитуриентов.
Ребс, теперь ты понимаешь, почему я говорю, что он ненормальный?
Думаю, она давно это поняла, ответил за нее Ноах, классе во втором.
Чего вы? Я просто хочу познакомиться, сказал Оливер. Ну да ладно. Эван. В Испании. Наверняка отрывается по полной.
Ребекка взглянула в зеркало заднего вида:
Не будь свиньей.
Ладно тебе. Ты просто защищаешь Софию, парировал Оливер. Я насторожился, смущенно огляделся. Между прочим, никто не запрещает Софии делать то же. Я уж точно. Я бы никогда себе этого не позволил.
Размечтался, отрезала Ребекка. Фу, гадость.
Оливер подмигнул мне. Я в ответ поджал губы.
Где она была этим летом? переменил тему Амир. Я ее месяца два не видел.
За границей, ответила Ребекка. Но уже вернулась.
Где за границей?
В Кении.
Амир нахмурился:
А разве она не проводит исследование по интервенционной кардиологии в университете Майами или что-то типа того? Вроде бы друг ее отца там заведует лабораторией?
Да, но это было в конце июня, пояснила Ребекка. А потом она поехала в Кению.
Амир рассеянно, усердно хрустел костяшками.
И что в Кении?
Она волонтерит в какой-то организации, которая учит сирот музыке. Что-то в этом роде.
Сироты и музыка, да? Амир покачал головой. То-то ее анкета заиграет.
Внимание, леди и джентльмены, объявил Ноах, крысиные бега! Смотрите, Амир Самсон ведет, кто бы мог подумать!
Пошел ты, сказал Амир.
Расслабься, шучу я. Ноах свернул на подъездную дорожку. Успокойся уже. Мы приехали.
Оливер посмотрел на дом:
Только мне хочется свалить отсюда и пойти в Трес амигос?
Хватит, сказала Ребекка. В кои-то веки веди себя прилично.
Перед домом стояли четыре машины; сам дом был средних размеров (по крайней мере, по сравнению с теми особняками, которые я здесь видел), но все же решительно больше любого в нашем квартале в Бруклине. К моему облегчению, в доме было тихо. Я с ужасом представлял оглушительную музыку, лужи рвоты и полуголых людей.
Оливер постучал в дверь. У него был рюкзак с логотипом Майами Хит[64].
Бухло и наркотики, пояснил он, заметив мой взгляд.
Дверь приоткрылась, и показалась невысокая веснушчатая девчонка с огненно-рыжими волосами, в которых действительно виднелись синие пряди.
Привет! При виде моих спутников она просияла. Чуть погодя озадаченно уставилась на меня: Я тебя знаю?
Это Ари Иден. Ноах шагнул ко мне, приобнял меня за плечи. Он с нами.
Недоумение на ее лице сменилось улыбкой. Рыжая протянула мне руку:
Лиза Ниман. Рада познакомиться, Ари.
И я.
Очень трогательно, вмешался Оливер, ты нас пустишь или как?
Она распахнула дверь, шагнула в сторону.
Все на заднем дворе.
За домом было человек десять. Они сидели на складных стульях вокруг маленького бассейна, курили полупрозрачный кальян. Оливер оглядел компанию, что-то пробормотал, выражая недовольство составом гостей, порылся в рюкзаке, выудил свернутый косяк и заложил за левое ухо.
Шмалишь?
Я устремил на него озадаченный взгляд, и он ответил мне взглядом не менее озадаченным.
Ты куришь марихуану? медленнее и отчетливее повторил он, точно для иностранца, кем я, пожалуй, и был.
Ах, это. Нет, спасибо.
Он сунул мне рюкзак. Я нащупал внутри бутылку.
Тогда сделай доброе дело, подержи. Он повернулся к Ноаху и Амиру: Ну что, по-быстрому?
Амир отошел в сторонку, чтобы его не увидели рядом с косяком.
Смешно.
Извини, приятель. Ноах взмахнул большими руками. Баскетбольный сезон.
Он еще не начался.
У меня начался. Я уже месяц тренируюсь.
Господи, когда же Эван вернется. Оливер раздраженно покачал головой, достал из-за уха косяк и обернулся к собравшимся: Будет кто?
Встали два парня.
Барух ха-Шем, сказал Оливер. А то я уж боялся, что летом вас всех кастрировали.
Двое парней один блондин-латиноамериканец, второй широконосый, в очках направились за Оливером к дому. Я же следом за Ноахом нашел свободный стул и сел, чувствуя, что на меня все смотрят. Я заметил, что Софии здесь нет. Предвкушение, вихрившееся в груди, утихло.
