Вот же настырная баба! подивился тот.
Хорошо, попробую уговорить, сказал Глеб в трубку. Очень просят, чтобы ты приехал, пояснил он, снова обращаясь к учителю. Сейчас машину пришлют
* * *
Да, зрелище было не для слабонервных. Кто не знает, тот наверняка решил бы, что в квартире недавно имел место террористический акт. Тонкая известковая пыль в сочетании с запахом корвалола вызывала спазм в горле. Хозяйка рыдала на припудренном диване. Глава семьи, тоже изрядно припорошённый, стоял, словно бы отшатнувшись от всего сразу. Так, наверное, мог выглядеть аристократ, впервые схлопотавший по мордасам.
Одним ударом всю штукатурку сорвать с уважением пробормотал Глеб. Уметь надо.
Чего там уметь-то? ворчливо отозвался старый чародей. Квантовый вакуум при спонтанных выбросах и не такое творит Ага! перебил он сам себя и, осторожно ступая по хрустким обломкам, подобрался поближе к стене. Тут ещё письмецо
«Дура!!!!!!» начертано было косметическим карандашом на обнажившемся белом кирпиче. С шестью восклицательными знаками.
Ну это просто хамство! расстроенно сказал глава семьи. Ещё и Леточкин карандаш испортил
Та-ак протянул Ефрем. Сначала, стало быть, ковёр сбрасывал, потом штукатурку Слышь, Егорка! повернулся он к хозяину квартиры. Инструмент в доме есть?
Есть, с недоумением отозвался тот. А-а
Тащи сюда зубило и молоток.
Да, но зачем?
Делай, что велено.
Оскорблённо пожимая плечиками, Егор Надточий удалился и вскоре вернулся с молотком и зубилом.
Ну-ка, Глебушка, попросил старый колдун. Ты у нас тут самый здоровый. Выбей-ка этот кирпич к едрене фене!
Хозяйка, прервав истерику, поднялась с дивана. Тоже подошла посмотреть.
С недовольным видом Портнягин принял орудия труда и, стараясь по возможности уберечь обувь, ступил на погребённый под строительным мусором ковёр. К его удивлению, молоток почти не понадобился, украшенный обидной надписью кирпич вынулся сам, стоило поддеть его сбоку зубилом. Извлечённая из тайника пластиковая упаковка была туго набита зелёными банкнотами.
Однако баксы глубокомысленно заметил Ефрем, передавая находку хозяйке.
Супружескую чету хватил столбняк.
Ш-што это значит? зашипев, как пробитый шланг, выдавил наконец Егор Надточий.
То и значит. Сказал: добром вспомянёте ну и вот
При этих словах старого чародея хозяйка побледнела, попятилась и, судорожно прижав тугую пластиковую упаковку к груди, осела на диван.
Боже! в страхе выдохнула она. Он ведь это неспроста! Значит, опять какую-то гадость готовит
* * *
Поплутав по осенённым алыми клёнами дворам, такси выбралось на латаные-перелатаные асфальты Божемойки.
А дядя-то, оказывается, добряк, заметил Глеб. Сколько там было? Штук пятьдесят?
Колдун зыркнул искоса, помолчал.
Скорей шутник, чем добряк покашливая, уточнил он. Но умён, умён, ничего не скажешь А ты, Глеб, всё это давай на ус мотай! Главное, запомни: когда от тебя каверзы ждут, начни делать добро свихнутся ведь с перепугу
Седьмой кол из плетня супостата
М. Ю. ЛермонтовБогаты мы, едва из колыбели,Ошибками отцов и поздним их умом
Второй день подряд то накрапывало, то моросило. Физические капли бились о крышу, астральные пролетали здание насквозь чуть ли не до фундамента. Души мокли, настроение было соответственное.
Это где ж тебе так физию русифицировали? ворчливо полюбопытствовал старый колдун Ефрем Нехорошев, присматриваясь к переплюснутым чертам ученика. Правый глаз Глеба Портнягина был объят траурным фингалом. Левый и вовсе заволокло.
На митинге, мрачно ответствовал воспитанник.
Ишь ты! подивился колдун. На митинге! Никак в политику потянуло?