Познакомьтесь, откашлявшись, властно произнес Ноах, это Ари Иден. Он переехал из Нью-Йорка.
Я вежливо кивнул, жалко помахал рукой. За недолгими равнодушными улыбками не последовало ничего. Правда, сидевшая справа от меня девушка, блондинка с длинным тонким носом и внимательным взглядом, протянула мне руку:
Джемма.
Ари.
Рада познакомиться. Ты только что переехал?
Да.
Она скептически посмотрела на меня.
Вау. Ты, наверное, готовишься к смихе?[65]
Нет.
Кажется, в Корал-Гейблс учат раввинов.
Откуда мне знать.
Просто ты так одет. Она обвела рукой мой наряд: болотные штаны сидят мешком, поло болтается. Другие, казалось, следовали негласному кодексу: обтягивающие джинсы, белые кроссовки, футболки с V-образным или круглым вырезом, украшенные вызывающими рисунками.
Хочешь сказать, я немодный?
Извини, я не хотела тебя обидеть.
Да что ты, так и есть. Я шучу. Видела бы ты меня до того, как я переоделся в это.
Она великодушно улыбнулась.
Откуда ты знаешь Ноаха и парней?
Я их не знаю.
Не знаешь?
То есть мы только что познакомились.
Ясно. А Эвана знаешь? Где он, кстати?
Я часто слышал это имя.
Да кто его не слышал. Это же Эван Старк. Говоришь, откуда ты с Верхнего Вест-Сайда?
Нет. Вообще-то из Бруклина.
Гм. Джемма проверила сообщения в телефоне. В Нью-Йорке его точно знают.
Я не знаю.
Не может быть. Он самый умный в школе. У него IQ под 190.
Ничего себе.
Да, учителя от него в восторге. С директором они лучшие друзья. Не говоря уж о том, что раньше Эван встречался
Мы с ним незнакомы, перебил я.
У нее вытянулось лицо.
А.
Я сосед Ноаха, добавил я, стремясь побороть ее разочарование.
Скучливый взгляд ее прояснился.
Ноах лучший. Его все любят.
Похоже на то.
Я серьезно. Вообще все.
И я понимаю почему.
Ты знаешь, что он капитан баскетбольной команды? Он всегда был хорош.
Догадываюсь.
По-моему, у них это семейное. Его сестра играет в волейбол за колледж. И все равно. Она придвинулась ближе: Это правда, что о нем болтают?
А что о нем болтают?
Да много чего, все не упомнишь. Якобы они швыряли ролексы в океан. А их отцы я, разумеется, не про отца Амира вели торговые войны. Окей, скорее всего, это выдумки, мало ли что говорят, но вдруг?
Мне правда нечего тебе сказать, вежливо ответил я.
Просто они особенные, понимаешь? Обычные люди не могут просто так взять и приехать с ними на вечеринку, вот что я имею в виду, тем более она окинула меня взглядом, если они только что переехали в наш город, скажем так.
Я не обиделся на ее намек. Она была права: достаточно пообщаться со мной полминуты, чтобы понять, до какой степени я категорически зауряден. Особенно в эти первые дни я часто воображал, каким меня, должно быть, видят люди те, для кого социальный капитал прямое следствие богатства, ума, красоты и романтических достижений. Я представлял, как наблюдаю за собой со стороны: вот я сижу рядом с Джеммой, силюсь подобрать слова, отираю пот. Из прибежища этой второй сущности я наслаждался двумя новыми ощущениями: схожестью с людьми обычными и общением с людьми особенными.
Я посмотрел на Ноаха. Оживленно жестикулируя, он с помощью Амира рассказывал какую-то историю. Слушатели хохотали. Джемме передали кальян. Она чрезмерно глубоко затянулась и протянула трубку мне. Я отказался:
Я не курю.
Я тоже, произнесла она. Это не считается курением.
Почему?
Потому что от этого не поймаешь кайф. Она затянулась еще раз, сунула мне мундштук. Я снова отмахнулся. Как хочешь, сердито сказала она, он не вызывает рак.
Неожиданно вернулся Оливер, глаза у него были болезненно красные.
Иден?
Что?
Рюкзак верни.
Я поднял с земли рюкзак, протянул ему, чувствуя тяжесть бутылки внутри.
Не хочешь присоединиться ко мне и накидаться как следует?
Джемма вскочила на ноги:
С удовольствием.
Оливер раздраженно моргнул.