Ведя отшельнически-запойный образ жизни, он насторожённо относился к любому общественному начинанию, справедливо подозревая в нём напущенную кем-то порчу.
Да не в политику с досадой отозвался Глеб. Друган у меня бывший Склад с ним брали
Та-ак И что?
Ну, иду проспектом, а там митинг. Потом смотрю вроде оратор знакомый. Пригляделся он. Хотел я ему рыло о динамик поправить
Другану-то?
Таких друганов!.. вскипел Глеб. Думаешь, из-за кого нас тогда на складе ментовка повязала? Полтора года по его милости отмотал!.. Насупился, приостыл. Ну вот всем митингом меня и
Суров ты, однако Старый знахарь, кряхтя, поднялся с табурета, изучил повреждения. Дай-ка заговорю
Нахмурился, зашептал. Глеб прислушивался в надежде запомнить слова заговора, но больно уж тихо и быстро бормотал Ефрем. Однажды только проступило из общей невнятицы что-то вроде «у киски заболи, у собачки заболи» а дальше опять пошло неразборчиво.
Обработав последнюю травму, чародей аккуратно наложил на неё заклятие, после чего напутственно чиркнул Глеба кончиками пальцев по маковке. То ли подзатыльником ободрил, то ли астральную слякоть с души стряхнул.
Слышь, Ефрем, помолчав, спросил ученик. А тебе по молодости лет с толпой махаться случалось?
Ответил колдун не сразу присел на табурет, призадумался. Брюзгливо скомканное лицо разгладилось, подобрело. Юность Ефрема прошла на хуторке, расположенном аккурат меж двух недружественных колхозов. Корни вражды уползали в седую древность. Надо полагать, животноводы так и не смогли простить земледельцам убийства Авеля, поэтому драки молодежь обоих хозяйств по праздникам учиняла грандиозные.
Да-а выдохнул наконец чародей, и воспоминание осветило его смягчившиеся черты. Метелились почём зря! Теперь уже не то Совсем не то Поймали это мы, помню, одного с «Красного бугая». Там мальчонка-то с хрéнову душу И дальше пристанывая от уважения: Как вертелся! Четверо за ноги, за руки держали! Куртка в руках осталась сам ушёл! Друг по дружке попали, по нему ни разу
И тебе, небось, доставалось? как-то больно уж неспроста продолжал допытываться Глеб.
А то! Таких однажды плюх с двух сторон наловил уши поплыли! И ещё, прикинь, назавтра встретить обещались
Ну! А ты?
А я что я? Сколдовать решил. Пришибут ведь, думаю
Оберег, что ли, сделал? с сомнением спросил Глеб.
Скажешь тоже! Чародей усмехнулся. Мне ведь не просто уцелеть мне ещё плюхи им вернуть хотелось! Я ж говорю: молодой был. Обидчивый. Сварил, короче, ататуй
Кого-кого?
Зелье такое, пояснил колдун. Ататуй называется А оберег нет. Ататуй с оберегом не ладят. Тут надо либо то, либо это
Ну! И как же ты его варил?
Колдун озадачился, заморгал:
Погоди, что ж я брал-то?.. А! Седьмой кол из плетня супостата
Ты ж говоришь, тебя толпой били
Нет, ну не у всех, ясное дело, колы дёргать! Только у главаря. Причем брать не абы когда, а сразу по первой звезде и чем быстрее, тем лучше
Это понятно Считать от угла или от калитки?
Без разницы. Я от угла считал
А если, допустим, штакетник у него?
Ну, значит, седьмую штакетину выломить.
Погоди-погоди! А варить-то её как?
Да не варить! Колдун всхохотнул глумливо. Из дровины этой костерок складывают, а на него уже шлем ставят
Опа тихонько выдохнул Глеб. Что за шлем?
Лучше всего, конечно, рыцарский со дна Чудского озера, но таких теперь не добыть. Во-первых, заграница, во-вторых, ржавь, а в-третьих, там сразу после побоища лёд ещё не сошел, а волхвы да колдуны всё уже повыгребли. Потому сейчас ничего и не находят даже с металлоискателем Ну а замена какая тут может быть? Солдатская каска. Или пожарная. Но с трагически погибшего!
Ага пробормотал Глеб, явно размышляя, где достать подобную посуду. И что туда класть?
Чародей возвёл глаза к потолку, подставив лицо незримым астральным каплям, и принялся перечислять. В рецепт входили и лапка жабы, и пепел повестки из прокуратуры, и одолень-трава, и хрен-трава, и укроп-трава Много чего входило!
Во-от Помешивать непременно посолонь
Это как?
По часовой стрелке Пальцем убийцы.
Отрубленным?!
Ну а каким же!
Да где ж его взять?
Н-ну В морге попросить можно
Глеб прикинул и повеселел. Не надолго. На миг.
Так это что ж потом? содрогнувшись, спохватился он. Самому, что ли, пить?!
* * *
Гитлеровскую каску с выразительной осколочной пробоиной в районе виска Глеб выменял на пузырёк отворотного зелья у вахтёра краеведческого музея. Вопреки ожиданиям, на диво легко удалось приобрести и палец убийцы. Сотрудница морга, смешливая деваха, с которой воспитанник колдуна учился когда-то в параллельных классах, выслушав просьбу, прыснула и спросила:
Тебе сколько?
Думал, шутит. Выяснилось ничего подобного: не далее как вчера некий вспыльчивый пенсионер, обидившись за что-то на паспортный стол, заявился туда с толовой шашкой. Пол-очереди уложил и себя за компанию. Так что пальцев хватало.
В итоге, как это ни странно, самым сложным и рискованным предприятием оказалось изъять седьмую от угла штакетину из забора Никодима Людского (так звали бывшего друга, а ныне заклятого врага Глеба Портнягина). Собственно, само-то изъятие тоже особого труда не составило серая от дождей рейка держалась всего на одном гвозде. А вот убегать пришлось быстро.
Вернувшись с добычей, Глеб застал Ефрема непривычно тихим и благостным. По сморщенным устам старого колдуна бродила мечтательная улыбка: не иначе всё ещё вспоминал боевую юность.
Да, кстати, встрепенувшись, сказал он. Знаешь, что я ещё тогда в варево клал? Сушёного шершня, в ступке растёртого
Благо стояла осень и с дохлыми сухими шершнями в Баклужино было особенно хорошо. Зелье Глеб на всякий случай варил при лунном свете, чтобы крепче вышло. По чёрно-серому пустырю, прилегающему к кладбищенской стене, шмыгали тени, собиралась к малому костерку выродившаяся нечисть городской окраины. Помешивая варево посолонь привязанным к прутику пальцем престарелого убийцы, юный чародей угрюмо шевелил ноздрями и ещё сильнее ненавидел бывшего другана, из-за которого ему придётся потом всё это выпить. До дна и залпом.
К двум часам остуженное зелье ататуй было слито в особую склянку. Оставалось выяснить время следующего митинга и, задержав дыхание, произвести первый глоток.
Лишь бы обратно не полезло!
* * *
Минуло два дня. На улице похолодало. Старый колдун Ефрем Нехорошев сидел на табурете и прикидывал, как бы это половчее приспособить зациклившегося барабашку в перегоревшем электрокамине, когда хлопнула дверь и на пороге живым укором возник Глеб. Лицо его выглядело разбитым.
Учитель и ученик молча смотрели друг на друга.
Ну? Как?
А то не видно? злобно процедил юноша.
Старый колдун озадаченно почмокал губами.
Крепко досталось?
Ответа не последовало.
Но хоть помогло чуток? с надеждой спросил Ефрем.
Какое там «помогло»! взорвался Глеб. Вообще не сработало
Чародей опечалился, покивал.
Вот и у меня тоже сокрушённо признался он. Ох, помню, и вломили мне тогда! Еле ноги унёс
И тихая ностальгическая улыбка вновь тронула сухие сморщенные губы старого колдуна.
Думал, может, хоть у тебя получится добавил он со вздохом.
Отчёт в гробу
Александр ГаличТак, значит, за эту вот строчку,За жалкую каплю чернил
Осенний всплеск активности в тонких мирах, как всегда, прибавил работы баклужинским колдунам и знахарям. Клиент шёл густо и самый неожиданный. Такие подчас попадались экземпляры любо-дорого взглянуть! Некий чудило приплёлся с жалобой на фантомные головные боли и очень обиделся на Глеба Портнягина, когда тот попытался растолковать, что это всего-навсего мигрень следствие полученного в астрале подзатыльника. Другой требовал вызвать с того света дух какого-нибудь настоящего участника Сталинградской битвы, с тем чтобы проверить утверждение академика Фоменко, будто сержант Павлов и фельдмаршал Паулюс одно и то же лицо.
Обращались за помощью и жертвы чёрной магии. Так, видный чиновник, фамилия которого до сих пор на слуху, имел неосторожность принять взятку без молитвы, сочтя приношение мелким и не стоящим внимания, после чего ночами его повадились мучить бесы, искусно подделываясь под совесть. Такого клиента старый колдун Ефрем Нехорошев, понятно, воспитаннику не доверил, однако на результат это не повлияло: спустя два дня чиновник отправился на пикник в осиновую рощу и там удавился. Позже выяснилось, что взятая им купюра была когда-то частью суммы, выплаченной Баклужинскому краеведческому музею неизвестным нумизматом за серебряную тетрадрахму времён императора Тиберия. Возможно, одну из тех тридцати.
К счастью, о предсмертном визите покойного к Ефрему журналисты не пронюхали и скандал обошёл старого кудесника стороной.
Но сильнее всех, конечно, донимали так называемые самострельщики лица, пытающиеся овладеть волшбой по книжкам и без должной подготовки. Запомнился браконьер, решивший шутки ради выяснить, чем жена занималась в его отсутствие: завернул, недоумок, совиное сердце в суконный плат, приложил к левому боку спящей супруги и услышал такое, что опрометью кинулся к колдунам, умоляя отшибить ему память, а иначе он за себя не ручается. Глеб опрометчиво исполнил просьбу вольного стрелка, после чего тот, естественно, отказался платить. И в самом деле за что?
Ну не смертельно утешил Ефрем питомца. Ежели всё забыл значит снова попробует
Так оно и вышло. На сей раз Портнягин, наученный опытом, совершенно справедливо заломил двойную цену, потребовал деньги вперёд и вместе с памятью напрочь отшиб клиенту охоту к подобным экспериментам. Словом, в конечном итоге оплошность юного чародея особых последствий не имела, хотя и стоила жизни ещё одной сове птице, занесённой, между прочим, в национальную Красную книгу.
* * *
Внезапно глухой осенней ночью что-то разбудило Глеба. Юноша вскочил с узкого своего топчанчика и даже не понял сразу, в каком он сейчас теле: физическом или астральном. Спросонья такое случается довольно часто. Топчанчик был пуст, но это ещё ни о чём не говорило физическое тело могло выйти на автопилоте в туалет. Линолеум весьма натурально холодил босые подошвы. Дверной косяк на ощупь тоже представился Портнягину вполне вещественным, что опять-таки ничего не доказывало, поскольку энергетические оболочки эфирного слоя очень точно копируют форму реальных предметов и внешне мало чем от них отличаются.
Так и не определившись, озадаченный Глеб выбрался из чуланчика. Ефрем спал. Форточка была открыта. Бело-серого пригорка на мониторе не наблюдалось, видимо, Калиостро отбыл на крышу, где по настроению мог обитать неделями, питаясь святым духом, проще сказать, ловил голубей.
Затем внутреннего слуха коснулось еле уловимое одобрительное похрюкивание. Приблизившись на цыпочках к койке учителя, Портнягин присел и осторожно заглянул в бездонные подкроватные глубины. Так и есть! Учёная хыка с довольным урчанием уминала солидный клок чьей-то положительной энергии.
Глеб устремился в коридор и, окончательно уверив себя, что находится в астрале, попытался пройти сквозь прикрытую входную дверь, в результате чего звучно с ней соприкоснулся. Чертыхаясь и потирая ушибленный лоб, выглянул на площадку. Ночной гость сидел на верхней ступеньке и тихонько плакал. Ничего удивительного: удачная атака хыки неминуемо повергает жертву в депрессию.
А постучать ты, конечно, не мог! упрекнул Глеб.
Плачущий поднял лицо, вытер слёзы и, пошатнувшись, встал. Этакий стареющий ангелочек с прозрачным дымком редеющих волос над выпуклым, жалко наморщенным лбом.
Ну? выжидающе сказал Глеб.